CC BY
27
Статья / Article
УДК / UDC 342.6 : 342.56
Отделение судебной власти от исполнительной власти: исторические перипетии российской модели. Часть I. Начала отделения судов от администрации в дореформенной России (до судебной реформы 1864 года)
В. П. Очередько
Северо-Западный филиал Российского государственного университета правосудия
Санкт-Петербург, Российская Федерация
В статье рассматривается проблема независимости судебной власти, конкретно, развитие исторической модели отделения судебной власти от исполнительной власти. Автор исходит из необходимости в анализе этой проблемы различать два тесно связанных, но все же самостоятельных аспекта, а именно, самостоятельность судебных властных органов и независимость судей как носителей судебной власти в осуществлении правосудной деятельности. Понимание самостоятельности судебных органов позволяет говорить об их отделении от органов исполнительной власти.
На основе изучения исторических памятников автор приходит к выводу, что логика развития взаимодействия судов и администрации отражает логику и особенности развития Российской государственности. Именно этим определяются существующие стимулы и ограничения отделения судебной власти от исполнительной власти.
В работе определено базовое правило - кто управляет, тот и судит - отсылающее нас к родовым основам организации общественной жизни на Руси и, по мнению автора, надолго сохранившее влияние в развитии судебного дела в том, что принято называть менталитетом народа.
В работе рассматриваются предпринимаемые первые шаги по разграничению органов исполнительной власти и судов в рамках проводимых судебных реформ. Проведенный анализ позволил увидеть обратную связь между радикальностью осуществляемых мер и их результативностью. Так, екатерининская модель отделения суда от администрации в более полной мере учитывала особенности государственного и общественного устройства России, по сравнению с петровскими реформами, в результате оказалась жизнестойкой и просуществовала в своей основе вплоть до середины XIX века.
Ключевые слова: власть, администрация, суды, судебные реформы.
Благодарности. В связи с проведением настоящего исследования хотелось бы выразить искреннюю благодарность нашим предшественникам, исследователям русского права, как упоминаемым в нашей работе, так оставшихся за границами нашего изложения, показывающим нам образцы глубины и добросовестности научного исследования, к которым мы, по мере наших скромных сил, должны стремиться.
© Очередько В. П., 2020
Для цитирования: Очередько В. П. Отделение судебной власти от исполнительной власти: исторические перипетии российской модели. Часть I. Начала отделения судов от администрации в дореформенной России (до судебной реформы 1864 года) // Ленинградский юридический журнал. 2020. № 3 (61). С. 47-60.
Separation of judicial power from Executive power: historical vicissitudes of the Russian model. Part I. The beginning of the separation of courts from administration in pre-reform Russia (before the judicial reform of 1864)
Viktor P. Ocheredko
North-Western branch of the Russian state University of justice Saint Petersburg, Russian Federation
The article addresses the issue of the independence of the judiciary, specifically, the development of the historical model of the separation of the judiciary from the executive branch. The author proceeds from the need to analyse this problem by distinguishing between two closely related but distinct aspects, namely, the autonomy of the judiciary and the independence of the judiciary as the bearers of the judiciary in the conduct of justice. An understanding of the independence of the judiciary makes it possible to talk about their separation from the executive branch.
Based on the study of historical monuments, the author concludes that the logic of the development of the interaction of courts and administration reflects the logic and features of the development of Russian statehood. This defines the existing incentives and restrictions on the separation of the judiciary from the executive branch.
The work defines the basic rule - who controls, he judges - referring us to the generic foundations of the organization of public life in Russia and, according to the author, which has long retained influence in the development of the court case in what is commonly called the mentality of the people.
The work examines the first steps taken to distinguish between the executive and the courts within the framework of the ongoing judicial reforms. The analysis provided feedback between the radicality of the measures implemented and their impact. Thus, the Catherine model of separation of the court from the administration more fully took into account the peculiarities of the state and public structure of Russia, compared with the Petrine reforms, as a result turned out to be resilient and existed at its core until the middle of the 19th century.
Key words: power, administration, courts, judicial reforms.
Acknowledgements: In connection with the present study, I would like to express my sincere gratitude to our predecessors, researchers of Russian law, both mentioned in our work and remaining outside the boundaries of our presentation, showing us samples of the depth and integrity of scientific research, to which we, as far as our modest efforts are concerned, should strive.
