CC BY
193
ПРАВОСУДИЕ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
Правосудие как объект уголовно-правовой охраны
МАКСИМОВ Сергей Владимирович,
доцент кафедры уголовного права и криминологии Ульяновского государственного университета, кандидат юридических наук
Отправной точкой для характеристики преступных посягательств, позволяющей дать оценку их социально-политической сущности, традиционно служит объект уголовно-правовой охраны. Отношение законодателя к тем или иным общественным отношениям исторически изменчиво, его можно проследить по иерархии ценностей, защищаемых уголовным законом.
Правосудие как объект уголовно-правовой охраны представляет собой сложный феномен, не имеющий материальной формы, однако объективно существующий в рамках общественных отношений, опосредованных нормами права. Преступное воздействие на него может быть оказано разными способами. Наиболее опасным следует считать тот, при котором наряду с интересами правосудия наносится урон иным объектам уголовно-правовой охраны, в частности интересам личности. Такие преступления называются двух-объектными.
Определение объекта преступлений против правосудия предполагает уяснение сути хотя и взаимосвя-заных между собой, но различных по содержанию понятий: судебная власть, судопроизводство, правосудие. Они являются исходной базой для установления круга общественных отношений, охраняемых уголовным правом1.
1 См.: ДворянсковИ. В., Друзин А. И.,Кур-банов М. М., Чучаев А. И. Правосудие как
Понятие «судебная власть» шире понятия «правосудие», поскольку включает и иные действия, не относящиеся к правосудию (судебный контроль за оперативно-розыскной деятельностью, предварительное расследование и др.).
Преступления против правосудия во всех случаях посягают и на судебную власть. Интересы последней выступают родовым объектом данного вида преступлений, ведь судебная власть является одной из ветвей государственной власти, которая обеспечивается уголовно-правовой охраной (разд. X УК РФ). Как отмечает Н. В. Витрук, «судебные органы, не подменяя законодательные и исполнительные органы государственной власти, являются эффективным элементом в механизме сдержек и противовесов, разрешая конфликты между ними и другими субъектами общественных отношений на основе конституции и закона»2.
Правильное установление видового объекта преступлений против правосудия имеет большое значение для отграничения преступлений против правосудия от иных преступлений, также посягающих на государственную власть, в частности преступлений против интересов государственной службы, службы в органах местного самоуправления и преступлений против порядка управления3.
объект уголовно-правовой охраны (проблемы законодательной регламентации, теории и практики). Махачкала, 2003. С. 8.
2 Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998. С. 11.
3 См.: Преступления против правосудия / под ред. А. В. Галаховой. М., 2005. С. 37.
Правосудие является основной, но не единственной функцией судебной власти, осуществляемой ее органами — судами, судьями, наделяемыми соответствующими полномочиями в порядке, установленном Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». Сущность правосудия состоит в рассмотрении отнесенных к компетенции судов правовых конфликтов и принятии решений, имеющих общеобязательное значение и подлежащих в необходимых случаях исполнению с применением государственного при-нуждения4.
Понятие «судопроизводство (судебный процесс)» также шире понятия «правосудие», поскольку охватывает не только деятельность судов по рассмотрению и разрешению дел, отнесенных к их ведению, но и действия других субъектов, которые реализуют свои права и обязанности, вступают в процессуальные отношения с судом, органами дознания, предварительного следствия и прокуратуры. Кроме того, судопроизводство выступает способом осуществления правосудия и в связи с этим не может рассматриваться в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны.
В. А. Телегина верно указывает, что социально-правовая ценность правосудия заключается в том, что, с одной стороны, оно является средством достижения законности, правопорядка и справедливости, выступает надежным механизмом защиты общества в целом и каждого человека в отдельности от нарушения прав и административного произвола, а с другой — защищает государство от действий, ставящих под угрозу его единство, целостность и безопасность5.
