CC BY
29
II. ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ
2004.01.003. АДАР-ТОТИФ К. МИСТИЦИЗМ МАКСА ВЕБЕРА ADAIR-TOTEFF K. Max Weber’s mysticism // Archives europeennes de sociologie. - Cambridge, 2002. - Vol. 43, N 3. - P. 339-353.
Кристофер Адар-Тотиф (университет штата Миссисипи, США) констатирует, что по общему мнению Макс Вебер не интересовался мистицизмом. Очень трудно сказать, что такое мистицизм. Можно лишь утверждать, чем он не является: конфессией, догмой, церковью. Мистицизм описывают как часть религии, как процесс и как попытку выразить восприятие Бога.
У. Джеймс определил четыре признака мистицизма: 1) невозможность его описания, поскольку мистицизм можно только эмоционально воспринимать; 2) тем не менее, его можно считать специфическим типом знания; 3) случайность и непродолжительность мистических состояний; 4) наивность мистического опыта, поскольку человек в мистическом состоянии чувствует себя находящимся под влиянием высшей силы.
В работах Вебера упоминание мистицизма можно найти в «Протестантской этике и духе капитализма» в том месте, где речь идет о немецком мистике И.Таулере. Таулер был учеником М.Экхарта. Оба были наиболее значимыми и влиятельными рейнскими мистиками. Однако между ними были и различия. Мейстер Экхарт был подготовленным схоластом и его проповеди были полны метафизикой. Он понимал и знал это. Он спрашивал: «Что я могу сделать, если кто-то не понимает это?» Таулер, напротив, старался писать так, чтобы многие из его слушателей могли следить за ходом его рассуждений. Более того, после своего «обращения» он заботился о благополучии своих слушателей и в своих проповедях касался как метафизических, так и светских вопросов. О Таулере Вебер упоминает в связи с М.Лютером. В 1515-1518 гг. Лютер читал
Таулера и ценил многие его идеи. Вебер знал об этом влиянии и считал, что многие из его читателей также знали об этом. Поэтому в заметках о происхождении слова «профессия» Вебер отмечает, что первое похожее слово можно найти у тех германских мистиков, чье влияние на Лютера известно. Кроме этого, он находит влияние Таулера в работе Лютера «Свобода христиан». Общее между Таулером и Лютером в использовании слова «профессия» Вебер видит в их оппозиции томистам. Лютер и мистики были убеждены как в равенстве всех профессий, так и в том, что их иерархия задана Богом.
Другое сходство между Лютером и мистиками состоит в их убеждении в ненужности священников и в личностной сущности религии. Вебер упоминает Таулера не меньше пяти раз. Наиболее интересными представляются замечания Вебера о мистическом единстве. Он считал, что из представлений мистиков о мистическом единстве и возникло лютеранство. При этом Вебер признает различия между средневековыми католиками, лютеранами и кальвинистами. Он отмечает, что Лютер никогда не призывал подобно мистикам к уходу из мира. Также он проводит различие между пассивностью мистики и активностью аскетики. Однако мистическое созерцание и рациональная профессиональная аскеза не исключают друг друга.
Близким другом и во многом единомышленником Вебера был Э.Трельч. Их взгляды на Лютера, Кальвина, церковь и секты во многом совпадают. Тем не менее, в 1910 г. Трельч отмечал, что он и Вебер имели разные цели в анализе религии. Вебера больше интересовали экономические аспекты, а Трельча - культурные. Особенно Вебера привлекали взаимоотношения между церковью и сектой. Трельч большое внимание уделяет анализу мистицизма: протестантского, голландского и английского. Кроме того, он рассматривает мистические элементы в философии Лейбница и Спинозы, прослеживает влияние немецких мистиков на Шеллинга и Гегеля. Как и Вебер, Трельч находит мистические элементы у Лютера. Мистика, отмечает он, отрицает любую «объективацию» рели-гиоз-ного опыта в догматике и ритуалах. Вместо этого мистики настаивают на значимости восприятия непосредственного присутствия Бога. Мистический опыт он прослеживает в древних греческой и персидской цивилизациях. В узком техническом смысле мистицизм Трельч анализирует у доминиканцев и францисканцев. Мистицизм как индивидуальный духовный опыт отсутствует в кальвинизме. Прямой противоположностью мистицизму являются баптистские секты, которые отдают приоритет за-
конам природы и внешнему авторитету, полностью подчиняющим себе индивида.
Вебер в разделе «Социология религии» в «Хозяйстве и обществе» пишет, что Бог может говорить с душой только тогда, когда в человеке полностью отсутствует творческое начало. Сравнивая мистицизм с аске-тикой, Вебер отмечает, что аскетическое работает в мире как орудие. Это не означает, что аскетическое одобряет мир, оно его отрицает. Мистическое не просто отрицает мир, оно стремится убежать от него. Вебер обращает внимание на другой контраст между активностью аскетики и пассивностью мистики. Аскетика - это орудие Бога, а мистика - его сосуд. Мистика ничего не делает, она хочет иметь определенный род знания о Боге. Вебер полагает, что таким типом знания для мистиков является особое восприятие мира. Для познания Бога, преодоления границы между ним и человеком необходим отказ от действия. Человек должен очиститься, стать «пустым». Это необходимо для того, чтобы сделать возможным мистическое единство человека с Богом. Вебер признает, что различие между активной аскетикой и пассивной мистикой достаточно условно. Мистика не является абсолютно пассивной. Очищение человека требует определенных усилий с его стороны. Поэтому Вебер пишет об «энергетической концентрации», характерной для мистики. Для аскета активность является самодостаточной целью, а для мистика она - средство достижения цели. Аскет считает мистическую бездеятельность показателем религиозной чистоты мистического чувства. Также аскет убежден, что мистик отказывается от работы для Бога. С позиции мистика аскетическая деятельность приводит к противоречиям между силой и благом. Вебер отмечает и другой контраст: убегающий от мира мистик больше зависит от мира, чем отрицающий мир аскет. Мистик живет благодаря добровольным пожертвованиям. Аскет борется с миром и поэтому заинтересован в его осмыслении. Мистик, напротив, живет в «высшей реальности» и игнорирует реальный мир.