Теория и история государства и права Theory and history of state and law
For citation: Ocheredko, V.P. (2020) Otdelenie sudebnoj vlasti ot ispolnitel'noj vlasti: istoricheskie peripetii rossijskoj modeli. CHast' I. Nachala otdeleniya sudov ot administracii v doreformennoj Rossii (do sudebnoj reformy 1864 goda) [Separation of judicial power from Executive power: historical vicissitudes of the Russian model. Part I. The beginning of the separation of courts from administration in pre-reform Russia (before the judicial reform of 1864)]. Leningradskii yuridicheskii zhurnal - Leningrad Legal Journal. No 3 (61). рр. 47-60. (In Russian).
Введение
Центральной темой обсуждения проблем судебной власти на всех этапах становления является проблема ее независимости. Дискуссии вокруг независимости судебной власти далеки от своего завершения. Прежде всего, дискутируется содержание понятия независимости судебной власти. В его строгом значении, оно относится к судьям как носителям судебной власти. Между тем, понятие независимости часто используется в более широком смысле, охватывая также судебные органы как институты судебной власти.
Критики такой расширительной трактовки независимости судебной власти, на наш взгляд, совершенно справедливо указывают на невозможность функционирования государственной власти в условиях ее дробления на независимые ветви власти.
Нельзя сказать, что эта проблема является сугубо российской. Безусловно она имеет значительно более широкое изменение уже хотя бы в силу истории возникновения и масштабов распространения политико-правовой доктрины разделения властей. При этом мы оставляем в стороне дискуссию вокруг понимания разделения властей. Многие исследователи указывают на неправильную трактовку идей Ф. Монтескье о разделении властей, вытекающую из неправильного перевода слова (isolation), которое нужно переводить как обособление властей. На это указывал еще известный русский ученый В.М. Гессен, отмечавший, что Ф. Монтескье в своей работе «О духе законов» не употребляет в тексте словосочетание «разделение властей», а говорит о «распределении» и «обособлении властей» [2, с. 12]. Обособление властей является важным элементом правового государства. необходимым условием их подзакон-ности. В юрисдикционной деятельности государственные органы не могут быть независимы друг от друга уже в силу того, что они как разделены, так и соединены между собой множеством связей. Власть, по С.А. Котля-
ревскому, в своем источнике едина, хотя и может быть по-разному распределена [3, с. 101], и соответствующим образом обособлена. В этом состоит смысл идеи русского юриста Н.М. Коркунова о совместности властвования1.
Таким образом, в исследовании место судебной власти в государственном механизме речь должна вестись о самостоятельности судебной власти. В системе взаимоотношений с другими видами власти, среди которых принято выделять исполнительную и законодательную, теоретическое и практическое значение имеет проблема отделения судебной власти от исполнительной власти. Особенности генезиса российской государственности, а также то, что принято называть менталитетом народа, существенно актуализируют эту проблему. При этом важно осуществить анализ форм и инструментов взаимодействия суда и администрации, существующих стимулов и ограничений отделения судебной власти от исполнительной в историческом измерении.
Цель исследования
Автор сосредотачивает свой исследовательский интерес на выявлении истории, актуализации проблемы совместного функционирования суда и администрации на ранних этапах развития России, противоречивости осуществляемых шагов по их разделению. Автор нацелен на выявлении оснований и логики развития судов в системе государственной власти, причинной обусловленности и ограничений осуществляемых шагов по отделению судов от исполнительной власти.
Обзор литературы
Использованную литературу можно разделить условно на три достаточно важных в содержательном и фактологическом отношении группы.
Важное значение в определении позиции автора в понимании места и роли судебной власти во взаимоотношениях с другими властями имеют работы выдающихся дореволюционных ученых-юристов Гессена В.М., Коркунова Н.М., Котляревского С.А. (Гессен В.М. О правовом государстве. СПб., 1906. 62 с., Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права: Н.М. Коркунов. - 2-е изд., стер. - М.: Издательство Юрайт, 2016. - 422 с.; Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. СПб., 1907. - 255 с.).
1 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. 2-е изд., стер. М.: Юрайт, 2016. С. 278.