4 См.: Российская юридическая энциклопедия. М., 1999. С. 762.
5 См.: Телегина В. А. Правосудие как соци-
ально-правовая ценность (вопросы теории):
дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 9.
Правосудие всегда наделялось высоким авторитетом и рассматривалось обществом как особая функция власти, осуществляемая лицами, чья справедливость не должна вызывать сомнений. Высочайшее предназначение правосудия подчеркнуто в ст. 18 Конституции РФ, где сказано, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.
Таким образом, правосудие нацелено на комплексное обеспечение широкого круга общественных отношений, но при этом само нуждается в уголовно-правовой охране.
Согласимся с И. В. Дворянсковым в том, что правосудие, безусловно, нельзя рассматривать как самодостаточную ценность, а нужно исходить из его институциональной и функциональной способности разрешать социальные конфликты, быть подлинным гарантом стабильности и законности. Этот же посыл лежит в основе создания уголовно-правовых механизмов охраны с тем, чтобы поддерживать именно то состояние и качество работы органов правосудия, которое отвечало бы социальным ожиданиям6.
Исходя из обозначенной в ст. 2 УК РФ триады ценностей («личность—общество—государство») правосудие рассматривается законодателем как разновидность государственной деятельности, а преступления против правосудия — как посягательства в отношении государственной власти.
УК РФ содержит большое количество норм, нацеленных на защиту
6 См.: Дворянсков И. В. К вопросу об адекватности уголовно-правовой охраны правосудия // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: матер. V междунар. науч.-практ. конф. 24—25 января 2008 г. М., 2008. С. 415.
интересов правосудия. Основная их часть сгруппирована в гл. 31 УК РФ, где правосудие выступает основным непосредственным объектом. В других главах УК РФ правосудие является дополнительным либо факультативным непосредственным объектом, т. е. охраняется наравне с иными общественными отношениями, которые выступают в качестве основного непосредственного объекта (например, в ст. 157, ч. 2 ст. 169 УК РФ и др.).
Уголовное законодательство ряда зарубежных стран также обособляет посягательства против правосудия. Так, в УК Республики Польша существует гл. 30 «Преступления против правосудия», в УК Швейцарии — разд. 17 «Преступления и проступки против правосудия», в УК Испании — разд. 20 «Преступления против судебной власти», в УК Австрии — разд. 21 «Преступные деяния против правосудия».
В качестве самостоятельного видового или родового объекта уголовно-правовой охраны выделяют в своих уголовных кодексах правосудие и страны бывшего Союза ССР.
Уголовно-правовая охрана правосудия осуществляется путем криминализации, во-первых, случаев существенного отклонения субъекта от своих процессуальных функций или невыполнения обязанностей, связанных с реализацией процессуальных актов, и, во-вторых, случаев воспрепятствования осуществлению подобных функций и обязанностей, в том числе в виде понуждения (принуждения) носителей таковых к поведению, мешающему решению задач правосудия7.
Таким образом, воздействовать на правосудие как объект уголовно-правовой охраны можно как изнутри, так и извне. В первом случае посягательство на объект осуществляется самим участником охраняемого законом общественного отно-
7 См.: Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. Общая характеристика и классификация. Волгоград, 2004. С. 17.
шения, который не выполняет или ненадлежащим образом выполняет возложенные на него обязанности. Такое причинение вреда характерно для преступлений со специальным субъектом. Во втором случае вред причиняется лицом, которое не является субъектом нарушаемого общественного отношения.
В науке уголовного права высказано спорное мнение о том, что объектом уголовно-правовой охраны следует считать не правосудие как таковое, а его интересы8. По мнению В. Я. Тация, «необходимость использования интереса для определения объекта конкретного преступления возникает не во всех случаях, а только тогда, когда в качестве объекта законодателем определены те общественные отношения, которые по своей природе скрыты от непосредственного восприятия... Когда мы указываем на интерес как на объект соответствующего преступления, то одновременно подразумеваем и те поставленные под охрану уголовного закона «невидимые» общественные отношения, которые стоят за соответствующим интересом»9.
