CC BY
168
ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР
2002.01.008. КОЗЛОВ М.В. НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО ИСТОРИИ РУССКОГО РАСКОЛА И СТАРООБРЯДЧЕСТВА. (Обзор).
Проблема духовного поиска русского общества XVII в., религиозный раскол и порожденное им старообрядческое движение в народной жизни Х^1-ХХ вв. издавна привлекает внимание российских историков.
В конце XIX - начале XX в. Н.Ф.Каптеревым, Н.И.Суббо-тиным и другими историками было написано много работ, освещающих причины возникновения различий церковных обрядов на Руси, происхождение реформ патриарха Никона, процессов формирования антиниконовской оппозиции (Аввакум, Иван Неронов и др.), внутреннюю историю раскольнического движения в XVII-XIX вв. и др.
С утверждением марксистских догм в отечественной исторической науке в 20-30-е годы XX в. интерес к религиозным проблемам заметно упал. Это не могло не отразиться на изучении раскола и старообрядческого движения. В 30-40-е годы работ по истории раскола почти нет. С 50-х годов в отечественной историографии постепенно возвращается интерес к истории данной проблемы.
В 50-80-е годы известные отечественные историки проблем феодализма и духовно-религиозных движений на Руси позднего средневековья Л.Е.Анкудринова, А.И.Клибанов, В.С.Румянцева, В.С.Шульгин, А.Н.Робинсон и другие опубликовали ряд статей и трудов по истории раскола-старообрядчества. Одной из характерных черт исследований являлось повышенное внимание к литературоведческим и текстологическим аспектам творчества старообрядческих идеологов.
С конца 80-х - начала 90-х годов интерес к истории данной проблемы возрастает. Появляются работы по истории раскола -старообрядчества (В.С.Румянцевой, Е.М.Юхименко, Н.С.Демковой и др.). Переиздаются работы русских историков-эмигрантов по истории религиозных движений в России - А.В.Карташева, С.А.Зеньковского, Г.Флоровского, М.В.Зызыкина и др. Публикуется литература самих старообрядческих общин, в которой делается попытка осмыслить феномен данного движения в истории России и его роль в формировании менталитета нации. Впервые выходят работы, посвященные изучению
прежде совершенно неисследованной историографии раскола старообрядчества.
Крупной вехой в изучении прежнего опыта исторических исследований данной проблематики было издание в 1997 г. монографии петербургского историка В.В.Молзинского «Старообрядческое движение второй половины XVII века в русской научно-исторической литературе» (28). Цель своей монографии автор видит в рассмотрении знаний о старообрядчестве, «запечатленных в трудах и положениях ученых-историков, т.е. историографии, предстающей сегодня важным фактом русской культуры, отражающим поступательное развитие отечественной исторической науки, ее идеологические установки и методы исследования» (28, с. 5).
В своем исследовании автор ставит во главу угла всестороннее рассмотрение старообрядческой историографии, дистанцированное от прагматических задач и установок государственно- или церковно-политического плана. Вопрос церковного реформирования в России в XVII в. был вызван, на его взгляд, прежде всего «проблемами внешней политики царя Алексея Михайловича, движимого надеждой объединить под своим скипетром все восточнославянские народы» (28, с.8). Правомерным, по его мнению, представляется понимание антифеодальных, противоцерковных движений, связанных с идеями раскола, как движений общественно-религиозных (28, с.10).
В.В.Молзинский предпринимает довольно нетрадиционное разделение историографических направлений изучения истории раскола - старообрядчества.
Первое направление - историческая литература самих старообрядцев. Он впервые в исторической науке довольно много места уделяет рассмотрению исторических взглядов первых старообрядцев. На его взгляд, только старообрядческая мысль «принципиально не приемлющая идею политической целесообразности (верноподданнической или революционной) способна показать объективно историческую первооснову движения, существо его внутренне содержательных причин» (28, с. 21).
Одной из основных черт данных работ является тенденция трактовки сути раскола как измены власти народу, что ставит в основу понимания данного исторического явления его «объективно государственный элемент, усугубляемый диалектическим противопостав-лением народно-национального «господственно-
чужеземному» в системе религиозного сознания» (28, с. 71). Таким образом, и в церковно-исторической мысли старообрядческого направления, вовсе не тяготеющего к позициям революционных антигосударственных течений, мы находим понимание идейного существа старообрядчества как движения, несущего определенные политические черты (28, с. 69).
Со второй половины XIX столетия старообрядчество «оказывается теперь не внутрицерковным, не радикально-антигосударственным или, напротив, наивно ориентированным на «прозрение благочестивого монарха» течением, каким было изначально в первые десятилетия своего становления, не относительно политическо-нейтральным - как в XVII-XIX вв. Раскол выступает вновь в значении религиозно-общественного движения, но адаптированного уже к условиям нарождающихся либерально-буржуазных преобразований и своеобразного русского «парламентаризма», избравшего путь мирной эволюции власти путем воздействия на нее «демократическими средствами» (28, с. 73).
