CC BY
15
ЦИВИЛИЗАЦИИ. ФОРМАЦИИ. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ
2013.01.001. БЕК У., ГРАНД Э. РАЗНООБРАЗИЕ ВТОРОЙ СОВРЕМЕННОСТИ: КОСМОПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ В СОЦИАЛЬНОЙ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ И ИССЛЕДОВАНИЯХ. BECK U., GRANDE E. Varieties of second modernity: the cosmopolitan turn in social and political theory and research // British j. of sociology. - L., 2010. - Vol. 61, N 3. - P. 409-443.
Ульрих Бек и Эдгар Гранд (университет Людвига-Максимилиана, Мюнхен, Германия) считают, что в эпоху крушения мирового порядка необходим космополитический поворот в социальной и политической теории. «Господствующая социальная теория по-прежнему высоко парит над эпохальными трансформациями (изменение климата, финансовый кризис, нации-государства) в своем универсалистском превосходстве. Эта универсалистская социальная теория, будь то структуралистская, интерактивная, марксистская и мир-системная, ныне является устаревшей и провинциальной. Устаревшей, потому что она исключает априори то, что можно наблюдать эмпирически: фундаментальную трансформацию общества и политики внутри Современной цивилизации (modernity) (переход от Первой ко Второй Современности); провинциальной, потому что она ошибочно абсолютизирует траекторию, исторический опыт и будущее западной модернизации и тем самым не видит ее специфичности» (с. 410).
Историческую и культурную специфичность современной социальной теории можно продемонстрировать на примере анализа двух ее главных характеристик. 1. Методологический национализм. До недавнего времени социальная теория считала базовой единицей анализа нацию-государство, понятия «общество» и «культура» воспринимались как дискретные, замкнутые и относительно гомогенные сущности, ограниченные национальными границами, ин-
ститутами и правовыми системами. Теория исходила из постулата о четком соответствии между государством, территорией, обществом и культурой. 2. Многие фундаментальные положения социальной и политической теории сформировались в эпоху европейских империй. Политический и экономический контроль европейцев над неевропейскими территориями определил пренебрежительное отношение европейцев к колонизованным обществам, которые считались менее развитыми и отсталыми по сравнению с европейскими обществами.
Таким образом, многие теории современной цивилизации основывались на ограниченном опыте нескольких европейских стран (Англии в сфере экономики, Франции в политической сфере и Германии в области бюрократии), который признавался универсальным или по меньшей мере моделью для копирования в других регионах мира. Все общества в конечном счете должны позаимствовать и воспроизвести типичные институциональные образцы западной современной цивилизации. Возможны вариации в современной цивилизации, но не существует многих автономных современных цивилизаций, основанных на различных критериях модернизации.
Противопоставляя этой гегемонистской теории свой методологический подход, авторы полагают, что в эпоху Второй Современной цивилизации социальные и политические теории должны исходить из «множества путей модернизации, западного и незападного опыта, их зависимостей, взаимозависимостей и взаимодействий. Именно это мы называем "методологическим космополитизмом"... Космополитический поворот в социальной теории означает, с одной стороны, возможность разнообразия различных и самостоятельных, взаимосвязанных современных цивилизаций (modernities), а с другой - учитывать новые "космополитические императивы"» (с. 412-413). Стало очевидным, что одни национальные институты не в состоянии справиться с глобальными рисками. В настоящее время не существует и глобального государства или международной организации, способных регулировать глобальный капитал и глобальные риски.
Предлагаемая авторами теория космополитических современных цивилизаций (cosmopolitan modernities) включает в себя три базовых методологических постулата.
I. Множество современных цивилизаций (modernities) и их взаимосвязь. Эту идею сформулировал Ш. Эйзенштадт1. Он утверждает, что современные общества характеризуются структурными противоречиями, которые могут быть политически артикулированы и социально институализированы совершенно различным способом. Историческое сравнение показывает, что западная современная цивилизация не является универсальным типом социальной модернизации, а лишь специфической комбинацией структурных черт. За пределами Европы, например в Китае и Японии, можно обнаружить другие формы современной цивилизации, которые не просто демонстрируют структурные различия по сравнению с европейской современной цивилизацией, но образуют независимые, самостоятельные типы обществ, сформировавшиеся в результате внутренних механизмов и процессов.
Развивая эту идею в контексте своей теории космополитических современных цивилизаций, авторы считают, что различные социальные модернизации были тесно связаны между собой, а отдельные общества были вовлечены в сложные отношения зависимости.
