CC BY
253
10.4. РАЗГРАНИЧЕНИЕ БАНДЫ И ШАЙКИ В СОВЕТСКОЙ ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА И СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ДО ПРИНЯТИЯ УК РСФСР 1960 Г.
Таймасов Рашид Ниазович, аспирант. Место учебы: Российский университет кооперации, Чебоксарский кооперативный институт. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматриваются вопросы разграничения понятий «банда» и «шайка» в теории советского уголовного права и в судебной практике. Автор приходит к выводу, что законодательные решения описания шайки и банды до 1947 г. способствовали тому, что сложившееся в науке уголовного права понятие шайки практически ни чем не отличалось от понятия банды. Новый подход к трактовке термина «шайка» установился в советской уголовно-правовой науке с момента издания указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. Единственным существенным отличием шайки от банды по указам было четкое ограничение целей шайки - совершение краж.
Ключевые слова: уголовное право, история, бандитизм, преступная организация
DIFFERENTIATION OF A GANG AND GANG IN THE SOVIET
THEORY OF CRIMINAL LAW AND JUDICIARY PRACTICE BEFORE ACCEPTANCE УК RSFSR 1960
Taymasov Rashid Niyazovich, postgraduate student. Place of study: Russian University of cooperation, Cheboksary cooperative institute. E-mail: [email protected]
Annotation: In article questions of differentiation of concepts "band" and "gang" in the theory of the Soviet criminal law and in judiciary practice are considered. The author comes to a conclusion that legislative decisions of the description of band and a gang till 1947 promoted that developed in a science of criminal law the concept of gang practically than did not differ from concept of a gang. The new approach to treatment of the term "gang" was established in the Soviet criminally-legal science from the moment of the edition of decrees of Presidium of the Supreme body of the USSR from June, 4th, 1947 by Unique essential difference of gang from a gang under decrees there was an accurate restriction of the purposes of gang
- perpetration of thefts.
Keywords: criminal law, history, gangsterism, the criminal organization.
Особое внимание в теории советского уголовного права уделялось вопросу о соотношении понятий «шайка» и «банда». И хотя термин «шайка» с давних пор был известен российскому законодательству и теоретикам уголовного права, запутанность вопроса о шайке, отсутствие единообразного понимания признаков, конструирующих понятие «шайки», всегда вызывало оживленные дискуссии среди ученых. понимание организованной группы (шайки), которое было выработано доктринально в науке XIX - начале ХХ вв., достаточно долго оставалось базовым и в советской науке уголовного права и наложилось на понятие «банды». Справедливости ради, следует, однако, указать, что шайка, как форма соучастия в советском законодательстве и в доктрине уголовного права являлась тем камнем преткнове-
ния, о который обязательно «спотыкались».1 В законодательстве (кроме УК РСФСР 1926 г., который не содержал в Общей части упоминания о шайке) и теории советского уголовного права вплоть до указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. использовались положения, основывающиеся еще на дореволюционном понимании шайки, как формы преступного соучастия.2 Однако, издание указов от 4 июня 1947 г., на наш взгляд отнюдь не разрешило этой проблемы, а породило еще более острые дискуссии по поводу определения понятия шайки.3 Неясность и неопределенность положения шайки в советском законодательстве, заставили некоторых ученых попытаться говорить о шайке как о некой самостоятельной специфичной форме соучастия, которая должна занять самостоятельное место в системе форм соучастия между соучастием с предварительным сговором и соучастием особого рода.4
Таким образом, вопрос о соотношении в советском уголовном праве понятий «шайка» и «банда», заслуживает особого рассмотрения, поскольку оба эти термина появились в уголовном законодательстве практически начиная с первых декретов советской власти. Доктринально эти понятия пытались различить по двум признакам - по признаку наличия у членов банды оружия, и устойчивости банды в отличие от шайки, где устойчивость не рассматривалась в качестве обязательного признака.5 До издания указов от 4 июня 1947 г. шайка определялась в литературе как один из видов преступного сообщества, как сплоченный преступный коллектив, некоторое организационное единство.6 «Шайка, - писал А.Н. Трайнин, - это крепкий союз лиц, стремящихся к единой цели и придерживающихся единства действий. Шайка, таким образом, есть длительное сплоченное участие, как бы готовый людской аппарат для совершения общественно-опасных дея-ний».7
Примерно также определяли шайку и другие ученые, подчеркивая ее сплоченный, устойчивый характер. Некоторые авторы, при определении понятия «шайка» подчеркивали профессионализм ее участников. Так, например, Н.Н. Паше-Озерский писал, что «существо шайки заключается в постоянном характере сообщества и в обращении членами шайки преступной деятельности в ремесло».8
Изначально в советском уголовном законодательстве и в теории шайка рассматривалась как преступное
1 Малахов О.В., Сидоркин А.И. Институт соучастия в законодательстве России XIX - начала ХХ в. 1800-1926 гг. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2006. -.С. 45.
