CC BY
647
13. Khor'kov V. N. Administrativnoe zaderzhanie: probely v zakonodatel'nom regulirovanii (Administrative detention: gaps in legislative regulation) // Administrativnoe pravo i protsess. 2013. No. 10 // ConsultantPlus. Versiyaprof. URL: http://www.consultant.ru/ (Accessed: 22.05.2016).
14. Khor'kov V. N. Administrativnoe zaderzhanie: probely v zakonodatel'nom regulirovanii (Administrative detention: controversial issues of legislative regulation) // Sovremennoe pravo. 2015. No. 3 // ConsultantPlus. Versiyaprof. URL: http://www.consultant.ru/ (Accessed: 22.05.2016).
15. Shutilina O. A. Administrativnoe zaderzhanie kak mera obespecheniya proizvodstva po delam ob administrativnykh pravonarusheniyakh (Administrative detention as measure of ensuring production on cases of administrative offenses) // Administrativnoe i munitsipal'noe pravo. 2015. No. 2. // ConsultantPlus. Versiyaprof. URL: http://www.consultant.ru/ (Accessed: 22.05.2016).
УДК 346.7
Ю. Н. Слепенок, И. М. Вильгоненко, А. Д. Анучкина
СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИИ «ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ» И «ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ПРАВА» ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В статье анализируется соотношение понятий «интеллектуальная собственность» и «интеллектуальные права». Авторами выявлено, что в литературе встречаются самые разнообразные определения, даваемые понятиям «интеллектуальная собственность» и «интеллектуальные права» и указывается на отсутствие единой концепции в подходе
интеллектуальную деятельность, так и средства индивидуализации.
Ключевые слова: интеллектуальная собственность, охраняемые результаты интеллектуальной деятельности, интеллектуальные права, правовая охрана, законодательство, Конвенция об учреждении ВОИС, термин,индивидуализация.
понятийного аппарата, регулирующего как
Yu. N. Slepenok, I. M. Vil'gonenko, A. D. Anuchkina
THE CORRELATION OF «INTELLECTUAL PROPERTY» AND «INTELLECTUAL RIGHTS» CONCEPTS IN THE LEGISLATION FRAMEWORK OF THE RUSSIAN FEDERATION
The article analyzes the correlation of «intellectual property» and «intellectual property rights» concepts. The findings reveal that there are various definitions of «intellectual property» and «intellectual property rights» concepts in the literature. It is indicated that a unified vision in the approach of the conceptual apparatus
governing an intellectual activity and means of individualization is so far missing.
Key words: intellectual property, protected results of intellectual activity, intellectual rights, legal protection, legislation, the Convention establishing WIPO, term, individualization.
Полноценное функционирование системы интеллектуальных прав невозможно без формирования чёткого и непротиворечивого терминологического аппарата, в основу которого должно быть положено действующее отечественное законодательство, а также международные договоры Российской Федерации, которые являются частью нацио-
нальной правовой системы в силу ч. 4 ст. 15 Конституции России.
Ст. 128 ГК РФ предусматривает, что объектами гражданских прав являются вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
права, результаты работ и оказание услуг, охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность), а также нематериальные блага.
Анализируя данную норму, можно прийти к выводу о том, что интеллектуальной собственностью с точки зрения действующего законодательства Российской Федерации являются охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации.
В соответствии с ранее действующим законодательством под интеллектуальной собственностью понимались права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. С принятием ч. 4 ГК РФ содержание данного понятия изменилось и под интеллектуальной собственностью стали понимать сами охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Несмотря на закрепление ключевых понятий в тексте части первой ГК РФ, все же единство терминологии в правовых актах фактически отсутствовало.
В связи с этим нельзя не отметить традиционно небрежное отношение разработчиков нормативных актов к терминологии в сфере интеллектуальной собственности. Очевидно, что разнобой применяемой терминологии не является положительным явлением и должен быть устранён.
Принятию ч. 4 ГК РФ предшествовали многолетние дискуссии, которые не утихли и с вступлением её в силу, в связи с чем представляется необходимым исследовать суть и причины основных споров.
Большинство сторонников идеи признания интеллектуальной собственностью совокупности прав на охраняемые объекты апеллируют к Стокгольмской Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности [1] (далее -Конвенция об учреждении ВОИС), заключённой 14 июня 1967 года, участницей которой является и Российская Федерация.
