CC BY
80
УДК 130.2 : 271.5
В. Г. Баев, А. Г. Давыденкова
Староверие как духовная традиция русского Севера (на примере выговского общежительства)
В данной статье рассматриваются условия формирования старообрядческих общин и их деятельность по сохранению и развитию таких элементов духовной культуры нашего Отечества, как книгопечатание, распространение грамотности, сохранение исторических традиций. На примере выговского общежительства показана роль старообрядческой общины в сохранении старой веры как неотъемлемого фрагмента русской духовности.
This article discusses the conditions of formation of the old believers communities as well as their activity aimed at conservation and development of certain elements of Russian spiritual culture, i.e., book printing, literacy, preserving historic traditions. The Vyg settlement is used to illustrate the role of the old believers ' community in preservation of old faith as an integral part of Russian spirituality.
Ключевые слова: духовная культура, феномен духовности, старая вера, старообрядческие общины.
Key words: spiritual culture, spirituality, old faith, old believers' communities.
Одной из актуальных проблем современного образования - как школьного, так и вузовского - являются вопросы усвоения исторического знания. За 90-е годы прошлого столетия десятками издавались учебники и учебные пособия по курсу российской истории, зачастую написанные с диаметральных идейных позиций и делающие выводы, отрицающие друг друга. Найти главную связующую линию в преподавании истории - насущная задача российского образования. Отсюда интерес к духовной традиции носит не столько академический характер, сколько связан с потребностями образовательных практик. Ведь это касается не только осмысления многовековой российской истории, но и традиций художественной культуры (музыка, живопись и т. д.), и истории религиозных исканий. В широком общефилософском значении духовная традиция -это «в значительной мере есть то, что удерживает нас в культуре и истории». «Связывая человека прошлым, закрывая (до известной степени) ему возможность ретроспективного произвола, традиция открывает ему перспективу свободы в настоящем и будущем на ос-
© Баев В. Г. , Давыденкова А. Г., 2013
нове прошлого» [1, с. 1048]. Эту же мысль о значении духовной традиции в сохранении социокультурного опыта обосновывает С.С. Хоружий, акцентируя ее значение как механизма трансляции человеческого опыта, как «антропологический опыт бытийного восхождения» [11].
Н.С. Гордиенко писал, что религиоведческое знание в значительной степени занято решением проблемы выявления места религии в системе именно духовной культуры человечества, анализом форм ее взаимосвязи с основными компонентами духовной культуры [4, с. 4]. Однако в современной философской литературе категория «духовность» все более наполняется социальным значением, связанным, в первую очередь, с нравственно-этическим компонентом культуры личности [2]. Не всегда духовность есть отвержение телесности, речь идет лишь о возвышении одного над другим, об иерархичности, о подчинении жизни человека или природному, или духовному. Задачи религии, философии, морали в этом плане неразрывны. Смысл религиозности - обращаться к Богу, говорить о Боге, стремиться к идеалу, поэтому богословие и учение отцов Церкви не ставило специальной задачи создать учение о человеке, свою антропологию. Тем не менее, на протяжении столетий шло становление христианской антропологии, которая сейчас обязательно присутствует в проблемах социальной концепции любой конфессии, в том числе и в святоотеческой литературе, где обсуждались темы происхождения и назначения человека, его свободы, творчества, ответственности, богоподобия, связи человека с Церковью [6, с. 3-12].
Протопоп Аввакум, ясно сознавая духовную миссию России после крушения Византии, призывал учиться истинному православию у радетелей старой веры. Духовность консервативна, но не потому, что она не умеет приспособиться к текущему моменту, а потому, что она и есть философия исторического опыта человечности. Если духовно развитый человек бескорыстно, искренне любит родителей, Отечество, почитает святыни, то такой консерватизм, выработанный духовной традицией предков, помогает сохранению самобытной культуры. Это с особой силой проявилось в сохранении религиозного сознания культуры допетровской Руси в старообрядческих сочинениях.
