CC BY
139
КАТЕГОРИЯ РОДА В СЕМАНТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ1
Резюме. В статье рассматривается, как в грамматике естественного языка выражаются половые различия и как строится взаимосвязь между различием полов и оппозицией по грамматическому роду в тех языках, где эта категория существует. Следует проводить различие не только между семантической категорией пола и грамматической категорией рода (в рамках которой различается субстантивный, адъективный и глагольный род) — как это и делает грамматическая традиция, — но и между полом как семантической категорией, способами выражения этой семантической категории, функциональной нагрузкой маркеров пола, семантической интерпретируемостью этой категории, типом оппозиции по полу и возможностью нейтрализации этой оппозиции.
Ключевые слова: семантические категории, грамматические категории, род, одушевленность.
1. Главной темой данной статьи является выражение смысловой оппозиции «мужской уб. женский пол» в грамматике естественных языков, а также отношения между этой смысловой оппозицией и оппозицией по грамматическому роду в тех языках, где существует категория грамматического рода.
С традиционной точки зрения, род является грамматической категорией (классифицирующей для существительных и местоимений, но словоизменительной для прилагательных, числительных, артиклей, причастий и глаголов). Нередко говорят, что существует так называемый «пол», который представляет собой противопоставление двух «лексикограмматических» или «деривационных» подклассов существительных. Иногда считают, что пол является понятийной категорией, которая не влияет на грамматику и потому не является лингвистически существенной. Что касается функций категории рода, традиционная точка зрения предполагает, что основной функцией рода у предикатных слов является выражение синтаксических связей, а род существительных, как правило,
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Фонда Президента РФ, грант НШ-3433.2010.6 «Петербургская школа функциональной грамматики» и представляет собой значительно переработанный и расширенный вариант ранее опубликованной статьи, см.: (Krylov 1999).
Труды ИЛИ РАН. Том VI, часть 2. СПб., 2010
341
вообще является асемантичным признаком и, таким образом, не выполняет вообще никаких функций, а всего лишь является классификационным признаком существительных.
С традиционной точки зрения, следует проводить различие между следующими соотносительными понятиями:
(1) противопоставление по грамматическому роду, в том числе: (1А) противопоставление по грамматическому роду предметных слов (существительных и местоимений) и (1В) противопоставление по грамматическому роду признаковых слов (прилагательных, числительных, причастий, согласуемых предикативных (например, в русском языке претеритальных и конъюнктивных) форм глаголов);
(2) противопоставление по полу, в том числе: (2а) по полу как признаку денотата; (2Ь) противопоставление по полу как компоненту лексического значения (в словах типа сестра, тетя и т.д.), в том числе: (2Ь') противопоставление по полу как деривационно выраженному значению (у суффиксов типа англ. -ess в actress)',
(3) противопоставление по морфологическому роду или деклинаци-онному классу (типу склонения) у предметных слов (в русском, латинском и других языках с богатой системой склонений).2
Было бы неправомерным отказываться от этих теоретических понятий, выдержавших проверку временем. С другой стороны, едва ли стоит ограничиваться лишь перечисленным набором понятий, если мы надеемся построить общую теорию, охватывающую «противопоставление по полу и степень его выраженности в языке». Для достижения этой цели вышеперечисленный понятийный аппарат явно недостаточен, поэтому представляется целесообразной его теоретическая достройка. Она включает в себя, в частности, проведение следующих видов теоретических различий.
Предлагается ввести наряду с традиционно понимаемым «противопоставлением по полу» (см. выше пункт 2) особое понятие, которое, за неименимем лучшего термина, можно было бы назвать «семантическим родом» (СемР).
А. СемР как семантическая функция, в том числе:
А1) СемР, выраженный лексически, в том числе:
А1.1) СемР, выраженный лексико-семантически в предметном слове (мать, сестра, юноша...)',
А1.2) СемР, выраженный семантически в предикатном слове (беременна, ожидает ребенка, в декретном отпуске...)',
А1.3) СемР, выраженный семантической сочетаемостью предикатного слова (англ.pretty...', рус. хорошенькая)',
2 См.: (Зализняк 1967; 1978; Крылов 2002).
