CC BY
87
2001.02.035. ЛЕБЕДЕВА Л.А. УСТОЙЧИВЫЕ СРАВНЕНИЯ
РУССКОГО ЯЗЫКА ВО ФРАЗЕОЛОГИИ И ФРАЗЕОГРАФИИ. — Краснодар, 1999. — 192 с. — Библиогр.: с. 173-189.
В монографии, состоящей из трех разделов, рассмотрены аспекты устойчивых сравнений русского языка (УС), имеющие принципиальное значение для фразеологической теории и словарной практики.
Во введении отмечается, что УС занимают особое место в фразеологической системе языка, поскольку они составляют один из самых многочисленных классов ФЕ с однотипными структурносемантическими свойствами. При этом они представляют собой открытую, развивающуюся систему языковых единиц. В.В.Виноградов характеризовал УС как особый тип фразеологических конструкций, в котором внутренняя условность фразы определяется традиционной национальной специфичностью и экспрессией образа. Основную задачу работы автор формулирует как семантико-прагма-тическое параметрирование УС и обоснование методики их тематической классификации для идеографического словаря.
При теоретическом и практическом интересе к данной группе ФЕ наиболее существенные расхождения в подходе к ним связаны с проблемами их языкового статуса, компонентного состава и установления границ словарного описания.
Раздел первый “Устойчивые сравнения в языке и речи” посвящен вопросам теории УС.
В главе первой “Устойчивые сравнения как единицы языка” исследуются логическая основа УС, их компонентный состав, константные признаки и системные связи. Логическая основа сравне-ния
— подмеченная многими философами и психологами способность сознания устанавливать на основе первичных впечатлений и представлений ассоциации между предметами и явлениями и анализировать восприятия. Существенным отличием образного языкового сравнения от логического является разнородность сопоставляемых компонентов, а также то, что в них сопоставляется не предмет с предметом и не понятие с понятием, а конкретный предмет/явление с понятием. Полная логическая формула сравнения, которая выражается в языке эксплицитно или имплицитно, имеет вид “А
— С — тВ”, где А — субъект сравнения (то, что сравнивается), С — основание (признак) сравнения, В — объект сравнения, а т — оператор сравнения. В случае УС оператор чаще всего — “как”, “словно”, “точно”,
возможны также конструкции с творительным сравнением, которым, как правило, соответствуют союзные конструкции: “реветь белугой” — “реветь как белуга”, “вылететь пробкой” — “вылететь как пробка”. По мнению Л.А.Лебедевой, в инвариантную модель УС следует включать все три компонента логической формулы, хотя постоянным и обязательным является только объект сравнения (УСО), в то время как каждый из первых двух компонентов может опускаться: “дождь льет как из ведра” и “дела как сажа бела” с отсутствующим основанием сравнения или “белый как снег” с опущенным субъектом. Автор подчеркивает, что многие УС имеют лексико-грамматические или категориальнограмматические ограничения на выбор субъекта, поэтому их словарная интерпретация без указания на первый элемент будет неполной: “белый как мел” — о цвете лица человека, но “белый как снег” — о предмете, “крупный как горох” — о слезах, “мелкие как горох” — об овощах, “толстый как боров” — о взрослом мужчине, но “толстый как поросенок”
— о ребенке.
К числу константных признаков УС как единицы языка относятся семантическая стабильность, определенность грамматического строения, прагматическая направленность и несвободная сочетаемость УСО с остальными компонентами. Их структурное разнообразие сводится к шести основным моделям разной степени продуктивности, притом что объект, как правило, семантически определен и структурно стабилен. Произвольное введение в УСО дополнительных компонентов разрушает устойчивость сравнения, переводя его в разряд индивидуальноавторских: “упрям как вол” — “упрям как лозищанский вол”
(В.Короленко). Семантическая стабильность УС, и прежде всего их объектной части, связана с эталонизацией образов УСО в сознании носителей языка — их денотаты становятся “примерными” воплощениями свойств, характеризуемых каждым конкретным сравнением. Однако способность УС, в том числе и некоторых их объектных компонентов, к модификациям свидетельствует об определенной семантической расчлененности образных сравнений. Действительно, УС составляют периферию идиоматики по таким признакам, как неразложимость значения и неизменность лексикограмматического состава. Поэтому их семантической константой следует считать не значение, а логико-предметное содержание, определяемое как обобщенное отражение некоторого фрагмента действительности. Образная стабильность УС обеспечивается постоянством признака
сравнения, что наглядно проявляется при совпадении у разных УС объектной части: “желтый как лимон” (о цвете лица) и “выжатый как лимон” (об усталом человеке).
