CC BY
26
УДК 821.161.1.09''19... ; 811.161.1'42
Ганцовская Нина Семёновна
доктор филологических наук Костромской государственный университет gantsovsky_n@mail.ru
Алексеев Даниил Игоревич
Костромской государственный университет
alekseef@bk.ru
ЖИВОПИСЬ ЕФИМА ЧЕСТНЯКОВА КАК ВИДЕОРЯД К ЕГО ТЕКСТАМ: ЭТНОДИАЛЕКТНЫЙ АСПЕКТ
Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ.
Проект № 18-012-00809 А «Диалектное исследование лексики и ономастики костромского края»
Статья посвящена рассмотрению связей живописного и литературного творчества Е.В. Честнякова как важного средства отражения этнодиалектных особенностей поунженского костромского края. Для сопоставления выбрано одно из лучших живописных произведений автора - большое многофигурное полотно сложного сюжет-но-композиционного построения «Город благоденствия», где противопоставлены персонажи и элементы декора города и деревни. Для характеристики художественного замысла автора мы опирались на культуроведческие, искусствоведческие и лингвистические труды ряда исследователей, в основном костромских. Описание содержания картины построено на этнодиалектном и лексикографическом анализе некоторых групп лексики, представленных в разножанровых произведениях Е.В. Честнякова (сказках, стихах, пьесах, поэмах, этнограграфических зарисовках и др.) и отражающих явления материальной и духовной культуры поунженской деревни. Конкретно анализируется один из фрагментов картины, где всё изображённое можно разделить на несколько сюжетов, к составляющим которых подбираются номинации из текстов произведений Е.В. Честнякова. В первом сюжете анализируются слова беседки, девушки, девоньки, девицы, девки, парнёк, беседовать, пряха и др., во втором сюжете - покои, окошко, окнышко, лавки, в третьем - лапти, шоптанники, берестяники, ступни, кафтаны, оборы, оборки, обдиры, в четвертом сюжете - ковш, черпак, сладень, валовушка, в пятом - лепёха, лепёшка, пряжьё, пряженики. Авторы приходят к выводу о том, что рассмотрение объекта исследования в контексте взаимосвязи слова и образа поможет открыть новые смыслы в творчестве Е.В. Честнякова, понимаемом как единое целое, точнее расставить акценты в трактовке его живописных произведений и составить чёткое представление о жизни и быте костромской деревни, о её словарном богатстве.
Ключевые слова: Е.В. Честняков, костромской поунженский край, этнодиалектный аспект описания лексики, видеоряд.
Ефим Васильевич Честняков в настоящее время известен не только как выдающийся живописец, отобразивший на своих полотнах поунженский край, но и как незаурядный писатель, знаток народного быта, его обычаев, фольклора, языка. Он автор многочисленных произведений: стихов, сказок, поэм, драматических сочинений, эссе и рассказов, тексты которых - достоверный и многомерный источник сведений о материальной и духовной культуре края, в том числе и о его диалектах. Будучи коренным жителем д. Шаблово Кологривского уезда, получив образование учителя и навыки живописного творчества в академических учреждениях Петербурга и Казани, в том числе и у Е.В. Репина, Е.В. Честняков в силу ряда причин (война 1914 г., затем революция) провёл большую часть жизни в родных краях. Однако тот отрезок жизни, когда он находился среди представителей художественной элиты северной столицы эпохи модерна, несомненно, сказался на направлении его как художественного, так и писательского творчества. Идеи европейской сецессии только укрепили его уверенность в необходимости художественными средствами освоить деревенскую культуру тех мест, где он проживал и которую он ценил гораздо выше городской. Он считал необходимым демократизировать
литературный язык и дать больше прав диалектам в соответствии с их этнокультурной ролью в жизни крестьянской России. Так же, как сделать всенародным достоянием путём визуализации кистью на художественном полотне и пером на бумаге основных моментов жизни крестьян: их трудовых будней и праздников, особенностей материальной и духовной культуры: профессиональных занятий, их жилья, средств передвижения, одежды, питания, связей с природной средой, развлечений, обрядов, верований, фольклора и др.
