CC BY
129
© Ю. В. Цвелев, В. Г. Абашин 14 ФЕВРАЛЯ 1763 ГОДА...
К ИСТОРИИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ В РОССИИ Шенномедщинскад академия ВРАЧЕБНОГО АКУШЕРСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
кафедра акушерства и гинекологии /у\/ш вс|/\
им. А. Я. Крассовского, Санкт-Петербург * '
■ В статье представлены данные о начале (с 1763 года) и особенностях преподавания в XVIII веке в России повивального искусства в госпитальных школах Москвы и Санкт-Петербурга, готовивших лекарей главным образом для армии и флота.
■ Ключевые слова: история медицины; госпитальные школы; П. З. Кондоиди; история акушерства; Н. М. Максимович-Амбодик
245 лет назад, 14 февраля 1763 года, распоряжением Медицинской канцелярии [9] «повивальное искусство» как учебная дисциплина впервые было включено в преподавание в лекарских (госпитальных) школах, готовивших в России лекарей. С этого времени начинается вначале теоретическое знакомство будущих врачей с основами акушерства, женских и детских болезней, а затем и обучение практическим навыкам.
Первые в России лекарские (госпитальные, медико-хирургические) школы для подготовки лекарей (врачей) и подлекарей (среднего медперсонала) были учреждены в интересах армии Петром I в 1707 году в Москве (ныне — Главный клинический военный госпиталь им. Н. Н. Бурденко), а в 1733 году в царствование Анны Иоанновны — в Петербурге. Этим указом императрицы (№ 6305 от 9 (20) января 1733 года) численность лекарских учеников в Сухопутном госпитале Санкт-Петербурга была установлена 20 человек, а их жалование из казны 24 рубля в год. Поскольку школы были открыты при петербургских (Сухопутном и Адмиралтейском) госпиталях, они именовались госпитальными школами. Длительное время только в них осуществлялась подготовка всех отечественных врачей, ибо школы были единственными в стране учебными медицинскими учреждениями. Следует, однако, отметить, что в это время большинство лекарских учеников в госпитальных школах составляли дети натурализировавшихся в России иностранцев, поступивших на русскую службу. Отбор учеников осуществлялся часто по национальному признаку, а преподавание в школах велось, как правило, на латыни и немецком языке [9, 10].
Значительную роль сыграл П. З. Кондоиди в развитии медицинского образования [1, 4, 7]. Он добился установления в госпитальных школах профессорских должностей (1742 год), написал инструкцию, определявшую права и обязанности первых профессоров. Позднее, благодаря его заботам, в школах были введены должности младших докторов-доцентов (1753 год). П. З. Кондоиди составил ряд инструкций-програм для учеников госпитальных школ, учредил 7-летний срок обучения, противодействовал применению в школах телесных наказаний, добился увеличения ассигнований школам. В этих документах, в частности, содержались требования активно привлекать учащихся к наблюдению и лечению больных, составлению учащимися подробных историй болезни, которые приобрели значение экзаменационных документов. Им были введены обязательные патологоанатомические вскрытия в госпиталях для установления причин смерти: «Ежели больной умрет и тело анатомировано будет, то... толковать, что найдено будет против натурального, от чего причинилась болезнь и последовала смерть.». В инструкции (1753 год) содержится такое указание: «Когда случится
женское мертвое тело, не упуская случая показывать подлекарям одним, и притом быть желающим лекарям, частей до генерации подлежащих и коими разнствуют мужской с женским полом с благонравную стыдливостью». В «Инструкции об экзаменах» (1745 год), составленной П. З. Кондоиди, рекомендовалось: «Вопросы чинить велегласно, кратко и ясно, а не всем разом предлагать один вопрос... в чем же ответ кого будет не исправен, того поправлять ласково. доказательно. и только то, что им от профессора. прежде всего показано и толковано было... дабы тем в. конфузию не привесть» [9].
