CC BY
85
СОЦИАЛЬНЫЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ РАЗВТИЯ НАУКИ.
ЛИЧНОСТЬ УЧЕНОГО
2002.03.017. ЖЕРЕБКИН С. ГЕНДЕРНАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В ФИЛОСОФИИ // Введение в тендерные исследования /Под ред. Жеребкиной И.А. - Харьков, СПб., 2001. - С.390-426.
Патриархатная традиция в западноевропейской философии, по словам автора - российского философа и социолога, возникает на этапе, когда в ней начала формироваться так называемая классическая модель человеческой субъективности, ориентированная на понятие рационального, целостного и самотождественного субъекта. Как только антропологическая проблематика становится центральной, в логике философского мышления возникает и ее ведущая оппозиция, а именно бинарная оппозиция разума и тела. Причем разум ассоциируется с рядом позитивных характеристик, носителем которых выступает мужское начало (духовность, сознание, рациональность, активность, внешнее), а тело - с серией негативных характеристик, которые репрезентированы женским началом (чувственность, бессознательное, нерациональность, пассивность, внутреннее). Логика бинарных оппозиций, в которой "мужское" отождествляется с субъектом, а женское - с объектом, представляет собой концептуальную основу патриархатной метафизики в целом. "Эту метафизику в современной философии называют фаллогоцентризмом, подчеркивая тем самым, что по видимости бесполый приоритет разума-логоса в ней на самом деле неразрывно связан с приоритетом мужского начала и присущих ему атрибутов и характеристик" (с.391).
Если поместить данную бинарную логическую конструкцию в социальный контекст культуры, то можно сказать, что с ее помощью патриархатное мышление находит оправдание подчиненной социальной позиции женщин в обществе. В результате женщины в фаллогоцентристской метафизике репрезентированы как несовершенные, болезненные, нерациональные и в то же время непокорные существа, неспособные осуществлять сознательный контроль над своим телом и действиями. Именно поэтому на протяжении длительного исторического
периода в интеллектуальной истории человечества господствует установка, которая позже получила название мизогинии (т.е. женоненавистничества) - нейтрализация и исключение женского как из системы рационального философского мышления, так и из системы организации общественной жизни.
Основополагающие принципы патриархатной философской традиции были сформулированы представителями Афинской школы (Сократом, Платоном, Аристотелем). В их философии разум, ассоциирующийся с мужским началом, выступает как высшее совершенство не только в структуре человеческой субъективности, но и мироздания в целом: высший Разум тождествен высшей Добродетели и высшей Красоте. Наоборот, неоформленное тело, которое ассоциируется с женским началом, представляет полюс абсолютного несовершенства, хаоса, небытия. Поэтому принцип подчинения телесного/женского начала разумному/мужскому выступает у философов Афинской школы основополагающим принципом философского знания, цель которого формирование установки субъекта на достижение полного рационального контроля над чувственностью.
Одним из наиболее радикальных патриархатных мыслителей античности был Платон. В философии Платона телесность получает позитивное значение только тогда, когда ее функционирование полностью определяется требованиями разума и проявляется в чувственном опыте, который совершенно очищен от характеристик случайного, хаотического, индивидуального. В результате женский субъект, чья чувственность, согласно Платону, не подчинена разуму, исключается из сферы философского знания, а в качестве субъекта философствования Платоном признается только мужской субъект - "мудрый муж", идеализированным воплощением которого выступает знаменитый Сократ.
Так как женское начало у Платона - это всегда частное, основанное на доминировании эгоистических влечений, а не вне-личностной Добродетели, то ни одна социальная функция, связанная с управлением общественными делами, не может быть, согласно Платону, присуща женщине. Один из наиболее ярких примеров мизогинии у Платона - его знаменитая идея о необходимости введения в "справедливом государстве" института общности жен. По мнению Платона, деприватизация и изгнание жен и детей из частных домов в "справедливом государстве" позволило бы преодолеть алчность, собственнические чувства и стремление правителей действовать в
интересах своей семьи, в которых он видит основную угрозу для осуществления идеальной социальной утопии.
Философия другого выдающегося представителя афинской философской школы Аристотеля на первый взгляд кажется более либеральной по отношению к характеристикам женского/телесного, чем позиция Платона. Однако на самом деле она представляет новую мизогинистскую модель философии, в которой зависимость женского начала от мужского еще более возрастает.
Женское/телесное у Аристотеля - это не чистая негативность, как у Платона, а один из родов сущего, который имеет свои собственные функции, выполняемые под контролем рационального/мужского начала. Соответственно, и в модели социальной организации, предложенной Аристотелем, сохраняется, в отличие от Платона, сфера женского как сфера частного, приватного.
