CC BY
7
другой стороны, трудным поиском механизмов искажения реальных событий и переживаний, которые составляют материал сновидений и ошибок. «Это территория классической археологии с ее амбивалентной ориентацией на "науку об искусстве" и "науку о раскопках", территория, на которой возможна концепция непреодолимого разрыва между сферами сознания и бессознательного» (с. 230).
Т.В.Виноградова
2003.03.013. ШРУМ У., ЧОМПАЛОВ И., ГЕНАТ Дж. ДОВЕРИЕ, КОНФЛИКТ И ЭФФЕКТИВНОСТЬ НАУЧНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА. SHRUM W., CHOMPALOV I., GENUTH J. Trust, conflict and Performance in scientific collaborations // Social studies of science. - L., 2001. - Vol. 31, N5. - P.681-730.
Ключевые слова: бюрократия, эффективность, организация, результаты, физика и технология.
Английские авторы анализируют роль доверия в «большой науке».
В конце 1970-х годов, несмотря на все усилия менеджмента, ЦЕРН (Европейский центр ядерных исследований) проигрывал в соревновании с американскими лабораториями. Руководству ЦЕРН нужна была победа. Его главной ставкой стал коллектив во главе с К.Руббиа, амбициозным и напористым ученым, который верил, что следующим фундаментальным достижением физики элементарных частиц станет открытие бозонов. Тем не менее администрация не в полной мере доверяла Руббиа, имевшему репутацию ученого, который слишком спешит с выводами. Поэтому одновременно был сформирован другой коллектив, который получил то же самое задание.
Эксперименты начались в 1982 г., и в течение одного месяца Руббиа и его коллегам удалось обнаружить пять W-частиц, относимых к классу бозонов. Но если Руббиа настаивал на том, что его эксперимент позволил сделать открытие, которое немедленно должно быть опубликовано, то руководство ЦЕРН предпочло не торопиться. Заявка Руббиа на открытие получила подтверждение, когда усилиями обеих команд были собраны дополнительные данные и проведен их более строгий анализ. В конце 1983 г. результаты исследований были опубликованы, а еще через несколько месяцев Руббиа сообщил об
открытии Z-частиц, которые наряду с W-частицами составляют класс бозонов. В 1984 г. Руббиа и С. ван дер Меру была присуждена Нобелевская премия за «решающий вклад в большой проект, который привел к открытию квантов поля W- и Z-частиц, переносчиков слабого взаимодействия» (с. 682).
Научные поиски, увенчавшиеся Нобелевской премией, безусловно успешны. Однако открытым остается вопрос: следует ли сделать вывод, что исследование оказалось успешным, несмотря на недоверие, или, напротив, оно стало успешным именно благодаря недоверию - той атмосфере благородной строгости и скептицизма, которая поддерживалась конкурирующим проектом? Или же можно утверждать, что категории «успех» и «недоверие» вообще никак не связаны между собой (с. 683)?
Традиционно доверие одного ученого к компетентности и выводам другого рассматривается в качестве базового принципа, делающего возможным поступательное развитие научного знания, равно как необходимого компонента в построении исследовательских сетей. Однако начиная с 60-х годов характер науки заметно изменился: главную роль в ней стали играть не ученые-одиночки, а большие научные коллективы, работающие над общим проектом. Эти коллективы, в которые входят разные организации, демонстрируют новые формы социальной интеграции и сотрудничества. Поэтому в настоящий момент более актуален вопрос об особенностях взаимодействия не между отдельными исследователями, а между структурными подразделениями научного коллектива, такими как исследовательские команды.
Авторы анализируют три основных понятия - доверие, конфликт и эффективность. Доверие выступает в качестве фундаментального требования, предъявляемого ко всем формам производства знания, особенно тем, где действующие лица должны координировать свои усилия ради достижения общих целей. Однако сложность состоит в том, что в литературе не разводится понятие «базового» доверия (foundational trust), необходимого для любого сотрудничества, как в науке, так и вне ее, и более сложные его разновидности, которые характерны для современной организации науки (с.686). Авторы признают значимость «базового» доверия в качестве предварительного условия любой научной деятельности. Однако прежде всего их интересует тот уровень доверия, который складывается в реальных научных коллективах.
Сотрудничество внутри организационно сложного коллектива не только предполагает доверие, но и порождает конфликты, которые могут носить как деструктивный, так и стимулирующий характер. Поскольку научный проект объединяет усилия множества организаций, это создает основания для конфликта: функциональные различия между подразделениями, гетерогенность кадров, форм власти и системы вознаграждений. Конфликты могут быть обусловлены конкуренцией за ресурсы, неравномерным распределением заданий, а также различиями в технических подходах и научных интерпретациях.