Представляется, что как таковых интересов правосудия не существует. Посягательства на них по сути есть деяния против правосудия, точнее — ценностей, лежащих в основе последнего. Тем самым термин «интересы правосудия» следу-
8 Подробнее об этом см.: Амиров К. Ф, Сидоров Б. В., Харисов К. Н. Ответственность за преступное вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование. Казань, 2003; Федоров А. В. Преступления против правосудия (вопросы истории, понятия и классификации). Калуга, 2004. С. 82; Мусаев М. М. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (уголовно-правовая и криминологическая характеристика): дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2006. С. 11.
9 Таций В. Я. Объект и предмет преступ-
ления в советском уголовном праве. Харь-
ков, 1988. С. 77.
ет признать методологически необоснованным.
Несмотря на то что законодательство, в том числе уголовное, использует термин «правосудие», его содержание раскрывается лишь в правовой доктрине. При этом уголовно-правовое понимание правосудия существенно отличается от значения, которое придается ему в процессуальных отраслях права10.
Словосочетание «преступления против правосудия» впервые было законодательно закреплено в гл. 8 УК РСФСР 1960 г. и позже воспринято гл. 31 действующего УК РФ 1996 г.
Следует согласиться с Ю. И. Кулешовым в том, что «хотя использование в уголовном законодательстве и теории уголовного права термина "правосудие" не соответствует буквальному его толкованию, вытекающему из положений Конституции РФ, так как расширяет содержание этого понятия, однако данный термин, как никакой иной, определяет ту специфическую сферу государственной деятельности, которая подлежит самостоятельной уголовно-правовой защите, и поэтому его использование в указанном толковании представляется оправданным»11.
Нецелесообразность в уточнении наименования гл. 31 УК РФ видит и Л. В. Лобанова. Во-первых, вряд ли можно подобрать столь же лаконичное название. Во-вторых, ни производство предварительного расследования, ни исполнение процессуальных решений не происходит во имя самих себя. Подобная деятельность есть обеспечение правосудия. Интересам последнего поэтому и причиняется вред или создается угроза его причинения посягательства-
10 См. об этом: Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2007. С. 17.
11 Кулешов Ю. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность // Правоведение. 1999. № 4. С. 82.
ми, совершаемыми в рассматриваемой сфере12.
Правосудие следует понимать в узком и широком смысле. В узком — оно представляет исключительно судебную деятельность; в широком — к нему относятся иные виды юрисдикционной деятельности, непосредственно связанные с работой судов. В числе последних в гл. 31 УК РФ названы деятельность прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, специалиста, судебного пристава. Своей работой указанные лица «обеспечивают правосудие, их деятельность, как и судебная, осуществляется в определенной процессуальной форме»13.
Необходимость понимания в уголовном праве правосудия в широком смысле обусловлена тем, что как сама деятельность по отправлению правосудия, так и связанная с ней процессуальная деятельность других органов и лиц требуют для своего надлежащего осуществления особых условий. Указанные виды деятельности протекают в той сфере жизни общества, которая характеризуется повышенным уровнем конфликтности интересов, и в наибольшей мере это относится к уголовному судопроизводству. Отсюда потребность в усиленной уголовно-правовой охране жизни, здоровья и личной безопасности всех участвующих в этой деятельности лиц. Этим обусловливается и появление норм, непосредственно направленных на защиту таких ценностей, как авторитет судебной власти, честь и достоинство лиц, призванных содействовать суду, независимость судебной власти, процессуальная
12 См.: Лобанова Л. В. Преступления против правосудия: проблемы классификации посягательств, регламентации и дифференциации ответственности: дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2000. С. 46.
13 Курс уголовного права. Особенная часть.
