CC BY
30
2003.02.017. АКУСТИКА РЕЧИ И ПРИКЛАДНАЯ ЛИНГВИСТИКА: ЕЖЕГОДНИК /Рос. акуст. об-во, Моск. гос. лингв. ун-т. — М., 2002. — Вып. 3. — 217с. — Библиогр. в конце ст.
Сборник включает 3 раздела: 1. Анализ, синтез и автоматическое распознавание речи. Передача речи по каналам. 2. Идентификация говорящего и его эмоциональное состояние. 3. Медиалингвистика, лексикография, Интернет, обучение языку.
Сборник открывается статьей Р.К.Потаповой и В.В.Потапова «Звучащая речь как объект исследования в фундаментальной и прикладной лингвистике», посвященной современным тенденциям развития фонетики и фонологии.
Авторы отмечают, что одним из знаменательных признаков развития фонетики и фонологии последнего десятилетия XX в. является обращение лингвистов к учению Н. С.Трубецкого, к тем его направлениям, которые не нашли достаточной разработки. Речь идет о некоторых положениях Н.С.Трубецкого в области морфонологии, которые не получили дальнейшего развития вследствие предпочтения морфонологического направления, разрабатываемого М.Халле,
Н.Хомским, А.Мартине, В.Дресслером.
Морфонология освещается лингвистами с различных позиций: исследуется в терминах лексической фонологии, естественной фонологии или морфологии, объединенных в целое морфологии и фонологии. Три основные модели морфонологии представлены авторами в таблице.
В качестве положительного момента отмечается тот факт, что исследования последних лет направлены на разработку фонетикофонологических проблем с позиций диахронии. Первым опытом синхронного описания фонетики и морфологии древнерусского языка на определенном историческом этапе его развития в отечественной и зарубежной русистике является «Древнерусская грамматика Х11-Х111 вв.» (ДРГ. 1995). Фонетика представлена здесь как система элементов в их взаимосвязях. Подобное рассмотрение фонетико-фонологической системы древнерусского языка позволяет представить ее действительное функционирование в речи в Х11-Х111 вв.
Системный подход, применяемый в настоящее время в фонологических исследованиях, дает возможность говорить о развитии новой стадии в фонологии — системной фонологии. По мнению авторов статьи, теория лингвистических систем, основанная на анализе русского и английского фонологического материала, может также найти свое
применение в исследовании любого лингвистического явления, не связанного с фонологией. Данный подход в рамках теории лингвистических систем характеризуется конкретностью и позволяет делать однозначные выводы. Этим системная фонология достаточно четко отличается от других фонологии, в частности, от функциональной, в которой исследование считается законченным после определения отсутствия оппозиций. Звуки, не образующие оппозицию, рассматриваются в системной фонологии с учетом их связи со значением морфемы. При этом могут обнаруживаться новые явления, скрытые при функционально-фонологическом подходе.
Авторы указывают, что в данном случае можно говорить о дальнейшем развитии фонологической теории. К понятиям фонемы и архифонемы (Н.С.Трубецкой), а также фонемы и гиперфонемы (МФШ) добавляется понятие «квазифонема». Методологической основой является квантовый, парадигматический, синтагматический и коммуникативно-функциональный подход к выявлению принципов организации звучащего текста, который предполагает совокупное действие всех фонологических уровней языкового механизма при продуцировании и восприятии текста подобно параллельному вычислению в интеллектуальных системах. Данный подход приводит к использованию частнолингвистических методик моделирования, дескрипции и инструментального анализа при изучении фонологического строя языка в аспектном рассмотрении.
Авторы статьи отмечают, что на пути от линейной фонологии к нелинейной генеративная фонология претерпела те же изменения, что и генеративная грамматика в целом: развитие шло от теории правил к теории представлений. В настоящее время фонологические закономерности объясняются не действием фонологических правил, а определенными свойствами внутреннего устройства фонемы («геометрии признаков», с. 12), многоуровневой иерархической структуры фонемных сочетаний и модульным построением грамматики языков. Возможность или невозможность тех или иных фонологических правил целиком определяется универсальными свойствами внутренней структуры фонем и их сочетаний. Задача современного фонолога, по мнению исследователей, сводится не к описанию правил в отдельных языках, а к выяснению универсальных структурных характеристик фонем и супрасегментных единиц.