50
Оценки русских историков и историков русского права Соловьева С.М., Владимирского-Буданова М.В., Васьковского Е.В. Троцины К.Е. (Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Кн. V. -М.: Мысль, 1990; Проф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1995. 640 с; Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. - М., 1917. // Allpravo.Ru, 2005. - 464 c.; Троцина К.Е. История судебных учреждений в России. Санкт-Петербург / Типография Эдуарда Веймара, 1851. - 388 с.) взаимоотношений судов и администрации и проводимых реформ тех времен в России также имеют основополагающее значение. Весьма детальной, насыщенной конкретным материалом является монография Мигуновой Т.Л. (Мигунова Т.Л. Право, администрация и суд в реформах Екатерины Великой. Монография. - СПб.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2002. - 412 с.).
Следует выделить также документы, обеспечивающие достоверность высказываемым автором положениям (Высочайшм Манифестъ объучрежденм Министерствъ. 1802 г., Сентября 8; Судебные Уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Часть третья. - 2-е изд., доп. - Санкт-Петербург: Издание Государственной Канцелярии, 1867; Министерство юстиции за сто лет. 1802-1902. Исторический очерк. СПб.: 1902. - 340 с.).
Методы
Методология работы детерминирована общенаучными, специальными и частно-научными методами познания, позволяющими исследовать проблему отделения суда от администрации в России в достаточно большом историческом интервале (от ее ранних периодов до Великой судебной реформы 1864 года). Работа базируется на осуществлении исто-рико-правового метода исследования правовой жизни. Автор нацелен на выявлении оснований и логики развития судов в системе государственной власти, причинной обусловленности и ограничений осуществляемых шагов по регламентации взаимодействия судов и администрации в рамках проводимых судебных реформ в России.
Результаты исследования
Ранние этапы истории России характеризовались отсутствием судов как судебных учреждений в собственном смысле этого слова [9, с. 2]. Базовым было правило: кто управляет, тот имеет и право суда над управляемым. Это правило лежало в основе организации судебной власти, как
родовой и общинной, так и государственной [10]. Оно было закреплено в сборниках права, положенных в основу единого свода законов, известного как Русская Правда1, определяло также древнерусскую судебную систему2.
Источники указывают, что славяне искали князя, который бы «владел нами и судил по праву» [9, с. 8]. Верховным судьей был князь, осуществлявший суд лично или по его поручению наместники [10, с. 628]. Такими же правителями с неограниченной исполнительной и судебной властью были и княжеские бояре, наместники, волостели. Суд, таким образом, не рассматривался как нечто отдельное и самостоятельное от других сторон власти.
Процессы подчинения суда администрации последовательно развивались в эпоху становления централизованного российского государства. Это в полной мере проявилось в Судебнике 1497 г., определившем систему суда и администрации государства. Были созданы высшие судебные органы: Суд Великого князя, Боярская дума, путные бояре, приказы. На местах судебные полномочия были вверены местной администрации: наместникам и волостелям. Помимо этого, был установлен надзор со стороны высших государственных органов над местными административно-судебными органами,
Правительство XV и XVI столетий принимало некоторые меры по защите интересов населения от злоупотреблений княжеских правителей. Оба Судебника и уставные и земские грамоты сохранили следы этих забот. В частности, представители населения привлекались к участию в суде княжеских наместников и, наконец, на представителей «тяглаго» населения перекладывалось все управление данной местностью, то есть администрации и суда. При этом, местная власть все же в неприкосновенности сохранила свою старую наиболее характерную черту - слияние суда и администрации в одном органе.
Принцип «кто управляет, тот и судит» был положен и в основу «приказной» системы центрального управления. В самый расцвет Московского царства как территориальные приказы, ведавшие судом и управлением огромной области, как например, приказ Казанского Дворца,
1 Русская Правда. [Электронный ресурс]. URL: //loveki.ru/museum/docs/russkaya_pravda_ yaroslava (дата обращения: 20.03.2020).
2 История государства и права России: учебник / В.М. Клеандрова, А.А. Сенцов, О.В. Сиваков, Н.Ю. Титов и др.; отв. ред. Ю.П. Титов. М.: Былина, 1996. С. 39.
который управлял всеми делами Поволжья, так и приказы чисто ведомственные (посольский и другие), обладали в то же время и судебной властью над всеми людьми, подчиненными приказу. Среди приказов были два «судных», но юрисдикция одного распространялась на московскую, а другого на владимирскую область. Приказы поместный и разбойный ведали только некоторыми категориями уголовных дел и их ведомство не обнимало всей территории Московского царства [8].