Сочинения Аввакума стали духовной собственностью старообрядцев, своего рода реабилитацией присутствия старовера-человека в мире. Как пишет современный религиовед, «духовная собственность есть автограф, моя поименованность в ономастиконе бытия и святцах памяти, это - я-поступок , вошедший неустранимым эле-
ментом в сложный узор поступков многих людей, а узор сей и есть многоразличная историчность ноосферы... Человечество авторов, человечество духовных собственников - это человечество личностей, собор человеков-артистов и человеков-зиждителей. В этом смысле оно - самое бескорыстное человечество, потому что в нем царит закон неисчерпаемых возможностей духовного обмена, идейного выбора, творческой альтернации, импровизации и эксперимента. "Растрепанной импровизацией" называл Герцен историю, она творится по законам эстетического созидания красоты и принадлежит, как сказал Блок, "человеку-артисту". В этом моменте духовная собственность выявляет свою главную функцию: она эстетически "собирает" человека и мир вокруг него в целостное единство.» [5, с. 463-464].
В качестве религиозного движения старообрядчество заняло заметное место в жизни русского православия. Вместе с тем, оно является одним из крупнейших феноменов в духовной жизни русского народа, культуры России в целом. Оно объединило на протяжении веков многие миллионы верующих, оказало существенное влияние на развитие отечественной культуры, политики и экономики. Поэтому историко-философское и религиоведческое изучение обширного интеллектуального наследия старообрядчества составляет важную часть общего процесса научного исследования истории русской религиозно-философской мысли. Старообрядчество также несет в себе информацию о существенных элементах русского средневекового религиозного сознания, национальной культуры русского этноса. Поэтому старообрядческая литература может представлять интерес в качестве основной канвы развития представлений о становлении отечественной духовности.
Кризисные периоды в социально-политической истории России были наиболее продуктивными в качестве импульсов для развития религиозной средневековой мысли. При всех разнообразных и тяжелых испытаниях, через которые прошла Древняя Русь, русское средневековье не столкнулось ни с одним духовным, идейным кризисом, сопоставимым по масштабу с церковным расколом XVII в. Хронологически история русского средневековья уже закончилась, когда его религиозно-философское наследие получило новую возможность раскрыться в ходе создания интеллектуальной апологии староверия. Старообрядческая полемическая литература становится, таким образом, источником сведений о византийско-русской религиозно-философской мысли более раннего периода, так как по своей ментальности староверы стремились максимально сохранить суще-
ствующие традиции без внесения принципиальных изменений в учение, унаследованное от предков. Старообрядцы должны были не просто найти у своих предшественников готовые ответы. Они вынуждены были сохранять адекватность своего вероучения, духовные традиции прошлого в новых условиях, требующих при этом определенного творчества.
Гонения на старую книгу в допетровской Руси, начавшиеся с никоновских реформ, привели к тому, что эта книга, говоря словами видного исследователя философии культуры старообрядчества В.Г. Сенатова, «переселилась в частные дома приверженцев старины». Действительно, российское законодательство того времени запретило держать старопечатные книги при церквах и монастырях, и книга вынужденно «ушла в народ». Сенатов изучал памятники старообрядчества в XIX в. Тогда он сделал вывод, что это привело к «сплошной грамотности всей старообрядческой массы. В данном случае не было школьного образования в нашем современном смысле, а произошло чисто народное, стихийное распространение грамотности. Деды, имеющие внуков, отцы, озабоченные о родителях и собственных детях <...>, все находили возможным отрываться от своих злободневных занятий, научились грамоте и трепетно читали священные строки старых книг. По старообрядческим актам конца XVII столетия, всего через 20-30 лет после начала "раскола", можно судить, что уже тогда старообрядцы имели книг множество и грамоту разумели. В XVIII, в первой четверти его, старообрядцы даже ощущают недостаток в книгах, особенно учительного и религиозно-бытового характера» [7, с. 31-32].