Стремясь увеличить в стране число не иностранных, а российских врачей, П. З. Кондоиди заботился о расширении их подготовки в госпитальных школах: «Медицинская канцелярия ныне желает и всякое к тому прилежное старание приложить имеет, чтоб из самих природных российских достойных людей в медико-хирургию и в фармацию, воспитав в тех искусствах, произвести в лекари и аптекари.». По его настоянию состоялся указ Синода (14 марта 1754 года) о вызове выпускников из всех духовных академий и семинарий для обучения в госпитальных школах. В 1756 году число учеников увеличилось в Сухопутном госпитале до 50, а в Адмиралтейском до 30, что позволило решить проблему комплектования школ. Для повышения уровня преподавания в госпитальных школах П. З. Кондоиди в 1761 году добился от Синода разрешения направлять молодых врачей за границу (с выплатой двойного жалованья) для совершенствования их знаний и подготовки к преподавательской работе. В тот же год первые 12 лекарей, окончивших госпитальные школы, были отправлены за границу. По возвращении их подвергли экзамену в Медицинской канцелярии и назначили либо младшими докторами в генеральные госпитали, либо в армию дивизионными докторами. По мнению А. Я. Чистовича [9], «...посылка молодых людей в иностранные университеты оказала быструю и неизмеримую пользу русскому медицинскому образованию. Благодаря ей скоро госпитальные школы перестали нуждаться в иностранных учителях и на каждый учебный предмет можно стало найти не одного, а двух или трех преподавателей. Изменился и взгляд на школы. С расширением преподавания и с большею обработкой каждого преподаваемого предмета являлась и не считалась уже дерзкою мысль поднять общий уровень их до той высоты, на которой стояли тогда медицинские факультеты в чужих краях».
С госпитальными школами, осуществлявшими в основном подготовку врачей для армии, связаны истоки отечественного акушерства, гинекологии,
детских болезней. Именно учащимся школ (подлекарям) с 1763 года было вменено обучение этим дисциплинам. «Наконец, для полноты образования воспитанников госпитальных школ недоставало преподавания акушерства и женских болезней. Недостаток этот пополнен распоряжением Медицинской канцелярии 14 февраля 1763 года, чтобы из московского и обоих петербургских госпиталей по 6 подлекарей ходили к докторам бабичь-его дела слушать лекционы и учиться акушерским операциям. В Москве преподавал эти предметы доктор Эразмус, а в Петербурге Линдеман. Оба они потребовали за это прибавки жалования, «потому что это лишний труд, в инструкции их не обозначенный», и Медицинская канцелярия прибавила Линдеману 200, а Эразмусу по 100 рублей, причем вменено им в обязанность, подлекарям, кроме акушерства, читать лекционы о женских и детских болезнях. Эразмус читал акушерские лекции в Москве на латинском языке по два раза в неделю. Руководством для учеников служил учебник Редерера (Elementa artis obstetriceae), который и был выписан в числе 12 экземпляров, а после — учебник самого Эразмуса. Линдеман читал лекции тоже по два раза в неделю; но он вовсе не знал русского языка, впоследствии уладили так, чтобы Линдеман читал один год на латинском, а другой на немецком языке, для чего и подбирались соответственные слушатели» [9].
Основным предметом в госпитальных школах являлась «медичная и хирургическая практика», однако и теории уделялось должное внимание. Преимущества обучения медицины в России (в госпитальных школах) в сравнении с Западной Европой отмечал Д. С. Самойлович, получивший звание лекаря после окончания госпитальной школы в Петербурге в 1768 г., а затем обучавшийся в Страсбургском и Лейденском университетах. Он писал: «Кто может сказать, что это не самый удобный случай изучить медицину, если у нас каждый ученик, поступивший в госпиталь, должен ежедневно быть у постели больного, пускать им кровь, делать перевязки, прописывать лекарства — словом, исполнять все то, что предписывается ему врачом или хирургом, наблюдающим за их излечением. Ученик должен тоже, в установленные часы, ежедневно быть в классах, где ему преподаются основы теории. Не согласится ли всякий со мною, что лучше одновременно изучать теорию и практику, нежели одну теорию» [5].
За границей система медицинского образования шагнула в то время далеко вперед. При каждом крупном университете существовали медицинские факультеты. Акушерство обрело самостоятельность, и, что важнее всего, уже были акушерские клиники при родовспомогательных
отделениях Воспитательных домов. Первое подобное учреждение с отделением родовспоможения было открыто в Страсбурге. С 1728 года там велось теоретическое преподавание акушерства для студентов университета. Отлаженная система обучения, изложение современных научных знаний сделали Страсбург центром европейского значения. Став учеником Петербургской госпитальной школы, — писал впоследствии Н. М. Максимович-Амбодик «со всевозможным вниманием и рачением проходил здесь преподаваемые оной части; потом для достижения вящего во вра-честве познания, получив счастливый для меня случай, отправился из России в чужие края, где в продолжение семилетнего моего пребывания, ежедневно посещая публичные училища ученейших мужей, полезным учением своим славные иностранные университеты украшающих, охотно прилежал я как всем прочим познаниям, на степень докторскую возводящим, так и наипаче повивальному искусству, с особливым рачением, пользою и успехом, наипаче преподаваемому в Страсбурге» [3].
