CC BY
50
гг. Проявились два основных подхода к будущей стратегии США в отношении СССР: 1) отход от равноправного партнерства, закрепление лидерства США и 2) признание большого вклада СССР в окончание «холодной войны», формирование нового мирового порядка и одновременное утверждение о том, что СССР «холодную войну» проиграл. Эти два подхода в принципе сохранились и после декабря 1991 г.
Летом 1991 г. была опубликована статья о советско-американских отношениях, с которой выступили ученые из школы Д.Ф.Кеннеди Гарвардского университета Г.Элисон и Р.Блэквил. В ней высказывалась мысль о важности продолжения сотрудничества двух держав. Авторы статьи отметили, что после «победы» коалиционных сил стран НАТО во главе с Соединенными Штатами над коммунизмом многие начинают забывать или игнорировать тот факт, что без поддержки СССР такой итог «холодной войны» вряд ли стал бы возможным. По мнению авторов, подписание договоров по обычным вооружениям, по сокращению стратегических вооружений, развитию механизмов двусторонней инспекции по выполнению подписанных договоров, вывод войск из Афганистана, объединение Германии, поддержка акций против Ирака и многие другие события могли быть осуществлены только при самой активной инициативе и поддержке со стороны Советского Союза, лично М.С.Горбачева (1).
Тем не менее, после распада СССР в работах американских специалистов начал усиливаться другой подход, в основе которого был пересмотр результатов советско-американских отношений в период перестройки, новый взгляд на Россию как правопреемницу СССР, внесение корректив во внешнеполитическую стратегию США, изменение приоритетов американской политики. Прежде всего, был предложен новый взгляд на действия СССР в 1985-1991 г.
В первом, вышедшем после распада СССР номере журнала «Форин полиси» была опубликована серия статей, посвящённых политике США
внешней политики, определить характер новой стадии в развитии международных отношений и роль Запада. Автор, в сущности, выделил основную дилемму, стоявшую перед американским руководством, - обосновать своё лидерство в западном мире, подтвердить свои претензии на мировое лидерство весомыми аргументами. Л.Фридман отметил, что США остаются военной супердержавой, однако не занимают аналогичного положения в мировой экономике, где всё более уверенно и решительно заявляют о себе Китай, Япония, блок западноевропейских государств. При таком положении модель единоличного господства Америки представлялась ему сомнительной: «распад СССР не мог автоматически приравниваться к подъему» США, считал Л.Фридман (5).
Тезис о необходимости сочетать лидерство и коллективные действия получила развитие в статье редактора журнала «Форин аферз» У.Хайланда. Оценивая итоги операции «Буря в пустыне», он отметил, что она, скорее, была свидетельством начала новой эры международной кооперации, а не единовластия США. Хайланд высказал мысль о том, что окончание эпохи биполярного мира не несло полной свободы действий для Америки. По его мнению, в годы «холодной войны» США располагали большей свободой выбора в тех пределах, которые определялись противопоставлением двух сверхдержав. После ухода основного оппонента мобилизация коллективных сил Запада осложнилась тем, что появились оппоненты глобальной политики внутри США, а многие западные страны стали стремиться к большей самостоятельности.
Обосновывая важность европейской политики США, У.Хайланд указал на возможное развитие процессов, нежелательных для США, в случае их «ухода» из Европы: рост влияния Германии, проведение более жесткой протекционной торговой политики, большая независимость во внешней политике, создание новой военной структуры на базе Европейского Союза (ЕС) (6).
сто среди развитых демократических государств; 2) консолидация и стабилизация государств постсоветского пространства, чтобы создать геополитический контекст для трансформации России в постимперское государство. З. Бжезинский предложил, чтобы Запад предоставил России достойную альтернативу ее историческому имперскому статусу - партнерство с Западом, роль одного из основных партнеров Америки в решении мировых проблем, при условии, что Россия откажется от имперских амбиций на постсоветском пространстве (2).
Но большинство американских ученых подходили к этому вопросу по-другому: их прежде всего интересовало укрепление позиций США в многополярном мире, где ни одна страна пока не могла сравниться с ними в военно-политической мощи.