2 См.: Ошеров В.Н. Преступная группа, шайка-банда и сообщество-организация по уголовному кодексу // Право и жизнь. - 1924. - Кн. 7-8. - С. 67-68, 74; Трайнин А.Н. Уголовное право. Общая часть. - М., 1929. -С. 347.
3 См. напр.: Бородин С. Еще раз о соучастии // Социалистическая законность // 1957. - № 12. - С. 23; Дурманов Н.Д. Наказуемость хищения государственного и общественного имущества, кражи личного имущества и разбоя по Указам от 4 июня 1947 г. // Социалистическая законность. -1947. - № 10. - С. 5; Куринов Б.А. Уголовная ответственность за хищение государственного и общественного имущества. -М., 1955. - С. 88; Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. - Т.1. - М., 1955. - С. 458.
4 См.: Гришаев П.И., Кригер ГА Соучастие по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1959. - С. 63.
5 См.: Пинчук В.И. Виды преступных организаций и ответственность их участников по советскому уголовному праву: дис... канд. юрид. наук. - Л., 1960. -.С. 360.
6 См.: Трайнин А.Н. Уголовное право. Общая часть. - М.: Изд-во МГУ, 1929. - С. 374.
7 Там же.
8 Паше-Озерский Н.Н. К вопросу о соучастии в преступлении // Техника, экономика и право. - 1923. - № 1. - С. 91.
сообщество, деятельность которого может нанести ущерб самым разнообразным общественным и личным интересам. В частности, упоминание о шайке содержалось в Руководящих началах 1919 г. (п. «д» ст. 12)9, декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г. «Об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении», упоминает о шайке, составившейся для убийства, разбоя и грабежей.10 УК РСФСР 1922 г. предусматривал наказуемость грабежа, совершенного шайкой (п. «ж» ст. 25; ч. 2 ст. 183).11 Декрет СНК от 1 сентября 1922 г. предписывал карать по ч. 2 ст. 97 УК РСФСР 1922 г. участие в шайке, составившейся для провоза или проноса контрабандных товаров.12 Ошеров В.Н. ассоциировал шайку с контрреволюционной организацией. «Обращаясь к надлежащему определению понятия сообщества или контрреволюционной организации, согласно терминологии Уголовного Кодекса, - писал он, - мы можем констатировать, что сообщество - организация есть разновидность понятия шайки».13 Дурманов Н.Д. приводил примеры действия хулиганских шаек, шаек, подделывателей облигаций и т.п.14 И в этом, как нам представляется, заключалось сходство шайки и банды в доктринальной трактовке этих преступных объединений.
Отмечая в числе признаков, характеризующих шайку, отдельные авторы гипертрофировано описывали устойчивость и сплоченность, на практике не встречавшиеся. Например, В.Н. Ошеров писал, что шайка, являясь организацией особого рода, характеризуется в частности «существованием особой конституции» с «учредительным собранием», «с кодексом законов и обычаев уголовного, административного, гражданского и международного права».15 Опираясь на практику 1920-х гг., имевшую дело с широко разветвленными и многочисленными шайками, В.Н. Ошеров считал характерными для шайки «правила и нормы, регулирующие распределение имуществ, обмен и оборот его, договоры внутри шайки об имуществе, право одних на алименты со стороны шайки в известных случаях и проч.; затем договоры одной шайки с другой или с мирным населением о помощи, о предупреждении об опасности и проч.».16
После внесения изменений в УК РСФСР 1926 г. на основании Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления) с 1927 г. на законодательном уровне термин «шайка» перестал употребляться.17 Однако мы не согласимся с мнением, высказанным некоторыми учеными, что с этого време-
9 СУ РСФСР. - 1919. - № 66. - Ст. 590.
10 СУ РСФСР. - 1919. - № 27. - Ст. 301.