Каждому из этапов старообрядческого движения, по разделяемой нами классификации С.А. Белобородова [3], соответствует определенный период книжности старообрядцев. Исходными являлись книги дореформенного периода. Однако начиная уже с первого периода (1653-1663), формируется база собственно старообрядческой литературы. Собирая челобитные и «записки», анализируя те исправления, которые были сделаны церковными реформаторами по указанию Никона, старообрядцы, начиная со своего отделения, с середины шестнадцатого века, начали накапливать богатейший материал для развития старообрядческой рукописной книги. К этому периоду относятся произведения таких авторов, как Даниил Костромской (ум. 1653), Иван (Григорий) Неронов (1591-1670), Никита Добрынин (ум. 1682), дьякон Федор Иванов (ум. 1682), игумен Феоктист (ум. 1666). Но самым известным из старообрядческих писателей этого времени является протопоп Аввакум Петров
(1620-1682). Сочинения «огнепального протопопа», общее число которых было более 80 (некоторые из них до нас не дошли), можно разделить, помимо его автобиографии, на три части: 1) истолкова-тельные беседы, 2) челобитные и 3) полемические и учительные послания к отдельным лицам и группам единомышленников.
После гибели главных старообрядческих писателей первых лет Раскола появляются новые поколения старообрядцев - братья Андрей (1674-1730) и Семен Денисовы (1682-1741), Даниил Викулин (16531733), Пётр Прокопиев (1665-1719), Феодосий Васильев (1661-1711), Иван Филиппов (1661-1744), инок Евфросин (2-я пол. XVII в.), дьякон Александр Керженский (1674-1720). В данный период общественная активность староверов уходит в глубину народных масс, преимущественно крестьянских. На Руси возникают первые старообрядческие общины. Староверие повсеместно приобретает общинный характер, формируются основания хозяйственной этики старообрядчества. Как пишет Д.Е. Расков, «хозяйственная этика старообрядчества, с одной стороны, опиралась на средневековые, традиционные представления, а с другой - в борьбе за выживание, за сохранение своей веры вынужденно приспосабливалась к внешним обстоятельствам. Уже в начале XVIII в. настоятели Выговской пустыни обосновали новое отношение к участию старообрядцев в торговле. Мера вынужденная, но симптоматичная для будущего развития торговых дел. "Благопослушная" торговля не для личного обогащения, а для выживания и процветания общины» [9].
Старообрядческие общины Северо-Запада России с полным правом мы можем охарактеризовать как хранителей и продолжателей духовных начал русской традиционной культуры. Особое место среди них занимало Выговское общежительство. Выг - это место проживания значительной массы старообрядцев на территории современной Республики Карелия по реке Выг (вытекает из озера Верхотинное, впадает в Выгозеро). Выговская пустынь, лежащая к северо-востоку от Онежского озера, стала естественным прибежищем гонимых старообрядцев, поскольку представляла собой глухие, непроходимые леса и болота с отсутствием поселений, удаленностью от административных центров. Уже в конце XVII в. сюда стали стекаться и основывать здесь скиты старообрядческие иноки, выходцы из северных монастырей, позже начали переселяться сюда и окрестные крестьяне. Из соединения двух таких поселений - толвуянина Захария Дровнина и другого, основанного в октябре 1694 г. бывшим церковным дьячком из Шуньги Даниилом Викулиным и посадским человеком города Повенца Андреем Денисо-
вым - и возникло Выговское общежительство, положившее начало поморскому согласию в старообрядчестве [13].
По существовавшему в то время законодательству старообрядцам разрешалось жить в селениях и городах наравне с другими подданными, но без права на пропаганду своего учения. При этом они должны были записываться в двойной оклад, должность сборщиков оклада за староверие обязаны были нести сами плательщики, выбирая из своей среды старост. Запрещено было держать при церквях старопечатные книги, особого наказания заслуживали православные священники, которые выполняли по просьбе старообрядцев какие-либо требы, - они лишались священнического сана. Ряд специальных постановлений был издан по поводу потаенных, незаписанных староверов, которые могли свободнее пропагандировать свое учение по взыскании штрафа, вдвое превышающего размер двойного оклада. Мирские староверы-проповедники в виде наказания чаще всего отсылались на каторгу, чернецы - в монастыри под особый надзор, розыск «потайных» производился особыми агентами из военных чинов [10]. Поэтому и бежали старообрядцы в места отдаленные - на русский Север, на Урал, в Сибирь.
