CC BY
233
щений, однако литературный пласт представлен сегодня в словесном искусстве очень ярко, и умение увидеть эту игру придает произведению большую интеллектуальную насыщенность и расширяет границы его интерпретации.
Библиографический список
1. Барт Р. Б/2.-М.: Эдиториал УРСС, 2001. -232 с.
2. Липовецкий М.Н. Эпилог русского модернизма: Художественная философия творчества в «Даре» Набокова // Вопросы литературы. -1994. - №>3. - С. 72-95.
3. Ортега-и-Гассет X. «Дегуманизация искусства» и другие работы. Эссе о литературе и ис-
кусстве. - М.: Радуга, 1991. - 639 с.
4. Тодоров Ц. Понятие литературы // Семиотика. - М.: Радуга, 1983. - С. 355-369.
5. Флобер Г. Письма 1831-1854 // Собр. сочинений: В 8 т. - М.; Л.: Государственное изд-во художественной литературы, 1933. - Т.7. - 442 с.
6. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - М.: Ad Ма^шет, 1999. - 479 с.
7. Хайнс Дж. Рассказ лектора. - М.: ООО «Издательство АСТ», ЗАО НПП «Ермак», 2003. - 412 с.
8. Шлегель А.В. Из «Берлинского курса» // Литературные манифесты западноевропейский романтиков. - М.: Изд-во Московского университета, 1980. - С. 125-134.
В.Н. Беляева
ЛЕКСИКА С СЕМАНТИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ «СВЕТ»
КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
На сегодняшний день сложилось мнение, что наиболее существенным результатом противоречивого, многовекторного развития языкознания XX века стало утверждение «приоритетного положения идеи системности и антропоцентризма в изучении языка», с чем связан повышенный интерес «к поиску следов деятельности человека, проявляющихся во всех языковых сферах и категориях» [9, с. 8]. В настоящей статье делается попытка показать множество подходов к анализу одного и того же лексического материала - слов с семантическим компонентом «свет», - которые раскрывают разные стороны изучаемого объекта, в том числе позволяют судить
о значении феномена свет в культуре.
В лингвистических работах тема «света» отражена в разнообразных интерпретациях, среди которых прослеживаются следующие тенденции:
1) изучение слов с компонентом «свет» в составе лексических объединений, репрезентующих представления о цвете, т.е. цветообозначений или колоративов (с чем и связано появление определения «светообозначения»);
2) изучение цвето- и светообозначений, функционирующих в текстах художественной литературы;
3) изучение слов с семантическим инвариантом «свет» (нередко в сочетаниях значений: «свет» и «цвет», «свет» и «темнота») в качестве лексического массива, отражающего определен-
ный фрагмент картины мира - на материале фактов общенационального языка.
Свет и цвет тесно взаимосвязаны между собой как две стороны одного физического явления (распространение лучистой энергии в пространстве). В то же время, представляя собой «древнейшую реальность человеческого бытия», свет и цвет служат ориентиром в окружающей действительности, гармонизируют связи человека с миром. Природные характеристики света (чувственная воспринимаемость, яркость и др.), а также универсальная черта человеческого общения, связанная с видением, относятся к числу значимых предпосылок вовлечения феноменов света и цвета в систему культуры [2, с. 49, 50].
В отечественной и зарубежной лингвистике насчитывается большое количество работ, посвященным вопросам цветообозначений, чуть в меньшей степени это характерно для изучения светообозначений (см. обзор литературы в [1; 2]). Кроме лингвистической сложились также психологическая, эстетическая и культурно-антропологическая традиции изучения цвето- и светообозначений, в результате, как пишет РМ. Фрумкина, «данному фрагменту лексики был придан особый статус, сопоставимый, пожалуй, лишь со статусом терминов родства» [15, с. 4]. Как показывает анализ теоретической литературы исследователями признается особая значимость цвето- и светообозначений в языке (ср. названные работы, а также [5]).
