CC BY
81
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
286 ВОЗРОЖДАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ
КРИЗИС СМЕРТНОСТИ: ДИАГНОЗ И ПРИЧИНЫ
БЕРОВА Ф.Ж.,
кандидат экономических наук, заведующая отделом прогнозирования социально-экономического развития региона, Институт информатики и проблем регионального управления, Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии наук, 360000, КБР, г. Нальчик, ул. И. Арманд, 37а
В статье рассмотрены различные гипотезы кризиса смертности в России.
На основе сравнительного анализа возрастных коэффициентов смертности в РФ и КБР, выявлены причины кризиса смертности, что приведет к разрыву поколений и деградации социальной структуры общества. Научно обоснованы несостоятельность и политизированный подход к гипотезе кризиса смертности.
Ключевые слова: кризис смертности; возрастные коэффициенты смертности; демография; социальная и демографическая политика.
In article are considered different hypothesis of the crisis to death-rate in Russia. On base of the benchmark analysis age factor to death-rate in RF and KBR, is revealed reasons of the crisis to death-rate that will bring about breakup of the generations and деградации of the social structure society. Is it scientifically motivated insolvency and политизированный approach to hypothesis of the crisis to death-rate.
Keywords: crisis to death-rate; age factors to death-rate; demography; social and demographic policy.
Коды классификатора JEL: J11.
Одной из серьезнейших проблем, с которым столкнулась Россия на рубеже столетий, является демографический кризис. Острота демографической ситуации определяется, прежде всего, катастрофическим повышением смертности и снижением рождаемости. Демографический кризис затронул практически все субъекты Российской Федерации, разница лишь в остроте протекания, и обусловлена она экономическими, социальными, этническими и другими особенностями регионов. Большинство ученых-демографов и политиков основным фактором демографического кризиса и нарастающей депопуляции в России считают падение уровня рождаемости. Между тем наиболее существенным фактором, оказывающим влияние на демографическое развитие России и ее субъектов, является высокий уровень смертности. Характерно, что рост смертности в России наблюдается с 1965 г. Если в 1965 г. общий коэффициент смертности составлял 7,6 на 1000 населения, в 1984 г. — 11,6 на 1000 населения, то есть увеличилось более чем в 1,5 раза. Начиная с 1990 г. по 2005 г., в России наблюдается стабильное повышение уровня смертности с некоторыми незначительными колебаниями внутри цикла, периода. Если в 1965-1985 гг. прирост смертности происходил со скоростью 0,19 промилле в год, то в 1990-х гг. — 0,66 промилле, т.е. в 3 раза интенсивнее. Незначительное снижение произошло в период «безалкогольной кампании», и сохранилось до 1989 г. (10,4-10,7 чел. на 1000 нас.) Особенно резкий скачок смертности произошел в период «шоковой терапии»
© Берова Ф.Ж., 2010
Таблица 1
Эффективность использования сельскохозяйственных угодий в Кабардино-Балкарской Республике по категориям хозяйств*
Показатели Хозяйства всех категорий 2008 г. в % к 1995 г. в том числе
Сельскохозяйствен- ные предприятия 2008 г. в % к 1995 г. Крестьянские (фермерские) хозяйства 2008 г. в % к 1995 г. Хозяйства населения 2008 г. в % к 1995 г.
1995 г. 2008 г. 1995 г. 2008 г. 1995 г. 2008 г. 1995 г. 2008 г.