Авторы указывают на факт развития теории универсальных законов фонотактики и идей гармонии вследствие изучения в последние годы фонологических представлений. В связи с этим в статье разъясняется суть теории оптимальности, в которой основное внимание уделяется выяснению условий гармонии (или “правильности”) конечных результатов фонологических операций.
Значительное внимание в статье уделяется проблемам развития ритмологии, описываются результаты анализа ритмической организации старославянских и древнерусских акцентуированных текстов ХУ1-ХУП вв.
Сопоставление ритмической структурированности русской и немецкой речи на материале письменных текстов в диахроническом аспекте с охватом временного периода с 1Х по ХУ1 в. позволило проследить перераспределение ритмических структур, вызванное индивидуальными историческими изменениями фонолого-
морфологического характера, а также процессами, связанными со сдвигом немецкой и русской языковых систем от чисто синтетических форм к более аналитическим формам.
Особое внимание в фонологических исследованиях, как указывают авторы, уделяется проблеме второстепенного ударения в многосложных словах. Данная проблема приобретает особую актуальность при обучении английскому и немецкому языкам носителей русского языка, поскольку акцентные модели с второстепенным ударением являются в значительной степени чуждыми их родным речевым навыкам.
Исследование фонетики современного русского языка, и в особенности фонетики русской разговорной речи, показывает, что в настоящее время в речи говорящих на русском языке довольно широко представлены различные произносительные варианты тех или иных звуков, причем далеко не всегда эти варианты можно оценить как соответствующие норме. Появление подобных отклонений от нормы обусловлено значительной миграцией населения на территории бывшего Союза.
Авторы указывают, что в настоящее время ведется разработка современного всегерманского проекта создания новых кодифицированных требований к орфоэпии немецкого языка, осуществляемого с 1990 г. речеведами-германистами объединенной Германии. Данный проект известен под названием «Новая редакция произносительного словаря немецкого языка» и включает обширнейшую
программу, согласно которой следует решить целый ряд задач кодификации произношения современного немецкого языка.
В заключении статьи, подводя итог сказанному, авторы называют доминирующие научные направления фонетики и фонологии в разработке ряда фундаментальных и прикладных проблем.
В статье В.Б.Кузнецова «Динамические аспекты спектральной классификации русских гласных» описываются результаты экспериментального исследования вариативности спектральных характеристик русских ударных гласных под воздействием таких факторов как твердость/мягкость окружающих согласных, длительность гласного, обусловленная не темпом речи, а лингвистическими переменными (длина предложения, число слогов в слове и т.д.), и дикторская индивидуальность.
В соответствии с задачами исследования автор использовал три вида речевого материала: 1) односложное псевдослово со структурой СУС, в которой согласные симметричны непалатализованным или палатализованным фрикативным [8, 8'], а гласный представлен
соответствующими 10 аллофонами пяти гласных фонем: между
твердыми согласными — [а, е, о, и, 1] (твердые аллофоны) и между мягкими — Ца, ]е, _|о, _|и, 1] (мягкие аллофоны). Каждый гласный повторяется в списке для чтения 33 раза в случайной последовательности. Для записи речевого материала был составлен список, в котором каждое из 10 псевдослов повторялось 33 раза в случайном порядке, первые 10 элементов списка были повторены в конце; 2) тестовое псевдослово было включено в состав рамочного предложения «Повтори... опять». Список для прочтения состоял из 330 предложений; 3) рамочное предложение «Мне сообщили, что
старейшая... компания обанкротилась» содержало псевдослово «бесСУСфурная», в котором согласный С слева и справа от ударного гласного У реализовывался твердым или мягким смычным [1, 1'], а в качестве У выступали соответствующие 10 аллофонов. Список для чтения состоял из 110 предложений с 11-кратным повторением в случайном порядке 10 исходных предложений.
Для краткости первый тип речевого материала был назван исследователем «слово-фраза», второй тип — «короткая фраза» и третий тип — «длинная фраза». Как показали последующие измерения, структура этих фраз позволила получить тестовые гласные разной длительности при нормальном темпе чтения.
Речевой материал «короткая фраза» был записан от четырех дикторов, мужчин в возрасте 25-50 лет, уроженцев Москвы владеющих литературной нормой произношения и не имеющих дефектов речи. Остальной материал был прочитан одним из этих четырех дикторов.
В экспериментальные процедуры входило: 1) измерение спектра гласного; 2) вычисление частот и амплитуд трех первых формант.
