CC BY
10
ванием террористов нужно усилить контроль за НФП. Выбор подходящих регуляторов и надзорных мер требует реалистических и практических оценок и понимания специфики каждой страны, где действуют агенты НФП. Различие национальных законодательных систем и экономических обстоятельств делает унифицированный подход непригодным. Во многих странах СХ запрещена, поэтому любые попытки регулировать ее будут выглядеть странно, а в тех странах, где их деятельность позволена, дополнительные меры регулирования могут загнать СХ еще дальше в подполье. «Цель любого подхода не искоренить эти системы, но избежать злоупотребления ими» (с.33). Практика некоторых стран дает выбор между регистрацией НФП или лицензированием. Они будут существовать, пока есть причины предпочитать их, пока банковский сектор не улучшит качества и не удешевит своих услуг.
С.М.Макарова
ВЛАСТЬ
2003.04.014. ГАЗАНФАР [Л.Ф.]С.М., МЕЙ К.С. КОРРУПЦИЯ В ТРЕТЬЕМ МИРЕ.
GHAZANFAR S.M., MAY K.S. Third world corruption: A brief survey of the issues.// J. of social, polit. а. econ. studies. — Wash., 2000. — Vol.25, N 3. - P. 351-368.
Проблема коррупции не нова и существует не только в Третьем мире, отмечают авторы (Университет штата Айдахо, США). Английский историк Э.Гиббон называл коррупцию «самым верным признаком конституционной свободы... Джеймс Медисон и отцы-основатели считали в порядке вещей коррумпирование властей бизнесом и бизнеса властями».4 Согласно берлинскому ежегоднику, публикующему «Индекс коррупции в странах мира», в 1988 г. самым коррумпированным государством был Камерун, США и Австрия делили 17-е место, а самым «чистым» государством была Дания2). Таким образом, исходя из существующих определений и толкований, можно сказать, что коррупцией поражена, хотя и в разной степени, почти
1) McDougall W.A. On creative corruption // Night thoughts. - Foreign policy research inst., 1999. Vol.1, N 6. - P. 1. (Описание здесь и далее по реферируемому источнику).
2) There is nothing rotten in Denmark.// Washington Times. 1998, September 23.
каждая страна, причем ее корни могут обнаруживаться в любом секторе экономики. Но в последние годы наибольшее внимание привлекает коррупция в государственном секторе, особенно в странах Третьего мира.
Когда в 1996 г. Мобуту Сесе-Секо покинул свой президентский пост в Заире, «он имел огромное личное состояние, фактически украденное у страны, которой он управлял около 30 лет». По имеющимся данным, он переводил из Банка Заира на личные счета в Европе от 50 млн. до 70 млн. амер. долл. в год. Его личное богатство оценивается более чем в 6 млрд. долл. (с. 352). Подобные злоупотребления — нередкое явление и в других странах Африки, Азии и Латинской Америки. Бывший премьер-министр Пакистана Мохаммед Наваз, свергнутый при военном перевороте в октябре 1999 г. и уже осужденный на пожизненное тюремное заключение за угон авиалайнера, недавно был дополнительно обвинен в массовой коррупции. Говорят, что бывший президент Аргентины Перон к концу своего правления имел в иностранных банках сбережения на сумму 700 млн. долл. (с. 353). Для бедных стран такие «улетающие капиталы» представляют немалую часть национального дохода. Масштабы разворовывания таковы, что уже трудно говорить о возможности национального развития и модернизации.
«Но это не единственный тип коррупции, процветающей в таких странах; «потребители» и «поставщики» коррупционных услуг многочисленны, а услуги очень разнообразны. Коррупция существует на многих уровнях; чаще всего чиновники берут взятки или получают какие-либо выгоды, и этот тип коррупции наиболее обычен и трудно раскрываем» (там же). Коррупция может существовать как в государственном, так и в частном секторе, внутри каждого из них и между ними, в форме взяток, мошенничества, растрат и вымогательства.
Обычно коррупция рассматривается как всего лишь один из признаков недоразвитости той или иной страны. Однако, даже если это и так, коррупция сама по себе служит мощным тормозом социально-экономических преобразований. Эта хроническая болезнь давно уже привлекает пристальное внимание исследователей, но эффективные способы ее лечения до сих не найдены.