В то же время, согласно философии Аристотеля, у женщин нет, и не может быть никаких самостоятельных целей и характеристик, которые не были бы связаны со служением мужчине. Аристотель сравнивает отношение мужского и женского с отношениями раба и господина, в которых сущность раба полностью исчерпывается его обязанностью служить своему господину. Положение женщин у Аристотеля оказывается еще более зависимым, чем положение раба, так как основывается не на социальном, а на естественном неравенстве, и поэтому в принципе не может быть изменено в пользу женщин. Та форма общественного участия женщин, которую предлагает Аристотель, определяет женщин исключительно в терминах домашнего хозяйства, патриархатной семьи и фактически усиливает авторитет мужской власти в семье и в государстве даже больше, чем это имело место у Платона.
В эпоху средневековья патриархатная философская традиция усиливается, поскольку в структуре оппозиции разум/тело доминирующее положение разума еще более укрепляется - благодаря строгим нормам и ограничениям по отношению к телу и чувственности в христианстве. В средневековой философии по сравнению с античностью, с одной стороны, проявляется большее внимание к индивидуальному психологическому опыту субъекта, который понимается как более эмоционально чувствительный и рефлексивный, с другой стороны, чувственность признается позитивной только в форме религиозного чувства, которое полностью очищено от мирских, обыденных влечений и подчинено интересам высшего, божественного разума. Нерелигиозная чувственность осуждается в христианской философии как греховная. Основным критерием, по которому осуждается чувственность, служит ее
связь с удовольствием, которое в христианской культуре ассоциируется с женским и выступает символом первородного греха, и низменности плотского начала.
Философия средневековья, по словам автора, "не только остается в рамках традиции мизогинии и фаллогоцентризма, но и усиливает ее, постулируя абсолютный и неограниченный характер патриархатной власти" (с.400). И только в философии эпохи Просвещения принципы интеллектуальной и общественной мизогинии впервые были поставлены под сомнение.
В эпоху Просвещения изменяется расстановка акцентов в основной бинарной оппозиции классической метафизики разум/тело -впервые в истории классического мышления происходит легализация чувственности. Хотя "суд Разума" выступает в философии Просвещения как высшая инстанция в обществе и природе, в то же время предполагается, что телесное начало, чувственность - это важный фактор, позитивно воздействующий на разум. "Разум, - писал Руссо, -многим обязан страстям, а страсти разуму" (цит. по: с.401). В отличие от философии средневековья, задача просвещенного индивида - скорее не подавлять чувства, а управлять ими с помощью разума. Соответственно происходит и переоценка тендерного отношения в философии: во-первых, признается значимость и позитивный вклад женского в формирование мужской субъективности, а во-вторых, женская чувственность не может больше a priori служить основанием для отказа в способности разума.
Впервые в интеллектуальной истории человечества в философии Просвещения рассматриваются вопросы о возможности развития женских интеллектуальных способностей и женском образовании. И хотя большинство философов-мужчин (среди которых наиболее известными фигурами являются Руссо и Кант) в целом негативно оценивают перспективы просвещения для женщин, в это время впервые появляются теории (в первую очередь Мери Уоллстонкрафт), в которых формулируются идеи женской эмансипации и осуществляется критика патриархатной идеологии.
В теории гендерно дифференцированного воспитания Ж. Ж. Руссо ярко выражена просветительская идея о том, что женское начало обладает рядом позитивных качеств, которые отсутствуют у мужчин и которые оказывают важное влияние на процесс формирования мужского субъекта. По мнению Руссо, позитивная роль женщин состоит в том, чтобы благотворно воздействовать на мужчин: облагораживать и
смягчать их нравы, развивать чувствительность и формировать у них более изысканный эстетический вкус.
В то же время Руссо весьма скептически оценивал собственные возможности женщины. Наиболее эффективным средством самоконтроля служит, по мнению Руссо, самоконтроль посредством разума, при котором субъект ориентируется не на мнения других о себе, а на принципы нравственного всеобщего законодательства (Общей Воли). Эта форма самоконтроля, считает Руссо, фактически недоступна для женщин, поскольку их разум слишком слаб. Поэтому они, по мнению Руссо, вынуждены на протяжении всей жизни прибегать к услугам ментора-наставника, функцию которого выполняет мужчина: вначале это отец женщины, а впоследствии - ее муж.