© В.Н. Беляева, 2007
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2007
75
Вполне закономерно, как 50 лет назад, так и сегодня мощным стимулом для развития лингвистического анализа остается выразительность световых и цветовых образов в художественной литературе. Свет и цвет, воплотившиеся в поэтическом слове, создают неповторимую красочную ткань литературного произведения, причем каждому автору присуща только своя, особенная «палитра». Большинство лингвистических работ, выполненных в этом русле направлены на исследование цвето- и светообозначений в качестве характеристики языка писателя. Таким образом был описан цвет в пейзажах К. Паустовского [11], колорит произведений Ф.М. Достоевского [14], свет и колорит в художественном мире В.Ф. Одоевского [7].
В диссертации О.А. Богдановой цвето- и све-тообозначения впервые становятся объектом комплексного исследования, которое представляет собой коммуникативно-прагматический анализ функционирования цвето- и светообозначе-ний в художественном тексте [2]. Раскрывая особенности семантики цвето- и светообозначений, автор отмечает следующее: «В результате контекстуального взаимодействия с элементами разных языковых уровней цвето- и светообозначения получают в дополнение к своему основному значению семантические «приращения», обусловливающие их поэтический смысл. Благодаря данному обстоятельству обозначения света и цвета становятся своеобразным «средоточием значимости», семантико-прагматическим центром, при помощи которого автор осуществляет акцентирование наиболее значимой художественной информации в структуре текстового целого» [2, с. 65].
По мнению О.А. Богдановой, кроме вышеперечисленных природных и социально-культурных предпосылок одним из важнейших факторов лингвистического изучения цвето- и светообоз-начений является субъективный характер эмоционально-эстетического воздействия света и цвета на конкретного человека. «В отличии от аксиологического характера природного явления ценность цвето- и светообозначений в структуре художественного текста - это ценность, возникающая в процессе коммуникативного взаимодействия автора и читателя» [2, с. 52]. Данный тезис можно считать наиболее общим выводом цитируемого исследования, который проецируется и на другие примеры изучения лексики со световой семантикой в системе авторской творческой символики.
Изучение полевых структур, образованных совокупностью номинаций с компонентом «свет» («цвет»), которые встречаются в текстах литературных произведений, представляет собой обособленное направление. Подобный ракурс исследования предполагает анализ языковых средств, обеспечивающих отражение определенной понятийной сферы [5; 6; 8; 10]. Однако необходимо учитывать, что здесь исследователи имеют дело с «фиксированным объектом, определяемым кругом произведений, созданных автором», и в результате получается описание поэтической картины мира отдельного писателя [9, с. 16].
Вместе с тем, выбор лексики с семантическим компонентом «свет» в качестве фактического материала исследования оправдан и «при обращении к некоторому фрагменту мира, зафиксированному средствами общенационального языка и ставшему достоянием всего общества» [9]. В силу того, что изучение массива светообоз-начений соотносится с задачами структурно-семантического подхода, а также легко ложится на схемы психолингвистического и концептуального анализа, эти направления представлены рядом лингвистических работ на тему «цвета и света». «Популярность» этой темы в кругу филологов, в частности - исследователей семантики, имеет следующие основания.
Во-первых, цвето- и светообозначения, выраженные прилагательными (анализируемые в большинстве исследований), образуют не просто произвольную выборку, но класс слов с однозначно определяемым инвариантом, который поддается классификации по разным принципам. В этом случае выбор «контекста класса» в качестве предмета исследования [16, с. 398] влечет за собой выстраивание последовательной методики и определяет принципы отбора и анализа материала.
Во-вторых, светообозначения и цветообозна-чения в своей совокупности составляют один из самых употребительных и высокочастотных массивов в лексической системе [1; 15]. Поэтому наиболее продуктивной оказалась идея построения лексико-семантического поля света и цвета. В рамках структурно-семантического подхода были изучены и систематизированы конституен-ты семантических полей со значением «свет» и «цвет» (Пелевина, 1971), а также описано словообразовательное гнездо лексемы «свет» как микросистема (Кеворкова, 1985).
76
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2007
В последние 10-15 лет появились исследования поля света и тьмы [3; 5]. В них, с одной стороны, прослеживается преемственность, что проявляется в стремлении представить поле «света» и «тьмы» как некую систему, с другой стороны, новые работы содержат в себе выводы, отвечающие запросам актуального на сегодняшний день антропоцентрического ракурса лингвистических исследований.