Среди причин коррупции, процветающей в Третьем мире, авторы выделяют неразвитость гражданского общества, непрозрачность работы госучреждений, отсутствие стимулов для честной работы. Чи-
новника, берущего взятки, трудно изобличить, возможное наказание никого не страшит (при той скромной зарплате, которую получают чиновники, возможная потеря должности — вполне приемлемая цена за выгоды, ранее полученные от злоупотреблений). «То, что людей не пугает опасность быть изобличенными и наказанными, есть главная причина столь впечатляющего роста коррупции. Когда риск невелик, полученные выгоды с лихвой перевешивают возможные издержки. Сказанное в полной мере относится к руководителям страны и высшим чиновникам, которые попросту разворовывают казну или «стригут шерсть» с внутренних и международных торговых сделок, или уворовывают из средств иностранной помощи, поступающей в страну; возможности такого самообогащения почти безграничны» (с. 356—357). В странах с диктаторскими режимами граждане не могут сменить руководителя путем голосования. Чтобы ладить с властями, они вынуждены использовать универсальное средство — взятки. Так коррупция порождает коррупцию. Чиновникам нет надобности считаться с законами, так как органы, призванные следить за их соблюдением, либо вообще отсутствуют, либо контролируются исполнительной властью. «Когда становится ясно, что те, кто наверху, набивают собственные карманы, это толкает остальных, находящихся на разных уровнях иерархии, делать то же самое. Более того, фактическая безнаказанность коррупции создает атмосферу благодушного отношения к ней во всем обществе; продажность попросту становится нормой, даже если она и не считается таковой. И создается положение, когда все говорят о коррупции, но волей-неволей каждый готов стать ее участником; коррупция становится системной» (с. 357).
Один из ключевых факторов коррупции в развивающихся странах — огромное количество правительственных правил и предписаний, осложняющих жизнь людей и толкающих их на нарушение закона. Чем больше таких правил и предписаний, тем больше поводов у чиновников вымогать взятки и тем легче граждане соглашаются давать их. Наконец, для процветания коррупции есть и социально-культурные предпосылки. То, что европеец считает явной коррупцией, далеко не всегда выглядит так в глазах коренных жителей азиатских и африканских стран. Суть дела в том, что во многих обществах исключительное значение придается клановым и родственным связям. Долг перед семьей и племенем оказывается важнее, чем перед государством и обществом, и определяет поведение государственных
служащих всех уровней. Не удивительно, что при раздаче должностей и распределении финансовых средств государства они в первую очередь заботятся о родственниках и соплеменниках. Такое поведение считается нормальным, а подчас и обязательным. «Этот тип патронажа особенно заметен в странах, населенных несколькими этническими группами. Как устанавливает Моро:), существует прямая корреляция между этно-языковой раздробленностью и коррупцией» (с. 358).
Экономическое влияние коррупции. Коррупция подрывает легитимность государства. Известно, что противозаконные институты порождают коррупцию, но и сама коррупция усиливает беззаконие. «В глазах общества денежные выгоды от коррупции очень велики, пребывание у власти — весьма доходное дело, и это влечет на государственную службу только самых продажных людей. Коррупция ассоциируется с почти патологическим политическим стилем, и эта степень недоверия может распространиться на все остальные сферы общества. Этот тип крайне эгоистической философии "усиливает социальное неравенство, способствует социальному дроблению и междоусобице и вовлекает коррумпированное общество в нескончаемую институционную анархию и насилие"2)» (с. 359).
Тем не менее все еще продолжаются споры о том, не служит ли коррупция своеобразной «смазкой» для колес бюрократии, позволяя ускорить административные процедуры, преодолевать барьеры из различных правил и предписаний, а тем самым и ускорять экономический рост. Факты же свидетельствуют о том, что не может быть и речи о каком-либо положительном эффекте. Можно считать доказанным лишь отрицательное влияние коррупции на экономическую эффективность и темпы роста. «Один из аргументов, выдвигаемых явно в духе Макиавелли (чего не замечают одни и что одобряют другие), состоит в том, что подкуп чиновников создает подобие аукциона, где наиболее эффективные производители выигрывают контракт или получают преимущества; иными словами, коррупция — это тонизирующее, а не токсическое средство» (с. 360). Этот довод основывается на допущении, что в ходе таких «аукционов» право на заключе-
'' Mauro P. The effects of corruption on growth, investment and government expenditure. [In:] Kimberly A. E. (Ed.). Corruption in the global economy. - Institute for international economy. Wash., D.C. - 1997. - P. 87.
