CC BY
23
Фуко призывает своих читателей также творить свою жизнь и самих себя как произведение искусства. Это позволит человеку найти инструменты, необходимые для изменения жизнь. Не карьера и не рутина, но стремление быть художниками собственного существования могут придать смысл жизни не только художнику, но и обычному человеку, говорит тем самым Фуко.
Л.П.Мордвинцева
2003.02.041. РУШИГ У. ЛОГИКА И ХИМИЯ В ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ.
RUSCHIG U. Logic and chemistry in Hegel's philosophy // HYLE: Intern. j. for philosophy of chemistry. — Karlsruhe, 2001. — Vol. 7, N 1. — P. 5—22. — http://www.hyle.org/index.htm.
Ульрих Рушиг (Институт философии Ольденбургского университета, Германия) обсуждает вопрос о том, действительно ли развитие категорий рефлексирующим разумом у Гегеля подтверждается данными химии, которые немецкий философ приводил в качестве обоснования этого развития.
В начале XIX в. химия как современная наука только начинала развиваться. Уже были пересмотрены некоторые ее центральные постулаты и сделаны сенсационные открытия, но еще не было ясности с ее основными принципами. Гегель попытался использовать эти новые результаты в ключевом отрывке «Науки логики», в разделе о «мере». Там он показывает развитие категорий «количества» и «качества» в новую категорию «меры», которую он считает базисной для философии естествознания. При этом Гегель заимствует понятия (например понятие узловой линии мер) из современных ему химии и физики и превращает их в категории логики. Эти новые относительно классической логики категории служат связующим звеном в движении от категорий существования (качество, количество и мера) к категориям сущности (тождество, различие, противоречие и основание).
Многие философы считают, что «Науку логики» нужно рассматривать вне связи с устаревшими научными данными. Однако если понимать логику только как область чистого разума (мышления о мышлении), то идея развития логических понятий становится невозможной. Не случайно сам Гегель считал это развитие прямо связанным с данными химии и физики.
Истоки философских построений Гегеля нужно искать в Кан-товской идее трансцендентальных принципов чистого разума. Кант различал познание, осуществляемое чистым разумом только на основе понятий, и познание, осуществляемое разумом на основе конструирования понятий; последнее он называл «математическим познанием разума». Для конструирования необходим материал, который, по Канту, поставляет чистая интуиция. Кроме того, познание природы предполагает базисное понятие материи вообще. Только с помощью последнего отношения, возможные в математике, могут быть сведены к отношениям, возможным в физике. Именно Канту принадлежала идея развить принципы, неопровержимо верные для всех областей естествознания, откуда и появилось его утверждение, что в каждой физической теории есть столько реальной науки, сколько в ней математики.
Гегелевское «развитие меры» является и логическим продолжением и критикой кантовского априорного конструирования принципов в естественных науках. Гегель систематизировал кантовские категории или, точнее, сформулировал названия четырех типов категорий — «качество», «количество», «отношение» и «модальность». По Канту, эти категории чужды друг другу и активности разума, конструирующего свои понятия. По Гегелю, они развиваются и переходят одна в другую. Так, развитие меры происходит из слияния качества и количества и отражает их единство. В дальнейшем Гегель выводит еще более конкретные категории: «реальная мера», «мера как серия пропорций мер», «избирательная близость», «узловая линия пропорций и мер». Ключ к пониманию гегелевской критики кантовского конструирования понятий лежит в материале, который Гегель использовал для демонстрации развития меры. Этот материал был призван показать, что кантовское понятие материи вообще ограничивает возможность конструирования понятий в чистом разуме.
Только постольку, поскольку (специфический) материал ограничивает рефлексирующий разум, процесс детерминации и развития, через продуктивное воображение и/или через экспериментальную работу, собирающий и преобразующий этот материал, является процессом синтеза. Иными словами, рефлексия над категориями (количества, качества, единства, меры, отрицания и отношения) и над их комбинациями может остаться бесплодной, если она не соотносится с разнообразным и каждый раз специфически определенным мате-
риалом. Ключ к пониманию логики бытия и особенно логики меры лежит в понимании отношения между специфическим материалом и рефлексией над понятиями.
Поскольку бытие начинается с совершенно неопределенного объекта, с «чистого бытия» или «чистой неопределенности», материал для рефлексии должен добавляться как специфически определенный материал и, следовательно, его существование должно заранее предполагаться. Поэтому в разделе о мере приводятся модели из физики и химии. Химические понятия вроде нейтральности или сродства (аШпИу) становятся весьма существенными для понимания науки логики, а «избирательное сродство» и «узловая линия» посредством синтеза в ходе развития меры становятся логическими категориями.
В разделе о мере в «Науки логики» указывается, что категория меры, как синтез количества и качества, является центральной для естественных наук. Она связана с процессом измерения, установления отношения между реальными вещами. При этом нечто может быть измерено только в том случае, если измеряемая вещь подчиняется определенному правилу, закономерности.