I. Урожайность, ц/га
Озимая пшеница 31.9 32.3 101.3 30.6 34,7 113.4 23.6 21.4 90.7 32.5 32.8 100.9
Озимый ячмень 29.4 29.7 101.0 28.5 28,4 99.9 29.4 26.8 91.2 31,7 32.6 102.8
Кукуруза на зерно 23.3 47.9 205.7 32.7 44,2 135.2 47,2 49.3 104.4 19,6 45.2 230.6
Горох 13,6 17,7 130,1 13,9 18,3 131,6 16,8 12,4 73,8 11,8 13,3 112,7
Овес 19,7 20,4 103,6 18,4 19,6 106,5 22,6 20,6 91,1 17,6 16,3 92,6
Подсолнечник 10,0 11,4 114,0 10,0 12,8 128,0 8,2 7,2 87,8 15,0 13,6 90,7
Картофель 72,9 153,0 211,3 47,0 78,4 166,8 50,8 44,1 86,8 78,7 77,1 98,0
Овощи 72,4 191,6 264,6 44,7 89,6 200,4 21,5 42,0 195,3 122,1 126,7 103,7
II.Произведено на 100 га пашни, ц
Зерно 1332,0 2035,0 152,8 1322,0 1610,0 121,8 816,9 987,9 120,9 688,4 537,8 78,1
Подсолнечник 77,9 79,7 102,1 78,7 73,9 98,7 10,5 11,7 111,4 5,5 8,7 158,2
III. Произведено на 100 га сельскохозяйственных угодий, ц
Зерновые культуры 677,5 918,9 135,6 701 864,3 123,3 660,8 683,2 103,4 129,7 142,6 109,9
Мясо всех видов (в убойной массе) 34,4 56,8 165,1 11,6 10,5 90,5 85,1 89,5 105,1 143,4 187,3 130,6
Шерсть 1,68 1,76 104,8 0,14 1,17 в 8 о 1,06 1,11 104,7 8,26 7,45 87,8
Молоко 371,4 413,0 111,2 101,6 121,7 119,8 276,6 306,3 110,7 718,3 871,0 121,3
IV. Получено на 100 га сельскохозяйственных угодий валовой продукции, тыс. руб.:
В сельскохозяйственном производстве, всего 303,7 2128,0 в 7 о 546,8 407,2 74,5 254,3 299,1 117,6 1547,0 1594,0 103,0
в т. ч.: в растениеводстве 148,2 1327,0 в 9 о 266,9 253,7 95,1 124,0 186,3 150,2 755,0 993,0 131,5
в животноводстве 155,5 801,0 в 5 о 279,9 153,5 54,8 130,3 112,8 86,6 792,0 601,0 75,9
Доля группы хозяйств в общих объемах валовой продукции, % 100 100 Оп 25,8 17,7 -8,7п 12,0 13,0 +1.0п 73,0 69,3 -4,7 п
Уровень рентабельности (убыточности), % -12,6 -3,6 -9,0п - - - - - - - -
* Таблица рассчитана авторами по данным ТО ФСГС по КБР [5].
ТЕ1ЭДАЕС01\ЮМ1С115 <5* Экономический вестник Ростовского государственного университета -Ф- 2010 Том 8 №1 (часть 3)
КРИЗИС СМЕРТНОСТИ: ДИАГНОЗ И ПРИЧИНЫ 287
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
и «обвальной приватизации». Общий коэффициент смертности в России в 2005 г. возрос по сравнению с предкризисным периодом (1989 г.) в 1,5 раза, а по сравнению с 1960 г. — в 2,6 раза. Ежегодно в России с 1990 г. умирает на 600-900 тыс. человек больше, чем это могло бы быть при сохранении российского предкризисного уровня смертности. При резком падении суммарного коэффициента рождаемости произошло столь же резкое повышение смертности населения. Это уникальная демографическая ситуация получила в мире название «русский крест» [12]. Во многих регионах России сегодня смертность почти вдвое превышает уровень рождаемости.
Высокий уровень смертности практически поглотил огромный человеческий потенциал, с которым Россия должна была выйти к рубежу XXI века. Основная доля избыточных смертей пришлась на наиболее сильную часть населения — мужчин в возрасте от 20 до 60 лет. Ежегодные потери населения в России в результате депопуляции составляют 0,6% от общей численности населения. По этому поводу академик Д.С. Львов отмечает, что через 80 лет страна потеряет 50% своего этнического состава. Данный период определяется как «время полураспада нации». Его величина различна для разных субъектов РФ. Еще раньше наступит качественная деформация структуры населения, т.е. когда доля пенсионеров и инвалидов составит половину населения, что будет означать потерю нацией творческой пассионарности [11].
Однофакторные анализы объясняют лишь отдельные аспекты и параметры «кризиса смертности». Многие демографы и политики сводят кризис смертности к падению жизненного уровня и доходов населения, к снижению доступности медицинского обслуживания, к неправильному питанию. Выделяется так же гипотеза роста смертности в результате роста алкоголизма, курения. Однако вряд ли можно свести причины роста смертности только к таким, на первый взгляд простым и бесспорным факторам. В соответствии с этим сложились различные гипотезы роста смертности.