2)
Theobald R. Corruption, development and underdevelopment // Durham. - Duke univ. Press. - 1990. - P. 130.
ние контрактов достается наиболее эффективным производителям и поставщикам. На самом же деле при такой системе всегда побеждают те, кто богаче и теснее связан с нужными людьми, что не имеет никакого отношения к эффективности производства и интересам государства.
Другой ложный аргумент состоит в том, что «быстрые» деньги ускоряют работу бюрократической машины. На самом же деле происходит ее замедление, так как чиновники затягивают разрешение вопросов, вымогая дополнительные взятки, а предприниматели затрачивают все больше времени на поиски способов обойти существующие запреты. Кроме того, грязный бизнес отвращает от себя те предприятия, которые предпочитают действовать в рамках закона и не приемлют практики подкупа чиновников. Далее, нельзя забывать, что контракты, заключенные в обход закона, не могут быть защищены судом. Подкупленные чиновники не в состоянии гарантировать выполнение своих обещаний. Таким образом, прибегая к взяткам, предприниматели повышают риск и издержки своих операций.
Коррупция не только мешает накоплению капитала, но и меняет его характер, делая вредоносным для национального развития. Иностранный капитал не идет в страны повышенного риска. Точно так же деньги, вложенные в коррупцию внутри страны, не реинвестируются в ее экономику. «Коррупция очень похожа на неизбежный налог, которым облагается бизнес, и это еще больше подрывает стимулы к инвестированию» (с. 361).
Доходы, связанные с коррупцией, обычно направляются в неэффективные или непроизводительные сферы деятельности. Политики, находящиеся у власти, и другие высшие чиновники, присваивая государственные средства, используют их для личного потребления, а не для создания необходимой инфраструктуры. Но чаще всего эти средства попросту «улетают» за границу.
А.Уидеман, основываясь на материалах собственного исследования, пришел к выводу о неодинаковом влиянии коррупции на экономику в разных странах.4 Сопоставляя Заир и Южную Корею, он заключил, что коррупция помешала экономическому росту в Заире и помогла — в Южной Корее. В Заире президент Мобуту, буквально
'' Wedeman A. Looters, rent-scrapers and dividend collectors.// J. of developing areas. - Macomb,1997. - Summer. - P. 457-478.
ограбив страну, положил присвоенные деньги на личные счета в швейцарском банке, и коррупция привела к полному экономическому краху. В Южной Корее коррупция тоже была очень велика. Однако сменявшие друг друга президенты «попросту соскабливали некоторый процент с капитала страны, но в то же время не мешали формированию частного сектора» (с. 362). Эти руководители, не забывая о собственном кармане, одновременно способствовали экономическому росту в стране. Однако автор признает, что Южная Корея — скорее исключение, чем правило.
Таким образом, требуются дополнительные исследования, чтобы подтвердить взгляд, согласно которому все виды коррупции отрицательно влияют на экономический рост. Но многие факты свидетельствуют о том, что ограниченная коррупция может стимулировать его (если отвлечься от морально-этической стороны и возможных косвенных последствий).
Наиболее пагубное влияние коррупции обнаруживается в социальной сфере развивающихся стран. Она еще больше обостряет проблему нищеты и подрывает доверие населения к государству. «Когда без взятки нельзя получить такие простые вещи, необходимые в крестьянском хозяйстве, как удобрения или вода для орошения полей, именно беднейшим приходится нести самое тяжелое бремя... Коррупция вызывает перераспределение доходов от относительно бедных в пользу относительно богатых» (с. 363). В коррумпированном обществе никакая международная помощь не помогает бедноте, так как она неизбежно оседает в карманах тех, кто занимается ее распределением. «Коррупция делает помощь самым нуждающимся странам фактически бесполезной» (там же).
Борьба с коррупцией. Первое, что нужно сделать развивающимся странам, — это приступить к политическим реформам, направленным на создание антикоррупционной среды. Это — принятие большого пакета антикоррупционных законов и строгое их соблюдение. Широкая общественность и чиновники должны знать, что закон превыше всего и что существуют механизмы общественного контроля за действиями должностных лиц. Необходимо не только собирать сведения о фактах коррупции, но и обеспечить их публикацию и общедоступность. Развивающимся странам нужен закон о свободе информации наподобие того, который действует в США. Во многих из этих стран запрещается критиковать должностных лиц, что гарантирует им без-
наказанность творимого произвола. «Хотя наивно думать, что все страны станут демократическими, их граждане должны иметь возможность хоть как-то влиять на ситуацию в качестве избирателей и потребителей государственных услуг» (с. 364). Не приходится рассчитывать на быстрый успех. Попытки разом покончить с коррупцией обычно заканчиваются ничем. Необходимо реформировать целые институты. «И народ, и правительство, и международное сообщество должны проявить настойчивость в проведении стратегии, рассчитанной на долгие годы» (с. 364—365).
