CC BY
149
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Г.В. Усов
Усов Герман Владимирович — аспирант, Московского государственного юридического университета им. ОЕ. Кутафина
О стратегии развития законодательства об интеллектуальной собственности в Российской Федерации
Стратегия развития законодательства об интеллектуальной собственности в Российской Федерации, по-нашему мнению, должна исходить из ее международного понимания. Легальная дефиниция «интеллектуальная собственность»1 впервые появилась в Стокгольмской конвенции 1967 года, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС). В соответствии с пунктом VIII статьи 2 Конвенции интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к литературным, художественным и научным произведениям; исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио- и телевизионным передачам; изобретениям во всех областях человеческой деятельности, научным открытиям; промышленным образцам; товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям, коммерческим обозначениям; защите против недобросовестной конкуренции, а также все другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях.
Несмотря на то что СССР ратифицировал данную конвенцию в 1968 году2, только в 1990 году в статье 2 Закона СССР от 6 марта 1990 года № 1305-1 «О собственности в СССР» было указано, что «отношения по созданию и использованию произведений науки, литературы, искусства и других объектов интеллектуальной собственности регулируются специальным законодательством Союза ССР, союзных и автономных республик»3.
Закон РСФСР от 24 декабря 1990 года № 443-I «О собственности в РСФСР» в части 4 статьи 1 установил, что «отношения по созданию и использованию произведений науки, литературы и искусства, открытий, изобретений, рационализаторских предложений, промышленных образцов, программных средств для электронно-вычислительной техники и других объектов интеллектуальной собственности регулируются авторским правом и иными актами гражданского законодательства, а также межправительственными соглашениями»4. В части 4 статьи 2 этого же Закона к объектам права собственности наряду с предприятиями, имущественными комплексами, земельными участками, горными отводами, зданиями, сооружениями и т. д. были причислены и продукты интеллектуального и творческого труда. Правда, объекты интеллектуальной собственности, к которым Закон отнес произведения науки, литературы, искусства и других видов творческой деятельности в сфере производства, в том числе открытия, изобретения, рационализаторские предложения, промышленные образцы, программы для ЭВМ, базы данных, экспертные системы, ноу-хау, торговые секреты, товарные знаки, фирменные наименования и знаки обслуживания, были обособлены от объектов права собственности.
Конституция Российской Федерации, принятая в 1993 году, в части 1 статьи 44 Конституции РФ установила: «Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания. Интеллектуальная собственность охраняется законом», а в пункте «о» статьи 71, что в ведении Российской Федерации находится «правовое регулирование интеллектуальной собственности».
21 октября 1994 года Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации принят Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ), где была статья 138, именуемая «Интеллектуальная собственность», которая устанавливала, что «в случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т. п.). Использование результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, которые являются объектом исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя».
1 СергеевА.П. Право интеллектуальной собственности в РФ. М., 2004.
2 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 сентября 1968 г. № 3104-VII // Ведомости Верховного Совета СССР. № 40, ст. 363.
3 Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1990. № 11, ст. 164.
4 Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1990. № 30, ст. 416.
Усов Г.В. О стратегии развития законодательства об интеллектуальной...
779
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Федеральный закон от 18 декабря 2006 года № 231-ФЗ, который ввел в действие IV часть Г раждан-ского кодекса Российской Федерации, кардинально изменил понятие «Интеллектуальная собственность». Статья 138 вообще утратила силу, а в статье 2 ГК РФ исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации теперь именуются не интеллектуальной собственностью, а интеллектуальными правами. Тогда как в статье 128 ГК РФ сами охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации в качестве гражданских прав именуются по- прежнему интеллектуальной собственностью.
С 1 октября 2014 года в соответствии с Федеральным законом от 12 марта 2014 года № 35-ФЗ вступила в силу новая редакция части IV Гражданского кодекса Российской Федерации.
Теперь Гражданский кодекс Российской Федерации в статье 1225 интеллектуальную собственность раскрывает через результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предоставляется правовая охрана.
Такая эволюция законодательства, по мнению профессора М.А. Федотова, свидетельствует о стремлении законодателя освободиться от международно признанного понятия интеллектуальной собственности, противопоставив ему понятие интеллектуальных прав1.
На основании этого некоторые ученые полагают, что защита интеллектуальной собственности вообще не является предметом конституционного права. С их точки зрения, «Конституция предоставляет законодателю полную инициативу в данном вопросе, и в последующем она будет регулироваться не на основе Конституции, а на основе тех нормативных актов, которые будут приниматься в связи с защитой интеллектуальной собственности»2.