Важными событиями, оказавшими влияние на ход последующих дискуссий в США по проблемам российско-американских отношений, стали конфликты между исполнительной и законодательной властями в Москве в октябре 1993 г., выборы в Государственную думу в октябре 1993 г., миротворческая деятельность России в Грузии и Таджикистане, начало войны в Чечне в конце 1994 г. Развернувшиеся дискуссии среди российских специалистов по проблемам национально ориентированного внешнеполитического курса также способствовали тому, что некоторые американские политологи заговорили о «возврате России к имперской политике», о возможности «возрождения советской угрозы», о необходимости пересмотра политики США в отношении России и других постсоветских государств.
Положение о необходимости создания условий, препятствующих возрождению геополитически сильного Российского государства, стало основополагающим при разработке американской стратегии при президенте Дж.Буше; сохранилось оно во внешнеполитической программе рес-
признать ведущую роль России на постсоветском пространстве как гаранта стабильности. Хотя многие из них осуждали действия российского руководства в октябре 1993 г., войну в Чечне, они не считали, что США обязаны рассматривать эти действия как основу для оказания давления на Россию в стремлении уменьшить ее влияние и принизить статус.
Авторитетный аналитик американского Института мировой политики У.Мид высказал мысль о том, что «глобальная роль России существенно дополняет ту глобальную роль, которую играют США». По его мнению, сторонники Г.Киссинджера, З.Бже-зинского, Р.Чейни в своём стремлении «создать крепкую стену» для сдерживания России, расширить НАТО и превратить его в антироссийский союз, совершали самую крупную ошибку со времен вьетнамской войны. У.Мид полагал, что политика нового сдерживания и изоляции России, которая оставалась крупнейшей ядерной державой, могла нанести серьезный ущерб долгосрочным интересам и планам США.
У.Мид соглашался с оценкой З.Бжезинского, что преобразование России - это длительный процесс, в ходе которого нельзя исключать возможный рост агрессивности и национализма. Однако такое развитие событий, по его мнению, не должно было рассматриваться как основа для нового «сдерживания», поскольку новая Россия - слабое государство, не способное представить серьезной угрозы европейской стабильности. По мнению У. Мида, лучшее, что могут сделать США, это не создавать новых проблем для российского руководства, не препятствовать росту регионального влияния России, не вмешиваться в отношения России с новыми независимыми государствами, включая Украину и страны Балтии. У.Мид высказал мысль, с которой соглашались многие специалисты в США и в России: следует отказаться от стереотипов «холодной войны», перестать рассматривать Россию как источник конфликта, признать важность ее
ваний в России. Отдельные специалисты, ранее интересовавшиеся российскими проблемами, переключились на другие проблемы. Другие выступили с критикой происходящего в России, отмечали возврат к авторитаризму внутри страны и имперским амбициям во внешней политике. В результате те, кто высказывался за продолжение политики партнерства с Россией, оказались в меньшинстве.
Один из ведущих американских специалистов по России, Дж.Кеннан, подчеркивал уникальность ситуации в мире, когда не существует серьезных конфликтов между великими державами. Он пытался убедить сторонников мировой гегемонии США в том, что Америка должна приложить все усилия для сохранения существующего баланса, так как наличие арсеналов ядерного оружия в случае конфликта могло иметь трагические последствия для всей современной цивилизации (7).
В 1995-1996 гг., когда была практически завершена разработка внешнеполитической доктрины администрации Клинтона, в дискуссиях по вопросам российско-американских отношений одним из основных вопросов был вопрос о параметрах американского лидерства и его трактовке отношений с Российской Федерацией. Большинство американских аналитиков склонялись к ограниченной трактовке лидирующей позиции США, однако при условии, что основополагающими принципами такого лидерства будут прагматизм и сила (в том числе военная) для продвижения и защиты интересов США, их союзников и стран, стремящихся развиваться по пути демократии и рыночных реформ.