Так, в работе О.Г Скворцова делается попытка исследовать конкретные и абстрактные значения компонентов лексико-семантического поля понятий «свет» и «темнота» в английском языке, которые подразделяются на три группы (модели): «свет физический», «интеллект», «эмоции». При анализе этимологии английских слов с семами «свет» и «тьма» автором выявлены значения, связанные с понятием «свет»: «интеллект», «эмоции», «зрение», «цвет», «тепло», «источник света», «бог», «слава», - и с понятием «тьма»: «интеллект», «эмоции», «зрение», «цвет», «укрытие», «смерть», «тень», «дух». Как отмечает Т.В. Григорьева, в данной работе «можно увидеть элементы когнитивного анализа понятий «свет» и «темнота», позволяющие проследить процесс формирования метафорического мира света и тьмы в английском языковом сознании (хотя автор подобной когнитивной задачи перед собой не ставит)» [4, с. 7].
Когнитивный подход реализуется в работах
О.М. Воевудской, основу которых составляет метод построения лексико-грамматического поля ключевого слова [3]. Рассматривая семантемы лексем свет /тьма в русском и их эквивалентов в английском языке, О.М. Воевудская обнаружила, что по разным семемам одной лексемы образуются разные деривационные ряды и различающиеся наборы падежных и сложно-падежных словоформ в парадигме склонения. Основной результат проведенного анализа в том, что «учет деривационных и морфологических производных, которые дает одна и та же лексема по разным семемам, позволяет глубже осмыслить набор признаков означаемого ею концепта» [13, с. 129].
Исследование Е.В. Недельчо, посвященное описанию пословиц и поговорок русского языка с компонентами цвето- и светообозначения, продолжает ряд вышеназванных работ в том плане, что оно ориентировано на реконструкцию «нередко утраченного концептуального содержания, включающего как национально-культурный компонент, так и “универсальные элементы челове-
ческого опыта”1» [12, с. 3-4]. Автор исходит из тезиса о значимости паремий как ценного источника сведений о культуре и менталитете народа, а также подтверждает сложившиеся суждения об особом статусе цвето- и светономинаций, которые, в частности, в фольклорных микротекстах выполняют важную семантическую и эмоционально-экспрессивную нагрузку [12].
Содержание «концепта света» получило наиболее полное толкование с позиций когнитивной лингвистики в диссертации Т.В. Григорьевой, где концептуальное единство диады «свет -о тьма» имеет основополагающее значение для развития всего исследования [4]. Конкретизация предмета исследования - феномена «свет» -через «тьму», т. е. по принадлежности к аксиологической метафорической диаде, служащей в качестве своеобразного «мерила действительности» в процессах познания и оценочной деятельности человека, сделала возможным изучение света в качестве концепта, описание его «ассоциативного пространства», образных интерпретаций явления светового излучения, представленных в текстах, а также символических значений концепта «света» [4, с. 7-12].
Подводя итоги, можно отметить, что лингвистические исследования прошлых лет, в которых представлен анализ структурно-семантических и функционально-стилистических характеристик слов со световой семантикой, содержат в себе предпосылки дальнейшего изучения данного лексического массива. В рамках антропоцентрической парадигмы современного языкознания актуальным становится описание аксиологических, культурно маркированных составляющих многообразных понятий, связанных со спецификой феномена физического света, которая находит отражение в языковом материале.
Примечания
1 Е.В. Недельчо цитирует здесь высказывание А. Вежбицкой в работе: ВежбицкаяА. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. / Отв. ред. М. А. Крон-гауз, вступ. ст. Е.В. Падучевой. - М.: Русские словари, 1997. - С. 283.
Библиографический список
1. Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. - М.: Наука, 1978. - 288 с.
2. Богданова О.А. Цвето- и светообозначения как одна из форм прагматического фокусирова-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2007
77
ния в структуре художественного текста: на материале прозы Г. Грасса: Дис. ... канд. филол. наук. -СПб., 2000. - 197 с.