В.В.Молзинский отмечает еще очень важный факт в старообрядческой историческо-философской литературе - это указание на роль старообрядческих общин в системе первостепенных факторов формирования в России промышленного производства и купечества. Данная проблема активно изучается и в современной историографии.
Следующее выделяемое В.В.Молзинским направление - это работы о проблемах русского раскола в духовно-академической и светской исторической литературе. Основной критерий отбора исследований - доминирование тенденции мировоззренческого подхода, обусловленного идеалом государственного православия (28, с.90).
В.В.Молзинский выделяет два течения в официально-православной историографии раскола, к которым так или иначе, отчетливо тяготели научные изыскания ученых духовно-академической и светской литературы. «Речь идет об «обличительном» направлении духовно-академической школы, явственно ориентированном на реализацию задач церковной политики низвержения устоев «старой веры», и о научно-исследовательском...» нацеленном на постижение исторического существа проблем (28, с.91).
Рассматривая первое направление, отражающее «официальную» точку зрения властей и государственной церкви, автор утверждает, «что вся историческая мысль о расколе господствующей церкви - от истоков
и до реформ Александра II - лежит в русле идеологических, сугубо «обличительных», «миссионерских» задач» (28, с. 92).
Общей тенденцией данного вида литературы, особенно до середины XIX в., на взгляд В.В.Молзинского, является преобладание массы работ, «где существо раскола реально оказывается за рамками рассмотрения или как бы «на втором плане». Задачами «обличения» и уничтожающей критики, обоснования идейного неприятия раскола господствующей церковью более отвечает упрощенная схема «церковного размежевания» XVII в. как результат столкновения личных интересов» (28, с. 99). Однако искренняя тяга к научной истине и всесторонность исторического анализа не лишает труды ученых познавательной ценности даже в современном исследовании.
Следующее рассматриваемое направление - научно-исследовательские труды о расколе историков духовно-академической школы. Прежде всего это монографии известнейшего историка Н.Ф.Каптерева («Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов», «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович»), а также Е.Е.Голубинского, которого автор относит к «ряду историков церковно-православной школы, определенно заявивших свою приверженность ее «идейно-обличительным» позициям, но все же склонных к поиску научной истины и способствующих реальному изучению раскола, его первопричин, сути, импульсов дальнейшего трехвекового существования» (28, с. 114).
Значительное внимание В.В.Молзинский уделяет анализу церковного раскола в трудах историков государственно-православной ориентации - крупнейших гражданских историков К.Д.Кавелина, Б.Н.Чичерина, С.М.Соловьева, М.П.Погодина, А.Л.Гейдена, М.М.Щербатова, А.К.Бороздина, В.О.Ключевского, П.Н.Милюкова и др. Их позиции, именуемые «западническими», по утверждению автора, четко укладываются в «прокрустово ложе» так называемой «государственной школы». И далее «светская мысль о расколе несет в себе содержательные моменты, позволяющие говорить об истоках исследовательской традиции уже в XVIII, а не в 40-е или 50-е годы XIX в., как это принято считать» (28, с. 116, 125). Это вывод основывается на анализе исторических взглядов М.М. Щербатова.
«В целом, - заключает В. В. Молзинский, - вклад историков «государственной школы» в изучение расколо-старообрядческих движений надо признать незначительным. Усматривая принципиальную
второстепенность процессов и явлений, противодействующих власти, в осмыслении исторической сути старообрядчества, они нигде не выходят за рамки «упрощенно-обличительных» тенденций духовно-академической науки. Их взгляды на раскол достойны внимания, главным образом, в силу большого масштаба представленных имен, популярных в широких слоях русской интеллигенции XIX в., а также определенного влияния на развитие русской исторической науки» (28, с. 120).
Следующая группа работ по истории раскола названа автором «Оппозиционные течения русской исторической мысли о расколе». В.В.Молзинский впервые рассматривает возникновение «собственно-научного», «независимого» изучения раскола не с именем А.П.Щапова, а с «литературно-публицистического наследия славянофилов, которые первыми обратили взор на народно-крестьянскую жизнь, уклад, обычаи, специфику религиозного сознания и устои веры» (28, с. 141).
Поворотным моментом в изучении раскола, подчеркивает В.В.Молзинский, являются зачастую не привлекающие внимание исследователей взгляды Н.И. Костомарова, оказавшиеся под «благотворным влиянием славянофильских концепций» (28, с. 147). Раскол в них понимался как «импульс умственного развития народа, как явление, открывшее новые грани народной жизни, отразившие новый ракурс научно-познавательных и культурно-художественных тенденций» (28, с. 220).