Если две стороны этого отношения разного качества, то на следующей стадии в развитии измерения, появляется новый и более конкретный тип меры. Например, из соотношения таких качеств, как время и пространство, возникает новая мера — скорость; из массы и объема — плотность (последнюю Гегель называл реальной мерой в отличие от меры, внешней по отношению к самой вещи, — скорости).
Химические вещества могут быть охарактеризованы с помощью реальной меры, т.е. плотности. Однако эта мера не тождественна субстрату (химическому веществу), к которому она относится и который должен быть определен в первую очередь. Вещество не может быть определено только плотностью, так как изменение внешних условий, например температуры и давления, может изменить его плотность.
Таким образом, на следующую стадию в измерении можно перейти, если измеряемые субстанции перестают быть внешними по отношению друг к другу. Это происходит, когда субстанции вовлечены в какой-то реальный процесс взаимодействия, например смешиваются, что в частности изменяет плотность результирующей субстанции.
С современной точки зрения, в этих рассуждениях Гегеля происходит путаница, связанная с тем, что в его время химики пытались вывести различия в свойствах веществ из различий их плотности, и плохо различали такие химические составы, как смеси, сплавы и растворы. Пытаясь построить серию пропорций меры, Гегель приводит примеры химических смесей, причем каждый раз разных. Из-за этого логическое развитие меры теряет обоснованность и содержательность, которых требует заявленная им идеалистическая программа.
Гегель утверждал, что переход в развитии меры может быть описан в строго логических терминах, а приводимый в качестве примера материал (в данном случае химические процессы) является произвольным для развития категорий. Однако этот материал поражает своими несообразностями. Сначала сравниваются плотности веществ, которые остаются неизменными. Затем субстанции смешиваются, и плотность получающейся смеси сравнивается с первоначальной плотностью. И наконец вещества вступают в реакцию взаимодействия друг с другом, например, кислоты и щелочи (bases) — в реакцию нейтрализации, и это порождает последовательности стехио-метрических (stoichiometric) масс (не плотности). Логический переход может быть понятным и убедительным только, если мы апеллируем к химическому содержанию; в данном же случае он остается совершенно непонятным.
Сегодня известно, что движущая сила химических реакций, на которую указывает количество (мера) гиббсовской энергии (энтальпии), не связана с пропорцией стехиометрических масс реагирующих веществ. Мы также знаем (в гегелевских терминах), что постоянная пропорция («экспонент») и избирательное сродство являются внешними друг другу и, следовательно, избирательное сродство не может появиться из предыдущих пропорций мер. Гегель отдавал себе отчет, что новая мера (химическое сродство) качественно отличается от предыдущей меры (равнозначный вес). Однако он не хотел признать, что это различие является существенным для подлежащего основания, т.е. для материи, используемой для определения меры. Пропорции стехиометрических масс вступающих в реакции веществ относятся к стехиометрии, тогда как гиббсовские энергии — к термодинамике, которая не тождественна и не выводится из стехиометрии. Существенное различие вытекает из того факта, что в развитии меры простая рефлексия над предыдущей детерминацией меры (стехиометри-
ческие пропорции масс) не может создавать новое качество. Невозможно показать, что материальная различность разрешается полно -стью в этих (логических) детерминациях меры.
Это приходит в конфликт с общей программой Гегеля, стремившегося заменить материальные различия детерминациями меры. Гегель, без сомнения, видел различие между стехиометрическими пропорциями масс и термодинамическими количествами энергии. Однако трактовал это различие в «Науке логики» как не существенное.
Несовместимость между квантифицируемым сходством и качественно исключающими реакциями взрывает определение меры как избирательного сродства. Она показывает важнейшее различие между, говоря современным языком, количествами масс и количествами энергии. В гегелевских терминах несовместимость отражает различие между материальными различиями и развитием меры, происходящим благодаря рефлексии разума над своими категориями. Дальнейшие различия становятся частью развития меры, будучи одновременно и снятыми и сохраненными в новой отрефлексированной форме. Эта трансформация является ключевым пунктом идеализма.
Однако ни категории (количество, качество, мера, отрицание, связь и т.п.) сами по себе, ни рефлексия над ними и их комбинациями не порождают процесса, который может быть назван развитием меры. Чтобы категории синтетически развивались, необходима отсылка к специфическому материальному субстрату, так как только материальное может определить меру и пропорции мер. В естественных науках ученые работают не с хаосом, но с конкретными субстанциями в стандартных экспериментальных условиях. Прежде чем исследовать пропорции мер (которые, в сущности, являются логическим термином для обозначения законов природы), прежде всего необходимо определить сами объекты исследования.