В данной статье, возможно, впервые в практике изучения творчества шабловского «мастера» мы сопоставим отражение этносоциальных особенностей верхнеунженского края в живописном и вербальном его творчестве. При этом мы опирались на ряд разработок, посвящённых деятельности Е.В. Честнякова в этом направлении (см: [2-6; 8-11]).
Среди живописных произведений Е.В. Честня-кова одно из главных мест занимает картина под названием «Город всеобщего благоденствия». Это название картине дали музейные работники, и насколько целесообразно называть картину именно так - вопрос, на который разные исследователи отвечают по-разному. Это говорит о том, что смысл данной картины многослоен, и каждый видит тот слой, который он способен осознать. Справедливо
© Ганцовская Н.С., Алексеев Д.И., 2018
Вестник КГУ ^ № 2. 2018
173
предположить, что теперешнее название картины-это слой, который лежит «на поверхности». Разгадать эту загадку, как кажется, может обращение к текстам Е.В. Честнякова. И этому в значительной мере помогает следование той методике анализа содержания картины, которую обычно применяют при анализе иконописи и которую использует С.С. Каткова в статье в сборнике её трудов «Века и судьбы» при описании этой знаменитой картины: «ЧТО изображено и КАК изображено» [11, с. 235]. Она предлагает: «Попробуем сами разобраться в том, что же изобразил художник, что он хотел сказать своей картиной» [11, с. 236], скрупулёзно, шаг за шагом рассматривая персонажей картины в её сюжетно-композиционном построении. Например, она следующим образом анализирует один из фрагментов картины:«Рассмотрим первый план. Слева интерьер избы. На лавке вдоль стены сидят девочки, все с прялками. Рядом с ними молоденький гармонист, и ещё один встал в позу выхода к пляске... Интерьер избы напоминает «нутровые палаты» в иконах, так же снята передняя стенка и как в разрезе видна вся обстановка избы и её обитатели. На полатях лежат любопытные ребятишки, слушают игру гармониста» [11, с. 237].
Г. Д. Неганова в монографии «Феномен красоты в творчестве Е.В. Честнякова» в содержании картины в целом обнаруживает символы праздника. «Да и сама композиция картины, развёрнутая слева направо, по ходу торжественного шествия, сначала от входа в город вниз, к городской площади, а затем вверх до театрального балкона и выше, создаёт ощущение праздничного подъёма. Символы праздника связаны с архетипом как праидеалом, не воплощённым в материальной форме и подлежащим интерпретации и модификации <...> то есть они (символы. - Н.Г. и Д.А.) представляют формы и мифологического, и художественного отношения к будущему, которые, по М.М. Бахтину, «стремятся сделать реальным то, что считается должным и истинным, наделить его бытием, приобщить времени, противопоставить его как действительно существующее и в то же время истинное наличной действительности, также существующей, но плохой, не истинной»[8, с. 92].
Как мы полагаем, перед зрителем стоит вопрос: город ли это или деревня, так как здесь мы имеем реалии и характерные признаки того и другого. И если это город, то полугород-полудеревня, каким он представлялся костромскому крестьянину (и действительно такими и были костромские небольшие провинциальные города, иногда и с заморскими архитектурными сооружениями).
Как мы уже сказали выше, для выполнения задач, поставленных в этой статье, нас привлекло энциклопедически обстоятельное описание картины С.С. Катковой в статье «Город всеобщего благоденствия», где она шаг за шагом раскрывает содержа-
ние ближнего и дальнего плана картины, пытается установить место каждого персонажа картины и каждого её объекта в сюжете картины, что важно для понимания сущности творчества художника. Она задаёт вопрос: «Все, кто писал о Е.В. Честня-кове, не обходили вниманием это полотно и всегда соотносили его с литературными фантазиями автора о чудесном городе Кордоне, считали картину изобразительным воплощением мечты. Но так ли точно соотносятся литературное произведение и картина? Можно ли рассматривать живописное полотно как иллюстрацию большого масштаба?» [11, с. 235].