Взгляды А. П. Щапова и его учеников В. В. Молзинский называет «социально-политическим» направлением историографии, так как «прежние названия («народническое» или «революционно-демократическое») обрели неоднозначное в разные эпохи смысловое наполнение» (28, с. 149).
Представляя послереволюционную историографию церковного раскола XVII в., автор отмечает, что характерной чертой этого периода является «непреодолимая идентичность заявленных оценок раскола XVII в. как периферийной формы социально-классового протеста, как ретроградского движения духовной мысли, удостоенного поэтому крайне малого числа страниц в научной, учебно-методической литературе и лишь небольших самостоятельных работ» (28, с. 184).
Социально-классовая методология советской историографии вела к тому, что оценка многоаспектной проблемы старообрядчества неизбежно оказывалось упрощенной (28, с. 185). Отсюда и то, что «содержательная сторона старообрядческого учения, позитивный взгляд
на его религиозно-нравственную первооснову оставался за рамками исторического анализа» (28, с. 184).
Автор приходит к выводу, что «первые десятилетия советской власти, вплоть до Великой Отечественной войны, явственно характеризуются невысоким интересом к истории церкви вообще, к расколу в частности... В довоенное время эта проблема нашла, в какой-то мере, отражение в. трудах советских ученых-историков, базирующихся на сочинениях дореволюционного периода», прежде всего
A.П.Щапова и Г.В.Плеханова (28, с. 197).
Новый период изучения раскола - старообрядчества в отечественной историографии советского периода наступает, пишет
B.В.Молзинский, в середине 50-х годов (28, с. 200). Но все же «масштабных исследований, предполагающих целостное изучение истории становления раскола или важнейших его проявлений, крайне мало» (там же). Общей же для марксистско-советской (точнее, говоря его словами, плехановской) историографии, резюмирует В.В.Молзинский, была следующая трактовка: «Раскол - следствие обрядовых причин, но стремительно перерастает в массовое движение, т. к. проповеди «старолюбцев» (ревнителей «старой веры») против «никониан» встретили в среде посадских людей, стрельцов, крестьян, изверившихся в «правде на земле», широкий отклик» (28, с. 205-206). Налицо пересказ мыслей Г. В. Плеханова, делает вывод он.
Давая в своей монографии краткий обзор взглядов современных историков раскола - старообрядчества - В.С.Румянцевой, Н.С.Гурьяновой, Н.Ю.Бубнова, Н.С.Демковой, Н.Н.Покровского и др., автор приходит к выводу о том, что «интерес к данной проблеме проявляли в основном литературоведы, главным образом сотрудники ИРЛИ («Пушкинский дом»), способствующие своими изысканиями заметному обогащению области исторических знаний» (28, с. 209).
Заметной работой по историографии старообрядческого движения стала статья академика РАН Н.Н.Покровского «Пути изучения истории старообрядчества русскими исследователями» (34). Старообрядчество, по мнению автора, являлось «выразителем общественного сознания, менталитета и идеологии русских низов, а также третьего сословия. Поэтому история старообрядчества - это история русской народной утопии, движений социального протеста под религиозными знаменами» (34, с.4).
Освещая синодальную историографию старообрядчества XVIII в. (Дмитрий Ростовский, Андрей Иоаннов и др.), Н. Н. Покровский отмечает слабую степень знакомства церковных историков с реальной внутренней жизнью старообрядчества и общую концепцию о сатанинских кознях как главной причине раскола (34, с.6). Другой характерной чертой отношения синодальной церкви к истории раскола «явились известные попытки искусственного создания «первоисточников» по теме, которые помогли бы доказать неправоту противников никоновских преобразований» (34, с. 7).
Характеризуя противоположенную сторону - историографию старообрядческого Выга XVIII в., автор показывает тенденцию, что «острота выговской концепции, объясняющей церковный раскол и противостояние приближением «последних времен», Антихриста, неуклонно уменьшается в XVIII в. вместе с общим снижением радикализма поморского согласия» (34, с. 7).
В XIX в. синодальная историография проблемы церковного раскола и старообрядчества, отмечает он далее, долгое время отставала от общего уровня развития русской исторической науки. Первое большое монографическое исследование темы появилось лишь в предреформенное время - это труд митрополита Макария «История русского раскола».
Новый подход к изучению раскола - старообрядчества, по мнению Н.Н.Покровского, связан с позициями демократов А.И.Герцена и Н.П.Огарева, демократическими взглядами А.П.Щапова на историю старообрядчества и его современное состояние (34, с.10).