Так, профессор А. П. Сергеев указывает, что существующая норма ст. 1225 ГК РФ, признающая интеллектуальной собственностью результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предо-
ставляется правовая охрана, противоречит п. VIII ст. 2 Конвенции об учреждении ВОИС, «в котором указывается, что интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к научным произведениям, изобретениям, товарным знакам и иным объектам» [2].
А. П. Сергеев исходя из того, что Российская Федерация является участницей Конвенции об учреждении ВОИС, а в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры Российской Федерации являются составной частью отечественной правовой системы и имеют приоритет над национальным законодательством, пишет: «Под интеллектуальной собственностью понимается совокупность личных и имущественных прав на результаты интеллектуальной, в первую очередь творческой деятельности, а также на приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий» [7, с. 48].
Е. А. Моргунова отмечает, что понятие «интеллектуальная собственность», закреплённое в ч. 4 Гражданского кодекса РФ, «отличается от понятия „интеллектуальная собственность", предусмотренного в международном договоре» [6, с. 83], участницей которого является Россия. Кроме того, во внешних отношениях Российской Федерации дипломатами термин «интеллектуальная собственность» иногда употребляется именно в значении, указанном в ст. 2 Конвенции об учреждении ВОИС.
Конвенция об учреждении ВОИС предусматривает, что «интеллектуальная собственность» для целей конвенции включает права, относящиеся к литературным, художественным и научным произведениям, исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио- и телевизионным передачам, изобретениям во всех областях человеческой деятельности, научным открытиям, промышленным образцам, товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обозначениям, защите против недобросовестной конкуренции, а также все другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях (п. VIII ст. 2).
Однако ратификация Конвенции об учреждении ВОИС не даёт возможности говорить о превалирующей роли терминологи-
ческого аппарата данного международного соглашения по отношению к национальному праву, поскольку термин «интеллектуальная собственность» определяется как права, относящиеся к результатам интеллектуальной деятельности и средствам индивидуализации лишь «в смысле настоящей конвенции».
В связи с этим представляется, что национальным законодательством могут быть предусмотрены любые термины, которые страны-участницы посчитают уместными, так как сама Конвенция об учреждении ВОИС никаких обязательств на государства-участники по внесению изменений в национальное законодательство не накладывает, поскольку является лишь соглашением, определяющим порядок создания, управления и финансирования международной организации.
Ныне в Российской Федерации научные открытия не охраняются на государственном уровне, их регистрация осуществляется совместно Российской академией естественных наук и Международной академией авторов научных открытий и изобретений.
Не подлежат правовой охране открытия и в большинстве других стран мира, поскольку исключительное имущественное право на открытие не может существовать в принципе.
Всё вышеизложенное подтверждает вывод о том, что ссылка на положения Конвенции об учреждении ВОИС является неправомерной, и толкование понятия «интеллектуальная собственность» в ином смысле, чем закреплённый в ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации, недопустимо, тем более в учебной литературе.
В ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации словосочетание «интеллектуальные права» применяется только лишь для обозначения совокупности прав, признаваемых на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации.
Данный вывод подтверждается тем, что проф. А. Л. Маковский, один из составителей проекта ч. 4 ГК РФ, неоднократно заявлял об отсутствии самой «концепции интеллектуальных прав», отмечая, что термин «интеллектуальные права» не несёт в себе какого-то сакрального смысла, а является в должной мере условным и применяется лишь как обобщающее понятие для обозначения совокупности прав: «понятие «ин-
теллектуальных прав» лучше выражения «интеллектуальная собственность» только в одном отношении: оно ясно называет субъективные гражданские права на результаты интеллектуальной деятельности и на средства индивидуализации правами, а не собственностью. Но отличие - это принципиально важно - для обозначения юридического содержания использован соответствующий этому содержанию юридический термин и благодаря этому отпадает надобность в изобретении всяких несуразностей вроде «прав интеллектуальной собственности». Кошку наконец назвали кошкой» [4, с. 188].
Интеллектуальными правами по смыслу ст. 1226 ГК РФ признаются права, установленные ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Критикуя применяемую в части четвёртой ГК РФ терминологию, ряд исследователей, как это уже было указано выше, отмечают, что в международных соглашениях в области правовой охраны отдельных результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации понятие «интеллектуальная собственность» имеет иное значение, чем предусмотренное действующим гражданским законодательством [5, с. 142].