Т. 5 / под ред. Г. И. Борзенкова, В. С. Комис-
сарова. М., 2002. С. 145.
самостоятельность органов, осуществляющих предварительное расследование, тайна предварительного расследования14.
А. В. Федоров считает, что концепция двух значений понятий правосудия является методологически ошибочной, поскольку фактически законодатель объединяет в гл. 31 УК РФ две группы преступлений: 1) преступления против деятельности суда по осуществлению правосудия; 2) преступления против деятельности органов предварительного расследования и прокуратуры, органов и учреждений, исполняющих судебные акты15. Однако среди субъектов, подлежащих уголовно-правовой охране, автор не называет защитника, эксперта, специалиста, которые также содействуют правосудию, хотя и не с позиций государственного интереса.
Более обоснованной представляется позиция С. Э. Асликяна, который делит преступления, предусмотренные гл. 31 УК РФ, на две группы: посягающие на правосудие либо непосредственно (препятствуют деятельности суда по отправлению правосудия), либо опосредованно (нарушают нормальную вспомогательную работу органов, содействующих суду в отправлении правосудия)16.
Последняя группа преступлений — это посягательства не только на деятельность государственных органов (органов предварительного следствия, дознания, прокуратуры, судебных приставов), но и на деятельность защитников (адвокатов, представителей потерпевших, гражданских истцов и гражданских ответчиков и иных частных лиц). Этот вывод вытекает из конститу-
14 См.: Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005. С. 30.
15 См.: Федоров А. В. Указ. соч. С. 80.
16 См.: Асликян С. Э. Уголовно-правовое обеспечение реализации конституционных принципов осуществления правосудия: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 10.
ционного принципа состязательности, характерного для всех процессуальных отраслей права.
Учитывая неоднородность общественных отношений, охраняемых гл. 31 УК РФ, в науке уголовного права высказываются обоснованные предложения о замене ее наименования на «Преступления в сфере судопроизводства»17, «Преступления против судебной власти и процессуальной деятельности органов предварительного расследования и органов, призванных исполнять приговоры и иные судебные акты»18 и др.
Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Однако УК РФ обеспечивает реализацию указанного принципа не в полной мере, поэтому указанная конституционная норма отчасти имеет декларативное содержание. У стороны обвинения гораздо больше прав, чем у стороны защиты, и это свидетельствует о том, что обвинительный уклон, характерный для советского времени, до сих пор не изжит. Как правильно в связи с этим отмечает В. Г. Беспалько, «хотя судебная власть по-прежнему является одной из ветвей государственной власти, первоочередное обслуживание государственных интересов вовсе не является ее предназначением»19.
17 Подробнее об этом см.: Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения. С. 11; Калашникова А. А. Судопроизводство как объект уголовно-правовой охраны // Труды юрид. фак-та СевКавГТУ: сб. науч. тр. Вып. 2. Ставрополь. 2004. С. 118.
18 См.: Спектор Л. А., Вануркина А. А. Судебная власть как объект уголовно-правовой охраны // Международный журнал экспериментального образования. 2010. № 8. С. 172—173.
19 Беспалько В. Г. Современное правосудие как элемент правовой культуры и объект уголовно-правовой охраны // Российская юстиция. 2008. № 3. С. 37.
В частности, в ст. 294 УК РФ предусмотрена ответственность за вмешательство в деятельность суда (ч. 1) или в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание (ч. 2). Однако аналогичные действия, совершенные в отношении защитника, не криминализированы. По нашему мнению, это является существенным недостатком уголовного закона. В статье 18 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» содержится запрет на вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом. В то же время механизм уголовно-правового обеспечения указанной гарантии независимости адвоката отсутствует.
С учетом изложенного предлагается дополнить ст. 294 УК РФ новой частью следующего содержания: «21. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность защитника в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела — ...».
Для сравнения скажем, что в ст. 365 УК Республики Казахстан отдельно предусмотрена уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности адвокатов и иных лиц по защите граждан и оказанию им юридической помощи.