Особняком стоит литература, которую Н. Н. Покровский называет «полицейско-доносительской». Относя к нему взгляды Н.И.Субботина, П.И.Мельникова-Печерского, автор формулирует его основной тезис -старообрядчество «враг внутренний», «орудие враждебных России партий» (34, с. 11).
В отношении последующего изучения развития исторической мысли старообрядчества автор констатирует: «Значительные успехи самых различных историографических направлений в изучении темы церковного раскола, быстрый рост источниковедческой базы, развитие научной критики текста и источниковедения приводит к тому, что в последней четверти XIX - начале XX в. все более становится условной
грань между церковно-синодальными и гражданскими исследователями темы» (там же).
Далее ученый рассматривает пути изучения старообрядчества в послереволюционный период, когда сложилась «крайне неблагоприятная обстановка для серьезного изучения церкви и старообрядчества.» (34, с.15-16). Основное изучение истории русского раскола - старообрядчества развернулось, на взгляд Н.Н.Покровского, в послевоенный период, причем «сначала в этом общем продвижении явно лидировали филологи» (там же).
Одним из важнейших путей расширения и углубления работ по изучению старообрядческого наследия в советский период ученый называет археографические экспедиции, в организации которых он сам принимает участие, а также научные конференции на эту тему (34, с. 20).
К изучению историографии раскола обращаются и современные церковные историки. Так, в «Журнале Московской патриархии» (№ 7 за 1998 г.) появилась статья С.Пушкарева, посвященная изучению старообрядческого движения в отечественной исторической литературе (37).
Более локальные вопросы историографии раскола - старообрядчества рассматриваются в работах А.В.Антощенко, З.В.Гришиной (1, 4).
Статья А.В.Антошенко рассматривает развитие взглядов В.О. Ключевского на раскол Русской православной церкви XVII в. и особенно эволюцию его концепции сквозь призму новаторских историко-философских методов исторического исследования. «Обращение к истории русской церкви было вызвано, - пишет автор, - кризисом религиозного мировоззрения Ключевского, начавшимся еще в семинарии и, казалось бы, безболезненно преодоленным в первые годы учебы в университете, но напоминавшим о себе душевной неуравновешенностью в период работы над диссертацией» (1, с.102). Попытка В.О.Ключевского глубже проникнуть в психологические мотивы поступков старообрядцев, на взгляд А.В.Антощенко, раскрывает во многом мотивы их поведения, объясняя их действия, но не объясняя результат - возникновение раскола. Требовалось показать и другую сторону конфликта. Окончательное решение проблемы русского раскола, по мнению А. В. Антощенко, происходит в последней и заключительной работе историка «Курсе русской истории».
В свою очередь З. В. Гришина освещает историю изучения старообрядчества в Московском университете, где, по ее мнению, интерес к истории старообрядчества «вызревал исподволь. Он вырастал
из теснейшего сотрудничества представителей московских университетских кругов со старообрядцами в разного рода научно-культурных начинаниях, прежде всего в деле изучения русской средневековой и современной народной культуры» (4, с. 37).
Весьма изучаемой темой в новейшей историографии старообрядчества является и продолжение советской традиции литературоведческих и археографических исследований письменной старообрядческой культуры XVII-XX вв. В 1998 г. новосибирской школой археографов и источниковедов издан под редакций члена-корреспондента РАН Е.К.Ромодановской сборник научных трудов «История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв.» (20). Он включает статьи, обзоры сибирских книжных собраний, объединяя труды исследователей из разных городов Урала и Сибири. Большое место в сборнике занимают вопросы традиционного творчества писателей-старообрядцев.
Активно ведется изучение источников по истории русского раскола археографическим центром новосибирского Академгородка.
Л.В.Титова впервые публикует самый ранний текст сказания о Патриархе Никоне, созданного в Пустоозерске дьяконом Федором. Н.Н.Покровский и А.И.Мальцев вводят в научный оборот тексты, созданные сибирскими старообрядцами уже в XX в. К этой же группе примыкает работа Н.Д.Зольниковой «Сибирские старообрядческие сочинения в первой половине XX в.: традиции и современность». С. К.Севастьянова публикует неизвестные ранее сочинения начала XVIII в. о «предтече» старообрядчества - основателе Анзерского скита Елеазаре (17, 26, 35, 45).
В статье Н.С.Гурьянова (5) изучается формирование традиции составление «словесного портрета» умершего единоверца - своеобразной биографической справки с указанием дат жизни и описанием внешности.