В деятельности Н. М. Максимовича-Амбодика, человека разносторонних интересов и способностей, преподавание акушерства было основным делом. В отличие от государственной доктрины, по которой проблему улучшения родовспоможения пытались решить насаждением иностранных специалистов, он считал необходимым иметь во всех областях медицины собственных отечественных специалистов. Во «Врачебном веществословии» (1789) он писал: «Хотя врачебная наука повсюду есть единая и та же самая, однако, кажется, она мнит некоторое различие в том, что врач и лекарь, единозе-мец, сооттич и друг почитаются для больного и лучше, и надежнее, и вернее, чем неизвестный пришелец и иноземец, коему и сложение тела, и свойства, и род жизни больного неизвестны». Его педагогическая деятельность в различные годы была связана с лекарскими (госпитальными) школами при Сухопутном, Адмиралтейском и Кронштадтском госпиталях, Медико-хирургическим (Врачебным) училищем. Значительный след оставил Н. М. Максимович-Амбодик в истории Медико-хирургической (Военно-медицинской) академии, заложив фундаментальные основы преподавания акушерства. Известно, что «повивальное искусство» как учебная дисциплина было включено в преподавание в госпитальных (лекарских) школах уже с 1763 года, но носило теоретический характер. Возвратившись в 1776 году из Страсбурга в Петербург и сдав в Медицинской канцелярии установленные экзамены на право врачебной практики, Н. М.
Максимович-Амбодик приступил к выполнению обязанностей преподавателя повивального дела и младшего доктора в Адмиралтейском госпитале в Петербурге. В 1781 году, после ухода в отставку проф. А. Линдемана, его назначили преподавателем в Петербургскую бабичью школу, в которой через год (в 1782 году) он стал первым русским профессором «повивального искусства». Одновременно он 3 раза в неделю преподавал на русском языке повивальное искусство подлекарям и ученикам госпитальных школ, на базе которых была создана Медико-хирургическая академия в 1798 году.
С 10 июля 1783 года Н. М. Максимовичу «было поручено преподавать повивальное искусство и в петербургских госпиталях подлекарям и ученикам, один раз в неделю, с жалованием 600 р. в год, и материю медику не менее двух раз в неделю, за что прибавлено еще 200 р. жалования». Впрочем, от преподавания этого последнего предмета он в скором времени отказался и был уволен 19 апреля 1784 г. с тем, чтобы посвятить все свое время акушерству. 11 января 1787 г. Амбодик был уволен и от занятия в госпиталях, чтобы исключительно оставаться при «бабичьем деле» [8].
Преподавание на родном языке особенно осложнялось тем, что научной медицинской терминологии в русском языке не существовало. Исследователи, оценивая эту сторону деятельности Н. М. Максимовича-Амбодика, писали: «Максимович первым дерзнул передать науку на языке, как говорили, варварском, — труд, перед громадностью коего сломилась не одна уже добрая воля, стихла не одна несучая энергия многих из его предшественников». Несомненно, значительно облегчало усвоение анатомической терминологии и делало более доступным для изучения анатомии и физиологии издание им в 1783 году «Анатомо-физиологического словаря на российском, латинском, немецком и французском языках». Этот труд содержал терминологию всех областей медицинских знаний. Его высоко оценил историк русского врачебного дела Я. А. Чистович, указывая, что Н. М. Максимович «один из первых начал излагать научные предметы по-русски и должен был придумывать термины для выражения понятий, не имевших еще права гражданства в русском языке... Он положил основание русской медицинской номенклатуре, и мы пользуемся плодами трудов его, не сознавая происхождения их» [10].