11 Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. -М.,1953. - С. 116-143.
12 СУ РСФСР. - 1922. - № 58. - Ст. 734.
13 Ошеров В.Н. Преступная группа. - С. 74.
14 См.: Дурманов Н.Д. Кража личного имущества трудящихся // Социалистическая законность. - 1935. - № 5. - С. 37.
15 Ошеров В.Н. Преступная группа. - С. 69.
16 Там же.
17 Исключением здесь стали УК Узбекской ССР (ч. 2 ст. 230), УК
Таджикской ССР (ч. 3 ст. 200) и УК Грузинской ССР (ч. 3 ст. 71)
сохранивших термин «шайка» (см.: Уголовный кодекс Грузинской ССР
1928 г. // СУ ССР Грузии. - 1928. - № 4. - Ст. 24; Уголовный кодекс Уз-
бекской ССР 1926 г. // СУ Узбекской ССР. - 1926. - № 11-12. - Ст.
54; Уголовный кодекс Таджикской ССР. С измен. и доп. до 15
апр. 1942 г. - Изд-е 3-е. - Сталинабад: Гос. издательство Тад-
жикистана, 1942. - С. 107).
ни до издания указов от 4 июня 1947 г. понятие «шайка» больше не употреблялся в отечественной юриди-
18
ческой терминологии. В связи с изданием закона от 7 августа 1932 г. судебная практика стала уделять большое внимание тем видам преступных организаций, которые имели значение в связи с хищениями социалистической собственности, а именно - шайке и банде. Судебная практика выдвинула понятие «организованной группы» как условие, достаточное для квалификации хищения социалистической собственности по закону от 7 августа 1932 г. И именно понятие «организованной группы» по данному закону судебная практика стала отождествлять с понятием «шайки». Ярким примером тому может служить постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1940 г. по делу Кузьмина и других, где сам Верховный Суд вместо понятия «организованная группа» применяет понятие «шайка расхитителей».19
Таким образом, следует констатировать, что до издания законов от 4 июня 1947 г. существенных различий между «шайкой» и «бандой» не существовало. По нашему мнению, законодательные решения описания шайки и банды способствовали тому, что сложившееся в науке уголовного права понятие шайки практически ни чем не отличалось от понятия банды. Устойчивость и вооруженность, как отличительные признаки банды, выделяемые в теории, были весьма условной гранью, ибо сам законодатель и судебная практика допускали, что и шайка также должна обладать определенной организованностью. Следовательно, отличием банды должна была быть некая «сверхорганизованность». Но, как справедливо указывал В.И. Пинчук, практическое улавливание этих оттенков было невоз-можно.20 Что же касается вооруженности, то и здесь законодатель, используя такие термины как «вооруженная шайка» при описании налетов и ограблений, «шайки, составившиеся для убийств» (предполагавшие изначально вооруженность), практически сводил на нет её отличия от банды.21 Поэтому не случайно еще в 1930-х гг. А. Лаптев писал: «... в нашей правовой литературе, а особенно в судебной практике, термины «шайка», «банда» применяются обычно как равнозначащие, и никакого различия между ними не де-лается».2
Новый подход к трактовке термина «шайка» установился в советской уголовно-правовой науке с момента издания указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г., в которых совершение преступлений организованной группой (шайкой) рассматривалось в качестве квалифицирующего обстоятельства.23 Со-
18 См.: Гришанин П.Ф. Понятие преступной организации и ответственность ее участников по советскому уголовному праву: дис... канд. юрид. наук. - М., 1951. -.С. 218; Попова О.А. Проблемы дифференциации ответственности за бандитизм (исторический и уголовно-правовой аспекты): дис. канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2001. - С. 42.
19 См.: Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР за 1940 г. - М., 1941. - С. 33.
20 См.: Пинчук В.И. Виды преступных организаций. - С. 360.
21 См. напр.: СУ РСФСР. - 1919. - № 27. - Ст. 301; СУ РСФСР. -1919. - № 27. - Ст. 301; ст. 76 УК РСФСР 1922 г. «Организация и участие в бандах (вооруженных шайках)» и др.
22 Лаптев А. Соучастие по советскому уголовному праву // Советская юстиция. - 1938. - № 23-24. - С. 15.