В 1998 г. в издательстве Санкт-Петербургского ун-та вышел сборник материалов известной исследовательницы старообрядческой письменности Н.С.Демковой «Сочинения протопопа Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества» (9). В первом разделе сборника представлены тексты сочинений Аввакума и писателей его круга, найденные в рукописях или впервые опубликованные автором книги (переписка Аввакума с Федором Ртищевым). Во втором разделе сборника сгруппированы исследовательские материалы, охватывающие проблемы связи сочинений Аввакума, с одной стороны, со славянской
книжной средневековой традицией, а с другой - с народным искусством слова. В третьем разделе книги помещены статьи автора по проблеме публикации источников ранней истории старообрядчества, выполненных совместно с другими исследователями - В.И.Малышевым, Н.Ю.Бубновым, Л.В.Титовой (9, с. 258-277).
В 1998 г. в Москве издательством РОСПЭН опубликован сборник научных трудов - материалы Международной конференции «Мир старообрядчества. Живые традиции: результаты и перспективы комплексных исследований русского старообрядчества» (4). Эта книга представляет собой четвертый выпуск в рамках серии изданий «Мир старообрядчества», посвященной проведенной в МГУ в 1995 г. Международной конференции «Живые традиции. Результат и перспективы комплексных исследований русского старообрядчества».
В книге представлены более 50 докладов (статей, тезисов) крупнейших отечественных и зарубежных исследователей (С.О.Шмидт, И.В.Поздеева, Н.Ю.Бубнов, Е.М.Юхименко, А.И.Мальцев и др.) по истории народного сознания и особенностей воззрений различных направлений старообрядчества, его литературного и музыкального творчества, иконописания и книгописания.
В 1999 г. под редакцией известной исследовательницы старообряд-чества Е.М.Юхименко вышел сборник научных трудов «Старо-обрядчество в России (XVII-XX вв.)» (42). В данную книгу вошли исследования, материалы и сообщения по истории, литературе и художественному наследию старообрядчества XVII-XX вв.
В первой части сборника помещено исследование В.Г.Сиромаха «Книжные справщики печатного двора 2-ой пол. XVII в.», посвященное определение состава справщиков книг и условий их работы во второй половины XVII в. (40). В ней автор приходит к выводу о единстве нормализационных языковых процессов в книжной справе середины и второй половины XVII в., изменились лишь условия работы справщиков, усилился контроль и стала более жесткой регламентация их деятельности.
Статья Е.М.Юхименко «Рукописно-книжное собрание Выго-Лексинского общежительства» посвящена составу и исторической судьбе известнейшей Выговской старообрядческой библиотеки (51). Изучая сохранившиеся книги, ученая показывает, что основная часть собрания было создана трудами еще первых наставников пустыни, но, как видно из
владельческих записей, оно пополнялось на протяжении второй половины XVШ-XIX вв. (51, с. 54-55).
В статье Н.С.Гурьяновой «Монарх и общество: к вопросу о народном варианте монархизма» на основании эсхатологических старообрядческих сочинений XVШ-XIX вв. дается характеристика отношения сторонников старой веры к царской (государственной) власти (6). Автор выделяет два пути взаимодействия с правящим «никоновским» режимом. Первый - это полное отрицание государственной власти как власти антихриста вплоть до самоуничтожения (самосожжения и др.)
(6, с. 128). Второй путь основывался в утверждении эсхатологического мифа, что последние времена уже наступили, и антихрист воцарился в церкви и обществе, причем благодаря особому учению о «расчлененном» антихристе, которого видели в ряде лиц, можно было «растянуть» предназначаемое в священных книгах для антихриста время - 3,5 года царствования - на неопределенный срок (6, с. 129).
В статье Ю.Д.Рыкова «Неизвестный старообрядческий писатель XIX в. Петр Юродивый и его эсхатологические сочинения» описано недавно найденное автором старообрядческое сочинение некоего Петра Юродивого (третья четверть XIX столетия) (38).
В.Ф.Козлов в статье «Московское старообрядчество в первой трети XX в. (храмы, молельни, общественные организации и учреждения)» исследует мало разработанную в отечественной исторической науке судьбу старообрядческого движения в начале нынешнего столетия (21).
Второй раздел сборника составляют доклады и сообщения по различным аспектам изучения старообрядчества - неизвестным страницам биографии лидеров раскола XVII в., их литературному наследию, истории старообрядческих общин XVШ-XX вв., художественному наследию старообрядцев.
В отечественной периодической печати, продолжающихся изданиях, сборниках статей по книжной и литературной культуре русского общества XVII-XX вв. продолжают публиковаться статьи крупных советских историков и литературоведов по изучению археографическо-литературоведческих аспектов старообрядчества и истории русского раскола. Так, в частности, в последнем выпуске «Археографического ежегодника за 1998 г.» появился отчет о
проведенной в 1996 г. комплексной археографической экспедиции МГУ по изучению старообрядческих общин Молдавии и Приднестровья (8).