В связи с этим диагноз смертности и выявление причин роста смертности представляет особую важность для разработки научно-обоснованной демографической политики. В этом плане рассмотрим существующие основные гипотезы смертности.
Первая гипотеза состоит в предположении резкого роста смертности в результате снижения жизненного уровня населения.
Несостоятельность данной гипотезы как доминирующего фактора роста смертности показывают исследования стандартизированных коэффициентов смертности по возрастным группам, о чем будет подробнее рассказано ниже.
Вторая гипотеза сводится к попытке объяснить сверхсмертность несбалансированностью питания в результате падения жизненного уровня большинства населения.
Третья гипотеза «накопленной, или отложенной, смертности», или иначе, «двойной смертности», состоит в том, что снижение смертности во второй половине 1980-х годов, в результате антиалкогольной кампании, неизбежно вызвала ее всплеск в последующем десятилетии, т.е. в 1990-х годах, в период экономических реформ.
Незначительное снижение уровня смертности в 1998 г. (13,6 чел. на 1000 нас.) по сравнению с 1994 г. (15,7 чел. на 1000 нас.) способствовало выдвижению гипотезы «накопленной, или отложенной, смертности», или же «двойной смертности», т.е. дальний отзвук антиалкогольной кампании 1985-1987 гг. Авторы данной гипотезы считают, что антиалкогольная кампания в 1985-1987 гг. позволила отсрочить смерти миллионов людей от несчастных случаев алкогольного отравления и самоубийств. Но сами группы риска не исчезли. И с изменением положения в стране число лиц, подверженных повышенному риску смерти, на какое-то время удвоилось. Придерживаясь этой же концепции, А.Г. Вишневский отмечает, что суммарно колебания уровня смертности в 19841998 гг. попросту компенсировали друг друга, и в конечном счете рост смертности в России в 1990-х годах является артефактом [11].
По этому поводу группа ученых [1] также отмечает, что рост смертности в 19921994 гг. был в основном следствием ее снижения в период антиалкогольной кампании. Об этом свидетельствует как сам тренд показателей смертности по причинам смерти (в
основном возросла смертность именно от тех причин, от которых снизилась 1985-1988 гг.), так и детальный анализ смертности поколений [2]. Вряд ли можно согласиться с этим. Очевидно, что несостоявшиеся смерти в период антиалкогольной компании не могут считаться фатально отложенными на будущее. Для оценки данной гипотезы требуется конкретный анализ статистики причин смерти и динамики смертности по возрастным группам, которые будут приведены ниже.
К этому следует добавить, что трудности адаптации к меняющимся условиям жизни в России в отличие от других экономически развитых стран не компенсировались ни адекватным ростом уровня жизни, ни работой системы здравоохранения, что и приводило к повышению уровня смертности в результате дезадаптации [3].
Четвертая гипотеза сводит сверхсмертность мужчин, особенно находящихся в трудоспособном возрасте, а также чрезмерно высокую долю, приходящуюся на смерти от несчастных случаев, отравлений, травм, убийств и самоубийств среди этой части российского населения, в первую очередь, к условиям труда и занятости. Сверхсмертность мужчин в известной мере связана с их преимущественной занятостью в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и т. д.
В докладе о развитии человеческого потенциала отмечается, что повышение смертности вряд ли связано с финансовым кризисом августа 1998 года. Во-первых, рост смертности начался в декабре 1998— январе 1999 года, когда ситуация начала стабилизироваться. Во-вторых, от кризиса более всего пострадало население крупных городов [4]. Такой подход к кризису смертности, на наш взгляд, носит более политизированный характер, нежели научный. Авторы данного утверждения не учли, что повышение смертности происходит не имманентно, а с течением времени, как следствие социального стресса. Региональная динамика сверхсмертности также является неоспоримым свидетельством влияния августовского финансового кризиса на кризис смертности (рис. 1).