Данная позиция законодателя вполне оправданно вызывает удивление председателя Суда по интеллектуальным правам России профессора Л.А. Новоселовой своей непоследовательностью и отступлением от сложившегося международного подхода3. И это при том, что самими авторами проекта части четвертой ГК РФ признается, что и «интеллектуальные права» в ГК РФ, и интеллектуальная собственность» в Конвенции ВОИС — это субъективные права на интеллектуальный продукт»4.
Но концепция «интеллектуальных прав», по мнению профессора В.П. Мозолина, противоречит Конституции РФ, поскольку характеризуется своей противоречивостью, научно-практической несостоятельностью и принижением роли и значения личных неимущественных прав в системе российского законодательства5.
Нежелание цивилистов признавать верховенство Конституции РФ и того, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, возможно, является одной из тех основных причин, почему в России так сложно принимаются нормы, относящиеся к регулированию отношений в области интеллектуальной собственности, а также наличия в России одного из самых низких уровней охраны и защиты интеллектуальной собственности6.
Профессор С.С. Алексеев справедливо считал, что признание Конституцией РФ отношений интеллектуальной собственности полнокровной собственностью означает понимание того, что наряду с «вещной» собственностью интеллектуальной собственности принадлежит выдающаяся роль в развитии и модернизации экономики7.
А.Л. Маковский объясняет свою позицию тем, что интеллектуальная собственность является экономической категорией, а не правовой8, но ведь «только совместными усилиями юристов и экономистов могут быть найдены оптимальные правовые формы, способствующие динамичному развитию экономических отношений»9.
Для адекватного регулирования отношений интеллектуальной собственности, как верно отмечает академик РАН Т.Я. Хабриева, необходима общая терминология, которая «появляется и путем
1 См.: Федотов М.А. Интеллектуальная собственность и (или) интеллектуальные права: раскрывая скобки // Труды по интеллектуальной собственности. 2013. Т. 13. № 2. С. 97.
2 Научно-практический комментарий к главе 2 Конституции Российской Федерации «Права и свободы человека и гражданина» / под ред. К.А. Экштайна. М., 2000. С. 289.
3 См.: Новоселова Л.А., Рожкова М.А. Интеллектуальная собственность: некоторые аспекты правового регулирования. М., 2014. С. 14.
4 Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / под ред. А.Л. Маковского. М., 2008. С. 278.
5 См.: Мозолин В.П. О концепции интеллектуальных прав // Журнал российского права. 2007. № 12. С. 100—109.
6 См.: Войниканис Е.А. Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху: парадигма баланса и гибкости. М., 2013. С. 68.
7 См.: Алексеев С.С. Право собственности. Проблемы теории. 2-е изд. М., 2007. С. 71.
8 Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / под ред. А.Л. Маковского. М., 2008. С. 278.
9 Whish R., Sufrin B. Competition Law. London, 1993. С. 9.
Юридическая техника. 2015. M 9
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
«юридизации» экономического знания, и «экономизации» правового знания. В этом процессе они трансформируются, модифицируются, преобразуются согласно специфике исследуемых объектов в рамках обеих отраслей знания, усиливается взаимовлияние формируемого научного аппарата друг друга: все больше «проникает» экономических понятий в законодательство (появляются легальные определения)... Оперирование понятиями в целях правового оформления экономических явлений должно быть допустимо только при выработке их единого смыслового значения. В первую очередь речь идет о понятиях, предполагаемых к закреплению в законодательстве. Противоречивая правоприменительная практика из-за разного понимания смысла законодательного определения способна не только исказить целевое назначение закона, но и полностью нивелировать его регулятивный потенциал. Достижение согласованности понятий для последующего их законодательного закрепления возможно по мере накопления такого рода научных знаний. Их поэтапное обобщение позволило бы достичь высокой степени гармонизации понятийно-категориальных аппаратов»1.
Необходимо учитывать и процессы конституционализации системы российского законодательства, которые имеют необратимый характер. Это проявляется:
1) в расширении предмета конституционно-правового регулирования;
2) в конкретизации общих конституционных принципов в отраслевом законодательстве;
3) в установлении Конституционным Судом РФ природы отношений, регулируемых нормами отраслевого законодательства;
4) в выявлении конституционно-правового содержания в отдельных институтах отраслей системы законодательства и усилении конституционных начал в механизме отраслевого правового регули-
2
рования2.
Понятие права собственности, способы ее защиты в конституционном праве необязательно должны совпадать с гражданско-правовым понятием собственности. Концепция права собственности, ее защиты, как она гарантирована Конституцией РФ, должна выводиться из самой Конституции.