23 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4.06.1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. - М.,1953. - С. 430; Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4.06.1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» // Сборник документов по истории уго-
вершение упомянутых в указах преступлений шайкой влекло за собой значительное усиление наказания для виновных, что потребовало за собой более четкого формулирования понятия шайки. Первым, кто попытался заново сформулировать понятие шайки, после изменения уголовного закона был Н.Д. Дурманов, полагавший, что «под воровской шайкой следует понимать устойчивую, организованную преступную группу, составившуюся для совершения краж. Признаки устойчивости и организованности характерны для шайки... Совершение кражи несколькими лицами, хотя и связанными единством преступного намерения и, следовательно, являющимися соучастниками, но не образующими устойчивой организованной группы, должны квалифицироваться по ч. 1 ст. 1 Указа, если, конечно, кража совершена в первый раз».24 Данное Н.Д. Дур-мановым определение шайки, по своей сути незначительно отличалось от определений, дававшихся прежде советской теорией уголовного права в 1920-е гг. Здесь присутствовал и признак многократности задуманных шайкой преступлений (а, следовательно, и признак устойчивости), и количественный признак участвующих в группе лиц (не менее трех человек) для признания таковой шайкой, известный еще дореволюционной теории уголовного права. Единственным существенным отличием выше указанного определения было четкое ограничение целей шайки - совершение краж. Это, на наш взгляд, все же проводило границу между шайкой и бандой, поскольку последняя - не ограничивалась только одним объектом посягательства.
Определение шайки, данное Н.Д. Дурмановым, было подвергнуто резкой критике со стороны государственных структур. В совместном постановлении от 30 октября 1947 г. Министра юстиции СССР, Генерального прокурора СССР и Председателя Верховного Суда СССР, в частности указывалось: «Несмотря на четкие указания, данные в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. ... профессор Дурманов, определяя понятие преступной группы (шайки), дает такое толкование, которое ограничивает применение закона к наиболее опасным преступникам. По Дурманову получается так, что группа (шайка), связанная преступным намерением, совершившая хищение социалистической собственности, должна быть судима не по ст. 2-й Указа, прямо предусматривающей уголовную ответственность за такого рода преступление, а по ст. 1 Указа, имеющей в виду одиночек, совершивших преступление впервые, и предусматривающей меньшее наказание.
Такое толкование закона ориентирует судей и прокуроров на ослабление борьбы с наиболее опасными преступлениями, что наносит вред делу борьбы с этого рода преступлениями».25
Позднее, в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР было особо подчеркнуто, что для понятия организованной группы вовсе не требуется наличия устойчивости группы, созданной для совершения не одного, а нескольких хищений. Достаточно, чтобы группа предварительно объединилась для совершения
ловного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. - М.,1953. - С. 431.
24 Дурманов Н.Д. Наказуемость хищений государственного и общественного имущества, кражи личного имущества и разбоя по Указам от 4-го июня 1947 года // Социалистическая законность. -1947. - № 10. - С. 5.
25 Против извращений смысла Указов от 4-го июня 1947 г. // Социалистическая законность. - 1947. - № 11. - С. 19.
хотя бы одного хищения.26 Судя по данным постановлениям, можно сделать вывод, что предварительное объединение группы лиц для совершения даже одного хищения было для суда достаточным основанием квалификации шайки. Это предположение находит свое подтверждение в руководящих указаниях Пленума Верховного Суда СССР от 19 марта 1948 г. «О применении Указов Президиума Верховного Совета СССР от 4-го июня 1947 г.». Пленум указал, что «под организованной группой или шайкой следует понимать группу из двух или более лиц, предварительно сорганизовавшихся для совершения одного или нескольких хи-щений».27 Подобная достаточно произвольная трактовка шайки высшими судебными инстанциями не была случайной, ибо еще в 1929 г. А.Н. Трайнин допускал судебное усмотрение, в частности, по вопросу количественного состава шайки. «Вопрос о минимальном количестве участников шайки, - писал он, - всецело вопрос факта, решаемый в каждом конкретном случае по внутреннему убеждению суда».28
Положение с квалификацией шайки усугублялось еще и тем, что сам Верховный Суд СССР не проявил большой строгости в использовании терминов «соор-ганизованность» и «предварительный сговор». В целом ряде определений судебных коллегий Верховного Суда решение вопроса о наличии или отсутствии шайки ставилось в зависимость лишь от отсутствия или наличия предварительного сговора между участниками.29 В решениях по другим делам Верховный Суд, не ограничиваясь фиксированием предварительного сговора, обращал внимание на факты, свидетельствующие о соорганизованности группы и выходящие за рамки обычного сговора.30
Подобный подход к понятию шайки, проявившийся со стороны руководящих судебно-прокурорских инстанций, привел к тому, что постепенно шайка в некоторых работах советских исследователей криминалистов и в отдельных судебных решениях стала рассматриваться как группа, лишенная вообще какой-либо организованности. Запутанность вопроса о шайке, отсутствие единообразного понимания признаков, конструирующих понятие шайки, после издания указов от 4 июня 1947 г. породили новую волну дискуссии в теории советского уголовного права. Отдельные исследователи вообще предложили отказаться от самого термина «шайка» в виду невозможно четко сформулировать ее признаки и отграничить от иных форм соучастия с предварительным сговором, в частности от банды31 Другие попытались заново сформулировать понятие шайки. Так З.А. Вышинская определяла шайку
26 См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 12 декабря 1947 г. по делу Баранова и др. // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1948. - Вып. II. - С. 25; Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 7 мая 1948 г. по делу Ермишина и др. // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1948. - Вып. VI.- С. 6-7.