Свою вынужденную изолированность от внешнего мира старообрядцы восполняли исторической памятью, осознанием своей непрерывающейся связи с прежней, дониконовской Россией. Каждый день в выговских часовнях совершались по старопечатным книгам службы святым, которых в тот день воспоминала вся православная церковь. По всей России ездили выговцы в поисках древних книг и икон. Трудами первых наставников общежительства была собрана богатейшая библиотека, в которой было представлено письменное наследие Древней Руси. Собранная на Выге библиотека включала в себя почти все древнерусское книжное наследие, причем в ее состав входили не только богослужебные, богословские и полемические книги, но и книги учебные, среди которых были представлены грамматики, риторики, логика, «Диалектика» Иоанна Дамаскина, «Великая наука» Раймунда Люллия. Были здесь сочинения Аристотеля и даже французских просветителей. На Выгу сложились собственные литературная, книгописная и иконописная школы, были выработаны характерные стилистические и технологические приемы в медном литье, резьбе и росписи по дереву, вышивке. Как пишет Е.М. Юхминенко, «книжная основа придала выговскому искусству исключительную чистоту и единство стиля, получившего позднее название "поморский"» [14, с. 163]. Практически все жанры, существовавшие в Древней Руси, получили продол-
жение в выговской литературной школе: агиография и историческое повествование, сказания и видения, различные виды слов (торжественные, воспоминательные, надгробные и др.), проповеди и послания, поучения и полемические сочинения, службы и силлабическая поэзия. «Сильнее заботы о мирском благополучии оказалась преданность "вере отцов и дедов" - освященной веками национальной церковной традиции», - так характеризуют сложившуюся ситуацию авторы одной из статей о Выге [8].
«"От корени выгорецкаго монастыря...": Выго-Лексинское об-щежительство - начало и духовный центр поморского старообрядчества» - так называется одна из статей Елены Юхминенко, современного наиболее авторитетного исследователя старообрядческой духовной культуры [12, р. 33]. В статье отмечается, что для старообрядческого мира Выговская пустынь в деле защиты старой веры и сохранения старообрядческой религиозной духовности была непосредственной преемницей знаменитого Соловецкого монастыря, восемь лет (1668-1676) выдерживавшего осаду царских войск. Соловецкие монастырские традиции были положены в основу внутреннего устройства старообрядческого общежития, именно поэтому до сих пор остается дискуссионным вопрос: монастырем ли была Выговская пустынь или же поселением.
Следуя заложенному с самого начала общежительства принципу раздельного проживания мужчин и женщин, поселение было обнесено оградой и разделено стеной на две половины - мужскую и женскую (позднее женская, по понятным вполне причинам, получила название Коровий двор). В Выговском общежительстве получили дальнейшее развитие разработанные соловецкими иноками основы беспоповского учения, создана общая концепция общинной жизни староверов в новых условиях, созданы литературная, иконописная школы, выработан свой устав.
Выг не только пользовался духовным наследием Древней Руси, но и преумножал его. Древние ветхие рукописи реставрировались, тексты восстанавливались. Историческая память питала жизнь Вы-га, подвигала на собирание памятников раннего старообрядчества, устных преданий о страдальцах за веру. Это позволило выговцам создать целый исторический цикл о старообрядческом движении. Назовем наиболее известные крупные сочинения: «История о отцах и страдальцах соловецких» Семена Денисова, старообрядческий мартилог «Виноград Российский» (Семен Денисов), «История Выговской пустыни» (Иван Филиппов) и др. Творческое развитие древнерусских традиций, выработка собственного стиля во всех ви-
дах искусства и высочайший профессионализм позволяют говорить о выговском наследии как об уникальном явлении в русской культуре XVШ-XIX вв. Любовь общежителей к своим духовным учителям выражалась и в том, как бережно сохранялись на Выгу их автографы и списки их сочинений. Для последующих поколений выговских насельников уже сами основатели пустыни являлись звеном, связующим их с ранней старообрядческой историей.