Гегелю это было известно. Однако в его теории определенное поле объектов служило только для поставки примеров, которые можно было бы использовать для иллюстрации логического развития. Эти примеры произвольно использовались или заменялись другими, более подходящими для иллюстрации нужной мысли. По мере необходимости, по ходу своей аргументации Гегель заменяет один пример другим: растворы или сплавы на химические смеси и реакцию нейтрализации на реакцию взаимодействия солей. Следовательно, специфические особенности (качество) модели (и соответствующего
объекта) рассматривались как иррелевантные для логических построений. Более того, Гегель применяет понятия из одной дисциплины, определенные для одних объектов, в других дисциплинах, не утруждая себя показом их применимости. Он переходит от химического понятия «избирательное сродство» к звукам и их отношениям в акустике, от физического понятия «узловая линия» к химическим реакциям солей и их «избирательному притяжению».
Поскольку синтетическое развитие предполагает взаимодействие между разумом, рефлексирующим над категориями, с одной стороны, и специфическим материалом, с другой стороны, и поскольку этот материал рассматривается Гегелем как взаимозаменяемый, ясно, что он предполагал существование общей аналогии между соответствующими объектами этих моделей. Когда какие-то особенности объектов не укладывались в общую аналогию, Гегель объяснял это просто недостаточным развитием современной ему науки или рассматривал эти особенности как остающиеся вне сферы рефлексии разума, подпадающие под частные области конкретных наук. Такой подход находится в очевидном противоречии с гегелевской установкой на то, что синтетическое развитие требует связи с материальным субстратом. Если предположить, что аналогия существует, любая материя должна быть одинаково желательна в качестве субъекта логического развития, так как она подлежит одному и тому же логосу и, следовательно, должна соответствовать однажды описанной модели. Почему вообще возникает необходимость выбирать между моделями? Зачем это жонглирование моделями?
Артистическое владение примерами у Гегеля не имеет соответствующего основания в материальном субстрате, им описываемом. Так, постулируемый им переход от эквивалентного веса к химическому сходству не подтверждается современным знаниями. Отсюда следует вывод, что либо он действует по своему субъективному произволу, либо вообще все это противоречит общей программе объективного идеализма.
Главной проблемой «Науки логики» является ответ на вопрос, какова движущая сила логического развития. По Гегелю, движущей силой является противоречие, которое разум вскрывает и разрешает своей рефлексией. Разум не принимает это противоречие и не может оставить его незамеченным. Говоря о переходе от избирательного сродства к узловой линии пропорций меры, Гегель говорит о качест-
венной и количественной (мера) сторонах избирательного сродства. Избирательное сродство — непрерывно меняющаяся «сила сходства» — нейтральность (как негативная единица мер, образующих избирательное сродство). Однако в своих примерах Гегель постоянно смешивает два понятия нейтральности, которые были четко разведены уже после смерти философа: нейтральность как химическую характеристику солей и нейтральность как состояние, в котором происходят химические реакции между солями.
В гегелевском развитии меры непосредственные качества заменяются мерами, пропорциями мер, отношениями между такими пропорциями и т.д. Это в определенной степени верно и отражает развитие знаний в естественных науках. Сначала химические субстанции описывались через непосредственно воспринимаемые свойства, такие как блеск, плавкость, летучесть и т.п. От этих качеств химики перешли к характеристике их совокупностей, сформулировав понятие «базисная субстанция» (например, «металл меркурий»). Позднее эти непосредственные качества и объединяющий их принцип были заменены мерами, такими, как плотность, температура плавления, атомная масса и т.п. Затем эти меры были уложены в пропорции, определяемые определенными законами.
В принципе не вызывает возражения, что непрерывное изменение пропорций меры может быть связано с прерывным изменением качества. Каждая мера включает моменты изменения качества. Однако субстрат не растворяется полностью в этих пропорциях меры, поскольку существуют качественно различные субстанции и базисные меры, такие, как масса, энергия и т.д., несводимые друг к другу.
Гегелевская же идеалистическая программа развития категорий не признает никакого существенного различия между субстратами. Гегель утверждает, что качественные моменты могут быть полностью определены системой пропорций меры. Отсюда он делает вывод, что предполагаемые качества могут быть растворены и заменены специфическими пропорциями мер. В конечном счете, это утверждение резюмирует взаимоотношения химии и философии как их понимает идеалистическая диалектика.
Автор приходит к выводу, что слабость идеалистической диалектики состоит в противоречивости ее связи с материальным. Он подчеркивает, что, во-первых, пропорции меры не могут полностью заменить качества. Отношения между мерами существуют как опре-
деленные отношения только для определенных связей в природе. Обычно эти связи могут быть исследованы только в ходе экспериментальной работы, которая изолирует их из универсальной связи всех вещей и явлений в природе. Во-вторых, меры являются мерами, относящимися к определенному субстрату. Развитие меры в сущность определяет (специфический) материал. Это развитие не может быть определено (извне) как некая пустота, накладывающаяся с точки зрения будущего результата. Претензия, что такое движение, отделенное от собственно материи, существует, является общей для объективного идеализма и (современной) теории систем.
Л.П.Мордвинцева