3. Воевудская О.М. Лексико-семантическое поле в лексиконе языка: (на материале поля свет-тьма в русском и английском языках): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Воронеж, 1999. - 23 с.
4. Григорьева Т.В. Семантическая интерпретация концептов «свет» и «тьма» в русском языке: Дис. ... канд. филол. наук. - Уфа, 2004. - 253 с.
5. Губенко Е.В. Лексико-семантическое поле цвета и света в лирике Б.Л. Пастернака: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.: МГЛУ, 1999. - 21 с.
6. Карташова Ю.А. Функционально-семантическое цвето-световое поле в лирике И. Северянина: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Барнаул, 2004. - 22 с.
7. Кожуховская Н.В. Свет и колорит в художественном мире В.Ф. Одоевского // Свет и цвет в художественном произведении: Межвуз. сб. науч. трудов. - Сыктывкар: СГУ 1990 - С. 13-20.
8. Кондрашова О.В. Узуальная и поэтическая семантика цвето- и светообозначений (на материале крымской лирики М. Волошина) // Лингвистические и психолингвистические основы изучения сущностей. - Краснодар: Изд-во Кубанского гос. ун-та, 1997. - С. 71-95.
9. Кузнецов А.М. Когнитология, «антропоцентризм», «языковая картина мира» и проблемы исследования лексической семантики // Этнокуль-
турная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.-ин-форм. исслед., отд. языкознания; Редкол.: Н.Н. Трошина (отв. ред.) и др. - М., 2000. - 112 с.
10. КуликоваИ.С. Семантико-стилистическая характеристика атрибутивных именных словосочетаний (на материале цветовых и световых прилагательных в произведениях К.Г. Паустовского и М.М. Пришвина): Дис. ... канд. филол. наук. -Л., 1966. - 393 с.
11. Люлько Н.П. Цвет в пейзажах К. Паустовского // Русская речь. - 1967. - № 6. - С. 33-37.
12. Недельчо Е.В. Структурно-семантическая характеристика русских паремий с компонентами цвето- и светообозначения: Дис. ... канд. фи-лол. наук. - Кострома, 2000. - 156 с.
13. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. - Воронеж, 2003. - 191 с.
14. Соловьев С.М. Колорит произведений Ф.М. Достоевского // Достоевский и русские писатели. Традиции. Новаторство. Мастерство: Сб. ст. - М., 1971. - С. 414-446.
15. ФрумкинаР.М. Цвет, смысл, сходство (аспекты психолингвистического анализа). - М.: Наука, 1984. - 176 с.
16. Шведова Н.Ю. Русский язык: Избранные работы. Росс. акад. наук; Отд-е историко-филолог. наук; Ин-т русского языка им В.В. Виноградова. -М.: Языки славянской культуры, 2005. - 640 с.
С.Н. Бутусова
АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЛОГИЧЕСКИХ ЧАСТИЦ В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОЙ РЕКЛАМЕ
Преамбула. Статья посвящена установлению специфики функционирования логических частиц в текстах немецкоязычной рекламы по сравнению с текстами художественной литературы. Основой для сравнения служит аксиологическое понятие «нормы». На примере группы логических частиц с отрицательным фоном выделения выявляются новые функциональные характеристики частиц, что расширяет представление о прагматических возможностях анализируемых слов.
Известно, что в реальной жизни человек оценивает практически все. Для оценки окружающей действительности человек использует определенные слова, такие как: «хороший», «плохой», «вкусный», являющиеся аксиологическими операторами. Такими аксиологическими операторами, по мнению ряда авторов, в частности, Н.А. Тороповой [3], являются и логические частицы. Употребление логических частиц в высказываниях тесно связано
с аксиологическим понятием «нормы»: на основании фактов художественной литературы установлено, что логические частицы, чьей основной функцией является выделение одного понятия на фоне других, сигнализируют об отступлении от общепринятых правил положения вещей, заявленного пропозицией. Приведем пример:
(1) „Hier ist unser neuer Gast“, sagt Frau Richter und schiebt Adam durch die Küchentür. Herr Richter liegt uuf dem kleinen Sofa und dreht nur den Kopf
78
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 3, 2007
© С.Н. Бутусова, 2007