Идея «кто управляет, тот и судит» последовательно воспроизводилась во всех последующих Судебниках. Принятый в 1550 году новый Судебник, существенно усилил начала централизации судебной системы, предоставив центральным судебным органам контрольные полномочия в отношении нижестоящих судов.
Соборное уложение, принятое в 1649 году, продолжило традицию предшествующих Судебников, полностью подчинив судебные органы администрации.
Традиционное смещение власти судебной и административной в последней фазе допетровского времени, может быть, особенно ярко выступило в развития местной власти. В XVII веке общераспространенным органом местной власти являются воеводы, приобретшие наряду с военным также и гражданское содержание. В смутное время воеводы были назначены как в пограничные, так и во внутренние города. Этот «орган чрезвычайной охраны» еще долго существовал, соединив в себе все виды власти и. подчинив гражданско-судебное начало началу военно-административному.
Воеводам был подчинен также и единственный существовавший в допетровской России орган правосудия, обладающий, к тому же специальным судебным значением - губные старосты, которые хотя и не были независимыми судьями, но были изначально созданы для «обеспечения населению особого специального суда по важнейшим преступлениям».
Однако с самого начала характер должности губного старосты стал изменяться, были случаи, когда им поручалось и все управление округом, что осложняло их судебную власть властью административной. В XVI веке губные старосты нередко управляли городами, в XVII - они иногда заменяли воевод. Старосты стали превращаться из судей в судящих магистратов, если использовать римскую правовую терминологию, «Специальная» судебная сфера деятельности губных старост также не оставалась без изменений. Первоначально им были предоставлены
только «разбойные дела», потом также «татинныя» (от слова «тать»), в начале XVII века - «убийственныя». Позднее компетенция губных старост была расширена. Губные старосты были не только судьями, но и несли различные «полицейския и финансовыя обязанности», они осуществляли конфискацию и продажу имущества преступников, производили взыскания, собирали пошлины, заведовали сбором губных податей и т. д.
Так постепенно менялся единственный институт, в котором судебная власть если не была выделена совсем, то, во всяком случае, была приоритетной. В итоге деятельность губных старост из судебной превращалась в судебно-административную. В Соборном Уложении 1649 г., губные старосты уже практически не упоминаются в числе судей. Указом Петра I от 10 марта 1702 г. губные старосты были отменены. В первые годы его царствования местный суд принадлежал воеводам в Приказной Палате. Судебные функции осуществляли также земский голова, посадник и бургомистр. Историк С.М. Соловьев характеризовал ситуацию в середине XVII века как административный «захват» судов [5, с. 469].
В рамках реформы государственного управления Петра I осуществлялась также идея о необходимости отделения суда от администрации. При разработке проектов судебной реформы (было разработано два проекта) за основу был взят шведский опыт, поклонником которого был Петр I. Созданная и введённая Петром в 1719 г. система судебных учреждений была близка принятым образцам. В то же время в ней существовал инородный шведской системе судебный орган - Сенат. Сенату, как высшему правительствующему учреждению в империи, принадлежало также и высшее руководство судебной частью и надзор за деятельностью судов. Кроме того, в отдельных случаях Сенат выступал в качестве особого судебного трибунала, иногда высшей, иногда первой инстанции. Так, в Сенате нередко разбирались должностные преступления. По особому повелению государя Сенат разбирал дела также в апелляционном порядке.
Оба первоначальных проекта устройства судебной части последовательно проводили начало отделения суда от администрации, создавая систему судебных учреждений отдельно от административных органов. Тех же руководящих идей держалось на первых порах правительственные учреждения. В утвержденных в 1719 г. инструкциях органам администрации - воеводам и земским комиссарам (были введены Петром I), предписывается «до юстиции не касаться и в суде участия не принимать».
Отношение органов администрации к суду должно было выражаться в предупредительном содействии, постоянной помощи и «некотором надзоре издалека» за деятельностью новых учреждений.
Такие воззрения на суд обусловили создание принципиально новой системы судебных учреждений. Они представляли собой особое ведомство, в котором две низших инстанции были учреждениями исключительно судебными и независимыми от органов администрации. Однако эта идея была реализована не полностью. Новое положение суда было слишком необычным для России, оно слишком противоречило вековым порядкам и обычаям русского суда. Жизнь показала, что провозглашённый реформой принцип отделения суда от администрации оставался на деле трудно реализуемым. Та же воеводская инструкция 1719 года, запрещая воеводам вмешиваться в судебные дела, все же оставляла за ними право некоторого надзора за судом. Новизна учреждений, недостаточная точность инструкций, глубокие корни старой приказной системы в итоге привело к полной путанице во взаимоотношениях губернаторов и воевод, с одной стороны, надворных и низших судов, с другой. Разделения функций между вновь установленными органами власти с трудом воспринималось населением.