Эффективной мерой на первом этапе будет суровое наказание некоторых высших чиновников, уличенных в коррупции. Это резко повысит цену того риска, на который идут коррупционеры, и «послужит началом слома культуры коррупции» (с. 365). Само собой разумеется, что прокуратура, суды и полиция должны получить автономный статус и быть укомплектованы компетентными и честными людьми. Назначаемые наказания должны быть достаточно суровыми (тюремное заключение и высокие штрафы). Как показывают некоторые исследования, существенно снизить коррупцию среди чиновников низшего звена позволяет повышение их зарплаты до уровня, обеспечивающего достойную жизнь (наряду с повышением квалификации).
В 80-х годах получил широкое хождение тезис, что можно резко снизить коррупцию в Третьем мире путем либерализации экономики. Вмешательство государства в эту сферу, полагают сторонники этого взгляда, само по себе создает почву для коррупции. Однако, как показывают новейшие данные, такой подход может быть верным лишь отчасти. В некоторых случаях попытки приватизировать и «капитализировать» экономику приводили к еще большей коррупции. Приватизация в России, Индии и Мексике обошлась в миллиарды долларов, усилила инфляцию и замедлила экономический рост. Эти страны под давлением международных корпораций провели приватизацию задолго до того, как была создана необходимая правовая основа, чтобы предотвратить коррупцию. «Эти страны имели долгую историю коррумпированных правительств, так что, если коррупция была нормой в социалистическом государстве, она наверняка должна была сохраниться и даже возрасти в "приватизированной" среде. В России, например, бывшие коммунистические руководители извлекли огромные выгоды из перестройки, которая еще более ухудшила положение рядовых граждан» (с. 366).
В заключение авторы призывают международное сообщество осознать всю серьезность проблемы, без решения которой вряд ли возможны положительные сдвиги в достижении основных целей развития.
Л.Ф.Блохин
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2003.04.015. РАШИД УЗ-ЗАМАН. ТЕРРОРИЗМ С ПРИМЕНЕНИЕМ ОРУЖИЯ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ (ОМУ) В ЮЖНОЙ АЗИИ: ТЕНДЕНЦИИ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ. RASHED UZ ZAMAN. WMD terrorism in South Asia: Trends and implications // Perceptions. - Ankara, 2002. - Vol.7, N 3. - P.124-139.
Автор (Даккский университет, Бангладеш) анализирует возможность появления в Южной Азии (ЮА) международного терроризма в его последней версии - терроризм с применением оружия массового уничтожения (ОМУ). Его опасность обсуждается во всем мире после 11 сентября 2001 г.
Сейчас на Азию приходится 75% актов терроризма, особенно опасное положение в ЮА, к которой автор относит Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Таджикистан, Синьцзян, Тибет, Индию, Непал, Шри Ланку, Бангладеш и Мьянму (с. 130). Начало этому положила война в Афганистане в 80-е годы, когда США, скрытно борясь с СССР, сделали своими союзниками религиозных экстремистов, оказывая им щедрую военную помощь. «Так афганцы выиграли войну, но потеряли мир. Трибализм и жажда власти заменили джихад» (с. 131). Без сомнения победа мусульман в Афганистане подтолкнула восстание в индийском Кашмире, вдохновила палестинцев, пакистанских террористов.
Могут ли религиозные экстремисты прибегнуть к ОМУ? Автор считает, что скорее его могут применить в своем противостоянии Индия и Пакистан. Конфликт между ними обострился после нападения на индийский парламент 13 декабря 2001 г., в котором обвиняют кашмирские мусульманские группы, связанные с «Аль-Каидой». Индия стремится использовать стратегическую возможность, предоставленную международной войной с терроризмом, для нанесения удара по кашмирским мятежникам. Обе страны не исключают вероятности применения ядерного оружия. Индийские военные и политические