Более того, некоторые соглашения по охране отдельных объектов обходятся без применения данного термина. Так, например, в Римской конвенции об охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм, вещательных организаций от 1961 года [2] понятие «интеллектуальная собственность» не использовалось вовсе.
Вызывает сомнения идея ряда авторов: сохранив закреплённый в ч. 4 Гражданского кодекса РФ термин «интеллектуальные права», признать интеллектуальной собственностью совокупность прав на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, фактически создав дублирования понятий [9, с. 4].
Как уже неоднократно указывалось ранее, согласно ст. 1226 ГК РФ понятие «интеллектуальные права» является собирательным для обозначения исключительного права, личных неимущественных и иных прав, признаваемых на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Любое из интеллектуальных прав является субъективным
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
гражданским правом. Говорить о том, что субъективные гражданские права «образуют систему норм», вряд ли корректно.
Субъективные права могут регулироваться системой норм права, а никак не составлять её, так как субъективное право - это не что иное, как «предусмотренная в норме права мера возможного поведения управо-моченного лица, предоставленная управо-моченному лицу для удовлетворения его интересов, обеспеченная действиями (бездействием) обязанного лица» [8, с. 446].
Подотраслью гражданского права является право интеллектуальной собственности, представляющее собой совокупность норм, регулирующих правовую охрану результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации [7, с. 49].
Подводя итог, можно отметить, что в научной литературе нет единого мнения о применяемой в сфере интеллектуальной собственности терминологии. Некоторые исследователи, выражая недовольство законодательно закреплённым подходом, предлагают собственные определения наиболее спорных понятий. Суть таких предложений, как правило, сводится к необходимости заимствования принципов Конвенции об учреж-
дении ВОИС и признания интеллектуальной собственностью совокупности прав на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Однако в настоящее время в литературе встречаются самые разнообразные определения, даваемые понятиям «интеллектуальная собственность» и «интеллектуальные права», при этом встречаются и весьма экзотичные дефиниции.
Положения Гражданского кодекса можно критиковать, но необходимо понимать, что это действующий нормативный акт и закреплённые в нём понятия должны применяться, по крайней мере, в учебной литературе в соответствии со смыслом, вложенным в них законодателем.
Терминологический аппарат ч. 4 Гражданского кодекса Российской Федерации в части определения основных понятий не противоречит международным соглашениям в исследуемой сфере и является внутренним делом Российской Федерации. Наиболее прогрессивной деятельностью следует признать исследования по разработке концепции совершенствования действующего законодательства.
Литература
1. Конвенция, учреждающая Всемирную организацию интеллектуальной собственности (заключена в г. Стокгольме 14 июня 1967 года, с изменениями от 2 октября 1979 года) // Публикация № 250 R. Женева: ВОИС, 1974.
2. Международная конвенция об охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм и вещательных организаций (заключена в г. Риме 26 октября 1961 года) // Бюллетень международных договоров. 2005. № 7.
3. О Федеральной службе по интеллектуальной собственности: Указ Президента Российской Федерации от 24 мая 2011 года № 673 (ред. от 27.06.2012) // Российская газета. 2011. № 111.
4. Маковский А. Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: сборник статей, посвящённый 80-летию со дня рождения проф. В. А. Дозорцева. М.: Статут, 2008. С. 56-71.
5. Мирских И. Ю. Правовое регулирование интеллектуальной собственности как условие развития инновационных процессов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 10. С. 141-143.
6. Право интеллектуальной собственности: актуальные проблемы: монография / под общ. ред. Е. А. Моргуновой. М.: Норма, 2014. 176 с.
7. Сергеев А. П., Терещенко Т. А. Право авторов служебных объектов интеллектуальной собственности на вознаграждение: история неправильного выбора // Закон. 2014. № 5. С. 46-50.
8. Теория государства и права: учебник для вузов / отв. ред. В. Д. Перевалов. М.: Норма, 2007. 596 с.
9. Тыцкая Г И., Китайский В. Е., Ревинский О. В. Изменения в четвёртую часть ГК РФ: есть предложения // Патенты и лицензии. Интеллектуальные права. 2013. № 4. С. 3-9.