В ответ на вопрос искусствоведа мы полагаем, что творчество Е.В. Честнякова необходимо рассматривать комплексно, в совокупности всех его видов и жанров, учитывая и то, как он лично использует те или иные этнографические приметы своего края, какие даёт им названия, взятые из народного языка, и как они соотносятся с его живописными полотнами в аспекте этнических реалий края. Во всяком случае, сам Е.В. Честняков сопровождал показ своих картин «словесностями», то есть цитатами из своего литературного творчества. Мы попытаемся использовать картину под названием «Город всеобщего Благоденствия» как своеобразный видеоряд к его письменным произведениям, к его наблюдениям над этнодиалект-ными особенностями речи поунженских крестьян. И, как кажется, это, с одной стороны, поможет глубже понять содержание его картин и «словес-ностей», а с другой - через призму литературно-художественного творчества автора познать этно-диалектные особенности края.
С.С. Каткова детально описала содержание картины в целом, её композицию и сюжетные линии, где главной доминантой является противопоставление города и деревни, мы же остановимся на выявлении реалий деревенского быта и подборе диалектных названий к ним в небольшом фрагменте картины в нижней левой её части. Здесь изображены мужик-крестьянин в лаптях и онучах с метлой и городской мужчина со щёткой, подметающие улицу, стоя друг напротив друга; девушки в помещении с оконцем за работой (прядением); рядом, справа и слева, крестьяне в деревенской одежде с печёными изделиями в руках, пьющие из ковша (то есть то, что описала С.С. Каткова выше). Предметы в этой части картины в основном принадлежат миру материальной культуры, являются артефактами, но не только. Так, здесь представлены и показатели явлений духовной деревенской культуры, которые также являются моментами этнографии. Это собрание девушек для работы и развлечений - беседка. Хотя это и не зимнее время, но художественное воображение создателя картины погружает зрителей в мифический вневременный мир этого обычного занятия крестьянских девушек, свободных от полевых работ.
174
Вестник КГУ ^ № 2. 2018
Рассмотрим ряд реалий, изображённых на его картине, и подыщем для них соответствующие номинации в произведениях Е.В. Честнякова, которые являются поунженскими диалектизмами. Ведь сам художник, как мы уже отметили, всегда сопровождал показ живописных творений комментарием из своих произведений, а огромный холст этой картины находился в его доме и служил реквизитом во время театральных действий. Представляем эту лексику, используя толковые областные словари и собрание текстов писателя, в первую очередь «Словарь народно-разговорного языка Е.В. Честнякова» Н.С. Ганцовской, созданный на основе опубликованных произведений писателя [2].
Всё изображённое на данном фрагменте картины можно разделить на несколько сюжетов, к составляющим которых можно подобрать названия из текстов произведений Е.В. Честнякова.
Сюжет первый. Беседка. Беседка - собрание девушек и парней в избе слева. Как уже говорилось выше, на картине изображены девушки в крестьянских нарядах с веретеном в руке: они прядут лён, пришли и парни. Сверху, как бы с полатей, на действо глядят ребятишки, парнеки. В словарной статье на слово беседка в Словаре Н.С. Ганцовской даны следующие пояснения, взятые из поэмы Е.В. Честнякова «Стафий»: Девушки пряли лён, парни плели лапти. А тебе бы самому на беседки ходить да невесту выглядывать... и пьесы «Свадьба»: Дотоле и стыдно было прийти в беседку без лаптя. А нонче как праздник у вас, из этюда «Деревенская беседка»: - Дедя, где беседка? [2, с. 15]. В этнографической зарисовке «Беседка» Е.В. Честняков приводит образцы фольклорно-об-рядового девичьего творчества во время прядения: Затянули девушки песенку-прибаутку, что давным-давно сложена в стародавние времена: ... Помогите, пособите / По пяти ниток напрясть. / Кто расчихается, / Разгогоняется, / Того бить-колотить / По семи щелчков / С колотушечкой, / С побрякушечкой. <...> / Кого бить-колотить / По семи щелчков? /На чьей избе сорока? /На Фи-мястовой. / Ха-ха-ха. И шутливо колотят того, кто засмеялся сперва... [2, с. 170-171]. Участницы беседки здесь названы девушками. Да и само слово девушки в кологривском говоре, следуя материалам Е.В. Честнякова, имеет много синонимов: девоньки [2, с. 26, 170], девицы [2, с. 170], девки: Девки прядут, а они сядут на лучшее место и девок оттиснеют... [2, с. 26]. А слово парень (мальчик) в говоре обычно звучит как парнёк: ...Ииграл парнёк-кузнец, светло-русый молодец [2, с. 60]. Глагол беседовать обозначает свободное времяпрепровождение молодёжи в деревне и имеет значение 'находиться на беседке, работать и весело общаться': Милки да милашечки беседуют туточ-ки [2, с. 15]. Однако беседки в поунженском крае существовали разные. Малые - для самых моло-