II. Дискретные изменения внутри современной цивилизации. Этот концепт основан на различии между базовыми принципами и базовыми институтами современной цивилизации.
Основываясь на различии между базовыми принципами и базовыми институтами, теория рефлексивной модернизации2 «утверждает, что эпохальный разрыв внутри современных обществ характеризуется трансформацией базовых институтов индустриального общества при сохранении базовых принципов современной цивилизации. Ввиду глобальной победы принципов современной цивилизации (рыночная экономика) и побочных эффектов индустриальной цивилизации (изменение климата, глобальный финансовый
1 Eisenstadt Sh.N. Die Vielfalt der Modern. - Weilerswist: Vellbrick, 2000.
2 Эту теорию сформулировал и развивает совместно с другими авторами У. Бек. См.: Beck U. Risk society: Towards a new modernity. - L.: New Delhi: Sage publications, 1992; Beck U., Giddens A., Lash S. Reflixive modernization: Politics, tradition and alsthetics on the modern social order. - Cambridge: Polity press, 1994; Beck U., Bonb W., Lau C. The theory of reflexive modernization: Problematic, hypotheses and research progranne // Theory, culture a. society. - 2003. - Vol. 20, N 2. -P. 1-33.
кризис) базовые социальные институты Первой современной цивилизации становятся неэффективными или дисфункциональными для общества и индивидов. По всему миру нации-государства, политические партии, профсоюзы, демократия, рыночные экономики, промышленные предприятия, системы социального обеспечения, образовательные и профессиональные системы, семья, гендерные роли и т.п. во все большей степени проявляют очевидную слабость в исполнении привычных социальных функций и в удовлетворении потребностей индивидов» (с. 415).
Исследования процессов «рефлексивной модернизации» в неевропейских обществах (прежде всего в Китае, Японии и Южной Корее) показывают, что в них возникают различные формы Второй современной цивилизации, а траектория модернизационных процессов значительно отличается в зависимости от региона и страны. Поэтому авторы считают, что разнообразие модернизационных процессов может рассматриваться как ключевая переменная в анализе трансформационных изменений в современных обществах.
Они выделяют несколько моделей рефлексивной модернизации.
1. Логика трансформационных изменений: непланируемая и планируемая, активная и пассивная.
2. Продолжительность трансформационного процесса: длительная и сжатая.
3. Результат: успешный или провальный.
На основе этих критериев авторы выделяют несколько моделей: западную - проект непланируемой, длительной и успешной модернизации современных обществ; проект активной, сжатой модернизации, проводимой государством (Китай, Корея); постколониальный проект реактивной принудительной модернизации; провальная модернизация.
«Процесс рефлексивной модернизации действительно универсален ... но он принимает различные формы в зависимости от конкретных условий, производя новые варианты современных обществ... Он не только порождает новые космополитические императивы, но также отражает формы, в которых переплетаются до-современные уклады и уклады Первой и Второй современной цивилизации» (с. 416).
III. Космополитизация. «Мы живем в эпоху, когда "глобальный другой" присутствует среди нас» (с. 417). Авторы указывают на два аспекта космополитизации. Во-первых, современные общества - западные и незападные - сталкиваются с качественно новыми проблемами, которые создают «космополитические императивы». Последние возникают из глобальных рисков: ядерных, экологических, технологических, экономических, финансовых и других. Эти глобальные риски соединяют «местное» с «иностранным», порождают повседневное глобальное сознание, создают цепочки взаимосвязанных политических решений и результатов для государств и граждан, которые меняют характер и динамику территориально ограниченных управляющих систем. Эти риски объединяют глобальный Север и глобальный Юг. В результате возникают «воображаемые космополитические общности», которые осознают, что риски более не ограничиваются в пространстве и во времени. Можно утверждать, что «мы все живем во Второй Космополитической современной цивилизации, независимо от того, прошли ли мы Первую Современную цивилизацию или нет» (с. 418).