В целом, на наш взгляд, как демографический кризис, так и, в частности и особенности, кризис смертности является следствием и симптомами глубоких функциональных нарушений социальной системы, социальных издержек рыночных реформ, вызвавших массовое отчуждение, стрессы, инфляционные ожидания, утрату привычных ценностных ориентиров. Российский демограф И.Б. Орлова в книге «Демографическое благополучие России» [5] пишет, что исследователи проблем исторической демографии, делают вывод о том, что качественные и количественные скачки смертности, как правило, происходят в периоды крупнейших социально-экономических потрясений, что подтверждается российской историей смертности. В период рыночных реформ в России произошло снижение уровня и качества жизни, практически обнищание большей части населения, криминализация общества, стрессовые состояния, что в комплексе вызвало неблагоприятные изменения в здоровье населения и способствовало росту смертности. К этому следует добавить, что рост смертности в России обусловлен и состоянием системы здравоохранения и социального обеспечения, их глубокими структурными особенностями.
Затянувшаяся стагнация в области здравоохранения и социального обеспечения привели к снижению (точнее падению) жизненного потенциала населения. Россия тратит на здравоохранение «едва ли не самую малую, по сравнению с другими промышленно развитыми странами, долю своего не особенно большого внутреннего валового продукта» — всего 2,3% против 7-10% в большинстве европейских стран [6].
Особую тревогу вызывает высокая смертность производительного населения (1654 жен; 16-59 муж.), особенно мужчин, и соответственно сокращение продолжительности жизни. При сохранении в России в дальнейшем современного уровня мужской смертности в производительных возрастах, из юношей, достигших 16 лет, доживает до 60 лет чуть более половины (58%) [7]. При этом следует отметить, что в силу сохранения высокого уровня заболеваемости населения сокращается доля продолжительности здоровой жизни. В западных странах, напротив, происходит увеличение продолжительности здоровой жизни. По имеющимся оценкам, она составляет примерно 80-90% всей ожидаемой продолжительности жизни для мужчин и 77-87% для женщин [8].
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
Кризис смертности затронул практически все субъекты РФ, в том числе и республики Северного Кавказа.
Потери жизненного потенциала в России и в большинстве ее субъектов затрагивают все годы жизни — как производительный возраст, так до- и послепроизводительный возрасты.
В соответствии с вышеизложенным, целью данной статьи является комплексный анализ смертности населения по различным возрастно-половым группам и основным причинам смерти. Определение избыточной смертности (сверхсмертности) всего населения республики, в том числе в разрезе мужчин и женщин и по возрастным группам за 1990-2008 гг.
В данной статье используются статистический и графический методы анализа трендовых изменений смертности, прогнозные расчеты.
Результаты трендового анализа и прогнозных расчетов смертности до 2024 г. имеют важное значение для разработки научно-обоснованной демографической политики региона, а также позволят выявить набор взаимосвязанных проблемных узлов для долговременного стратегического планирования и экстренных мер текущей социальной политики.
За небольшой период времени с 1980-х до 2015 гг. воспроизводство населения в республике от прогрессивного типа перешло к стационарному (2000-2010 гг.) и в дальнейшем перейдет к регрессивному типу. Нарастание депопуляции с 20162017 гг. произойдет как за счет изменения интенсивности рождаемости и смертности, так и возрастной структуры населения. С 2010 г. и далее в репродуктивный возраст будут вступать малочисленные дети 1990-х годов рождений. На другом полюсе 60-летнего рубежа достигнут многочисленные поколения 1950-х годов рождений. При сохранении средней продолжительности жизни 68 лет данный фактор также будет способствовать повышению уровня смертности.
Сравнительная оценка фактических показателей воспроизводства населения и пессимистического варианта прогноза Госкомстата РФ на 2000, 2005 и 2015 гг. показывает, что фактически коэффициенты рождаемости, как общий, так и суммарный в 2000 г. и 2005 г., ниже пессимистического варианта прогноза Госкомстата. Общий коэффициент рождаемости по пессимистическому варианту прогноза Госкомстата РФ по республике в 2000 г. и в 2005 г. равен соответственно 11,7 и 12,0 промилле, фактически он составил соответственно: 10,4 и 10,0 промилле. Суммарный коэффициент рождаемости вместо 1,531 и 1,431 (2000 и 2005 гг.) фактически составил 1,27 и 1,13 промилле соответственно. Проведенный нами прогноз динамики смертности населения в республике (рис. 1) свидетельствует об устойчивой тенденции к повышению за весь анализируемый и прогнозируемый период, который сохранится вплоть до 2025 г. [9] Одной из ключевых характеристик смертности, как в России, так и в КБР, остается сверхсмертность мужского населения, которая определила долгосрочную тенденцию снижения общей продолжительности жизни.