Таким образом, в теории женского воспитания Руссо стоит на патриархатных позициях, поскольку, несмотря на признание позитивной роли женской чувственности в культуре и постановку проблемы женского воспитания, он фактически является противником женской эмансипации.
Эммануил Кант - наиболее значительный после Руссо теоретик гендерной проблематики эпохи Просвещения. В своей интерпретации гендерных различий Кант не ограничивается аргументом Руссо о том, что разум женщин - просто слабее, чем у мужчин. Основной парадокс эпохи Просвещения, согласно Канту, состоит в том, что люди, обладая своим собственным разумом, не решаются положиться на его силу, и поэтому постоянно стремятся опереться на авторитеты, что, по его мнению, особенно характерно для женщин.
Согласно Канту, конструкция мужской вины строится как конструкция внутренней вины, или совести, когда мужской субъект, переживая чувство нехватки по отношению к всеобщему закону, находит его причину внутри себя и стремится ее устранить. В отличие от этого, вина у женского субъекта формируется в виде конструкции внешней вины (стыда), когда в качестве причины несоответствия всеобщему закону для субъекта всегда выступает внешний Другой, а не сам субъект.
Разные конструкции мужской и женской вины определяют разные конструкции мужского и женского субъекта в процессе познания. Мужской субъект, сконструированный внутренней виной, является у Канта рефлексивным субъектом, ориентированным на познание себя и своего места в мире. Мужской разум определяется Кантом как "глубокий ум", склонный к философскому познанию, который пытается ответить на знаменитые кантовские метафизические вопросы: "что я могу знать?", "что я должен делать?" и "на что я могу надеяться?". В отличие от
мужского, женский субъект, конституированный внешней виной (или стыдом), относится к миру не всеобщим, а сугубо частным образом, его знание о мире является ситуативным ("прекрасный ум"), а все метафизические вопросы теряют для него свой трансцендентальный смысл. По мнению Канта, женский субъект представляет больший интерес не для философии, а для антропологии, которую Кант рассматривал как науку, занимающуюся изучением различных телесных, дорефлексивных реакций людей под воздействием внешних обстоятельств.
Таким образом, в философии Канта сохраняются приоритеты, характерные для патриархатной философской традиции в целом. Кант a priori не отрицает право женщин на разум и даже настаивает на необходимости развития способности рационального мышления у женщин. В то же время, Кант отдает явное предпочтение интеллектуальной способности мужского субъекта в процессе познания и полагает, что лишь он может выступать субъектом философского знания (с.408).
Одной из первых в истории философии идеи в защиту женских прав и женской эмансипации сформулировала женщина - Мери Уоллстонкрафт в своей книге "В защиту прав женщин" (1792). Философский проект Мери Уоллстонкрафт фактически стал первым феминистским проектом в истории философской мысли.
Главный философский просветительский тезис, подвергшийся критике Уоллстонкрафт, - это руссоистский тезис об "особой женской природе", в которой чувственность преобладает над разумом. Уоллстонкрафт считает, что женственность в той форме, как ее описывает Руссо, это репрессивный социальный конструкт, который перестанет существовать, если социализация женщин будет проходить в тех же условиях, что и социализация мужчин. Отсюда право на образование в философской концепции либерализма Уоллстонкрафт становится наиболее важным гражданским правом для женщин. "Образование необходимо как для повышения достоинства и самоуважения женщин, так и для выполнения ими своих гражданских обязанностей" (с.412).
С точки зрения современной феминистской теории, философская позиция Уоллстонкрафт соответствует просветительской форме рационализма и эгалитаризма, в которой современные феминистские критики обнаруживают выражение специфически маскулинистской перспективы в трактовке женской субъективности. Фиксируя существование в современной ей культуре бинарных оппозиций
(разум/чувственность, сознание/ тело, свобода/рабство, цивилизация/варварство), где мужское начало относится к доминирующей, а женское - к подчиненной стороне, Уоллстонкрафт, следуя логике либерального эгалитаризма, стремится идентифицировать женское с первой, позитивно оцениваемой стороной. Тем самым она признает универсальный характер мужской рациональной нормы в культуре.
В то же время огромная заслуга Уоллстонкрафт заключается в том, что она впервые проанализировала традиционную модель женской субъективности как искусственный социальный конструкт, созданный в рамках мужской культуры, и выступила с критикой многих характеристик патриархатного общества.