Эффективность сотрудничества определяется, прежде всего, той оценкой, которую ему дают его участники, и заинтересованные сторонние наблюдатели. При оценке проекта как успешного или менее успешного могут учитываться различные параметры: удалось ли достичь искомых результатов, уложиться в намеченные сроки и бюджет; как используются его результаты или инструментарий в последующих исследованиях и разработках.
В течение десяти лет (с 1990 по 2000 г.) авторы вели наблюдение и анализировали деятельность 53 научных коллективов, которые работали в области физики и смежных с нею дисциплинах (физике элементарных частиц, геофизике, океанографии, космической науке, астрономии, материаловедении и медицинской физике). С помощью специальных вопросников и интервью с ключевыми фигурами этих коллективов они получали информацию о процессах, происходивших в них (уровне доверия, наличии конфликтов, эффективности сотрудничества и пр.).
Основной вопрос, интересовавший авторов: зависит ли уровень доверия в коллективе от того, были его участники прежде связаны профессиональными или дружескими отношениями, или нет? Результаты исследования показали, что такой зависимости не существует. Проекты, которые формировались на основе уже имевшегося опыта сотрудничества, не отличались более высоким уровнем доверия по сравнению с теми, которые создавались посредническими организациями, например научными фондами, из независимых групп.
Почему же в таком случае доверие по-прежнему считается столь значимым для успеха научного предприятия? Выяснилось, что между уровнем доверия в коллективе и частотой конфликтов в нем существует обратно пропорциональная зависимость. Потенциальная возможность конфликта встроена в саму систему любых социальных отношений, включая науку, где ученые борются за ресурсы и репутацию. Однако,
утверждают авторы, хотя межличностные противоречия могут быть весьма острыми, они не оказывают существенного влияния на сотрудничество. Как и в отношении «базового» доверия, эти конфликты не заслуживают анализа, сколь бы памятными они ни были для их участников. Когда эти конфликты становятся слишком бурными, они легко разрешаются путем перераспределения заданий, сводящего к минимуму контакты между противоборствующими сторонами. Гораздо важнее оказались те конфликты, которые могут возникать между отдельными командами внутри коллектива.
Наиболее серьезные межгрупповые конфликты, о которых сообщали информаторы, происходят в связи с распределением ресурсов, системой коммуникаций и признанием заслуг, а также борьбой за контроль над проектом. Специфические источники конфликта широко варьировали между отдельными проектами. Как показывают данные, коллективы с относительно низким уровнем доверия чаще переживают конфликты, чем с относительно высоким. Проведенный анализ позволил выделить три наиболее значимых варианта межгрупповых конфликтов: конфликт между ведущими научными подразделениями, конфликт между исследователями и руководством проекта и конфликт между учеными и инженерами. Авторы обращаются к анализу их структурных источников.
Конфликты между отдельными командами чаще возникают, во-первых, в тех научных коллективах, которые включают относительно небольшое число организаций, а во-вторых, там, где осуществляется жесткий контроль над распределением заданий. В небольших коллективах, в которых отдельные подразделения лишены возможности самостоятельно выбирать цели и задачи исследования, острее внутренняя конкуренция и выше ставки для каждого отдельного участника. Поэтому такие коллективы наиболее предрасположены к межгрупповым конфликтам. В более крупных коллективах, которые обеспечивают своим членам достаточный простор для интеллектуального маневра, потенциал для таких конфликтов гораздо ниже.
Вторая ось потенциальных конфликтов пролегает между исследователями и руководством проекта (с. 695). Авторы установили следующее. 1. Сотрудничество в так называемых полевых науках -космической науке (80% проектов) и геофизике (70% проектов) - скорее порождает конфликты между учеными и руководством проекта, чем сотрудничество в «лабораторных науках». Это связано с тем, что первые
в большей степени зависят от материально-технического обеспечения и связаны с коммерческими и военными интересами. 2. Второй источник проблем - это чрезмерная бюрократизация работы над проектом. Конфликты более вероятны: а) если руководитель проекта назначается извне; б) если менеджмент принимает важные решения без обсуждения; в) если используются формальные внешние проверки для контроля над ходом работ.
Третий важный структурный потенциал для конфликтов - это взаимоотношения между двумя главными профессиональными группами, учеными и инженерами. Как показывают данные, конфликты между этими группами чаще возникают в тех коллективах, где выше взаимозависимость его участников, с точки зрения как инструментария, так и анализа данных. Согласно общему мнению, противоречия между учеными и инженерами неизбежны в силу их разных профессиональных интересов и ценностей. Однако, когда сотрудники автономны в своих действиях, этот конфликт не кажется столь значимым.
Еще одна группа вопросов, которая интересовала авторов, касается эффективности сотрудничества. Существует ли связь между такими категориями, как уровень доверия и эффективность? Согласно данным, полученным авторами, эффективность научных коллективов не была напрямую связана с уровнем доверия в них, а лишь опосредованно, снижая вероятность возникновения конфликтов. Какие же факторы в таком случае влияют на эффективность научного сотрудничества? Нет более сложного вопроса, поскольку существует множество интерпретаций и критериев, по которым она может оцениваться: проведение сложных экспериментов; следование бюджету при создании нового инструментария; соблюдение графика работ и пр. Безусловным свидетельством успеха служат новые открытия. Однако умеренный успех или неудачу, которые характеризуют большинство научных работ, оценить гораздо труднее.