В 1998 г. в Новосибирске вышла монография О.В.Чумиче-вой (49), посвященная восстанию в Соловецком монастыре, - одному из самых значительных по своим последствиям событию в истории России
XVII в., чрезвычайно остро поставившему проблемы взаимоотношений церкви и государства. Оно происходило под старообрядческими лозунгами и тесно связано с историей церковной реформы и старообрядчества в целом. Автор впервые в современной литературе дает целостную картину восстания, показывает его причины, ход и результат, анализирует идеологию восстания на основании во многом новых архивных источников. Идеология восставших, по мнению автора, «возникает из социально-экономических оснований, она играет сама активную роль, формируя ход событий». «В период позднего средневековья политическая и религиозная форма сознания были слабо расчленены. Поэтому закономерно, что наиболее радикальные антицарские идеи выражались в мистических эсхатологических построениях.» (49, с. 4). «Можно сделать вывод, что соловетские повстанцы отрицали не только московские власти в целом, но постепенно пришли к отказу от царистских иллюзий, причем сделали это одними из первых среди старообрядцев» (49, с. 125).
В современной литературе продолжают изучаться старообрядческая литература XVIII столетия - Семен Денисов и другие, неизвестные произведения первых идеологов движения за «старую веру» (2, 5, 7, 31, 33, 45), исследуется духовная жизнь старообрядчества XVIII -начале XX вв. В работах Н.Н.Покровского (36), В.С.Соловьева (41), Е.Г.Матушевской (27), С.Е.Никитина (29), В.Н.Курилова, Т.С.Мамсика (25) освещаются внутри-догматические проблемы старообрядческих общин. О.А.Комарова (23) и О.П.Ершова (13) впервые в отечественной историографии рассматривают деятельность старообрядческих общин 1905-1917 гг., т.е. в период либерализации российского общества после Высочайшего указа «Об укреплении начал веротерпимости».
Особый интерес современные историки проявляют к изучению роли старообрядческого предпринимательства (купечества) и традиций старообрядческих общин в торгово-коммерческой деятельности в России
XVIII - начала XX в. (Козлова Н.В. (22), Сущенко В.А. (44), Хохлова Т.А. (48)).
Продолжается изучение старообрядчества в различных регионах России в рамках краеведческого движения - С.В.Васильева (3), Ю.А.Иванов (19), Н.С.Корепанов (24), В.Г.Платонов (32).
В 90-е годы, впервые в отечественной историографии появляются исследования, посвященные изучению трагических судеб старообрядческих общин в советском обществе. В частности, в статье Н. Д. Зольниковой (17) показаны судьбы членов часовенного старообрядческого согласия в Красноярском крае в первой половине XX в. Автор проанализировал несколько старообрядческих сочинений, в которых через восприятие верующих отражены драматические события 20-40-х годов, материалы следствий НКВД, МГБ по борьбе за искоренения старообрядческих скитов в Сибирской тайге. Особый интерес представляют выводы автора о существовании в советское время черт, поразительно знакомых историкам дореформенной России. Это -система тайных лесных убежищ, существовавшая вплоть до 40-х годов XX в., до бытования осовремененного варианта социально-утопических легенд о далеких землях, уходящий корнями в глубокое средневековья (17, с.189). Зольникова Н.Д. считает, что в годы Октябрьской революции и последующих коммунистических реформ «в староверии выжило то направление, которое было связано с побегом, нелегальным положением, антифеодальным сопротивлением» (17, с. 190).
В статье Н.Н.Покровского (35) опубликована «Повесть о целебном источнике», отрывок из большого коллективного произведения староверов часовенного согласия - «Поветь чюдесных событий». Он включает в себя «повести (легенды) о чудесах», происходящих в кругу старообрядчества в XX в. В комментариях к публикации, автор показывает уникальность этого вида агиографической литературы, в которой традиционные сюжеты, берущие начало еще в древней Руси, -«божественного чуда», чудодейственных источников и др., привязываются к реалиям XX в. - гражданской войне, ужасам антирелигиозных гонений, коллективизации.
А. И.Мальцев (26) публикует часть документов из уникального собрания Томского областного краеведческого музея, так называемую Тиуновскую коллекцию, которая является частью общинной библиотеки староверов страннического согласия, компактно проживающих в таежных поселениях севера Томской области. В данную коллекцию, в основном, входят берестяные рукописи (из-за отсутствия бумаги, а не из-за идеологических соображений), содержащие дневниковые записи,
«отражающие двадцатилетнюю (с 1956 по 1975 г.) спокойную жизнь людей, сумевших реально выйти за пределы чуждого мира, где, по их мнению, царит зло, безверие и ложные ценности» (26, С. 265).
Список литературы
1. Антощенко А.В. Ключевский о церковном расколе в России 17 века (Построение исторического нарратива) // Отечественная история. - М., 1999. - № 3. - С. 100-120.