27 Цит. по: Гришанин П.Ф. Понятие преступной организации. -С. 226.
28 Уголовное право. Часть общая. - М., Л., 1929. - С. 349.
29 См. напр.: Дело Федорова и Медведева; дело Свинаренко // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1949. - № 6. - С.18, 24; Дело Павлова и др. // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1950. - № 12. - С.15; Дело Пекарева и др. // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1951. - № 10. - С.31.
30 См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу Лучникова, Писклова и Митько // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1950. - № 7. - С.7-8.
31 См.: Иванов Н.М. Об уголовной ответственности за хищение
социалистической собственности // Советское государство и пра-
во. - 1958. - № 8. - С. 93-98.
как «группу, состоящую из двух или более человек, объединившихся для подготовки и совершения одного или нескольких хищений».32 Для наличия шайки, по ее мысли, необходима не только предварительная договоренность о составе группы, об объекте хищения, его способах, но и подготовительная деятельность по разработке преступного замысла шайки. Подобное определение также шло в разрез с судебной практикой, допускавшей, как мы отмечали выше, случаи совершения хищения шайкой и без предварительной подготовки условий хищения.
Несколько позднее, З.А. Вышинская и Б.С. Утевский, анализируя судебную практику по борьбе с хищениями, пришли к выводу, что организованной группой (шайкой) следует считать такую группу, «которая в целях совершения хищения предварительно договорилась и в какой-то степени организовала само хищение: распределила преступные обязанности каждого из участников группы или достала орудия для совершении хищения, или подготовила помещение для сокрытия похищенного имущества, или предприняла до хищения какие-либо другие подготовительные к нему конкретные преступные действия».33 Как видим, в данном определении авторы отождествляют понятия «предварительная соорганизованность» и «предварительный сговор», что вызвало справедливые возражения целой группы ученых.34
Меньшагин В.Д. полагал, что под воровской шайкой следует понимать группу лиц, т.е. двух или большее количество лиц, предварительно сговорившихся на совершение кражи и организовавшихся или объединившихся для ее выполнения.35 Такое нечеткое определение противопоставляло организацию или объединение группы предварительному сговору, что могло привести к ошибочному выводу о том, что элементы организации и объединения группы следует искать не в предварительном сговоре, а в других фактах, в то время как предварительное объединение группы в шайку происходило как раз путем предварительного сговора в той или иной форме.
Предлагая определение шайки, М.И. Якубович утверждал, что «под шайкой следует понимать организованную группу лиц, состоящую из двух или более лиц, совершивших хищение государственной или общественной собственности или кражу личной собственности даже только один раз. Под организованностью следует понимать наличие предварительного соглашения и вовсе не требуется стойкости этой группы, наличие центра во главе с атаманом и т.д.».36 Данное определение также не лишено недостатков, поскольку исключает возможность говорить о шайке, если предварительно объединившаяся группа лиц не совершила еще ни одного хищения, поскольку М.И. Якубович со-
32 Вышинская З.А. Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества. - М.: Юриздат, 1954. - С. 24-25.
33 Утевский Б.С., Вышинская З.А. Практика применения законодательства по борьбе с хищениями социалистического имущества. - М.: Госюриздат, 1954. - С. 112.