Для оценки сверхсмертности, или «избыточной» смертности, мы определяем гипотетическую смертность, т.е. какой могла бы быть смертность за 1990-2004 гг. при сохранении возрастных коэффициентов смертности на уровне до кризисного периода 1985 г.
12
10 л—
8
6
4 -■ ш
2
О
1949 1957 1965 1973 1981 1989 1997 2005 2013 2021
фактические(сплоішая линия)и прогнозные (пунктирная линия) значения числа
умерит в КБР
Рис. 1. Динамика и прогноз смертности населения КБР
6000.0
5000.0
4000.0
3000.0
2000.0 1000.0
0.0
1990 1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007
> фактическая смертность. —«—гипотетическая смертность сверхсмертность мужчин..
Рис. 2. Динамика смертности мужчин за 1990-2007 гг.
На рис. 2 мы видим увеличение фактической смертности мужчин за весь анализируемый период, за исключением 2004 г. При этом выделяются два периода наиболее интенсивного роста числа смертей: 1992-1995 гг. и 1999-2003 гг. Резкое повышение числа смертей наблюдается в 2002 г., и незначительное понижение — в 2004 г. Наибольшая разница между гипотетической и фактической смертностью наблюдается в 2002 г. — 29,9 тыс. чел.
Аналогичная ситуация происходит и в динамике сверхсмертности женщин.
При исследовании кризиса смертности мужчин в периоды пика (1993- 1996 гг.) обнаруживается парадоксальная обратная взаимосвязь между возрастными коэффициентами смертности и возрастными группами. Более высокими темпами и более резко в первые годы кризиса возрастают общие коэффициенты смертности в молодых возрастных группах 15-19 и 20-24 года — в 2 раза в 1992 г. и в 2,4 раза в 1995 по сравнению с 1990 г. Особо следует выделить 20-24 года: общий коэффициент, смотря в среднем за 1992-1997 г., увеличился в 2 раза относительно 1990.
Затем выделяется 25-29 и 30-34 возрастные группы. Коэффициенты смертности в возрасте 25-29 возросли в 1993 г. по сравнению с 1995 г. на 83,3% и в 1,7-1,9 раза в 1994-1996 гг.
В возрастной группе 30-34 соответственно на 58,1% и 1,6-1,9 раза в 1994-1996 гг.
В возрастной группе 35-39 и 40-44 года коэффициенты смертности возросли соответственно в 1,7 и 1,9 раза в 1996 г., по сравнению с 1995 г.
В следующих возрастных группах 45-49,50-54, 55-59, 60-64 и 65-69 лет происходит более плавное повышение (от 30-40% до 62,5-68,7%).
В возрастной группе 70 и старше наблюдается лишь незначительные колебания как в сторону повышения на 7-10%, так и в сторону снижения в 1999, 2001-2005 гг.
Третий этап, 1998-2003 гг., характеризуется также высокими темпами роста сверхсмертности. Пик избыточной смертности у мужчин и женщин наблюдается в 2002 г. Число избыточных смертей возросло в 2002 г. по сравнению с 1990 г. в 8,8 раза. На IV этапе — 2004-2006 гг. — происходит небольшой скачкообразный рост сверхсмертности. Наибольшее повышение мужской сверхсмертности происходит с 1993 г. по 2002 г., затем идет резкое понижение.
Ряд ученых отмечали, что в снижении смертности в 1994-1998 гг. положительную роль сыграла постепенная адаптация населения к рыночной экономике. Однако, как ни хотелось бы видеть перелом долговременных негативных процессов в российской смертности, тщательный анализ свидетельствует, что, скорее всего, снижение смертности есть следствие ее роста в предшествующий период [10].
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
Как бы ни хотелось согласиться с авторами данного утверждения, динамика кризиса сверхсмертности (III и IV этап) свидетельствует о том, что адаптация к рыночным условиям в России далеко еще не произошла на региональном уровне. Траекторию поведения смертности трудно предопределить.