Уровень норм гражданского законодательства ниже конституционного, поэтому границы конкретных юридических гарантий не могут быть определены только на основе частноправового регули-рования3.
Профессор Б.С. Эбзеев подчеркивал, что любое конституционное положение обладает нормативностью и является прямо действующей нормой. Таким образом, интеллектуальная собственность является объектом конституционного регулирования как в объеме и направлениях развития, так и в способах и формах охраны и защиты. В процессе конкретизации конституционных норм недопустимы отступление от буквы и духа Конституции, заложенных в ней ценностных ориентиров, ограничение круга предусмотренных конституционной нормы правомочий или носителей соответствующих прав и свобод4.
«Уточнение» и «дополнение» — это самостоятельные правовые процедуры, которые не являются конкретизацией, поскольку направлены на изменение содержания правовых норм. Конкретизация конституционных норм в текущем законодательстве призвана увеличивать определенность правового регулирования, придавать ему большую упорядоченность и стабильность путем детализации, структуризации, классификации, перечня, отсылочных норм и т. п.5
В результате некорректного уточнения в ГК РФ конституционного понятия «интеллектуальная собственность» мы имеем правовую неопределенность, которая проявляется не только в доктрине и законодательстве, но и в правоприменении.
Конституционное признание интеллектуальной собственности обусловливает то, что обязанностью государства становится соблюдение и защита всех прав и свобод человека и гражданина в этой сфере.
В этой связи обращает на себя внимание еще одна правовая неопределенность в соотношении понятий «охрана» и «защита» прав интеллектуальной собственности.
По мнению одних ученых6, понятия «охрана» и «защита» являются тождественными, поскольку отсутствует существенная разница в их содержании, приводя в качестве довода и тот факт, что их разделение может приводить только к излишней путанице.
1 Хабриева Т.Я. Экономико-правовой анализ: методологический подход // Журнал российского права. 2010. № 12. С. 5—25.
2 См.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2001. С. 234—239.
3 См.: Гаджиев Г.А., Пепеляев С.Г. Предприниматель — налогоплательщик — государство. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации. М., 1998. С. 121.
4 См.: Эбзеев Б.С. Конституция Российской Федерации: прямое действие и условия реализации // Государство и право. 2008. № 7. С. 7—10.
5 См.: Баранов В.М. Правотворческая конкретизация: негативный ракурс // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 2 (26). С. 13.
6 См.: Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М., 2008. С. 200—204; Лебедев В.А. Конституционно-правовая охрана и защита прав и свобод человека и гражданина в России. М., 2005. С. 138—148.
Усов Г.В. О стратегии развития законодательства об интеллектуальной...
781
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Другие разделяют понятия «охрана» и «защита». По их мнению, цель охраны — не только пресечение правонарушений, но и обеспечение прав и законных интересов субъектов. Она осуществляется постоянно. Основанием правовой защиты является совершение неправомерного действия в отношении охраняемого правом объекта1.
Так, по мнению Д.В. Мазаева, правовая защита субъективных прав и свобод является составной частью правовой охраны и представляет собой систему дозволенных мер (предполагающих активную модель поведения), направленных на воспрепятствование противоправному поведению или правомерному поведению, которое, тем не менее, может причинить вред субъекту, защищающему свои права и свободы, права и свободы других лиц2.
Но как быть со статьей 1514 ГК РФ, которая устанавливает обстоятельства прекращения правовой охраны товарного знака?
Как объяснить гражданам, которым гарантируется постоянная правовая охрана, что она прекратилась? Если право на защиту нельзя прекратить, так, может быть, защита шире охраны?
Конституция гарантирует постоянную правовую защиту, а значит, нужны такие средства и формы реализации конституционных норм, которые бы исключали возможность их неисполнения. Дело в том, что о правах человека можно говорить сколько угодно, и это нисколько не повлияет на реальную жизнь, если они не находят четкого юридического воплощения в строгих юридических формулах, которые «автоматически» обеспечивают определенный результат, чтобы никакой чиновник не мог помешать его наступлению. Граждане должны быть уверены в незыблемости конституционных ценностей3.
1 См.: БаукенА.А. Правовая защита собственности в Российской Федерации: вопросы теории: дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006.
2 См.: МазаевД.В. Соотношение категорий «правовая охрана» и «правовая защита» в контексте отраслей российского права и законодательства // Общество и право. 2013. № 4 (46). С. 25—29.
3 См.: Кабышев С.В. Конституционный режим президентской власти в России // Закон. 2010. № 5. С. 41—43.
Юридическая техника. 2015. № 9