Современные феминистские теоретики утверждают, что философии романтизма принадлежит поистине революционная роль в переосмыслении гендерной проблематики в истории метафизики. В ней впервые осуществляется логическое оборачивание традиционных бинарных метафизических оппозиций чувственное/рациональное, разум/тело, мужское/женское: чувственное начало получает приоритет над рациональным, а женское - над мужским. В отличие от традиционной метафизики, в философии романтизма процесс познания приравнивается к процессу творчества, ведущей характеристикой которого служит не рациональное знание, а чувственное переживание (по словам Новалиса, "поэт воистину творит в беспамятстве"). Воплощением чувственного переживания в истории метафизики традиционно служит женская субъективность. Поэтому в философии романтизма конструкция женского признается ведущей метафизической конструкцией и устанавливается характерный культ женского.
Трагический парадокс новой метафизической конструкции, на который указывает современная феминистская теория, состоит в том, что поскольку основной интерес для романтиков представляет так называемая "мистическая" чувственность, связанная с духовной деятельностью (в первую очередь поэзией), конструкция женской субъективности в философии романтизма редуцирована к символической конструкции, не имеющей отношения к реальной женской чувственности. Как свидетельствует анализ философско-эстетических взглядов представителей раннего немецкого романтизма (братьев Августа и Вильгельма Шлегелей, Новалиса, В. Вакенродера, Л. Тика, Ф. Шлейермахера), "романтическому гению" принадлежит активная роль в творчестве, осуществляемого в философском или литературном тексте. В то время как "высокая" женская функция в конечном итоге сводится либо
к роли пассивного источника, либо объекта вдохновения для романтического гения.
Таким образом, в метафизике романтизма "мужской субъект осуществляет фактическую "колонизацию женского", стремясь присвоить характеристики женской чувственности с целью усовершенствования собственных политик идентификации в качестве совершенного творческого романтического гения" (с.418).
Философия Ницше известна своей мизогинистской идеологией. В то же время, по признанию современных, в том числе феминистских авторов, неклассическая философия Ницше впервые в истории философии сформулировала концептуальные основания для 1) репрезентации феномена женского в философском дискурсе и 2) подрыва тем самым классической патриархатной мизогинистской традиции в философии.
В отличие от традиционной метафизики, в философии Ницше активным является тело, а пассивным, наоборот, сознание. Сознание, разум, утрачивает у Ницше приоритет перед телом и рассматривается не как самостоятельная и самодостаточная сущность, а как продукт деятельности тела. Главным качеством телесного Ницше называет качество "становления", которое не может быть редуцировано к классической логике бинарных оппозиций, а также к так называемой "метафизике сущности". Способность телесности к становлению не может быть предсказана дискурсивным образом, и ее пределы не могут быть определены заранее.
Поскольку телесное в традиционной метафизике ассоциировано с женским, женское в неклассической философии Ницше также подвергается переоценке в позитивных терминах становления, по отношению к которому невозможны репрессивные бинарные оппозиции. Ницше рассматривает женское как феномен, по отношению к которому выполнение функции господства, обладания в принципе невозможно, так как женщина исключена из дискурса западной метафизики. "Кроме того, ницшевская стратегия неметафизического философского письма (письмо как танец) позволяет современному философу Ж. Деррида сделать вывод о феминности ницшевского стиля философствования (ускользание от культурных стереотипов и подрыв генерализирующей логики), а за ницшевской мизогинией парадоксальным образом обнаружить утверждение феминности и подрыв фаллогоцентризма в классической философской традиции" (с.420).
Важное значение для современной феминистской теории имеет также концепция субъективности Ницше. Принцип телесности позволяет
рассматривать модель субъективности как множественную, включающую не только рациональные, но и чувственные, нерациональные характеристики. Ницше называет данную модель эксцентризмом - обретением идентификации в процессе постоянного отказа от тех нормативных (в том числе гендерных) идентичностей, которые навязываются индивиду традиционным обществом.
Дальнейшее развитие философской концептуализации женского на основе философии Ницше представлено в двух основных философских критических дискурсах современности, таких как 1) постструктурализм и постмодернизм (Лакан, Деррида, Делез, Фуко, Лиотар) и 2) философия феминизма (Батлер, Брайдотти, Иригарэ, Кристева, Гросс).
Следующим этапом, после Ницше, концептуализации женского в истории философии стали философские концепции постструктурализма и постмодернизма, сыгравшие большую роль в критике фаллогоцентристских порядков культуры. Две постструктуралистские концепции - концепции тела (М. Фуко) и желания (Ж. Делез) - оказали огромное влияние на развитие феминистской методологии в трактовке основного понятия философии феминизма, а именно понятия женской субъективности. Общим для обеих концепций является выделение проблемы "телесности", которая помогает переструктурировать традиционные бинарные дихотомии классического мышления (дух/тело, рациональное/чувственное и т. п.) в пользу телесности, в традиционных парадигмах мышления считавшейся второстепенной и ассоциировавшейся с понятием женского. Основное значение понятия телесности в философском неклассическом дискурсе состоит в том, что оно означает не перестановку классических бинарных оппозиций в пользу чувственности, а отрицание классического логического принципа бинаризма, обусловившего и бинаризм мужского/женского в культуре.