Сенатор-демократ Б.Бредли, анализируя политику США в отношении России, указывал на ошибки в американских оценках ситуации в стране и российской внешней политики, которые привели к взаимной неудовлетворенности сторон и позволили говорить о «кризисе» российско-американского партнерства. Он выделил три периода в этих отношениях: романтический, прагматичный, имперский, и отметил, что «романтиче-
реформ рассматривалось большинством российской элиты как средство для восстановления международного влияния России. Было опрометчиво полагать, что континентальная держава, стоящая одной ногой в Европе, а другой в Азии, откажется от проведения независимой внешней политики только потому, что она лишилась своей империи (4).
Неудовлетворенность развитием двусторонних отношений и в России, и в США, по мнению Бредли, привела к появлению «имперского» подхода в оценках деятельности России в 1993-1994 гг. В США критики России заявляли о том, что ее «экспансионизм» определяется не только коммунистическим прошлым, он был изначально присущ российскому государству, поэтому не следует надеяться на демократизацию России. Сторонники прагматичного, реалистического развития американо-российских отношений отмечали, что романтический и имперский подходы носят односторонний характер: «романтики» чрезмерно идеализировали всё, что происходило в СССР и России, а сторонники имперского подхода, напротив, закрывали глаза на всё позитивное. Не учитывался тот факт, что трансформационные процессы могут продлиться в течение жизни не одного поколения россиян, поэтому проводившийся анализ не давал адекватной картины реформ и не позволял сделать какие-либо реальные прогнозы. Ориентация на конкретных политических деятелей была неоправданной (там же).
Бывший посол США в России Джек Ф. Мэтлок поддержал мнение сторонников сохранения партнерских отношений. Он считал, что Россию следует вовлекать в процессы мирного урегулирования на Ближнем Востоке, в Ираке, признавать статус великой державы за Россией, невзирая на ее временную слабость. Он отмечал, что страна по-прежнему располагает влиянием в Евразии и может затормозить или даже заблокировать реализацию американских планов в этом регионе, в том числе использовать своё право «вето» в СБ ООН. По мнению Дж Мэтлока, Россию не следует
Чарльз У. Мейнс, уходя с поста главного редактора журнала «Форин по-лиси», заявил, что в основе доктрины Клинтона лежат действия с позиции силы, политика, далекая от демократических принципов ею провозглашаемых. «Сегодня в Вашингтоне идеи больше не являются достоянием каждого. Они создаются главным образом для привлечения политических союзников, чтобы обеспечить победу администрации, деятельность которой строится в соответствии с идеологией конкретного деятеля» (8).
Высказывается мнение, что обольщение сверхдержавностью после распада СССР уже привело к ряду серьезных ошибок в политике США. Отмечается, что произошел процесс трансформации роли Америки из международного лидера в мирового гегемона, за которым страны следуют только потому, что у них нет другого выбора. Действия США по форсированию расширения НАТО, давление на Кубу и Иран, проведение кампании по смещению Генерального секретаря ООН Б.Бутроса-Гали расценивались критиками «доктрины Клинтона» как демонстрация «лидерства, направленного не на общее благо, а на установление глобализма».
Ряд известных американских политических деятелей и экспертов высказывают опасение, что жесткая политика «нового сдерживания» таких стран, как Иран или Китай, может оказаться неэффективной и создаст предпосылки для сближения этих стран с Россией (3).
Фактически, считают критики новой доктрины, США отказались от тех позитивных достижений в области дипломатии, с которыми США и СССР завершили «холодную войну».
Список литературы
1. Alison G., Blackwill R. America's stake in the Soviet future // Foreign affairs. - N.Y., 1991. - Vol. 70, N 3. - P. 77-97.
1991-1992. - Vol. 71, N 1. - P. 20-37.
6. Hyland W.G. The case for pragmatism // Ibid. - P. 38-52.
7. Kennan G.F. On American principles // Ibid. - 1995. - Vol. 74, N 2. - P.
116-126.
8. Maynes C.W. A crossing work // Foreign policy. - N.Y., 1997. - N 106. - P.
15.
9. Matlock J., jr. Dealing with a Russia in turmoil // Foreign affairs. - N.Y.,
1996. - Vol. 75.
N 3. - P.38-51.
10. Mead W. No cold war two. The United States and the Russian Federation // World
policy j. - N.Y., 1994. - Vol.11. - P. 1-17.
B.M. ComMamma