34 На недопустимость такого отождествления указывали в своих работах Я.М. Брайнин, А.А. Игнатов, М.М. Исаев, Н.Ф. Кузнецова, М.П. Михайлов, Т.Л. Сергеева, К.И. Удалых, А.А. Филимонов и др.
35 См.: Меньшагин В.Д. Усиление охраны личной собственности граждан. - М., 1948. - С. 35-36.
36 Якубович М.И. Советское уголовное законодательство в борьбе за охрану социалистической собственности // Ученые записки Московского юридического института. - Вып. IV. - М., 1948. - С. 105.
вершение хищения рассматривал как необходимый признак шайки.
Возражения в литературе вызвало и определение шайки, данное М.М. Исаевым, который под шайкой понимал не просто случайную группу сообщников, а «группу, образовавшуюся путем предварительного сговора со специальной целью хищения социалистического имущества или имущества частных граждан. Не обязательно, чтобы группа организовывалась для совершения нескольких хищений, группа может образоваться для совершения и одного хищения».37 Дискутируя с этим мнением, П.Ф. Гришанин верно отмечал: «Бесспорно, что образование шайки происходит путем предварительного сговора, но не всякий предварительный сговор образует шайку. Только такой предварительный сговор образует шайку, который дает основание говорить о наличии предварительного объединения лиц для совершения хищения».38
Попытка внести ясность в вопрос о понятии шайки была предпринята в 1957 г. журналом «Социалистическая законность», поместившим статьи А.Н. Трайнина и С. В. Бородина, в которых давались характеристики понятия шайки.
Данная А.Н. Трайниным характеристика понятия группы (шайки) как самостоятельного вида соучастия, обладающего большей сплоченностью, чем простое соучастие по предварительному соглашению и меньшей, чем банда, была лишена необходимой четкости и не вносила существенной ясности.39 Утверждение же С.В. Бородина, что «группа - это не что иное, как разновидность квалифицированного соучастия», и что «вряд ли можно как-либо разделить предварительное соглашение и предварительную организованность», представляло определенную опасность для судебной практики.40 Оно нацеливало суды на необоснованно широкое понимание шайки. Отождествление предварительного сговора и соорганизованности привело бы на практике к тому, что простой обмен мнениями о желательности совершения несколькими лицами кражи или разбойного нападения, не подкрепленный никакими организационно-приготовительными мероприятиями и фактически представляющий собой лишь обнаружение умысла, в случае совершения кем-либо из участников обсуждения кражи или разбойного нападения, повлек бы за собой применение статей, карающих квалифицированные (по признаку шайки) виды этих преступлений.
За отождествление понятий «предварительная организованность» и «предварительный сговор» высказывались ряд советских ученых (П.Т. Некипелов, Б.А. Ку-ринов, М.И. Якубович, М.Б. Гогучия, М.В. Коноплясов и
др.).
Так, по мнению П.Т. Некипелова, понятие группы (шайки) по Указу от 4 июня 1947 г. полностью поглощается такой формой соучастия, как соучастие с предварительным сговором.41 Куринов Б.А. полагал, что если установлен предварительный сговор лица с кем-либо о хищении, то тем самым уже имеется «со-
37 Исаев М.М. Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. - М., 1948. - С. 15.
38 Гришанин П.Ф. Понятие преступной организации. - С. 228.
39 См.: Социалистическая законность. - 1957. - № 2. - С. 19.
40 См.: Бородин С. Еще раз о соучастии // Социалистическая законность. - 1957. - №12. - С. 22-23.
41 См.: Некипелов П.Т. Советское уголовное законодательство в борьбе с хищениями социалистической собственности. - М.: Госюриздат, 1954. - С. 112.
организованная группа».42 Не соглашаясь с авторами, различающими «соорганизованность» и «сговор», М. В. Коноплясов считал предварительный сговор содержанием соорганизованности, усматривая его существо в «подготовке плана совершения преступления, в распределении ролей между членами шайки, приспособлении средств совершения преступления, подготовке условий для сокрытия похищенного имущества».43 Очевидно, что в данном случае автор, по нашему мнению, необоснованно расширяет понятие «предварительный сговор», включая в него приготовительные действия, составляющие существо соорганизо-ванности, характерной для шайки. Это еще раз подтверждает тот факт, что даже сторонники признания предварительного сговора определяющим признаком шайки вынуждены были признать недостаточность указанного признака и искать обоснование своих позиций в расширительном толковании этого понятия.