По мнению В. М. Флоринского (1869), применявшиеся для обучения акушерству учебные пособия на русском языке были не полными и устаревшими. Он писал: «Сочинение Иоганна Фридриха Эразмуса, наставника в Московской повивальной школе («Наставление, как женщинам в беремен-
ности, в родах и после родов себя содержать надлежит», Москва, 1762) было слишком коротко и не заключало в себе полной науки бабичьего дела. Перевод сочинения И. Горна, сделанный И. Пагенкампфом («Повивальная бабка, или достоверное наставление через вопросы и ответы, каким образом женщин, плодом благославленной, в родах вспоможение чинить и проч.» Москва, 1764) был в то время крайне не современен... Так как в то время на русском языке не было ни одного сочинения, в котором бы акушерство излагалось в современном его состоянии, то Максимович-Амбодик немедленно приступил к составлению такого руководства и издал его в 1784 г., под заглавием: «Искусство повивания или наука о баби-чьем деле, на пять частей разделенная и многими рисунками снабденная и проч.» Град св. Петра, 1784, в трех томах» [8].
В этом руководстве Н. М. Максимович писал, что «искусство повивания или наука о бабичьем деле есть часть медико-хирургической опытно-действенной науки». В первой части руководства им изложена анатомия и физиология женских половых органов и описан механизм нормальных родов; во второй — клиника и терапия патологии родов и отдельные акушерские операции; в третьей описывается течение беременности, гигиенические нормы, возможные осложнения; в четвертой — послеродовые заболевания; пятая часть посвящена уходу за новорожденным и заболеваниям детей различного возраста. Шестая часть представляет собой атлас с рисунками и обширными библиографическими данными.
Н. М. Максимович акушерству отводил особое место, среди других медицинских наук. «... Едваль есть другая наука, — писал он, — которая была бы столь важной и человеческому роду многополезной, как повивальная. Отсюда явствует, сколь благородный есть повивальной науки предмет, сколь знания ея есть нужно всякому, кои посвятив жизнь свою врачевательству, врачами именоваться желают... А кто сему искусству правильно и порядочно обучился, ведает оное так твердо и основательно, что в состоянии себя находит, в случае нужды, без всякой боязни и страха, подавать надлежащую помощь женам беременным, родильницам и рождающимся от них младенцам, тот называется Акушером, т. е. повивальным лекарем и врачом; когда ж сие звание относится к женскому действующему лицу, то нарицают ее попросту повивальной бабкой» [3].
Эта наука, по его мнению, «...заслуживает всеобщее уважение всех и каждого благоразумного гражданина и. показывает способы умножать блаженство человеческого племени умножением и приращением числа полезных сочленов общества.
Не менее важные есть и другие причины, заставляющие нас правильно и основательно обучаться этой столь нужной науке. В доказательство этого, возьмем в пример врача, лекаря или повивальную бабку, долженствующих решить препорученное им от правительства дело, касательно беспорочного девства (девственности — авт.), настоящей беременности, многообразных родов, выкидышей, недоносков, детоубийства через данные родогони-тельные вещи, и прочих женских подробностей и болезненных припадков, на которые они должны отвечать по совести, сообразно уставам природы, и притом скоропостижно. Никто, по истине никто, не обучаясь основательно искусству повива-ния, о всем этом судить не может, равномерно как и о том, исправно ли или худо бабки прислуживают при родах, когда они как то иногда кажется весьма немилосердно и почти мучительски с родильницами обходятся, и когда крайняя нужда заставляет их таким, а не иным образом при родах поступать единственно в том намерении, чтобы от смерти спасти двое либо и больше одушествлен-ных существ, попечению бабки препорученных. Следственно одним ученым бабкам, лекарям и врачам принадлежит право, как уважать знание, способность и достоинство тех, которые определяются к делу столь важного, полезного и притом столь трудного искусства» [3].
Документальных свидетельств о наличии у Н. М. Максимовича учебных программ и планов не сохранилось, но руководства, созданные им, доказывают, что преподавание учебного материала отличалось строгой логикой и последовательностью. При этом он первый не проводил резкой границы между акушерством и педиатрией, понимая их как единое целое. Огромной его заслугой является реформирование самой методики обучения. Для наглядности он на занятиях использовал восковый женский таз и деревянную куклу («ребенка»), специально изготовленные по его моделям. К полезным начинаниям следует отнести использование им на занятиях акушерских инструментов, большая часть которых в дальнейшем перешла в акушерский кабинет Медико-хирургической академии. Насколько нераздельными считал Н. М. Максимович теорию с практикой, видно из следующих слов: «Недостаточно врачу лекарю или бабке прочесть только какую ни есть о повивальной науке книгу, не довольно выслушать только словесные о бабичьем деле наставления, не довольно и того, чтобы несколько раз присутствовать при родах но необходимо нужно как чтением и слушанием о повивальном искусстве наставлений, так и. через бабичье рукодейство при родах используемое, приобрести надлежащие в оном познания. Умозрение с опытодействием сопряже-
но неразрывным союзом, так что одно без другого есть весьма слабо и бессильно, а иногда вредно и пагубно быть может» («Искусство повивания», 1784). Его метод преподавания акушерства, оставшийся в истории под названием «наглядного», намного опередил уровень преподавания в созданных позднее высших медицинских заведениях.