дых, средние - для тех, кто постарше, и большие -для самых старших, и именно большие были предназначены для знакомства девушек с ребятами. На переднем плане мы видим подобную сцену, из чего делаем вывод, что это и есть большая беседка. Здесь собрались достаточно взрослые девушки, присутствуют и парни. В пьесе «Свадьба» описана именно такая ситуация: Какая ещё невеста Офро-синьюшка. В большой беседке недавно стала сидеть [2, с. 16].
Девушки используют инструмент льнопрядения - пряхи, в литературном языке - прялки. Пример из этнографической зарисовки Е.В. Честнякова «Беседка»: А хозяйка за пряхой. Прядёт волокно или шерсть на сукно. Кужель большой оповязан платком [1, с. 170]. В словаре А.В. Громова «Лексика льноводства, прядения и ткачества в костромских говорах по реке Унже» [7] есть определение пряхи того типа, что изображена на картине, с пометой «повсем.», то есть характерной для всего поунженского края: «Ручная прялка, представляющая собой столбик с широкой верхней частью, укреплённый на краю горизонтальной доски, на которой сидят во время прядения» [7, с. 36]. Он указывает, что в Межевском районе (от Кологрива вверх по Унже) употребляются и такие её названия, как пресница, ласк. пряжка и прялка. Есть в Словаре А.В. Громова и выражение «◊ Под пряху. Рядом с прялкой около прядеи = На беседках парень под пряху сядёт, к подорешине подсядёт. Мант. Ус.» [7, с. 37]. А.В. Громов в своём словаре называет разные виды ручных прялок, характерных для поунженского края: копыл, кореновка, (кореновая пряха, кореновушка, коренушка, копаница, копанушка), лопастная пряха, сажоная пряха, столбеница, точёная пряха. По всей видимости, на картине изображен копыл, а возможно, и столбеница (пряха со столбом, столбушка) или же точёная пряха (точёнка) [7, с. 37].
Сюжет второй. Внутреннее помещение дома. Беседка происходит в избе, которую условно можно назвать покоем. Честняков использовал это слово в поэме Марк Бессчастный: Дом большой со множеством покоев... Покоев много в доме нашем [2, с. 65]. Это слово также мы можем найти в материалах из его рукописей в книге, составленной Т.П. Сухаревой «Русь, уходящая в небо.» [12]: Пришли в ихние покои.. и выходят четырнадцать стариков..[и] пятнадцать молодцев и одиннадцать девиц»; «и чтобы баушка не пускала дыму во внутренние покои [во время топки своей печки] от ея трубы провели нарочную добавочную [трубу], чтобы дым выходил на улицу... [12, с. 106]. Следовательно, покой чаще всего обозначал одну из комнат в городском доме, но так могла быть названа и внутренняя часть избы. Также в покое есть одно маленькое оконце, которое в произведениях Е. Честнякова обычно называют окошком (А све-
Вестник КГУ ^ № 2. 2018
175
жей осенью, в тёмные вечера, окошки в избах засветились... [2, с. 170]) или уменьш.-ласкат. ок-нышком. Окнышко - потому, что окна в северных избах делали для защиты от холода маленькими. Здесь мы видим именно севернорусское этнодиа-лектное отношение к этой реалии. Окно - это не только возможность увидеть мир, природу и свет Солнца, находясь в доме, но и место, через которое может пробраться морозец, который доставлял много хлопот, в частности, самому Е. Честнякову. Он пишет в своих стихах: Позамёрзли стёклышки /Позакрыты окнышки / Это с воли из соломы / На жердинках коло дому / От холодного морозка / Поприставлены рогозки.. [2, с. 73]. Рогозки - это сплетённые из рогозы маты, которые бедняки прикрепляли с улицы к окнам при помощи жердей или приколачивали в сильный мороз (см. рассказ об этом А.Н. Забродина из д. Судилово рядом с Коло-гривом [2, с. 132-134]). Лавки - необходимая часть интерьера крестьянского дома (девушки и парни сидят на лавках вдоль стен избы), а также и место отдыха людей вблизи дома(вне дома на лавках сидят перед беседкой мужики и девушка с пареньком; мужик с ковшом, который находится справа на переднем плане, тоже сидит на лавке). См. пример из этнографической зарисовки «Беседка»: В кути (хозяин) отдыхает на лавке. Ему не до девичьих песен [2, с. 170].