2. Беляева О.К. Редакторская работа выговских книжников над дьяконовскими ответами. // Русское общество и литература позднего феодализма: Сб. научн. тр. - Новосибирск, 1998. - С. 37-52.
3. Васильева С.В. Старообрядцы Забайкалья и особенности их религиозных верований // Пятая Дальневосточная конференция молодых историков. - Владивосток, 1998. -С. 59-63.
4. Гришина З.В. Изучение истории старообрядчества в Московском университете. XIX -начало XX века // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований Русского старообрядчества. - М., 1998. -С. 37-42.
5. Гурьянова Н. С. «Словестный портрет» на Выгу // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв. - Новосибирск, 1998. - С. 112-120.
6. Гурьянова Н.С. Монарх и общество: К вопросу о народном варианте монархизма // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов. Отв. ред. и сост. Юхименко Е.М. - М., 1999. - С. 126-148.
7. Гурьянова Н. С. Старообрядческая литературная школа в контексте русской культуры XVIII в. // Славянские литературы. Культура и фольклор славянских народов. - М., 1998. - С. 117-132.
8. Русское старообрядчество республики Молдова и Приднестровья (по материалам комплексной археографической экспедиции МГУ 1996 г.) /Давыкин А.В., Ерофеева
B.И., Литвина Н.В. и др.// Археографический ежегодник за 1998 год. - М., 1999, -
C. 46-53.
9. Демкова Н.С. Сочинения протопопа Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества: Матер. и исслед./ С.-Петер. гос. ун-т. - СПб., 1998. - 330 с.
10. Демченков С.А. Традиции устной обличительной проповеди в "Житии" протопопа Аввакума // Народная культура Сибири. - Омск, 1998. - С. 219-224.
11. Денисов Н.Г. Певческие традиции в старообрядческой общине // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского института. - М., 1998. - С. 345-353.
12. Ершова О.П. Старообрядческое общество и политическая жизнь России в период с 1905 г. до октября 1917 г // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ. Матер. III междунар. конф. - М., 1998. - С. 152-155.
13. Ершова О.П. Старообрядческое общество начала ХХ в. в оценке Б.В.Штюрмера // От Московского государства к Российской империи. - М., 1998. - С. 12-18.
14. Захарова С.О. Становление и развитие старообрядческих центров медного литья // Вестн. Челябин. ун-та. - Сер. 1, История. - Челябинск, 1999. - № 1. - С. 44-50.
15. Захарова С.О. Старообрядческая богослужебная культура XVII - начала ХХ века // Там же. - 1998. - N 1. - С. 20-25.
16. Зольникова Н.Д. "Свои" и "чужие" по нормативным актам сибирских староверов-часовенных // Гуманит. науки в Сибири. - Новосибирск, 1998. - N 2. - С. 54-59.
17. Зольникова Н.Д. Урало-Сибирские староверы в первой половине XX в.: древние традиции в советское время. // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв. - Новосибирск, 1998. - С. 174-190.
18. Зольникова Н. Д. Урало-Сибирские старообрядческие монастыри в первой половине ХХ века // Церковь в истории России. - М., 1998. - Сб. 1. - С. 173-176.
19. Иванов Ю.А. К истории церковного раскола в Шуйском округе во второй половине XVII в. // Краеведческие зап. - Иваново, 1998. - Вып. 3. - С. 47-51.
20. История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв./ Сб. научн. трудов. Отв. ред. Ромодановская Е.К. - Новосибирск, 1998. - 315 с.
21. Козлов В.Ф. Московское старообрядчество в первой трети XX в. (храмы, молельни, общественные организации и учреждения) // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов; Отв. ред. и сост. Юхименко Е.М. - М., 1999 . - С. 190-239.
22. Козлова Н.В. Купцы-старообрядцы в городах Европейской России в середине XVIII в. (К истории российского предпринимательства) // Отечественная история. - М., 1999. -№ 4. - С. 3-14.
23. Комарова О.А. Старообрядческое общество и политика (на примере выборов в IV Государственную думу) // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ: Матер. III междунар. конф. - М., 1998. - С. 179-183.
24. Корепанов Н.С. Тайная Шарташанская часовня XVIII в // Культурное наследие российской провинции: история, и современность: К 400-летию г.Верхотурья: Тез. докл. и сообщ. Всерос. науч.-практ. конф. 26-28 мая 1998 г., Екатеринбург-Верхотурье. - Екатеринбург, 1998. - С. 278-283.
25. Курилов В. Н., Мамсик Т. С. Ишимский старообрядческий раскол: численность и размещение по официальной статистике 40-х годов. XIX в // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 1998. - С. 84-87.
26. Мальцев А.И. «Книга пасхалная» - берестяной старообрядческий дневник за 1956 -1975 гг. // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв. -Новосибирск, 1998. - С. 263-272.