«Ныне, — указывал Н. М. Максимович, — в разных иностранных университетах не только бабки, но лекари и врачи стараются порядочно и основательно обучаться повивальному искусству, имея нужные к тому книги на разных европейских языках сочиненные и напечатанные, и притом с руководством разумых учителей и искусных учительниц (повивальных бабок — авт.), ежедневно пользуясь зрением (наблюдением — авт.) многих встречающихся родов, имеют добрый и надежный способ как в умозрении так и опытодействии оного упражняться в особливых больницах, учрежденных нарочито для содержания беременных, где заблаговременно повивальному делу навыкнув, получают хорошую способность, чтобы подавать нужную помощь беременным, часто от трудных родов изнемогающим, и предохранять от явной опасности, коею не только беременные и роженицы, но и в их утробе носимые младенцы во время тяжелых и ненатуральных родов угрожаемы бывают. Поистине достойный подражания пример!» [3].
«В лекарских школах, при госпиталях в Москве и С.-Петербурге профессора, хотя и преподавали студентам повивальное искусство, но за неимением практики студенты по окончании курса не могли быть хорошими акушерами. Для устранения этого неудобства тогдашний директор Медицинской коллегии барон Алексей Иванович Васильев, всеподданнейше испрашивал разрешения государыни императрицы Марии Федоровны, чтобы дозволено было нескольким студентам практически усовершенствоваться в родильных госпиталях, состоящих при С.-Петербургском и Московском воспитательных домах. Вследствие этого ходатайства, 30-го сентября 1797 года, Ея Императорское величество Всемилостивейшее повелела: <из находящихся при лекарских школах студентов принять в Воспитательные Дома по два человека, каких Государственная Медицинская Коллегия выберет, для обучения практическому повивальному искусству под управлением состоящих при Родильных Госпиталях повивальных докторов, и дать им от Воспитательного Дома квартиру с отоплением и освещением, предоставляя прочее их во всем содержание на благоусмотрение Коллегии>» [6].
Для сохранения в тайне всего, касавшегося личности родильниц, присылаемые студенты при-
водились к присяге согласно особой инструкции. «Я, нижеподписавшийся, приемлю на себя произвольно, и по единому благонамерению к пользе всего общества, звание, сопряженное с самим действием при Императорском Воспитательном Доме обучаться повивальному делу, обещаюся и клянусь перед истинным и ведущем сердце помышления человеческие Богом, что долг имею всегда и во всякое время исполнять тщательно возложенное на меня служение, вверенную мне тайну хранить свято, и никому оной, ни под каким видом, не открывать и быть молчаливым, кротким, при том трезвым, несуеверным, послушным, и к поданию требуемой помощи беременным, родильницам и рождающимся младенцам готовым, ревностным и усердным. А буде учиню какое-либо против сей моей должности упущение или безсо-вествое поползновение, то тем самым являюсь преступником сего моего клятвенного обязательства и за то не только подвергаю себя суду Божию и законам гражданским со строгим на меня взысканием, но и имя мое да явлено будет в народе за едино с клятвопреступником. В заключение же сего моего клятвенного обещания, целую снова и крест Спасителя моего. Аминь» [6].