Спектр гласного измерялся на границе с предшествующим согласным и в точке, где траектория второй форманты достигала экстремума, или в середине гласного (целевое значение). Вычисление частот и амплитуд трех первых формант обычно проводилось автоматически, но в трудных случаях — вручную с использованием ЛПК-анализа, контролируемого и в случае необходимости
корректируемого по РРТ-спектрограммам.
Результаты проведенного исследования позволили автору статьи сформулировать следующие выводы:
1. Дискриминационные возможности традиционной спектральностатической классификации гласных оказываются недостаточными для дифференциации даже небольшого фрагмента системы аллофонов ударных гласных русской речи.
2. Неоднозначность спектрально-статической классификации гласных может быть устранена путем перехода к динамическому описанию их спектральных характеристик.
3. При значительном сокращении длительности гласного формантные переходы могут утратить свое значение индикаторов палатализованности/непалатализованности соседних согласных Однозначная спектральная классификация гласного становится возможной, если фонетическое качество согласного окружения идентифицировано на основе его собственных характеристик. Исключением из этого правила является пара спектрально и контекстно идентичных аллофонов [1] и Це].
4. При произнесении твердых и мягких аллофонов дикторы, по данным автора, используют разные артикуляторные цели.
5. В случае аллофонов фонем [о], [и] один из дикторов реализовывал индивидуальную артикуляторную стратегию: для твердых и мягких аллофонов использовалась одна и та же артикуляторная программа.
Статья В.В .Потапова «Фонетические признаки тендера в слитной речи» посвящена описанию главных дифференциальных признаков
мужских и женских голосов и произносительной системы в русском и английском языках.
Автор отмечает, что выявление конкретных особенностей речевого повеления партнеров по коммуникации (мужчина-мужчина, женщина-женщина, женщина-мужчина) — важный этап исследования конкретных различий в области мужской и женской речи. В настоящее время накоплено много данных о том, что стратегия речевого поведения мужчин и женщин связана со всеми языковыми уровнями, включая фонологический.
Мужские и женские голоса дифференцируются по роду акустических параметров. Основным дискриминационным акустическим параметром является частота основного тона (ЧОТ). Среднее значение ЧОТ у женщин, как правило, в два раза больше, чем у мужчин. Все частотные характеристики звуков женской речи сдвинуты по сравнению с соответствующими мужскими вверх по оси частот в среднем на 17-20 %.
Различия между мужскими и женскими голосами могут быть обнаружены как на сегментном, так и супрасегментном уровне. Наиболее информативными на сегментном уровне считаются гласные звуки, на просодическом — интенсивность и ЧОТ.
Исследователь отмечает, что в процессе выявления акустических характеристик, определяющих женское звучание речи, и того факта, что нейтральное звучание голоса создается в основном за счет гласных звуков, ученые сосредотачивают свое внимание в первую очередь на изучении гласных звуков женской речи. Так, например, русские звуки [а] [о] [у] характеризуются большей степенью компактности для женского голоса, чем для мужского, что находит отражение в тенденции к слиянию первой и второй формант для женского голоса. Звуки [и] [ы] [е] характеризуются большей степенью диффузности для женских голосов по сравнению с мужскими, что находит отражение в большей межформантной области для первой и второй формант, при этом передние гласные женских голосов имеют тенденцию к реализации второй, третьей и четвертой формант в виде единой компактной области резонансных частот, что не типично для мужских голосов.
Автор приводит данные анализа, проведенного на материале русского языка (московской речи), позволяющие выявить наиболее информативные для характеристики пола говорящего звуковые и просодические средства.
В число особенностей звуковых характеристик входят следующие: 1) тембральная окраска гласных (более «узкие» гласные в мужской речи, менее богатые по тембру); 2) различия в ритмике слов в мужской и женской речи; 3) дифтонгизация ударных [о] [э] в женской речи; 4) аффрикатизация [т'] [д'] в женской речи; 5) ленизация согласных в мужской речи; 6) консонантная насыщенность мужской речи; 7) количественная и качественная редукция, выпадение гласных в мужской речи.
Таким образом, при сопоставлении звуковых характеристик автор отмечает, что особенности женского произношения наиболее ярко проявляются в сфере вокализма, а мужского — в сфере консонантизма.
