CC BY
14
2002.04.020. ПОИСКИ НРАВСТВЕННО-ПРАВОВЫХ ИДЕАЛОВ В РУССКОМ ОБЩЕСТВОЗНАНИИ / Беспарточный Б.Д., Королёв Б.Н., Королёва Л.Г. и др. - М., 2001. - 254 с.
В философской системе В.С.Соловьева авторы отмечают такую точку зрения, которая приводит к гармоническому примирению различных положений, и постоянное внимание не только к теоретическим вопросам нравственного принципа, но и к практическим путям его действительной реализации.
Определяя верховный принцип нравственной деятельности, В.С.Соловьев не отвергает окончательно ни принципов чувственной этики, — удовольствия, счастья, пользы, — ни принципов трансцендентальной этики - долга, категорического императива и др. Вместе с тем он полагает, что все эти принципы должны входить лишь как отдельные элементы во всеобъемлющий верховный нравственный принцип, который имеет своей целью создание нормального общества. Такое общество представляется философу как свободная сообщ-ность людей, где все составляют цель для каждого и каждый для всех.
Нравственность выступает у В.С.Соловьева не только как внутреннее устроение субъекта, но и как внешняя реально осуществляемая деятельность по реализации «минимума добра». Именно совпадение «нравственно-сущего» и «нравственно-должного» приводит к построению «нормального» общества. Характерный признак личности есть свобода, однако, свобода может быть понята и как сила, и как право. Свобода отдельного лица сама по себе еще не образует права. Так понимаемая свобода личности вполне совпадает с неправдой силы. Правом свобода является только тогда, когда из свободы вытекает требование самостоятельности перед другими. Здесь прослеживается влияние на Соловьева кантовского императива, где свобода воли одного, как сила, встречается со свободой воли другого и пытается удержаться как право.
Свобода не есть безусловно самостоятельный принцип нравственности, ибо ограничение свободы в праве есть понятие всеобщее, и свобода является условной, обусловленной всеобщностью, исходящей из идеи всеединства. Из того, что нравственный принцип безусловен и абсолютен, как идеальное требование, вовсе не следует, чтобы нравственная область была лишена относительного элемента. Всякое совершенство, как идеальная цель, может быть
достигнуто только через последовательную работу, через постепенное «становление». «Абсолютное и относительное в нравственности не противоположны, а свободно и тесно сливаются в единую нравственную жизнь» (с.129).
Как правовое, так и нравственное сознание имеют различные состояния. В них есть та же борьба, которая наблюдается и во всех других областях общественного существования, борьба между стремлением к сохранению, консерватизмом, и новою, высшею ступенью сознания. Право исторически прогрессивно приближается к нравственности.
Между правом и нравственностью существует значительная близость. Отличие же их сводится, по Соловьеву, к следующему: 1) нравственность не имеет ограничений как область «сущего», право — ограничено как область «должного», поэтому право есть минимум нравственности; 2) право требует реализации в бытии этого минимального добра, нравственность же может оставаться только трансцендентной идеей; 3) право, в отличие от нравственности, допускает принуждение.
Таким образом, право у Соловьева понимается как низшая форма или предел нравственности: именно в этом суть соотношения права и нравственности. Право и нравственность исходят из одного источника, будь то общественно-реальная данность или непосредственные требования разума. В области нравственных норм присутствуют различные степени правового и нравственного, так как есть борьба старого и нового права и смена различных нравственных взглядов: что могло казаться нравственным в свое время, то безнравственно в другую эпоху.
Соловьев не противопоставляет естественное право, как нравственный критерий или как справедливость, положительному праву, так как всякое, естественное или положительное, право есть лишь реализация некоторого добра. Естественное право — это лишь общая формула права, под которую подставляется реальное содержание каждого конкретного права.
Свободный человек имеет безусловное значение и никогда не может рассматриваться только как средство или орудие для блага отвлеченного государства. Степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру, без связи с которым общественная среда
никаких прав на человека не имеет. Сопоставление права и нравственности производится исходя из однородных условий данного народа, а не противопоставляя искусственно вырванную из исторической обстановки юридическую норму нравственным воззрениям людей совершенно другого периода времени.
Отечественная философия права отказывает в праве на существование так называемым «общечеловеческим гуманистическим ценностям», выработанным в эпоху Нового времени, которые развивали тезис о наднациональном характере права. Ф.М.Достоевский выражает русское правовое мировоззрение в виде следующей развернутой концепции: 1) высший идеал общественных отношений есть внутреннее свободное единство всех людей, единство, достигаемое не принуждением и внешним авторитетом, а христианскими нормами, которые становятся внутренней природой человека; 2) единственный подлинный путь к идеалу — свободное внутреннее обновление людей и внутреннее осознание их общей друг за друга ответственности и солидарности; 3) в процессе подобного устроительства право и государство выступают как вспомогательные этапы развития, которые сами по себе слишком слабы для упорядочения жизни, их задача — по возможности ближе подняться к действительному идеалу, воплощенному в Церкви; 4) право и нравственность не только связаны друг с другом, но и непосредственно подчинены более высокому религиозному закону как норме общественной жизни; 5) личность и общество, равенство и свобода, право и нравственность, — поскольку они движутся в рамках исторического развития и человеческих возможностей, — находятся в вечном антагонизме и не допускают окончательного примирения.