В историческом очерке «Столетие Родовспомогательного Заведения Императорского С.-Петербургского Воспитательного дома» сообщается о том, что «...выбранные Медицинской Коллегией первые два кандидата хирургии С.-Петербургского Врачебного Училища, Григорий Мостовецкий и Петр Стаховский, приняты были в Родильном Госпитале 30 октября1797 г. на два месяца. Поступив в ведение доктора Амбодика, они, помимо занятий акушерством назначаемы были и к другим встречающимся в Доме надобностям к облегчению состоявших при нем медиков. По окончании 2-х месячного срока оба кандидата замещены были двумя кандидатами хирургии из Сухопутного Госпиталя, и это замещение производилось до тех пор, пока. Медицинская Коллегия не постановила отряжать впредь в родильные госпитали кандидатов хирургии на 4 месяца. Одновременно с увеличением срока занятий, увеличено и число отряжаемых кандидатов. При С.-Петербургской и Московской Медико-Хирургической академии состояло их по 13 человек, и Медицинская Коллегия, желая чтобы все они воспользовались практикою, нашла нужным назначить в родильные госпитали не по два, а по четыре человека, на что было испрошено Высочайшее соизволение, последовавшее 1800 года, февраля 28 дня».
В. М. Флоринский так писал об этом периоде деятельности Н. М. Максимовича: «Когда открыто было акушерское отделение при С.-Петербургском
из истории медицины
157
воспитательном доме и образование бабок переведено было сюда, Максимович-Амбодик занял здесь место профессора и доктора. В это время Воспитательный дом начал было служить центром для акушерского образования не только бабок, но и врачей. Было устроено так, что сюда командировались из генерального сухопутного госпиталя или врачебного училища, по Высочайшему повелению, кандидаты хирургии, по двое на известный срок, для изучения акушерства у проф. Амбодика. Таким образом, 30 декабря 1797 года были командированы кандидаты Мостовецкий и Стаховский, а потом Моисеев и Байцуров. Они были возвращены с хорошими аттестатами, подписанными доктором Иосифом Лахманом (1марта 1798 г.). Таким же образом были командированы в Воспитательный дом из С.-Петербургского адмиралтейского госпиталя Иван Воскобойников и из сухопутного госпиталя Петр Капельский. Эти возвращены с аттестатом директора Николая Сутгофа, а на их место посланы из сухопутного госпиталя Прокопий Гладиковский, а из адмиралтейского Иван Кашинский (1марта 1798 г.). Жаль, что такой полезный порядок существовал в слишком ограниченных размерах и продолжался очень недолго. Он прекратился с прекращением службы Амбодика, принимавшего в этом деле самое живое и теплое участие» [8].
«Владея свежими силами, — писал профессор В. М. Флоринский (1867), — обширными познаниями, а главное — любовью к своему делу, как к делу близко его касающегося образования, он, прежде всего, позаботился оставить хорошее руководство, которое было напечатано в 1784 г. в Петербурге. Из этого полного и весьма основательного сочинения видно, если сравнивать его с предшествовавшими учебниками, в какой степени Амбодик изменил характер преподавания и обновил дряхлеющую в отсталости русскую акушерскую школу. Человек талантливый и трудолюбивый, он мог бы, судя по этим задаткам, служить не только представителем и проводником в массы молодого поколения современной акушерской науки, но и быть самостоятельным двигателем ее. Я уверен, что Максимович-Амбодик мог бы положить основание самостоятельной русской акушерской школе, в смысле научного направления, если бы обстоятельства благоприятствовали ему напр. так же, как Вильгельму Рихтеру. К несчастью русского акушерства Амбодику не дано было ходу, его затерли и подорвали, оставивши все время на одном теоретическом преподавании, не давая возможности вполне пользоваться богатыми материалами вновь открытого родильного дома и, следовательно, лишая возможности двигаться вперед и двигать свою науку. Я уве-
рен, что если бы на место Моренгейма поручено было тогда директорство над родильным домом Амбодику, то судьба этого заведения была бы совершенно другая. Оно выполнило бы тогда не одну филантропическую, но и научную цель, давши России массы русских образованных акушеров и сделавшись неисчерпаемым источником самостоятельно-русской практической разработки акушерства, как это естественно произошло во всех других, одновременно с ним открытых заведениях, напр. в Вене, Париже, Берлине и пр. Что Амбодик был горячий патриот и всеми силами стремился к развитию акушерской науки в России, это ясно из многих мест его книги. Что он был способен воспользоваться практическим акушерским материалом и при содействии его приготовить русских деятелей на этом поприще как преподавателей, так и практиков, в этом тоже не может быть сомнения. Ученики его и сочинения как выражение научной заправки и направления, достаточно это свидетельствуют. Так, один необдуманный шаг, может быть одна своекорыстная интрига, могут повлиять на судьбу национального развития науки и остановить ее движение почти на целое столетие! Со времени Моренгейма русские акушерские рассадники, закрытые для русских, естественно не дали нам ни одного национального представителя этой науки и не произвели почти ни одной в научном отношении замечательной личности!».