Помимо обучения книжной грамоте, на Выгу была организована школа знаменного пения. Высокий уровень музыкальной культуры позволил выговцам перелагать на знаменный распев даже стихи, оды и псальмы собственного сочинения. Художественное наследие пустыни исключительно обширно и многообразно. Здесь создавались живописные произведения (иконы, лубки, книжные миниатюры, картины маслом), предметы мелкой пластики (резные деревянные и литые металлические иконы и кресты, предметы церковного и домашнего обихода) и прикладного искусства (лицевое и орнаментальное шитье, роспись и резьба на мебели и предметах домашней утвари из дерева, плетение из бересты). Вместе с тем, распространенность старой веры в крестьянских массах привела к появлению такого вида творчества, как лубок. Он обязан своим появлением Выго-Лекскому общежительству (Лекса - река, территориально охватываемая старообрядческим поселением, разросшимся от верховий Выга). Обосновывая истинную веру, старообрядцы наряду с перепиской сочинений своих апологетов пользовались наглядными способами передачи информации, в том числе рисованием картинок. Вначале это было «потаенное» искусство, предназначенное только для круга единомышленников. Однако нравственно-просветительные возможности лубка, наполнение этого искусства высокой духовностью общечеловеческих ценностей очень быстро расширили его значимость. В манере письма, в отдельных приемах создатели рисованных картинок зависели и от высокого искусства иконописания, процветавшего на Выгу. Наслаждение красотой мира, поэтическое, цельное отношение к природе, оптимизм, фольклорное обобщение - вот те черты, которые впитал рисованный лубок из крестьянского искусства.
С ужесточением политики правительства Николая I в отношении старообрядчества старообрядцы пытаются адаптироваться к новым условиям существования, что, в частности, выразилось в перемещении духовных центров поповцев и беспоповцев в Москву. Признанными центрами московского старообрядчества со второй половины XVIII столетия стали Рогожское старообрядческое клад-
бище и Преображенская старообрядческая община. Для Выговской пустыни политика «полного искоренения раскола» обернулась уравнением их прав с другими казенными крестьянами и ограничением экономических основ общежительства, закрытием часовен, вывозом книг и икон, разрушением кладбищ и сломом построек. Заканчивалась история Выговского общежительства, но продолжалась история русского старообрядчества в целом.
Список литературы
1. Абушенко В.Л. Традиция // Новейший филос. сл.: 3-е изд., исправл. -Минск: Кн. Дом, 2003.
2. Арефьев М.А., Давыденкова А.Г., Кожурин А.Я. и др. Философия человека и культурно-институциональные процессы в России: моногр.: в 2 ч. -СПб.: Изд-во ИПП, 2012.
3. Белобородов С.А. Старообрядческая рукописная книга. - URL: http: // heritage.eunnet.net/oldbelief/
4. Гордиенко Н.С. Основы религиоведения: учеб. пособие для студ. пед. вузов. - СПб.: ЛОПИ, 1994.
5. Исупов К. Дух собственности и собственность духа // К. Исупов, И. Савкин. Русская философия собственности (XVIII-XX вв.). - СПб.: СП «Ганза», 1993.
6. Корольков А.А. Антропология и кризис духовности //Антропологический синтез: религия, философия, образование / сост., предисл. А.А. Королькова - СПб.: РХГИ, 2001.
7. Сенатов В.Г. Философия истории старообрядчества. - М., 1995.
8. Серебрякова Е.И., Юхминенко Е.М., Иткина Е.И. Выго-Лексинская поморская старообрядческая книгописная школа XVIII-XIX вв. - URL: http: // www.raruss.ru/slavonic/1648-vyga-pomor-school.html.
9. Расков Д.Е. Процент в хозяйственной этике и практике староверов // Проблемы современной экономики. - 2009. - № 1(29).
10. Федотова М.А. О расспросных речах старообрядцев (по материалам первой половины XVIII в. фонда Канцелярии Синода // Revue des Etudes Slaves. 1997. - LXIX (l-2). - P. 45-59.
11. Хоружий С. Духовная практика и духовная традиция. - URL: http: // www.bibliofond.ru/view.aspx?id=113130 (дата обращения: 16.03.2013).
12. Юхименко Е.М. «От корени выгорецкаго монастыря...»: Выго-Лексинское общежительство - начало и духовный центр поморского старообрядчества // Revue des Etudes Slaves. 1997. - LXIX(l-2). - P. 33-44.
13. Юхименко Е. М. Новые материалы о начале Выговской пустыни // Тр. отдела древнерус. лит-ры Ин-та рус. лит-ры (Пушкинский дом) - 1993, СПб., - Т. 47.
14. Юхименко Е.М. О книжной основе культуры Выга // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований. Материалы междунар. науч. конф. - М.: Рос. полит. энцикл., 1998.