В соответствии со ст. 118 Конституции РФ правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. При этом выделяется четыре вида судопроизводства (конституционное, гражданское, административное и уголовное), которые в равной мере подлежат защите уголовно-правовыми средствами. Соответственно, правосудие в зависимости от характера рассматриваемых дел бывает: конституционным, гражданским, административным и уголовным. Критерием разграничения правосудия на виды является специфика затрагиваемых общественных отношений и круг вопросов, решаемых
судами в процессе отправления правосудия. При этом правосудие в целом является объектом уголовно-правовой защиты независимо от того, каким судом и по какому делу оно осуществляется.
Поскольку по гражданским, административным и уголовным делам предусмотрена стадия исполнения судебных актов, а уголовное право-судие20, за исключением дел частного обвинения, предполагает еще и досудебные стадии (возбуждение уголовного дела и предварительное расследование), конституционное правосудие может рассматриваться только в узком смысле, а остальные — как в узком, так и в широком.
Не согласимся с Л. В. Иногамовой-Хегай, которая понимает под правосудием одну из форм государственной деятельности, заключающуюся в рассмотрении и разрешении судами общей юрисдикции, а также арбитражными судами дел в порядке гражданского, уголовного, административного и арбитражного судопро-изводства21. Вызывают возражения и доводы Т. Е. Абовой о том, что положительный ответ на вопрос о наличии в Конституции РФ арбитражного судопроизводства, посредством которого арбитражные суды осуществляют судебную власть, может быть дан в результате толкования Конституции РФ22. Термин «арбитражное судопроизводство» в качестве самостоятельного способа отправления правосудия Конституцией РФ не предусмотрен, поэтому его употребление является некорректным и вносит путаницу в терминологию.
Конституционное правосудие представляет собой деятельность
20 Термин «уголовное правосудие» не является распространенным в российской правовой доктрине. Вместо него, как правило, используется словосочетание «правосудие по уголовным делам».
21 См.: Преступления против правосудия / под ред. А. В. Галаховой. С. 22.
22 См.: Судебная власть / под ред. И. Л. Пе-трухина. М., 2003. С. 684—685.
Конституционного Суда РФ по проверке конституционности нормативных правовых актов, разрешению споров о компетенции органов власти, толкованию Конституции РФ и даче заключения о соблюдении порядка выдвижения обвинения Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, а также деятельность конституционных (уставных) судов субъектов РФ по рассмотрению вопросов соответствия законов субъекта РФ, нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта РФ, органов местного самоуправления субъекта РФ конституции (уставу) субъекта РФ, по толкованию конституции (устава) субъекта РФ.
По вопросу о том, осуществляется ли правосудие в рамках конституционного судопроизводства, до сих пор отсутствует единство мнений. Так, О. В. Брежнев относит судебный конституционный контроль к особому виду юрисдикционной деятельности, который реализуется в системе конституционно-правовых отношений, в целях защиты важнейших социальных ценностей, облеченных в форму конституционно-правовых категорий, и разрешения возможных противоречий между ними23.
Н. В. Витрук утверждает, что конституционное правосудие есть высшая форма конституционного контроля, синтез, сплав двух начал — сущности конституционного контроля и формы правосудия, в результате чего мы имеем дело с самостоятельным видом государственно-властной контрольной деятельности в специализированной форме конституционного правосудия24.
На наш взгляд, правы те авторы, которые относят деятельность Конституционного Суда РФ и консти-
23 См.: Брежнев О. В. Судебный конституционный контроль в России: проблемы методологии, теории и практики: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 12.
24 См.: Витрук Н. В. Указ. соч. С. 30.