Суждения относительно результатов сотрудничества распадаются на два основных класса. 1. Формальные оценки с точки зрения соблюдения графика работ и бюджета. 2. Успешность проекта в глазах его участников и заинтересованных наблюдателей. Как отмечают авторы, проект, на который было израсходовано больше средств и времени, чем планировалось, в научном отношении может оказаться весьма успешным.
Авторы выделили два главных фактора, связанных с нарушением сроков завершения проекта: наличие внешнего консультативного совета
и автономия в анализе совместно полученных данных. Большинство коллективов, где существовал внешний консультативный совет, и особенно те, в которых команды располагали большей самостоятельностью в анализе результатов, закончили работу позже запланированной даты.
Перерасход средств чаще всего отмечался в коллективах, которые заключали субдоговоры на разработку инструментария. Они чаще сомневались в своих первоначальных результатах и перепроверяли их, а также вносили текущие изменения в ход эксперимента, что требовало дополнительных затрат.
Второй показатель эффективности сотрудничества основывается на суждениях участников проекта об относительном успехе их деятельности. Как показало исследование, эти суждения формируются в контексте доступа к ресурсам и согласия между командами относительно полученных данных. Оказалось, что сотрудничество, начатое в условиях ресурсной неопределенности и активных поисков источников финансирования, почти в два раза чаще оценивается его участниками как успешное по сравнению с проектами, не испытывавшими серьезных трудностей на старте. Кроме того, результаты сотрудничества оцениваются как более успешные, если отдельные команды обмениваются своими данными и совместно планируют следующие этапы работы.
Еще один показатель эффективности сотрудничества, которым пользуются в своих оценках ученые, - это успех в «глазах других», той воображаемой аудитории, сообщества коллег, которые заинтересованы в результатах. Как оказалось, «внешняя» и «внутренняя» оценки нередко расходятся. Большие коллективы, особенно международные, а также те, где решения принимаются иерархическим путем, скорее расцениваются информаторами как внешне успешные. Крупные, а тем более международные проекты на виду, они априори, как кажется их участникам, должны вызывать уважение и доверие. Напротив, члены небольших, национальных коллективов чувствуют, что отсутствие «видимости» делает их уязвимыми для критики.
Доверие между учеными, как отмечают авторы в заключение, становится все менее значимым в современной научной деятельности, где доминирующее место занимают большие межинститутские коллективы. Как оказалось, взаимоотношения между структурными компонентами (например, проектными командами) с точки зрения успеха
крупных научных проектов более значимы, чем доверие между отдельными учеными.
Т.В.Виноградова
2003.03.014. МУИР Р. ОПЕЧАТКИ В ССЫЛКАХ УКАЗЫВАЮТ НА УЧЕНЫХ, КОТОРЫЕ ПЛОХО ВЫПОЛНЯЮТ ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ. MUIR H. Misprinted citations fingers scientists who fail to do their homework // New scientist. - L., 2002. - Vol.79, N2/3. - P.12.
Ключевые слова: цитирование, опечатки, недобросовестность ученых.
Статья посвящена остроумному статистическому исследованию, которое показало, что большинство ученых, составляя списки цитируемых работ, не удосуживаются прочесть оригинал. Это открытие было сделано М. Симкиным (Simkin) и В. Роучоудхари (Roychowdhury) из Калифорнийского университета, которые изучали, как распространяется информация по сетям разного типа. Они заметили, что ошибки в списках цитируемых работ часто повторяются. Это позволило им предположить, что многие ученые просто переписывают ссылки из чужих статей, не читая оригинала.
Для того чтобы понять распространенность этого явления, Симкин и Роучоудхари проанализировали данные о цитировании известной статьи 1973 г. о структуре двумерных кристаллов. Они обнаружили, что ссылки на нее в других работах встречаются 4300 раз, причем в 196 случаях были опечатки в объеме, номерах страниц или годе издания. Самая популярная ошибка повторялась 78 раз.
Проведенный ими анализ показал, что 45 ученых, которые, возможно, и прочли статью, в библиографическом описании сделали опечатку. Затем 151 другой ученый скопировали ее, не читая оригинала. В итоге по крайней мере 77% из 196 авторов, допустивших ошибку, не читали самой статьи.
Кто-то может подумать, что ученые, которые дали правильную ссылку, более обязательны и прочли оригинал. Это не так, утверждают Симкин и Роучоудхари. Они построили модель распространения опечаток и обнаружили, что она работает лишь при условии, что 78% всех ссылок было «вырезано и вклеено» из вторичных источников.