Б.Н.Чичерин проводит строгую дефиницию права нравственности, так как право выступает как нечто формальное, а значит принудительное, чего нельзя сказать о нравственности. Регулятором юридического закона выступает власть как выражение внешнего диктата в то время, как нравственность основывается на внутреннем регуляторе — совести. Равенство, упорядоченное справедливостью, есть не что иное как право, основанное на нравственности. Для осуществления нравственного идеала как нравственного закона необходимо нравственное начало, а его начало есть правда, т.е. право и его справедливое осуществление.
Нравственность у Б.Н.Чичерина, взаимодействуя с правом, переходит из области субъективной нравственности в область объективной нравственности, которая являет собой сферу объективного права. Если Гегель шел от индивидуалистического начала к субъективной нравственности, морали и, наконец государству и его система всецело покоится на личностном начале, то русский философ права говорит о союзе личных начал, преодолевая, тем самым, гегелевский «правовой либерализм». Чичерин частично использует гегелевскую трактовку права как развития идеи свободы, но критически относится к ее этатическим истолкованиям. Свобода в его трактовке предстает в следующих ступенях развития — внешняя (право), внутренняя (нравственность) и общественная свобода. Иными словами, свобода как субъективная нравственность переходит в объективированную и сочетается с правом как нормой свободы.
По Чичерину, государство является не средством эксплуатации трудящихся, а арбитром между правовой и моральной областями жизни, призванным не допустить поглощения их друг другом. Чичерин модернизирует гегелевский нравственный этатизм в двух аспектах: 1) рассматривает осуществление нравственного закона как второстепенную задачу, так как его приспособление к жизни происходит только в условиях практической цели государства; 2) резко выступает против главенствующей роли государства и его институтов в жизни общества, так как считает, что главное в истории не институты, а лица, живые носители нравственного закона.
П.И.Новгородцев истолковывал естественное право не в контексте исторической эволюции, а в рамках вечного неотъемлемого права человеческой личности, имеющего нравственную природу и характер абсолютной ценности. Он определял его как совокупность моральных представлений о праве. В своих теоретических представлениях Новгородцев исходил из кантовской метафизики нравов, противопоставляя сущее должному, бытие долженствованию, видя в этом специфику действия социальных и правовых законов.
С позиций русской либеральной философии права Новгородцев констатировал несводимость права и нравственности друг к другу и установил связь обоих начал на почве естественно-правовой идеи. Это определило принципы нравственной критики позитивного права. Само естественное право понималось как особая
часть моральной философии, задающая масштаб нормативной оценке правотворчества.
Центральным пунктом правового учения Новгородцева стала нравственная автономия человеческой личности. Моральная идея личности — абсолютная основа естественного права — раскрывает себя лишь в этике и метафизике. Новгородцев связывает кризис правосознания с возрождением естественного права, ибо положительным результатом кризиса является новое понимание общественного идеала как бесконечной задачи, имеющей смысл морального требования. Гармония свободы и равенства, представимая лишь идеально, оказывается императивом нравственного действия, а не планом государственного устройства. Отстаивая самостоятельное нравственное и духовно-культурное значение права, не сводимое к категориям силы и расчета, возрожденная естественно-правовая доктрина должна была утвердить нравственное достоинство человека, наделенного свободой и ответственностью.
Обоснование Новгородцевым нравственного идеала как формы естественного права и его абсолютной основы раскрывает себя через призму автономной моральной личности, что является естественно -правовым идеалом, который отказалась онтологизировать Европа. Однако автономная моральная личность может существовать только в рамках уважения к государству с позиции метафизической установки — разумное существо есть свободное существо.
И.А.Ильин расстается с категорическим императивом И.Канта и, вслед за Гегелем, находит окончание моральных исканий в «голосе совести». Именно в совести субъективная воля в понимании и познании добра пытается связать субъект и объект: моральный идеал и «содержательная реальность» наполняются конкретным содержанием.
Ильин проводит различие между принуждением и насилием. Насилие есть деяние необоснованное, произвольное, преступающее рамки дозволенного. Оно исходит из злой души и направляет на зло. Принуждение исходит от доброжелательной души и цель его — понудить неокрепшую в моральном плане душу к благу. Нравственная ценность внешнего физического принуждения зависит от состояния духа физически воздействующего человека. Ильин не считал физическое принуждение главным средством борьбы со злом. С его точки зрения, зло имеет духовную природу, а потому превратить его в добро можно только из глубины собственных
духовных усилий. Очищение души — основное условие победы в борьбе со злом.
Ильин выделяет три основные аксиомы правосознания: закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания, которые основываются на чувстве собственного духовного достоинства и являются «духовным состоянием». В этом состоянии дух есть цель права, а право — это воплощенная форма духа. Нравственное уважение способствует возникновению взаимного доверия, которое лежит в основе всякого правоотношения. Гражданин должен признать государство, но только в порядке добровольного «самообязывания», тогда государство станет для него единственной формой духовно-нравственной самореализации. Государство не призвано разъяснять людям, что такое нравственность и добродетель, а тем более понуждать людей к любви, совестливости и духовности. Наоборот, государство уже предполагает эти качества как имеющиеся в человеческих душах, опираясь на них.
Национальное правосознание, в трактовке Ильина, должно формироваться согласно следующей логической цепочке: 1) вера и любовь как предметно-чувственное основание правосознания: через них постигается и осмысливается все остальное; 2) свобода с ее первым проявлением — совестным актом, который открывает путь к восприятию Бога: этот акт учит самоотверженной любви, хранилищем которой является семейный очаг; 3) духовный патриотизм, с которого начинается обретение родины силою веры.
О.В.Летов