Накопленный опыт убеждал в неспособности новой конфигурации судебных учреждений оправдать возлагавшиеся надежды. В результате осуществленной в 1722 году реорганизации, система судебных учреждений Петра получила несколько упрощенный вид. При сохранении роли и значения Сената как высшего органа судебного надзора и высшего трибунала, а также сохранении положения юстиц-коллеги и надворных судов совершенно иной вид получила низшая инстанция. Ею стали учрежденные в каждой провинции «провинциальные суды», состоявшие из воеводы и одного или нескольких асессоров. Таким образом, воевода вновь получил судебную функцию и в его лице суд опять слился с администрацией.
В дальнейшем в рамках последующих реформ в 1727 году были ликвидированы надворные суды. В результате проведенной административной реформы сохранилось трёхуровневое деление - губерния, провинция и уезд. Во главе губерний и провинций остались губернаторы и воеводы, но уже как единоличные правители, в руках которых сосредоточена вся местная власть в её совокупности. Такой же единоличный правитель появляется и во главе уезда, которого также назвали воеводой,
рассуждая, что «воеводский чин уездным людям в отправлении всяких дел может быть страшнее». Наказ 12 сентября 1728 года передавал областным властям (губернаторам и воеводам) все «судебныя и разыскныя дела в их совокупности».
Завершившаяся первая в российской истории попытка отделить суд от администрации продолжилась почти полувековым периодом их полного слияния. Это в полной мере проявилось в уголовном суде, где губернаторы и воеводы судили всякого, независимо от его сословного происхождения. В гражданском суде участвовали все три ступени областного управления, правда с некоторыми ограничения сословного характера. Губернатор и воеводы также являлись апелляционными инстанциями. В качестве третьей судебной инстанции выступала юстиц-коллегия, рассматривающая жалобы на суд губернских канцелярий. Сенат оставался четвертой, высшей судебной инстанцией. Это в полной мере соответствовало общественным представлениям о должном. Господствовало мнение, что, так как, губернатор - это «хозяин и опекун» своей губернии, то он должен обладать широкими полномочиями, чтобы обходиться без всяких судебных формальностей, поскольку во время объезда губерний к нему поступает огромное количество жалоб, требующих немедленного рассмотрения.
Петровские усилия отделить суд от администрации были возобновлены в период царствования Екатерины, в рамках созданной новой системы управления и суда в соответствии с изданным в 1775 г. Учреждением о губерниях. Русский историк С.М. Соловьев оценивал екатерининские реформы как продолжение европеизации страны [6].
Стремление к отделению судов от администрации проявилось в создании самостоятельной системы судебных органов, существующей параллельно с местными административными органами. Сенат продолжил функционировать в качестве высшего суда империи, однако его надзорная функция была передана генерал-губернаторам. Местные учреждения были основаны на принципе самоуправления, притом исключительно сословном. Как общее правило были установлены две судебные инстанции, низшая - в уезде, высшая - в губернском городе, раздельно для дворянства и крестьян. Для суда над крестьянами были учреждены уездные нижняя расправ, в губерниях - верхняя расправа. Председатели верхних земских судов избирались Сенатом, судьями избирались представители местного общества. В губернском городе находились, кроме того, два
особых трибунала третьей инстанции - палаты гражданских и уголовных дел. Сохранялся преимущественно сословный характер суда и его коллегиальные начала. Следствие отделялось от суда и передавалось в ведение полиции.
Такова была, в общих чертах система новых судебных учреждений, установленная «Учреждением...» [7; 1, с. 267-268], весьма детально эта система рассмотрена Т.Л. Мигуновой [4, с. 201-282]. Судебные учреждения составляли действительно особую систему, существовавшую параллельно системе административных учреждений. Однако, несмотря на неоднократное подчеркивание в «Учреждении.», что губернатор «есть яко хозяин своей губернии, а не судья», но именно это положение хозяина своей губернии, сосредоточение в его руках всех рычагов власти давало ему право вторгаться в сферу деятельности судебных учреждений. Все судебные места были подчинены ему в порядке надзора, он «сберегатель законов, ходатай за пользу общую и государеву, заступник утеснённых и побудитель безгласных дел». При такой безграничной и недостаточно очерченной губернаторской власти нельзя было говорить о значительной самостоятельности судебных учреждений. Губернатору принадлежали и некоторые судебные функции, вытекавшие из факта подчинения всей местной власти безраздельно. Так, например, он утверждал приговоры по уголовным делам.