туционных (уставных) судов субъектов РФ к правосудию. Иное понимание, даже с учетом специфики конституционного правосудия, приводит к нарушению системности деятельности судов в Российской Федерации. В частности, согласимся с Ю. И. Кулешовым в том, что отношения, возникающие в сфере деятельности конституционных судов в России, охватываются уголовно-правовым понятием «правосудие» и включаются в объект преступлений против правосудия в рамках гл. 31 УК РФ25.
Признание конституционного контроля автономным от правосудия видом судебной деятельности искусственно повлечет за собой невозможность его уголовно-правового обеспечения в рамках гл. 31 УК РФ, что недопустимо. В таком случае данную главу следовало бы переименовать в «Преступления против правосудия и конституционного контроля».
Кроме того, законодатель, используя термин «конституционное правосудие» в ст. 115 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», недвусмысленно раскрыл содержание деятельности данного судебного органа.
Гражданское правосудие — это деятельность федеральных судов общей юрисдикции, федеральных арбитражных судов и мировых судей по рассмотрению споров, возникающих из гражданских, земельных, трудовых и иных правоотношений. К числу судебных органов, отправляющих правосудие, относится также Дисциплинарное судебное присутствие.
Административное правосудие заключается в деятельности федеральных судов общей юрисдикции, федеральных арбитражных судов и мировых судей по рассмотрению
25 См.: Кулешов Ю. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность. С. 86.
дел об административных правонарушениях, ответственность за которые предусмотрена КоАП РФ и законами субъектов РФ, устанавливающими административную ответственность.
Уголовное правосудие представляет собой упорядоченную УПК РФ деятельность федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей по рассмотрению уголовных дел.
Таким образом, правосудие является самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны. Под ним следует понимать упорядоченную законом деятельность судов по рассмотрению конституционных, гражданских, административных и уголовных дел, а также содействующих этой деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, органов, исполняющих судебные акты, и адвокатуры.
Библиографический список
Амиров К. Ф., Сидоров Б. В., Харисов К. Н. Ответственность за преступное вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование. Казань, 2003.
Асликян С. Э. Уголовно-правовое обеспечение реализации конституционных принципов осуществления правосудия: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
Беспалько В. Г. Современное правосудие как элемент правовой культуры и объект уголовно-правовой охраны // Российская юстиция. 2008. № 3.
Брежнев О. В. Судебный конституционный контроль в России: проблемы методологии, теории и практики: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006.
Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998.
Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005.
Дворянсков И. В.К вопросу об адекватности уголовно-правовой охраны правосудия // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: матер. V междунар. науч.-практ. конф. 24—25 января 2008 г. М., 2008.
Дворянсков И. В., Друзин А. И., Курба-нов М. М., Чучаев А. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны (проблемы законодательной регламентации, теории и практики). Махачкала, 2003.
Калашникова А. А. Судопроизводство как объект уголовно-правовой охраны // Труды юрид. фак-та СевКавГТУ: сб. науч. тр. Вып. 2. Ставрополь. 2004.
Кулешов Ю. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность // Правоведение. 1999. № 4.
Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2007.
Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5 / под ред. Г. И. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 2002.
Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. Общая характеристика и классификация. Волгоград, 2004.
Лобанова Л. В. Преступления против правосудия: проблемы классификации посягательств, регламентации и дифференциации ответственности: дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2000.
Мусаев М. М. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (уголовно-правовая и криминологическая характеристика): дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2006.
Преступления против правосудия / под ред. А. В. Галаховой. М., 2005.
Российская юридическая энциклопедия. М., 1999.
Спектор Л. А., Вануркина А. А. Судебная власть как объект уголовно-правовой охраны // Международный журнал экспериментального образования. 2010. № 8.
Судебная власть / под ред. И. Л. Петру-хина. М., 2003.
Таций В. Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. Харьков, 1988.
Телегина В. А. Правосудие как социально-правовая ценность (вопросы теории): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006.
Федоров А. В. Преступления против правосудия (вопросы истории, понятия и классификации). Калуга, 2004.