Историк медицины В. С. Груздев [1] считал: «Получи Амбодик соответствующее его талантам и энергии положение, стань он, например, во главе учрежденного тогда при Воспитательном доме родильного отделения, — нет сомнения, ему удалось бы сделать еще больше для развития русского акушерства. К сожалению, первому замечательному русскому акушеру суждено было всю жизнь оставаться простым чернорабочим» (1906).
Госпитальные (лекарские) школы, а затем созданные на их основе Медико-хирургические училища (с 1786 года) отличались сравнительно высоким по тому времени уровнем обучения медицинским наукам при отчетливо выраженной клинической направленности преподавания [7]. Однако нельзя не упомянуть о том, что в утвержденных в 1786 году в Москве, Петербурге и Кронштадте Медико-хирургических училищах «забыли» внести должность профессора акушерства. В связи с этим Медицинская коллегия вынуждена была 31 марта1787 года обратиться к императрице со специальным докладом о внесении изменений в высочайше утвержденные штаты [9]. И. Т. Леонов считает, что «педагогическая и научная деятельность Н. М. Максимовича-Амбодика в С.-Петербургских медицинских
учебных заведениях и, прежде всего, в госпитальных хирургических школах и Медико-хирургическом училище является убедительным свидетельством того, что врачебное образование в нашем городе сформировалось и развивалось значительно раньше, чем это официально принято считать в настоящее время». Примечательно, что с 1786 года Санкт-Петербургское врачебное училище получило право возведения в докторскую степень (на 6 лет раньше, чем Московский университет) [2].
Таким образом, распоряжение Медицинской канцелярии от 14 февраля 1763 года — знаменательное событие, с которым связано начало подготовки в России лекарей по акушерству. Предлагаем этот день считать особым, праздничным, днем российских акушеров-гинекологов.
Литература
1. Груздев В. С. Краткий очерк акушерства и гинекологии в России / Груздев В. С. — СПб., 1906. — 104 с.
2. Леонов И. Т. Роль Санкт-Петербургских госпитальных хирургических школ в становлении отечественного
акушерства и педиатрии / Леонов И. Т. // Труды ВМедА им. С. М. Кирова. Т. 216. — Л., 1984. — С. 80-83.
3. Максимович-Амбодик Н. М. Искусство повивания, или наука о бабичьем деле / Максимович-Амбодик Н. М. — СПб., 1784-1786.
4. ПалкинБ. Н. Русские госпитальные школы XVIII века и их воспитанники / Палкин Б. Н. — М., 1959. — 272 с.
5. Самойлович Д. С. Избранные произведения / Самойло вич Д. С. — М.: АМН СССР, 1949.
6. Столетие Родовспомогательного Заведения Императорского С.-Петербургского Воспитательного дома: исторический очерк / сост. И. Ф. Клейненберг; под ред. А. Я. Крассовского. — СПб., 1872. — 163 с.
7. Сточик А. М. Медицинский факультет Московского университета в XVIII веке / Сточик А. М., Затравкин С. Н. — М., 2000. — 464 с.
8. Флоринский В. М. Введение в гинекологию / Флоринс-кий В. М. — СПб., 1869.
9. Чистович Я. А. История первых медицинских школ в России / Чистович Я. А. — СПб., 1883. — 662 с.
10. Чистович Я. А. Очерки из истории русских медицинских учреждений 18 столетия / Чистович Я. А. — СПб., 1870.
I
ОРГАНИЗАТОРЫ
Министерство здравоохранения и социального развития Российской Федерации
Федеральное агентство по развитию высокотехнологичной медицинской помощи
ФГУ Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии Росмедтехнологий Российское общество акушеров-гинекологов ЗАО «МЕДИ Экспо»
ВСЕРОССИЙСКИЙ
НАУЧНЫЙ ФОРУМ
ААТЬ
дитя
29 сентября " 2 октября М0СКВА' ЧентРмеждународной торговли
10-я Международная медицинская специализированная выставка
ОХРАНА ЗДОРОЬМ -«Й
1 1 Event
ПАТЕРЫ U РЕБЕНКА
ШШ МЕДИ Экспо