Коммуникативно-прагматическая функция УС состоит в формировании у слушателя эмотивных оценок предмета речи и в создании определенных стилистических условий коммуникации.
Системная организованность УС как подсистемы языка проявляется в их вариантности, антонимически-синонимических отношениях и в способности объединяться в идеографические поля, членимые далее на тематические разряды и группы.
Синонимические и антонимические характеристики УС имеют свои особенности, обусловленные спецификой их семантической структуры. Синонимичными следует считать только те УС, у которых совпадают и основание, и субъект сравнения. Так, УС “белый как кипень” и “белый как мел” синонимами не являются, так как субъект первого из них — существительное неодушевленное, а второго — человек. С другой стороны, даже полное совпадение основания и объекта сравнения при разных субъектах позволяет говорить об омонимии: “нож/топор острый как бритва” и “язык острый как бритва”, “человек остановился как вкопанный” и “автомобиль остановился как вкопанный”. Для квалификации УС как вариантных стабильными должны оставаться субъектная отнесенность, признак сравнения и УСО: “отличаться друг от друга как небо и земля” и “отличаться друг от друга как небо от земли”. Вариантность УС современного русского языка имеет лексикограмматическое проявление (“краснеть/раскраснеться как маков цвет”), формообразовательное, связанное с грамматическими изменениями их частей, стилистическое (“блудить/шляться как мартовский кот”). Вариантность УСО проявляется в словах-дублетах (“жить как у Христа/Бога за пазухой”) и в использовании соотносительных родовых форм зоонимов с супплетивной основой (“ржать как конь/лошадь”).
УС-антонимы характеризуются одинаковой субъектной отнесенностью, предполагают одинаковые условия употребления для описания противоположных понятий. Например, не считаются антонимами УС “быть одетым как картинка” и “быть одетым как пугало огородное”, так как они характеризуют одежду не в противоположных аспектах: ‘богато и красиво’ и ‘безвкусно, пестро’, но не ‘бедно, плохо’. В словаре идеографического типа УС-антонимы могут быть введены в
одно поле, и это может быть эксплицировано в именовании полей, как, например, “трудиться — бездельничать”.
В главе второй “Устойчивые сравнения в свете фразеологических антиномий” УС анализируются с точки зрения свойств фразеологизмов, представляющих собой их сущностные характеристики: “устойчивость
— неустойчивость”, “моделируемость — немоде-лируемость”,
“эксплицитность — имплицитность”, “образность — безобразность”, “экспрессивность — нейтральность”, “универсаль-ность —
уникальность”. Эти свойства, рассматриваемые в плане диахронии, имеют относительный характер. Так, об относительности устойчивости УС свидетельствуют их вариантность, факультативность некоторых элементов и возможность авторских преобразований при сохранении эталонного образа. Моделируемый характер УС обеспечивает их понимание при речевых трансформациях и стимулирует постоянное пополнение круга УС в языке. Например, одной из наиболее продуктивных и варьируемых моделей УС представляется “нужен + как + живому существу + ненужный предмет” о чем-либо бесполезном кому-либо. Однако относительность этого свойства проявляется в традиционных для языка ограничениях на лексическое заполнение основания и объекта сравнения, проявляющих национальную специфику образов-эталонов. Так, в славянских языках, в том числе и в русском, для негативной характеристики умственных способностей человека используется модель уподобления его деревянному предмету, имеющая множество лексических вариантов.
В УС проявляются две противоположные тенденции, характерные для фразеологизмов: имплицитность, понимаемая как сокращение
первоначальной структурной формулы, сопровождаемое конденсацией смысла, и эксплицитность, состоящая в развертывании числа компонентов. Результатами имплицирования УС являются развитие переносных значений у глаголов, выступающих в роли оснований УС (“грызться (как собаки”), “кудахтать (как курица”), и превращение объектной части в некомпаративную фразеологическую единицу, сохраняющую эталонный образ: “карточный домик”, “горькая редька” и т.д. Цель эксплицирования — усиление экспрессивности УС: “отмахиваться как от назойливой/надоедливой мухи”, “мрачный как темная/черная ночь”. Образность УС — качество, заложенное в них генетически, однако в ряде случаев можно говорить об угасании или затемнении образа, как при превращении ряда УСО в “чистые”
интенсификаторы (“как собака”, “как черт”, “орет/кричит как
оглашенный”). Эта тенденция способствует повышению идиоматичности УС.