27. Матушевская Е.Г. Русская старообрядческая община как система (на примере региона Верхокамья) // От Московского государства к Российской империи. - М., 1998. -С. 23-27.
28. Молзинский В.В. Старообрядческое движение второй половины XVII века в русской научно-исторической литературе. - СПб., 1997. - 240 с.
29. Никитина С.Е. Языковое самосознание молокан и старообрядцев США: судьбы русского языка // Русистика сегодня. - М., 1998. - № 1/2. - С. 62-71.
30. Памятники старообрядческой письменности. - СПб., 2000. - 384 с.
31. Панич Т. В. Сочинения естественнонаучной тематики в читательском репертуаре сибирских старообрядцев // Гуманит. науки в Сибири. - Новосибирск, 1998. - N 2. -С. 49-54.
32. Платонов В.Г. Часовня пророка Ильи в деревне Шелтопорог ее убранство: (К вопросу о судьбах художественного наследия Выгореции) // Народное зодчество. - Петрозаводск, 1998. - С. 298-301.
33. Покровский Н.Н. Византийские и древнерусские традиции в старообрядческой литературе востока России XVIII-XX вв // Славянские литературы. Культура и фольклор славянских народов. - М., 1998. - С. 100-116.
34. Покровский Н.Н. Пути изучения истории старообрядчества российскими исследователями. // Археографический ежегодник за 1998 год. - М., 1999. - С. 3-20.
35. Покровский Н.Н. Сибирская повесть XX в. О целебном источнике. // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв. - Новосибирск, 1998. - С. 253262.
36. Покровский Н.Н. Споры об исповеди и причастии у староверов-часовенных востока России в XVIII в // Культура славян и Русь. - М., 1998. - С. 518-528.
37. Пушкарев С. Историография старообрядчества // Журн. Моск. патриархии. - М., 1998. - N 7. - С. 62-72.
38. Рыков Ю.Д. Неизвестный старообрядческий писатель XIX в. Петр Юродивый и его эсхатологические сочинения // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов. Отв. ред. и сост. Юхименко Е.М. - М., 1999. - С. 149-189.
39. Сердюк М.Б. Старообрядческое духовенство в Харбине // Годы, люди, судьбы. История российской эмиграции в Китае. - М., 1998. - С. 66-68.
40. Сиромаха В.Г. Книжные справщики печатного двора второй пол. XVII в. // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов. Отв. ред. и сост. Юхименко Е.М. - М., 1999. - С. 15-44.
41. Соловьева В.С. Традиция певческого исполнения кафизм на воскресной утрени у старообрядцев Поморского согласия // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского института. - М., 1998. - С. 339-345.
42. Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов. Отв. ред. и сост. Юхименко Е.М. - М., 1999. - 456 с.
43. Старухин Н.А. Организация и деятельность противораскольнического братства Св. Дмитрия Ростовского (1884-1885) // Алтайский сб. - Барнаул, 1998. -Вып. 18. -С. 58-64.
44. Сущенко В.А. Причины высокой деловой активности предпринимателей-старообрядцев // Лосевские чтения. - Ростов н/Д., 1998. - С. 57-58.
45. Титова Л.В. Сказание о патриархе Никоне - публицистический трактат пустозерских узников. // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв., -Новосибирск, 1998. - С. 223-237.
46. Федорова В.П. Современое состояние духовных стихов в старообрядческой среде Южного Зауралья // Наука о фольклоре сегодня: междисциплинарные взаимодействия. - М., 1998. - С. 120-126.
47. Фурсова Е.Ф. Одежда жизненного пути : (По материалам старообрядцев-федосеевцев Васюганья) // Гуманит. науки в Сибири. - Новосибирск, 1998. - № 3. - С. 86-92.
48. Хохлова Т.А. Старообрядчество и развитие рыночного уклада в России // Вестн. МГУ, полит. науки. - М., 1998. - № 3. - С. 31-46.
49. Чумичева О.В. Соловетское восстание 1667 -1676 гг. / Отв. ред. Покровский Н.И. -Новосибирск, 1998. - 195 с.
50. Юмсунова Т.Б. Русские говоры старообрядцев (семейских) Забайкалья как говоры переходного типа // Славянское языкознание. - М., 1998. - С. 592-614.
51. Юхименко Е.М. Рукописно-книжное собрание Выго-Лексинского общежительства // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч. трудов; Отв. ред. и сост. Юхименко Е.М. - М., 1999. - С. 45-125.
52. Юхименко Е.М. Старообрядчекие издания "Истории об отцах и страдальцах Соловецких" Семена Денисова: Вопросы текстологии и связи с рукописной традицией // Тр. Гос. ист. музея. - М., 1998. - Вып. 95. - С. 59-77.