Сюжет третий. Обувь. Одежда. В рамках третьего сюжета мы рассмотрим, во что обут мужик с помелом: он в лаптях. Плести лапти - основное занятия мужчин зимой в деревне, ведь это одна из самых необходимых вещей для крестьян. Честняков часто упоминал о них в своих произведениях (см. приведённое выше и следующие стихи): Все уже встали.. лучина горит.. / Дедуш-ко, тятька на лавке сидят.. / Хомут ушивают и лапти плетут... [12, с. 24]. Лапти были разные по форме и предназначению, и назывались они по-разному. В стихотворении поэта «Красны девицы сидят...» девушки обсуждают женихов и одному из них дают меткую характеристику, используя образы разного видов лаптей: Этот так ни то.. ни сё / Ни на ступни, ни на шоптанники / Ни на новые берестяники. [2, с. 87]. Шоптанники - «род лаптей из льняных верёвок, из пеньковых отрепьев, домашняя обувь» [2, с. 87], в то время как берестяники - «лапти из бересты, надеваемые с онучами, обувь для улицы» [2, с. 15]. Ступни - «лапти с большим носком, повыше обычных, которую носили дома»:«Плетут ребята ступни, лапти и на гармониях играют» [2, с. 78]. Отсюда делаем вывод, что на мужике не берестяники, не ступни и не шоптанники, а лапти с онучами, обувь для улицы, выхода. Оборы, оборки -'свитые из льняных нитей веревочки, при помощи которых лапти привязываются к ноге' - также встречаются в текстах Честнякова: Свей хоть обору к своим лаптям, вон
я новые тебе заплетаю; А нонче... оборки не совьют даже шутки для; И стал до вечера ступни, лапти плести, оборки вить [2, с. 54]. Эту деталь обуви называют также обдирами: Обдиры от старых ошмётков оторвали, и Фарася наставил ещё из нового льна, чтобы не были коротки [2, с. 54]. Об онучах Честняков говорит в сказке «Чудесная дудочка»: Подай им онучи обуться и в поэме «Ста-фий»: Лапти баушка на печку уложила так, что-ыб просохли. Онучи тоже по печке разостлала [2, с. 57]. Онучи - это 'род портянок, обёртка на ногу под лапти' [2, с. 57].
Все мужики на картине в кафтанах. Кафтан-это 'длиннополая верхняя одежда типа пальто', слово упоминается в поэме «Стафий»: Разболок-ся Трифон. Кафтан на полу по брусу распялил [1, с. 36] и в стихах: Устал отдохни, Кафтан свой сыми; И невиданныя платья, Ни кафтаны ни хала-тья, Ни рубахи ни пальта - и всё разные цвета [12, с. 56, 112].