Данные противоречия тесно связаны с просодическими различиями мужской и женской речи. При акцентном выделении слов во фразе обнаруживаются различия в фонетическом оформлении акцентно выделенных слов. В женской речи широко представлена растяжка ударного гласного. В мужской речи в акцентно выделенных словах шире используется растяжка согласного. Широкое использование растяжки ударных гласных создает условия для более яркого выражения мелодики на этих гласных. Женщины чаще используют интонационные средства для выражения многих значений, в то время как мужчины в этих же речевых ситуациях обычно прибегают к средствам лексики и грамматики. Оттенки интонационных рисунков женской речи очень богаты. В дополнение к растяжкам гласных и мелодическим модуляциям, женщины для выражения различных эмоционально- экспрессивных значений используют смену регистров. Сопоставление регистров может быть связано с сопоставлением оценочных характеристик явления или предмета. При этом высокий регистр обычно выражает положительную оценку, низкий —отрицательную .
Автор отмечает, что женщины в своей речи используют такие просодические средства, как придыхание, лабиализацию, назализацию и др. Эти средства обычно передают различные оттенки эмоционального состояния, отношения к рассказываемому.
С целью сравнения тендерных особенностей на сегментном и супрасегментном уровнях в речи русскоговорящих и англоговорящих автор приводит данные социолингвистических и фонетических исследований английских и российских ученых.
На основании анализа ряда работ автор делает вывод о том, что женской речи свойственна просодическая эксплицитность, тогда как для
мужчин более характерна лексическая эксплицитность. По его мнению, проблема нахождения дифференциальных речевых признаков по половому цензу включает в себя универсальную и специфическую информацию.
К специфическому слою информации, с точки зрения В.В.Потапова, можно отнести: 1) тембр голоса, соотносящийся с акустическими характеристиками спектра речи; 2)рекоторые сегментные особенности порождения речевого сигнала, к числу которых могут быть отнесены артикуляторно-акустические особенности реализации вокализма и консонантизма; 3) супрасегментную специфику
интегративного оформления речевого высказывания, соотносящуюся с его просодическим структурированием.
Что касается универсального слоя информации относительно тендерной дихотомии, то здесь, по мнению исследователя, необходимо выделить сам факт одинаковой прямой функциональной зависимости оформления «мужского-женского» речевого высказывания от социальной спецификации говорящих. Диалектная принадлежность говорящих, билингвальные особенности произношения, влияние эмоционального фактора на порождение речи, коннотативная сторона реализации высказывания, фактор флексибельности окраски голоса в зависимости от ситуации также могут быть отнесены к числу признаков универсального слоя информации.
В статье М.В.Добряковой представлен опыт перцептивного анализа иноязычного (французского) речевого материала с учетом признаков литературной разговорной речи, кодифицированного литературного языка и индивидуальных особенностей говорящих.
Данное исследование является предварительным этапом эксперимента по анализу иноязычной речи в криминалистических целях. В качестве материала исследования использовались фонограммы с записью двух интервью, взятых одним и тем же корреспондентом Radio France у разных людей. Речь всех трех участников представляет собой речь людей с высшим образованием в пределах языковой нормы.
В ходе эксперимента исследователь должен был ответить на следующие вопросы: 1) способен ли исследователь-лингвист, владеющий французским языком как иностранным, установить дословное содержание разговоров, зафиксированных на фонограммах; 2) способен ли он выявить и описать присущие участникам интервью
индивидуальные особенности голоса и речи; 3) если да, то каковы индивидуальные особенности голоса и речи каждого из участников.
В ходе исследования была проведена «расшифровка» исследуемых фонограмм с целью установления их дословного содержания. Она проводилась путем многократного прослушивания фонограмм исследователем, выступавшим в роли эксперта. В процессе исследования выяснилось, что подобная «расшифровка» происходит в среднем не намного труднее, чем на материале русской речи. Количество нераспознанных слов в двух интервью находится в пределах 1-1,5%. На основании данного факта был сделан вывод о том, что нераспознавание столь незначительного количества слов не мешает лингвисту, владеющему французским языком как иностранным, установить дословное содержание дискурса на фонограмме.
После установления дословного содержания исследуемых дискурсов была проведена выборочная фонетическая и интонационная транскрипция их фрагментов. Было установлено, что интонационная структура речи всех участников в целом имеет единообразный характер.
Далее автором анализировались особенности голоса и речи каждого из участников дискурсивных событий на всех уровнях языка.