Языковая категория компаративности принадлежит к
универсальным в языке, однако система образов-эталонов специфична для языков и ареалов. Даже в родственных языках объекты и основания сравнения различаются, так как различны традиционные установки и образы-эталоны. Например, эталон “необходимости” в русском языке — “воздух” (“нужен как воздух”), а в чешском — “соль” пу1пу ]ако Би1, “пень” для русских — образ-эталон “глупости”, а для поляков — “одиночества” БатоШу ]ак р1еп. Подход к УС как к единицам, несущим лингвокультурную и эмотивную информацию, существенно дополняет их структурно-семантическое исследование и должен найти отражение в лексикографическом описании.
В главе третьей “Место устойчивых сравнений в системе образных средств языка” определяется место УС среди других образных средств языка. Сравнительный анализ УС и индивидуально-авторских сравнений свидетельствует о наличии переходной зоны между языковыми и речевыми сравнениями. В отношениях УС и метафор прослеживается деривативность: многие языковые метафоры — дериваты УС, что, по мнению автора, подтверждается сохранением в узуальных моновербальных метафорах значений, которые эти слова имели в составе УС: “злая как ведьма” ^ “ведьма”, “грязно как в хлеву” ^ “хлев”. Эти метафоры строятся на семах, соотносимых с основаниями соответствующих УС. Существование в языке разных по структуре, но близких по образности единиц приводит к мысли о необходимости создания словаря устойчивых образов русского языка, в котором ведущей единицей стало бы гнездо образов.
Во втором разделе “Устойчивые сравнения как объект фразеографии” представлен обзор фразеологических словарей в целях сопоставления принятых авторами принципов отбора и толкования материала и выбора оптимальных способов словарной репрезентации УС. Л. А.Лебедева отмечает, что основную тенденцию современной лексикографии можно охарактеризовать как стремление к параметризации языка, т. е. к экстраполированию в словарь результатов анализа самых разных явлений и уровней языка и отношений между ними в виде отдельных квантов информации, сочетающихся друг с другом в пределах словарной статьи. Для УС основными и достаточными
параметрами являются семантический, включающий дополнительные смыслы, характеризующие ситуацию употребления и образную мотивировку, грамматический, стилистический, включающий указание на экспрессивно-эмотивный модус и ситуацию общения, синтагматический, указывающий на ограничения сочетаемости компонентов УС, парадигматический, указывающий на вхождение УС в тематические поля и антонимо-синонимические ряды, и иллюстративноречевой, демонстрирующий способы контекстуального использования УС.
В третьем разделе “Идеографическая разработка устойчивых сравнений русского языка” отмечается, что фразеологические словари стремятся деформализовать алфавитную подачу материала, перейти к тематико-идеографическому принципу. Идеографические словари, построенные по модели “значение ^ знак”, максимально пригодны для решения коммуникативных задач и активного овладения языком. Однако к настоящему времени идеографическому описанию подвергнут только один класс ФЕ — идиомы, и фразеологическая идеография активно развивается. Автор полагает, что при идеографической классификации УС для словарей неправомерно исходить из группировки по объекту сравнения, так как этот подход не отвечает коммуникативным потребностям носителей языка. Выделение идеографических полей следует проводить, исходя из понятийной отнесенности слова, называющего субъект сравнения; разряды внутри идеографических полей целесообразно устанавливать, опираясь на семантику основания сравнения, а более мелкие идеографические группы и подгруппы зависят от семантики УСО.
Автор предлагает свой вариант идеографической классификации УС, который оказывается отчетливо антропоцентричным. Понятийная сфера “Человек” представлена наиболее широко. Внешний мир (“Предметы”, “Природа”, “Абстрактные понятия”), менее значительный по объему представленности в УС, также вовлекается в орбиту антропоцентризма, так как качественные характеристики даны в УС через восприятие человеком, соотносящим их с собой и своими эмоциями и интересами.
Е. О. Опарина