Не до конца было преодолено рассмотрение судебных дел административными учреждениями. Губернское правление под руководством губернатора осуществляло надзор за отправлением правосудия в низших судебных местах - верхних земских и уездных судах, магистратах и расправах. Наконец, губернское правление разрешало все, так называемые, бесспорные дела, т. е. такие, где не было состязания сторон. Организация высшего уровня управления в губернии, таким образом, в значительной степени ограничивала формальную независимость суда.
Созданную систему судебных органов можно охарактеризовать как компромисс между стремлением отделить суд от администрации, создать отдельный суд для каждого сословия и желанием сохранить начальника губернии как хозяина, «око и ухо государевы», надзор и власть которого одинаково распространяются на все стороны местной жизни.
Если в новых судебных местах не был введён принцип несменяемости судей, то их независимость до некоторой степени должна была обеспечиваться сохранением выборности большей части членов судов и
палат, а не назначением на эти места чиновников. Однако все эти преобразования в значительной мере элиминировались тем, что судебные учреждения за исключением обеих палат не были «судом единым»; для каждого сословия существовал свой особый суд. Рассмотрение дел смешивалось с мелкой сословной политикой, по большей части делавшей суд орудием господствовавшей на местах дворянской олигархии.
Созданная судебная система несла на себе отпечаток учета российских традиций и устоев [4, с. 307]. Но, следует отметить, что именно компромиссный, половинчатый характер судебной реформы был важным фактором значительно более прочной ее реализации, по сравнению с радикальной петровской реформой, лучшую приживаемость осуществляемых шагов на российской почве.
В начале XIX в. были проведена реформа центрального управления, внесшая изменения в управление судебной системой дореформенной Россией. Начало реформе положил Манифест от 8 сентября 1802 г., учредивший 8 «отраслевых» министерств1. Организованному в рамках этой реформы Министерству юстиции вверялось управление судебным ведомством (судейскими кадрами, создание и упразднение судебных органов) и осуществление общего надзора за деятельностью судебных учреждений2. Это не изменило сложившуюся модель взаимоотношений судов и администрации - суды не были выделены в особое ведомство, а входили в состав общей администрации, вследствие чего не пользовались ни самостоятельностью, ни несменяемостью3.
Заключение
Можно утверждать, что на всех этапах развития российской судебной системы неизменным было взаимодействие с администрацией. Различалась лишь масштабы и формы этого взаимодействия. Начало развития судебного дела в России характеризовалось отсутствием судов как учреждений и разделения судебной и административной функции. В основе функционирования суда лежало базовое правило - кто управляет, тот и
1 Высочайше Манифестъ объ учреждена Министерствъ (1802 г., Сентября 8). [Электронный ресурс]. URL: https://russportal.ru/index.php?id=russia.manifest1802_09_08_01 (дата обращения: 11.11.2019).
2 Министерство юстиции за сто лет. 1802-1902. Исторический очерк. СПб.: 1902. 340 с. [Электронный ресурс]. URL: http://library6.com/index.php/5236/item/852001 (дата обращения: 11.11.2019).
3 Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 1917. // Allpravo.Ru, 2005. С. 44.
судит, отсылающее нас к родовым основам организации общественной жизни на Руси и надолго сохранявшее влияние в развитии судебного дела. Оно определяло организацию суда, как родового и общинного, так и государственного.
Очевидно, что логика развития взаимодействия судов и администрации отражает логику развития Российской государственности. Становление суда как социально-правового института в условиях развития централизованного государства требовало все более детальной регламентации взаимоотношений суда и администрации, составлявших важный элемент осуществляемых в России судебных реформ. Мы можем отметить попытку отделить суд от администрации в рамках Петровской судебной реформы, завершившуюся полной неудачей и продолжившейся почти полувековым периодом их полного слияния.