Четвёртый сюжет. Артефакты. Артефакты - это вещи, сделанные руками людей. В правой части фрагмента изображён мужик, сидящий на лавке и держащий в руках один из возможных видов ковша - черпак, сладень или валовушку. Ефим Честняков в своих текстах использует все эти слова: Воду черпают ковшом, / Валовушкой-черпа-ком. / Живописно хороши / Валовушки и ковши [2, с. 19]; - Бауш как сусло-то у у у... у у у..? А баушка нацедила в деревянный ковш горячего сусла и поставила на залавок.. [12, с. 24]; Тогда Одарья вскипятила чугуны. Ссараю над дворами, где были волки, вынимая сладнем, в дыры и щели выливала кипячёную воду на волков [2, с. 76].
Сюжет пятый. Еда. Сзади мужика с ковшом лежат на больших блюдах у девушек лепёшки, или пряжьё, пряженики. Обратимся к источникам, объясняющим эти названия. Как пишет П.П. Виноградова, уже памятники XVII в. фиксируют распространение однословных наименований с корневой морфемой пряж-, обозначающих преимущественно жареную мучную выпечку (пироги, лепёшки) [1, с. 54]. У Честнякова слово пряжьё встречается в произведении «Ручеёк»: Понесло пряжьём и слатеньким пивом... Этот праздник самый сытный и обильный в году [2, с. 70], а пряженики - в сказке «Чудесная дудочка»: Только вот пряженики по будням не пекёт и пьесе «Свадьба»: Ждали, видно, пряженики и всякая всячина на столе» [2, с. 70]. Похожее значение и у слов лепёшка, лепёха: это 'изделие из теста продолговатой формы, жареное на сковороде' [2, с. 44]. У Честнякова эти слова встречаются часто: Дедушко выставил горшок из печи, налил полную валовушку и положил на стол две гороховые лепёхи [2, с. 44]; баушка накормила его молокомда [вкусными] лепешками., В понедельник-от хлебец оржаной / Пирогам лепешкам батюшкородной.. [12, с. 54].
176
Вестник КГУ Jb. № 2. 2018
Можно сделать вывод, что рассмотрение объекта исследования в контексте взаимосвязи слова и образа поможет открыть новые смыслы в творчестве Е.В. Честнякова, понимаемом как единое целое, точнее расставить акценты в трактовке его живописных произведений и составить чёткое представление о жизни и быте костромской деревни, о её словарном богатстве, которое имеет непреходящую ценность.
Библиографический список
1. Виноградова П. П. Отглагольные дериваты в костромских говорах: наименования печёных изделий из муки с корнем пряж- // Вестник Костромского государственного университета. - 2017. -Т. 23. - Спец. вып. - С. 53-57.
2. Ганцовская Н.С. Живое поунженское слово: Словарь народно-разговорного языка Е.В. Честнякова. - Кострома: Костромаиздат, 2007. - 225 с.
3. Ганцовская Н.С., Веселова Е.Г. К вопросу о специфике авторских областных словарей (обновлённый проект создания «Словаря народно-разговорного языка Е.В. Честнякова) // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - 2015. - Т. 21. - № 6. - С. 100-104.
4. Ганцовская Н.С., Веселова Е.Г. Языковые средства поэтизации природы Русского Севера (на материале записок Ефима Честнякова) // Ря-бининские чтения - 2015: науч. издание: материалы VII конференции по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера. - Петрозаводск, 2015. - С. 540-543.
5. Ганцовская Н.С., Веселова Е.Г. Е.В. Честня-ков как лингвист: роль диалектов в судьбах русского языка // Громовские чтения. Живое народное слово и костромской край.: сб. материалов и ис-след. междунар. науч.конф. Вып. 3. - Кострома: КГУ, 2016. - С. 465-477.
6. Ганцовская Н.С. Литературно-диалектная диглоссия в произведениях славянских писателей (Ефим Честняков и Станислав Выспянский) // Диалог языков и культур России и Польши: материалы международной научной конференции, Смоленск, 17-18 ноября 2016 года / отв. ред. В.С. Картавенко. -Смоленск: Принт-экспресс, 2017. - С. 35-43, 160.
7. Громов А. В. Лексика льноводства, прядения и ткачества в костромских говорах по реке Унже. -Ярославль: ЯГПИ, 1992. - 118 с.