Наибольшее влияние на концептуализацию женской субъективности по критерию телесности оказали философские концепции М. Фуко (концепция тела как эффекта власти,) и Ж. Делеза (концепция желания как производства/ Первая концепция интерпретирует тело как поверхность, на которой прописаны социальные нормы и регулятивы, а предметом анализа является в первую очередь социальное, публичное тело (даже в форме аффектированного или маргинального). Вторая - понимает тело как реальность психологического или психического переживания, и предметом его анализа служит воображаемое тело и его воображаемая анатомия.
Если фукианская концепция тела помогает феминистским теоретикам осмыслить репрессивные механизмы патриархатной власти
по производству женской субъективности, то концепция желания Делеза как основной характеристики субъективности помогает понять ее трансформативную структуру, способную реализоваться вне традиционных (патриархатных) гендерных идентификационных норм. "Таким образом, первое направление имеет большое теоретическое значение для эгалитарной концепции либерального феминизма, или "феминизма равенства", так как помогает в осмыслении механизмов производства различных видов гендерного неравенства в обществе; второе направление - для "феминизма различия", так как теоретически обосновывает происхождение механизмов неравенства на уровне желании, воли и фантазии" (с.422).
Современная феминистская философия видит основной логический парадокс пост-структуралистской философии в интерпретации женского - женское в ней сведено к дискурсивной/текстуальной структуре, служащей дополнительной формой выразительности современного философского дискурса. В частности, известное постструктуралистское понятие "становление-женщиной" Делеза не означает референцию ни к эмпирической феминности, ни к структуре женской субъективности. В то время как феминистская критика направлена на утверждение специфичности женской субъективности.
Возникновение философии феминизма в истории философии принято связывать с известной книгой Симоны де Бовуар "Второй пол" (1949), в которой она с феминистской точки зрения (с точки зрения дискриминации женского) анализирует особенности функционирования женского в культуре. К современной феминистской философии принадлежат такие авторы как Люси Иригарэ, Юлия Кристева, Элен Сиксу, Джудит Батлер, Рози Брайдотти, Элизабет Гросс и другие.
Главное значение феминистских философских концепций заключается в том, что ведущей в них является теоретизация женской субъективности. В противоположность современным постмодернистским философским концепциям, экспериментирующим с философскими стратегиями вне дискурса субъективности, феминистские философы не только работают в рамках дискурса субъективности в современной постмодернистской культуре, но и акцентируют половые/сексуальные дифференциации внутри нее. Кроме того, в феминистской философии женский субъект признается активным субъектом Знания (в том числе философского), желания и (политического) действия. При этом отказ от традиционных стратегий репрезентации в философии феминизма открыл новые дискурсивные возможности для поиска новых моделей
субъективации в культуре (в том числе женской), которые требуют нового теоретического аппарата для описания структуры субъективности не в традиционных эссенциалистских терминах, а в терминах различия и трансформативных (политических) реализаций.
Философия феминизма вносит существенный вклад в отказ от практик бинарного философского мышления: поскольку в ней не воспроизводится традиционная патриархатная структура идентичности (мужского/женского), в ней не воспроизводятся бинарные оппозиции мышления в целом. Философии феминизма, как подчеркивает автор, принадлежит особая роль в осмыслении феномена "друговости" в современной культуре мультикультурализма - как на уровне дискурсивного осмысления и формирования новых, "других" типов дискурса в условиях современного, так и на уровне "других" политик и практик субъектной реализации. Феминистские политики децентрации, основная суть которых состоит в отказе от стратегий иерархизации и поляризации центра и периферии, универсального и партикулярного, служат альтернативой логике маргинализации и исключения женского как "другого" и являются основанием для неиерархической практики философского мышления.
Философия феминизма обосновывает, пишет автор в заключение, "принцип равноправия для всех без исключения практик и форм жизни, любых типов субъективности, соответствуя тем самым главной современной политической задаче философии - способствовать утверждению принципов открытости, динамичности и неиерархичности в сфере общественной жизни и развитию демократических стратегий в сфере теоретического мышления" (с.426).
Т.В. Виноградова