Во-вторых, «Космополитическая современная цивилизация объединяет различные западные и незападные современные общества... Эта теория не только подчеркивает существование различных типов современных обществ, но также делает акцент на динамическое смешение и взаимодействие этих обществ. Космополитизация связывает индивидов, группы и общества новыми способами, тем самым меняя саму позицию и функцию Я и Другого. Такая "интернализация другого" может быть продуктом двух различных процессов: с одной стороны, она может быть результатом активного и сознательного открытия индивидов, групп и обществ другим идеям, нормам и культурным практикам. С другой - она может быть результатом пассивных и непреднамеренных процессов, побуждающих к интернализации иного. Следовательно, космополитизация не является по определению симметричным и автономным процессом. Она может быть продуктом асимметрий, зависимостей, власти и силы, создавая новые асимметрии и зависимости внутри обществ и между ними. Она характеризуется структурными противоречиями, порождаемыми двумя противоположными процессами, которые создают "космополитическую диалектику". С одной стороны, существует центростремительный, объединяющий про-
цесс - формирование "мирового общества риска". С другой - Вторая Современная цивилизация подчинена могущественным центробежным процессам, порожденным сосуществованием и гегемо-нистской конкуренцией между различными типами и видениями современности, сопротивлением экономической, политической и культурной глобализации... Таким образом, глобальные смешения и взаимосвязанности не являются предпосылками возникновения новых, космополитических общностей, но в то же время становятся источниками мощных контрдвижений» (с. 417-419).
Все модели модернизации сталкиваются с проблемой социального обеспечения населения, чтобы помочь ему справляться с рисками и угрозами, вызываемыми социальными трансформациями. Можно выделить три типа систем социального обеспечения: государственная, социетальная, в которой социальная защита осуществляется различными общественными институтами (семья, компании и др.), и неолиберальная, когда все издержки от рисков возлагаются на индивида. Первая система была характерна до недавнего времени для Европы. Но в последние десятилетия она вытесняется неолиберальной моделью. Социетальная система сложилась в Японии. Однако в последние годы она активно разрушается благодаря экономической глобализации и транснационализации японских корпораций. В Китае в последние десятилетия формируется гибридная система, соединяющая неолиберальный тип социального обеспечения с сильной партийно-государственной системой.
В контексте методологической космополитизации авторы считают, что необходимо менять и объект исследований. Национальное следует вытеснять или дополнять межнациональными образованиями и процессами. В любом случае национально-государственное должно утратить свое монопольное эпистемологическое положение, интегрируясь в новые формы политической организации и социетального порядка.
Применительно к политике космополитическая реальная политика должна основываться согласно авторам на четырех базовых постулатах.
Во-первых, в новой исторической реальности мировых рисков ни одно государство в одиночку не может решить возникающие проблемы. Те, кто разыгрывают национальную карту, неизбежно проиграют. Во-вторых, глобальные проблемы порождают
новые космополитические императивы. В-третьих, международные организации не являются просто продолжением национальной политики другими средствами. Они могут трансформировать национальные интересы. В-четвертых, космополитический реализм является также экономическим реализмом. Он снижает и перераспределяет издержки, которые возрастают экспоненциально с утратой легитимности.
Космополитический реализм не требует жертвовать ни собственными интересами, ни приверженностью высоким идеям и идеалам. Напротив, он признает, что в большинстве случаев политические действия диктуются интересами. Но космополитический реализм призывает к уважению законности интересов других и учета их при определении своих собственных интересов.
Ю.И. Комар
2013.01.002. ХАНЬ САНЦЗИН, ШИМ ЮНХИ. ПРИМЕНИМОСТЬ КОНЦЕПЦИИ ВТОРОЙ СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ К ВОСТОЧНОЙ АЗИИ.
HAN SANG-LIN, SHIM YOUNG-HEE. Redefining second modernity for East Asia // British j. of sociology. - L., 2010. - Vol. 61, N 3. -P. 465-488.
Хань (Сеульский Национальный университет и Пекинский университет) и Шим (Хэнаньский университет) поддерживают основные положения Второй современной цивилизации (second modernity) У. Бека и Э. Гранда, а также критику ими европоцентризма. Они считают, что их концепция может быть плодотворно использована для изучения современных трансформативных процессов в странах Восточной Азии. Авторы подчеркивают принципиальные культурные различия Запада и Восточной Азии, в рамках которых осуществлялся процесс модернизации.
На Западе она протекала в условиях доминирования фундаментальных бинарных оппозиций между добром и злом, разумом и чувствами, общественным и частным, субъектом и объектом, традициями и современностью, ортодоксией и инакомыслием, эмансипацией и зависимостью и т.д. При этом одно считалось абсолютно предпочтительнее другого. Развитие воспринималось как неизбежная победа одной ценности над другой, что вело к иерар-