Некоторые советские ученые различали «предварительную соорганизованность», являющуюся конструирующим признаком шайки, и «предварительный сговор» как один из элементов, входящих в понятие «со-организованность». Например, А.А. Пионтковский писал: «Не всякое хищение по договоренности следует рассматривать как хищение, совершенное шайкой. Для этого необходимо, чтобы виновные предварительно организовались в группу с целью совершения хищения».44 Законодатель и высшая судебная инстанция также не считали достаточным для признания шайки лишь наличие предварительного сговора между ее участниками. Употребление в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР терминов и «сорганизовавшихся» и «по предварительному сговору» указывает на то, что Верховный Суд не разрывал эти два понятия, в то же время не отождествлял их, считая предварительный сговор элементом соорганизованно-сти. 5 Конечно, взятый сам по себе этот признак в ряде случаев мог и не совпадать с понятием «организованной группы».46 Для квалификации хищения, как совершенного шайкой, необходимо было установить:
а) предварительный (до совершения хищения) сговор на совершение этого преступления;
47
б) соорганизованность группы для этой цели.
Разумеется, данная проблема не может рассматриваться только как схоластический терминологический спор между различными учеными. Речь шла о самом существе вопроса, о недопустимости снижения требований к организованной сплоченности участников шайки, которая, собственно, и придавала действиям организованной группы повышенную общественную опасность. Не требуя от шайки не только устойчивости, но и соорганизованности, некоторые авторы тем самым предлагали судам ставить в один ряд хорошо соорганизованные, связанные круговой порукой пре-
42 Куринов Б.А. Уголовная ответственность за хищение государственного и общественного имущества. - М.: Госюриздат, 1954. - С. 91.
43 Коноплясов М.В. Уголовная ответственность за кражу личного имущества граждан по действующему советскому законодательству: атореф. дисс... канд. юрид. наук. - М., 1956. - С. 15.
44 Пионтковский А. Основные вопросы практики применения Указа
4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества // Социалистическая законность. - 1951. - № 1. - С. 24.
45 См.: Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 19 марта 1948 г., от 28 мая 1954 г.
46 См.: Курс советского уголовного права. Особенная часть. -М.: Госюриздат, 1955. - С. 4б2.
47 См.: Советское уголовное право. Часть особенная. - Л.: Изд-во
Ленингр. ун-та. - 1959. - С. 125.
ступные группы из числа рецидивистов и наскоро сговорившихся соучастников. Такое решение вопроса вело к необоснованному расширению и ужесточению сферы уголовно правового воздействия при малозначительных правонарушениях.
В то же время идея рассматривать шайку как устойчивую, организованную группу из двух и более лиц, объединившихся для совершения преступлений, как один из видов преступной организации48 привела бы на практике к вытеснению понятия «банда», что, собственно и было предложено В.И. Пинчуком, писавшим: «. с нашей точки зрения было бы целесообразным сохранить одно понятие «шайка», а банду в ее теперешнем понимании рассматривать как вооруженную шайку»49.
С такой позицией, конечно же, согласиться нельзя.
Во-первых, при исключении из уголовного законодательства бандитизма подверглась бы декриминализации такая опасная преступная деятельность, как организация вооруженных банд.
Во-вторых, действиям, подпадающим под признаки бандитизма, присуща наибольшая степень общественной опасности. Создание вооруженных банд и участие их членов в нападениях характеризовалось одним серьезным признаком, который значительно повышал степень общественной опасности рассматриваемого преступления, в отличие от шайки,
- это готовность их членов (осознание данного обстоятельства) совершить в ходе бандитского нападения любое преступление, одержимость участников банд при выполнении поставленных задач, их сплоченность. Все названные качества, вместе взятые, и каждое в отдельности не характеризуют такую преступную группу как шайка.
Таким образом, законодатель пошел по правильному пути, исключив из Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. понятие «шайки», оставив поддающееся более четкому определению понятие «банды».
Рассмотрев вопрос о трактовке понятия «шайки» в теории уголовного права и судебной практике можно сделать ряд выводов.
1. Советская теория уголовного права восприняла понятие шайки, выработанное дореволюционной доктриной без существенных изменений.