Динамика избыточной смертности населения по возрастным группам за 1990-2008 гг. является свидетельством существенного превышения сверхсмертности мужчин над сверхсмертностью женщин. Сверхсмертность мужчин начинает повышаться уже с 15летнего возраста. Наиболее высокий уровень сверхсмертности мужчин характерен для производительных возрастных групп: начиная с 20-24 лет до 45-49 лет, особенно 30-39 лет. У женщин до 50-54 лет мы видим более стабильную картину. Резкое повышение сверхсмертности у женщин наблюдается с 60-64 лет. Таким образом, оценка избыточной сверхсмертности, как и данные прогноза, свидетельствует об устойчивой тенденции смертности в республике к повышению за весь анализируемый период.
Вместо увеличения затрат на льготы и различные социальные выплаты необходимо изменить механизм социальной сферы, т.е. разработать принципиально новый механизм защиты населения, основанный на создании достойных условий человеческого развития, а не просто существования. В этом плане в республике необходима всесторонняя поддержка и развитие малого бизнеса, как одного из факторов интенсивного формирования среднего класса в качестве гарантии общественной стабильности.
В условиях нарастающей депопуляции практически всех этносов России, с одной стороны, и вступлением в эру глобализации — с другой, необходимо четко осознать фундаментальную значимость демографических процессов. Здесь следует привести слова Н.М. Римашевской: «Нет более вредной и опасной иллюзии, чем та, согласно, которой первичным является некая концепция или доктрина социально-экономического, геополитического, культурно-цивилизационного либо иного характера, под которую затем можно подогнать демографическое развитие страны. Человеческую популяцию нельзя перегружать внешними воздействиями, так же как нельзя ею свободно управлять» [8]. Понимание закономерностей циклично-генетического развития народонаселения, особенностей его проявления в регионах и в России в целом поможет выработать научно обоснованную дифференцированную демографическую политику, взаимосвязанную с социально-экономическим развитием и особенностями каждого региона, направленную на преодоление затянувшегося демографического кризиса.
Необходима общенациональная демографическая программа, дифференцированная по регионам и нацеленная на преодоление депопуляции, прежде всего, на снижение смертности и укрепление здоровья нации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ашабоков, Б.А. и др. Оценка и прогноз показателей воспроизводства населения КБР до 2015 г./ Б.А. Ашабоков, Ф.Ж. Берова // Мат. науч. конф. «Моделирование устойчивого регионального развития». — Нальчик. 2005. — С. 90-93.
2. Берова, Ф.Ж. и др. Трендовый анализ развития регионального рынка труда и занятости / Ф.Ж. Берова, А.Л. Кильчукова, М.Л. Яхутлова // Известия КБНЦ РАН. — № 1 (21). — С. 40-41.
3. Вишневский, А.Г. Население России 1997 г.: Пятый ежегодный демографический доклад. / А.Г. Вишневский. — 1998. — С. 135.
4. Волков, А. Населения России на пороге XXI века: Тенденции и перспективы / А. Волков. // Общество и экономика. — 1998. —№ 8-9. — С. 32.
5. Гундаров, И.А. «Пробуждение: пути преодоления демографической катастрофы в России» / И.А. Гундаров. — М.: Беловодье, 2001. — С. 22.
6. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации. — М., 2001. — С. 73.
7. Львов, Д.С. Управление социально-экономическим развитием России: концепции, цели, механизмы/ Д.С. Львов. — М.: Экономика, 2002. — С. 155.
8. Население и глобализация / Под. общ. ред Н.М. Римашевской. — М., 1992.
9. Окольский, М. Здоровье и смертность. Доклад на Европейской конференции по народонаселению / М. Окольский. — ООН, Европейская экономическая комиссия. — Женева, 23-26 марта 1993 г. Е/CONF. 84/RM, EUR/WP.3. — С. 17.
10. Орлова, И.Б. Демографическое благополучие России / И.Б. Орлова. — М., 2001.
11. Bennet, N.G., Bloom, D.E., Ivanov, S.F. Demographic Implications of the Russian Mortality Crisis, and D.E. Bloom and Malaney. Macroeconomic Consequences of the Russian Mortality Crisis. In: The World Development. Special Issue: The Mortality Crisis in the Former Soviet Union. Forthcoming. 1998.
12. Caring for Future. Report of the independent Commission on Population and Quality of Side. Oxford, New York, 1996.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2010 Том 8 № 1 (часть 3)