8. Неганова Г.Д. Феномен красоты в творчестве Е.В. Честнякова: монография. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2008. - 150 с.
9. Ефим Честняков. Новые открытия советских реставраторов / сост. С.В. Ямщиков. - М.: Советский художник, 1985. - 140 с.
10. Игнатьев В.Я Ефим Васильевич Честняков. - Кострома: ИПП «Кострома», 1995. - 128 с.
11. Каткова С. С. Века и судьбы: сб. статей: в 2 т. Т. 2. - Кострома: Костромаиздат, 2016. - 344 с.
12. Честняков Е.В. Русь, уходящая в небо.: Материалы из рукописных книг / сост. Т.П. Сухарева; отв. ред. Н.А. Дружнева. - Кострома: Костромаиздат, 2011. - 168 с.
Reference
1. Vinogradova P.P. Otglagol'nye derivaty v kostromskih govorah: naimenovaniya pechyonyh izdelij iz muki s kornem pryazh- // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. -2017. - T. 23. - Spec. vyp. - S. 53-57.
2. Gancovskaya N.S. ZHivoe pounzhenskoe slovo: Slovar' narodno-razgovornogo yazyka E.V CHestnyakova. - Kostroma: Kostromaizdat, 2007. - 225 s.
3. Gancovskaya N.S., Veselova E.G. K voprosu o specifike avtorskih oblastnyh slovarej (obnovlyonnyj proekt sozdaniya «Slovarya narodno-razgovornogo yazyka E.V. CHestnyakova) // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta im. N.A. Nekrasova. -2015. - T. 21. - № 6. - S. 100-104.
4. Gancovskaya N.S., Veselova E.G. YAzykovye sredstva poehtizacii prirody Russkogo Severa (na materiale zapisok Efima CHestnyakova) // Ryabininskie chteniya - 2015: nauch. izdanie: materialy VII konferencii po izucheniyu i aktualizacii kul'turnogo naslediya Russkogo Severa. - Petrozavodsk, 2015. -S. 540-543.
5. Gancovskaya N.S., Veselova E.G. E.V CHestnyakov kak lingvist: rol' dialektov v sud'bah russkogo yazyka // Gromovskie chteniya. ZHivoe narodnoe slovo i kostromskoj kraj.: sb. materialov i issled. mezhdunar. nauch.konf. Vyp. 3. - Kostroma: KGU, 2016. - S. 465-477.
6. Gancovskaya N.S. Literaturno-dialektnaya diglossiya v proizvedeniyah slavyanskih pisatelej (Efim CHestnyakov i Stanislav Vyspyanskij) // Dialog yazykov i kul'tur Rossii i Pol'shi: materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, Smolensk, 1718 noyabrya 2016 goda / otv. red. V.S. Kartavenko. -Smolensk: Print-ehkspress, 2017. - S. 35-43, 160.
7. Gromov A.V. Leksika l'novodstva, pryadeniya i tkachestva v kostromskih govorah po reke Unzhe. -YAroslavl': YAGPI, 1992. - 118 s.
8. Neganova G.D. Fenomen krasoty v tvorchestve E.V CHestnyakova: monografiya. - Kostroma: KGU im. N.A. Nekrasova, 2008. - 150 s.
9. Efim CHestnyakov. Novye otkrytiya sovetskih restavratorov / sost. S.V. YAmshchikov. - M.: Sovetskij hudozhnik, 1985. - 140 s.
10. Ignat'ev V.YA Efim Vasil'evich CHestnyakov. -Kostroma: IPP «Kostroma», 1995. - 128 s.
11. Katkova S.S. Veka i sud'by: sb. statej: v 2 t. T. 2. - Kostroma: Kostromaizdat, 2016. - 344 s.
12. CHestnyakov E.V. Rus', uhodyashchaya v nebo...: Materialy iz rukopisnyh knig / sost. T.P. Suhareva; otv. red. N.A. Druzhneva. - Kostroma: Kostromaizdat, 2011. - 168 s.
Вестник КГУ № 2. 2018
177