2. Изначально, до издания указов от 4 июня 1947 г. шайка определялась как устойчивая, организованная преступная группа, составившаяся для совершения различного рода преступлений. Законодательные решения описания шайки и банды способствовали тому, что сложившееся в науке уголовного права понятие шайки практически ни чем не отличалось от понятия банды.
3. После внесения в 1927 г. изменений в УК РСФСР 1926 г. на законодательном уровне термин «шайка»
48 См.: Павлиашвили И. Ответственность за укрывательство по делам о хищениях социалистической собственности // Социалистическая законность. - 1951. - № 5. - С. 34; Пинчук В.И. Виды преступных организаций. - С. 357-358; Сергеева Т.Л. Уголовноправовая охрана социалистической собственности в СССР. - М., 1954. - С. 90-91, 100.
49 Пинчук В.И. Виды преступных организаций. - С. 360. Нельзя не отметить, что в советской теории уголовного права существовало и кардинально противоположное мнение, что шайка не является преступной организацией (см.: Кригер Г.А. Ответственность за особо опасные виды хищения социалистической собственности по советскому уголовному законодательству // Советское государство и право. - 1953. - № 6. - С. 86; Шаргород-ский М.Д. Вопросы общей части уголовного права. - Л.: Изд-во Ленингр. унив-та, 1955. - С. 144.
перестал употребляться до 1947 г., однако судебная практика выдвинула понятие «организованной группы» как условие, достаточное для квалификации хищения социалистической собственности, которое стало отождествляться с понятием «шайки».
4. Новый подход к трактовке термина «шайка» установился в советской уголовно-правовой науке с момента издания указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. Единственным существенным отличием шайки от банды по указам было четкое ограничение целей шайки - совершение краж.
5. После издания указов от 4 июня 1947 г. наметилось расхождение в понимании шайки между теорией и судебной практикой по признакам устойчивости и предварительной соорганизованности.
6. В самой теории советского уголовного права не было выработано единого подхода к пониманию шайки. Эти подходы в общем виде можно сгруппировать по трем направлениям: а) шайка это организованная преступная группа, обладающая признаками устойчивости; б) шайка не обладала устойчивостью и соорга-низованностью, она могла создаваться даже на одно преступление; в) шайка не является преступной организацией.
Рецензия
на статью Р.Н. Таймасова на тему: Разграничение банды и шайки в советской теории уголовного права и судебной практике до принятия УК РСФСР 1960 г.
Представленная работа Р.Н. Таймасова отличается несомненной актуальностью и новизной. За период своего более чем 90-летнего «официального существования» в российском уголовном законодательстве состав бандитизм претерпел эволюцию от контрреволюционного преступления, имевшего ярко выраженный политический характер посягающего на основы государственного устройства, до преступления, посягающего на общественную безопасность. Конструкция этого состава преступления в разные периоды развития советского уголовного права претерпевала необходимые и коренные изменения. На протяжении всех лет существования Советского государства бандитизм оставался и остается на сегодня одним из наиболее тяжких преступлений, имеющих большую общественную опасность для отдельного человека, общества и государства. Более того, в конце ХХ - начале XXI вв. в России наблюдалась устойчивая тенденция его роста, причем, не только уголовной разновидности, но и другой - «политического» бандитизма. Религиозно-
националистическое движение в Чечне и Дагестане, организация незаконных вооруженных формирований и совершенные ими нападения дают нам право говорить о возрождении (новом этапе развития) именно «политического» бандитизма.
Все выше изложенное, по нашему мнению, свидетельствует о необходимости углубленного комплексного историко-юридического анализа правового регулирования борьбы с бандитизмом, для учета имеющегося исторического опыта в этом вопросе современным российским законодателем.
Автору удалось с новых позиций рассмотреть теоретические проблемы разграничения понятий «банды» и «шайки». Проанализирован широкий круг специальной литературы по данной проблематике. Причем, автор не просто занимался пересказом тех или иных позиций исследователей, но подверг их критическому переосмыслению.
Вывод: статья Р.Н. Таймасова на тему «Разграничение банды и шайки в советской теории уголовного права и судебной практике до принятия УК РСФСР 1960 г» рекомендуется для печати в журнале, входящем в обязательный перечень ВАК для публикации основных положений диссертационных исследований на соискание ученой степени кандидата юридических наук.
Научный руководитель, доктор юридических наук, профессор Почетный адвокат России А.И. Сидоркин