Можно констатировать, что екатерининская модель разделения судов и административной власти, основанная на учете российских традиций и устоев, действовала вплоть до реформ 1864 года, послужив основой для перехода к последующим моделям этого разделения.
Список литературы
1. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-н/Д.: Феникс, 1995. 640 с.
2. Гессен В.М. О правовом государстве. СПб., 1906. 62 с.
3. Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. СПб., 1907. 255 с.
4. Мигунова Т.Л. Право, администрация и суд в реформах Екатерины Великой. Монография. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2002.
5. Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. KkV. М.: Мысль, 1990.
6. Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Т. 25-29. М.: Мысль, 1990.
7. Судебная реформа / под ред. В.Н. Давыдова, Н.Н. Полянского. М.: Книгоиздательство «Объединение», 1915.
8. Судебные Уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Часть третья. 2-е изд., доп. Санкт-Петербург: Издание Государственной Канцелярии, 1867.
9. Троцина К.Е. История судебных учреждений в России. Санкт-Петербург / Типография Эдуарда Веймара, 1851. 388 с.
10. Чельцов-Бебутов М.А. Курс Уголовно процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных буржуазных государствах. СПб.: Равена, Альфа, 1995. 628 с.
References
1. Vladimirskij-Budanov, M.F. (1995). Obzor istorii russkogo prava [Overview of the history of Russian law]. Rostov-na-Donu: Feniks. 640 p. (In Russian).
2. Gessen, V.M. (1906). O pravovom gosudarstve [On the legal state]. St. Petersburg. 62 p. (In Russian).
3. Kotlyarevskij, S.A. (1907). Konstitucionnoe gosudarstvo. Opyt politiko-morfolo-gicheskogo obzora [Constitutional state. Experience of political and morphological review]. St. Petersburg. 255 p. (In Russian).
4. Migunova, T.L. (2002). Pravo, administraciya i sud v reformah Ekateriny Velikoj: Monografiya [Law, administration and court in the reforms of Catherine the Great: Monograph]. Sankt-Peterburg: Izd-vo RGPU im. A.I. Gercena. (In Russian).
5. Solov'ev, S.M. (1990). Sochineniya. Istoriya Rossii s drevnejshih vremen [Essays. History of Russia since ancient times]. Kn.V. Moscow: Mysl'. (In Russian).
6. Solov'ev, S.M. (1990). Sochineniya. Istoriya Rossii s drevnejshih vremen [Essays. History of Russia since ancient times]. T. 25-29. Moscow: Mysl'. (In Russian).
7. Sudebnaya reforma [Judicial Reform]. (1915). Pod red. V.N. Davydova, N.N. Poly-anskogo. Moscow: Knigoizd-vo Ob"edinenie. 411 p. (In Russian).
8. Sudebnye Ustavy 20 noyabrya 1864 goda, s izlozheniem rassuzhdenij, na koih oni osnovany [Judicial Statutes of November 20, 1864, outlining the reasoning on which they are based]. (1867). CHast' tret'ya. 2-e izd., dop. Sankt-Peterburg: Izdanie Gosudarstvennoj Kancelyarii. (In Russian).
9. Trocina, K. E. (1851). Istoriya sudebnyh uchrezhdenij v Rossii [History of judicial institutions in Russia]. Sankt-Peterburg: tip. E. Vejmara. 388 p. (In Russian).
10. CHel'cov-Bebutov, M.A. (1995). Kurs Ugolovno processual'nogo prava. Ocherki po istorii suda i ugolovnogo processa v rabovladel'cheskih, feodal'nyh burzhuaznyh gosu-darstvah [Course in Criminal Procedure Law. Essays on the history of the court and the criminal process in slave-owning, feudal bourgeois states]. Sankt-Peterburg: Al'fa, Ravena. 846 p. (In Russian).
Виктор Пантелеевич Очередько, доктор юридических наук, профессор, Северо -Западный филиал Российского государственного университета правосудия Санкт-Петербург, Российская Федерация; e-mail: ocheredkovp@mail.ru
Viktor P. Ocheredko, doctor of law, professor, North-West branch of the Russian state university of justice Saint Petersburg, Russian Federation; e-mail: ocheredkovp@mail.ru
Об авторе
About the author
Поступила в редакцию: 10.09.2020
Received: 10 September 2020
Принята к публикации: 14.09.2020
Accepted: 14 September 2020
Опубликована: 29.09.2020
Published: 29 September 2020