По данным слухового анализа, голос первого участника (журналист) относится к группе мужских голосов средней высоты, средней громкости, мягкой тембральной окраски. Темп речи относительно ровный, средний, речевое дыхание ровное, нормальное, артикуляция средней четкости, имеются случаи неразборчивого произнесения слов. Паузация равномерная, логически обоснованная, длительность пауз нормативная. Вместе с тем, несмотря на продуманность задаваемых вопросов, речь первого участника имеет черты разговорной диалогической речи: обрывы фраз, нарушение правил стандартной грамматики при построении фразы, наличие хезитаций, заполненных вокализациями и повторами слов. Речь носит связный характер. Она находится в пределах литературной разговорной нормы как с фонетической, так и с грамматической точек зрения.
По данным слухового анализа, голос интервьюируемого в дискурсе № 1 относится к группе женских голосов ниже средней высоты и средней громкости. Общая тембральная окраска голоса звонкая, слегка резковатая. Речевое дыхание ровное, нормальное. Говорящая хорошо владеет речевым дыханием, позволяющим ей произносить крупные речевые отрезки на «одном дыхании». Темп речи составил 6-7
слогов/сек, но на слуховом уровне он воспринимается как быстрый в начале синтагмы с замедлением к ее концу. Синтагматическое членение речи имеет особенности: значительная его часть происходит без акустических пауз, и лишь к концу дискурса соотношение границ синтагм и ритмических групп, обозначенных с помощью паузы, и границ синтагм и ритмических групп, обозначенных без пауз, выравнивается. Хезитаций встречаются довольно часто. Они манифестированы вокализациями, растяжкой гласных, повтором слов и их сочетаний, замедлением темпа речи при подборе формулировки. Артикуляция четкая, однако нередки случаи компрессии слов. Наблюдаются случаи резкого ослабления артикуляции вплоть до полной потери разборчивости. В синтаксисе говорящего наблюдается принцип « нанизывания», то есть когда целое высказывание выстраивается в один длинный комплекс.. На уровне актуального членения наблюдается своеобразное тема-рематическое оформление: повторение «данного» при введении «нового». На просодическом уровне наблюдается растягивание гласной последнего слога ритмической группы при перечислении. Возникает так называемый «тяжелый слог».
На лексическом уровне интервьюируемому свойственно постоянное апеллирование к собственному мнению, использование в качестве средства связности повествования пауз хезитации, характерных выражений, “un tas (tout un tas)/de difficultes.
На фонетическом уровне отмечается целый ряд фонетических особенностей. В целом манера речи говорящего характеризует его как умеющего общаться с аудиторией, не «выпускать» инициативу говорения. Это речь образованного человека, избегающего канцеляризмов и излишнего официоза.
Голос участника второго дискурсивного события относится к группе мужских голосов средней высоты, выше средней громкости, резкой, скрипучей тембральной окраски. Темп речи - 6-7 слогов в секунду, перцептивно средний, слегка увеличивающийся к концу дискурса. Речевое дыхание ровное, однако нередки вздохи и паузы, обусловленные нехваткой дыхания. Паузация четкая, длина пауз оптимальна для наиболее комфортного восприятия сказанного. В речи присутствует значительное число хезитации с вокализациями, повтором слов, словосочетаний. Артикуляция четкая, число слов, произнесенных неразборчиво, незначительно. Речь отличается логичностью, связностью, что достигается всеми языковыми средствами, четко структурирована
интонационно, ритмически, логически. Часто встречается логическое ударение, выделяющее главное, с точки зрения говорящего.
С фонетической точки зрения, речь говорящего находится в пределах произносительной нормы. Исследователь отмечает лишь несколько индивидуальных особенностей произношения.
Речь грамматически корректна, свидетельствует о высоком уровне владения разговорным синтаксисом.
С эмоциональной точки зрения, речь нейтральна, манера речи доброжелательна, спокойна, но при необходимости выразить свое отношение к тому, о чем говорится, говорящий прибегает к экспрессивно окрашенным выражениям.
Исследование индивидуальных особенностей речи каждого из участников исследовавшихся дискурсов показало, что речи всех ХЕЛ участников присущ ряд черт, характерных как для литературной разговорной речи, так и отличающих ее от кодифицированного литературного языка. Вместе с тем, в анализируемых дискурсах часто наблюдается симбиоз черт ЛРР и КЛЯ.
Автор делает вывод о том, что черты, характерные для разговорной речи, имеют значительную «междикторскую вариативность» (с. 123) и формируют целый ряд индивидуальных лингвистических признаков. Данный этап исследования демонстрирует возможность применения некоторых методов анализа ряда индивидуальных признаков «лингвистической группы» (с. 123), разработанных для русской речи, и для анализа иноязычного материала.