Мистик и аскет по разному понимают покорность Богу, смирение перед ним. Для аскета смирение является способом оценки его успеха в мире. Его успех - это успех Бога. Для мистика смирение ассоциируется со способом его жизни в мире. Он минимизирует свою мирскую деятельность ради достижения внутренней тишины, необходимой для единения с Богом. Все мистики стремятся к созерцанию. Как и Трельч, Вебер подчеркивает индивидуальность мистиков, их социальную изолированность. Действительно, у мистика отсутствует интерес к социальной деятельно-
сти. Он ищет одиночества, поскольку хочет не действовать, а чувствовать. Если и существует совместное мистическое действие, то это чувство мистической любви.
Обычно любовь к созерцанию считается главной особенностью христианских мистиков. Однако Вебер утверждает, что некоторые мистики предпочитали действие созерцанию. Пример такого подхода он находит у М.Экхарта. Экхарт оставил проповедь на известный фрагмент из Евангелия от Луки. Марта недовольна тем, что готовит еду для Христа и его учеников, а Мария только слушает Христа и ничего не делает. В ответ на ее сетования Иисус говорит, что у Марии есть одна благая вещь. Мистики, начиная с Оригена, интерпретируют этот отрывок как одобрение Христом созерцания. Вебер же считает, что Экхарт предпочитает Марту Марии, деятельность - созерцанию. Трудно сказать, прав он или нет. Тем не менее, он пишет об «истинной мистике», о «подлинном мистическом овладении Богом». Автор статьи приходит к выводу, что интерес Вебера к аскетизму привел его к недооценке мистицизма. Такая трактовка его взглядов подтверждается, во-первых, его интересом к деятельности. Во-вторых, он с антипатией относится ко всему иррациональному. В-третьих, мистицизм, далекий от рационального действия, связан с традиционным типом господства. Вебер проводит различие между западным и восточным мистицизмом. Западный мистицизм, по его мнению, рассматривает мир как результат божественной деятельности, а восточный -как нечто вечно существующее.
В разделе «Социология религии» в «Хозяйстве и обществе» Вебер анализирует разных восточных мистиков. По поводу идей Лао-цзы он отмечает, Лао-цзы искал божественный принцип, который он называл Дао. Обрести Дао Лао-цзы считал возможным с помощью созерцания. Он не полностью отрицал действие, но стремился минимизировать его. Как и все мистики, Лао-цзы абсолютно равнодушен к окружающему миру и рациональной этике. Мистики игнорируют повседневную жизнь потому, что стремятся постичь суть реальности, заключает Вебер. При анализе брахманизма он подчеркивает особый мистический характер знания брахманов. Их знание не является обычным знанием. Вебер называет его «обладанием». Также он подчеркивает стремление индусов к минимизации деятельности. Касаясь буддизма, он обращает внимание на то, что человек стремится к активной деятельности, а созерцание свойственно Богу.
Автор статьи уверен, что к концу жизни Вебер стал больше интересоваться мистицизмом и его историческим значением. В письмах к Трельчу (1909) Вебер признается в невозможности воспринимать религиозный мистицизм вследствие своей религиозной «немузыкальности». Однако в последнее десятилетие своей жизни Вебер становится более мистически настроенным. Об этом свидетельствует его разговор с женой Марианной, состоявшийся в 1918 г. Он спросил ее, считает ли она себя мистиком. Себя он назвал мистиком и сообщил, что часто мечтал и абстрагировался от повседневной жизни. Этот разговор, переданный Марианной Вебер Э.Баумгартнеру, делает очевидным, что подлинное отношение Вебера к мистицизму требует дальнейшего изучения и анализа.
П.Н. Фомичев
2004.01.004. РИЛИ А. СВЯЩЕННОЕ ПРИЗВАНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ТРУДА В МИСТИЧЕСКОМ И АСКЕТИЧЕСКОМ ДЮРКГЕЙМИАНСТВЕ RILEY A. The sacred calling of intellectual labor in mystic and ascetic durk-heimianism // Archives europeennes de sociologie. - Cambridge, 2002. - Vol. 43, N 3. - Р. 354-388.
Александр Рили (университет Бакнелла, Луисбург, США) цель своей статьи видит в развитии социологического анализа смысла интеллектуального труда. Для этого он рассматривает концепцию священного в работах Э. Дюркгейма и его ближайших учеников (М.Мосса, А.Юбера, Р.Герца). Главный тезис Дюркгейма в связи с религией и священным состоит в том, что дихотомия священное/мирское играет ключевую роль в понимании религии. Общество порождает священное и священные объекты, являющиеся превращенными формами коллективных чувств и сил. Священное - это знак присутствия общества в форме представлений и идей коллективности. Эти представления и идеи сформулированы с помощью трансцендентного или божественного языка и выражают имманентную силу социального, противоположного профанному индивидуализму.
Общество для Дюркгейма также является источником морали. Религия и мораль тесно связаны друг с другом. Религиозные представления или идеи находят свое выражение в обрядах и ритуалах. Моральные поступки не являются действиями, преследующими только индивидуальные интересы, поскольку индивиды сами по себе не формируют моральные ценности. В отличие от Канта, Дюркгейм видел в моральном поведе-