References
1. Konvenciya, uchrezhdaushhaya Vsemirnuju organizaciu intellektual'noj sobstvennosti (Convention Establishing the World Intellectual Property Organization) (zakljuchena v g. Stokgol'me 14 iunjya 1967 goda, s izmeneniyami ot 2 oktyabrjya 1979 goda) // Publikaciya No. 250 R. Zheneva: VOIS, 1974.
2. Mezhdunarodnaya konvenciya ob ohrane prav ispolnitelej, izgotovitelej fonogramm i veshhatel'nyh organizacij (International Convention for the Protection of Performers, Producers of Phonograms and Broadcasting Organizations) (zakljuchena v g. Rime 26 oktjabrya 1961 goda) // Bjulleten' mezhdunarodnyh dogovorov. 2005. No. 7.
3. O Federal'noj sluzhbe po intellektual'noj sobstvennosti: . Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 24 maya 2011 goda № 673 (Presidential Decree dated May 24, 2011 No. 673) (27.06.2012) // Rossijskaja gazeta. 2011. No. 111.
4. Makovskij A. L. Ob intellektual'nyh pravah (On the Intellectual rghts) // Aktual'nye voprosy rossijskogo chastnogo prava: Sbornik statej, posvjashhjonnyj 80-letiju so dnya rozhdeniya prof. V. A. Dozorceva. M.: Statut, 2008. P. 56-71.
5. Mirskih I. Ju. Pravovoe regulirovanie intellektual'noj sobstvennosti kak uslovie razvitiya innovacionnyh processov (Legal regulation of intellectual property as a condition of development of innovative processes) // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i juridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2013. №10 (36): 2 parts. Part. I. P. 141-143.
6. Pravo intellektual'noj sobstvennosti: aktual'nye problemy: monografiya (Intellectual Property Law: Current Issues: monograph) / ed. by E. A. Morgunova M.: Noma, 2014. 176 p.
7. Sergeev A. P., Tereshhenko T. A. Pravo avtorov sluzhebnyh ob'ektov intellektual'noj sobstvennosti na voznagrazhdenie: istoriya nepravil'nogo vybora (The right to intellectual property of the authors of service facilities for a reward: the story wrong choice) // Zakon. 2014. No. 5. P. 47-50.
8. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik dlya vuzov (Theory of State and Law: a textbook for high schools) / ed. by V. D. Perevalov. M.: Norma, 2007. 596 p.
9. Tyckaya G. I., Kitajskij V. E., Revinskij O. V. Izmeneniya v chetvjortuju chast' GK RF (Changes in the fourth part of the Civil Code: any suggestions): est' predlozheniya // Patenty i licenzii. Intellektual'nye prava. 2013. No. 4. P. 3-9.
УДК 347.6
Н. А. Торопчин, И. В. Кулькина
О НЕОБХОДИМОСТИ ВВЕДЕНИЯ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СЕМЕЙНО-БЫТОВОЕ ДЕБОШИРСТВО КАК СОСТАВНОЙ ЧАСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА МЕЛКОЕ ХУЛИГАНСТВО
В статье раскрываются актуальные вопро- Ключевые слова: мелкое хулиганство,
сы об административной ответственности за общественный порядок, семейно-бытовые правонарушения в сфере семейно-бытовых отношения, семейный дебошир. отношений.
N. А. ТогорсЫп, I. V. Ки1кта
ON THE NECESSITY OF INTRODUCING ADMINISTRATIVE AND LEGAL RESPONSIBILITY FOR FAMILY AND DOMESTIC DEBAUCHERY AS AN INTEGRAL PART OF THE RESPONSIBILITY FOR DISORDERLY CONDUCT
The article describes the topical issues of Key words: hooliganism, public order, administrative responsibility for offenses in the domestic relations, family rowdy. sphere of family-domestic relations.
Вопросы, связанные с административными правонарушениями в области общественного порядка остаются крайне актуальными. Административные правонарушения, посягающие на общественный порядок, представляют собой негативные проявления человеческого отношения к сложившимся в обществе культуре, порядку и духовным идеалам.
Общественный порядок, являясь объектом посягательства административного правонарушения, представляет собой ценностные философско-правовую и социальную категории, которые были выработаны обществом в процессе своего существования. Общественный порядок во все эпохи и во все времена во всех государствах регулировался и охранялся действующими нормами