«Фиксация новой русской лексики в российской лексикографии во второй половине XX века (на материале молодежной речи)» — тема статьи К.А.Тихоновой, в которой она отмечает, что анализ 12 лексикографических словарей, фиксирующих молодежную лексику, проводился по шестидесяти семи параметрам, разработанным Ю.Н.Карауловым. Для анализа использовались словари: (Быков В. «Русская феня», 1994; Юганов И., Юганова Ф. «Словарь русского сленга», 1997; Макловски Т., Кляйн М., Щуплов А. «Жаргон-
энциклопедия московской тусовки», 1997; Баядаев Д. С. «Словарь блатного воровского жаргона», 1997; Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. «Толковый словарь языка Совгюдии) 1998; Грачев М.А., Мокиенко В.М. «Историко-этимологический словарь воровского жаргона», 1999;
Никитина Т.Г. «Так говорит молодежь: словарь молодежного сленга», 1998; Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. «Большой словарь русского
жаргона», 2000; Елистратов В.С. «Словарь русского арго», 2000; «Толковый словарь русского языка конца XX в.». Под ред. Скляревской Г.Н., 1998; Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И. «Слова, с которыми мы встречались. Толковый словарь русского общего жаргона», 1999; Белянин В.П., Бутенко И.А. «Живая речь. Словарь разговорных выражений», 1992).
Результаты проведенного анализа представлены в шести таблицах.
В ходе анализа было установлено, что исходные параметры, взятые исследователем за точку отсчета, представлены в словарях лишь частично. Самым полным из анализируемых словарей (в нем отражено 34 параметра) является «Толковый словарь русского языка конца XX века» под ред. Г.Н.Скляревской.
Анализ фиксации в словарях новой русской лексики включал также определение роли новых слов молодежного сленга, отраженных в словарях. В каждом из анализируемых словарей в той или иной мере представлена молодежная лексика, однако ее процентное содержание в них незначительно. Лишь словарь «Так говорит молодежь» (10 000 ед.) полностью состоит из молодежной лексики (100%).
Автор отмечает, что в современных словарях фиксируется сленг студентов, школьников, музыкантов, хиппи, наркоманов, программистов, а также армейский сленг, однако сленг современных молодежных движений: сноубордистов и граффити — в словарях второй половины XX в. не отражен.
Результаты проведенного анализа показывают, что словари социальных подъязыков второй половины XX в. отражают историю и современное состояние жаргонной, сленговой и арготической лексики. Словари становятся, по мнению автора, более полными, отходят от быстрой фиксации слов без указания какой-либо лексикографической информации. В ходе анализа было установлено, что доля новых слов молодежной речи в анализируемых словарях небольшая (22 % новаций молодежной речи зафиксировано в словаре «Словарь русского сленга»; 12% — в словаре «Жаргон-энциклопедия московской тусовки» и всего 2% — в словаре «Так говорит молодежь»). Автор отмечает, что на сегодняшний день пока нет словаря, который в полном объеме, с учетом грамматических, стилистических, семантических особенностей подъязыка молодежи, описывал бы новации молодежной лексики.
В сборнике опубликованы также статьи и других авторов:
А.В. Аграновский, М.Ю.Зулкарнеев, Д.А.Леднов «Применение скрытых
марковских моделей в распознавании отдельных слов»; В. Г. Михайлов «IP-телефония»; А.Н.Собакин, А.В.Николаев «Опыт вычисления формы импульсов голосовых связок по речевому сигналу»; А. В. Аграновский, Д.А.Леднов, С.А.Репалов «Метод текстонезависимой идентификации диктора на основе индивидуальности произношения гласных звуков»;
В.Р.Женило, М.В.Женило, С.В.Женило «Цифровой звуковой файл как фонодокумент»; R.KPotapova, V.V.Potapov “Temporal correlates of emotions as a speaker-state specific parameters for forensic speaker identification (speech temporal correlates of fear/anxiety for Russian native speakers)”; Е.А.Балакина, С.В.Мамонтова «Медиа лингвистика как новое направление в прикладной лингвистике; Т.Е.Кедрова «Гипертекст по русской фонетике как диагностическое средство верификации концептуального представления соответствующего уровня языка»; Б.Н.Рахимбердиев «Статистическая обработка параллельных текстов».
Э. Б. Яковлева