А2) СемР, выраженный грамматически, в том числе:
А2.1) СемР, выраженный согласовательно:
А2.1.1) СемР, выраженный атрибутивным согласованием (бедный сирота уб. бедная сирота', одаренный юноша)',
А2.1.2) СемР, выраженный предикативным согласованием (сирота шел уб. сирота шла', юноша шел) ',
А2.1.3) СемР, выраженный анафорическим согласованием (Коваленко... онуб. Коваленко... она)',
А2.2) СемР, выраженный деклинационно (лат. та^Шег уб. так'михг, рус. Иванов ух. Иванова)',
А2.3) СемР, выраженный деривационно (рус. полячка', англ. ас1г-е.\.\). Б. Коннотативный СемР как часть внутренней формы, в том числе: Б1) коннотативный СемР, мотивированный семантически (овца и т.п.); Б2) коннотативный СемР, мотивированный формально (рябина и т.п.).
В. СемР как член семантической оппозиции, в том числе:
В1) СемР как член групповой оппозиции = как неотъемлемая семантическая функция (мать, отец, жена, муж, невеста, жених, невестка, зять, мерин, боров, каплун, валух) (у таких существительных нет «минимальной пары», т.е. коррелята, отличающегося от него только значением СемР).
В2) СемР как член индивидуальной оппозиции = в качестве отличительной (дифференциальной) семантической функции (дочь, сын, дядя, тетя, племянник, племянница, актер, актриса, сука, кот, жеребец, мерин, лошадь, баран) (здесь у каждого существительного есть «минимальная пара», т.е. коррелят, отличающийся от него только значением СемР).
Можно по-новому взглянуть на старую проблему противопоставления «рода» и «пола». На мой взгляд, не только род, но и СемР можно трактовать как грамматическую категорию. СемР (в отличие от рода) выражается не только с помощью грамматического согласования (т.е. с помощью синтаксического рода), но также и с помощью специальных суффиксов, выражающих СемР (СемР, выраженный деривационно) и с помощью флексий существительного (СемР, выраженный морфологически).
2. В русском языке ситуацию можно охарактеризовать следующим образом.
2.1. Для большинства одушевленных существительных СемР является модификационной категорией. В этом случае СемР является семантически мотивированным.
2.2. Для некоторых одушевленных существительных это — классифицирующая категория. 2.2а. Для некоторых существительных «с фиксированным СемР» СемР является семантически мотивированным (например, «Геттта 1лШит» мать, жена и «тавсиИпа (яШит» отец, муж).
2.2Ь. Для некоторых других существительных «с фиксированным конно-тативным СемР» СемР (коннотативный) является семантически немотивированным (асемантичным): ср., например, немотивированный коннотативный СемР у «Гегшшпа (яШит» зебра или лягушка или у таких «тавсиНпа (яШит», как большинство слов, обозначающих рыб (Хариус мечет икру в чистой воде).
2.3. Для всех неодушевленных существительных род (и одновременно коннотативный СемР) является классифицирующей категорией. В этом случае СемР является семантически немотивированным. Но род (и одновременно коннотативный СемР) может выступать в асемантической функции и в этом случае служить средством дифференциации двух слов, которые являются членами соответствующей минимальной пары; ср. пар и пара, бит и бита.
2.4. Для местоимений и предикатных слов (глаголы, прилагательные, причастия) СемР (как и род) является модифицирующей категорией. Что касается семантической мотивации, СемР мотивирован и значим только в сильных позициях (например, Я пришел или Я пришла); о сильных позициях для категории рода см.: (Панов 1962; 1963; 1999). Однако когда есть обычное согласование, то СемР является мотивированным, но одновременно с этим он избыточен. Если СемР в имени существительном является семантически немотивированным (асемантичным), то эта асемантичность автоматически переходит также и на предикатное (или анафорическое) слово. Во всех вышеперечисленных случаях СемР предикатных и анафорических слов структурно полностью изоморфен их грамматическому роду и имеет синтаксическую функцию.
3. В некоторых лингвистических традициях грамматическая терминология не проводит никакого различия между понятиями «рода» и «пола» (например, немецкий грамматический термин «ОевсЫесМ» соответствует роду, а также и полу). Этот факт доказывает принципиальную возможность использовать только один из этих двух терминов, не создавая опасности неоднозначного понимания.
Разумеется, в конкретном описании таких языков, как русский, предпочтительно и нужно использовать оба термина в их традиционном понимании. Однако отношения между этими двумя понятиями не являются симметричными.
С одной стороны, теоретически вполне допустимо трактовать род, не соответствующий полу, как «десемантизованный СемР» (т.е. как СемР в его асемантической функции). Но, с другой стороны, СемР не может быть определен как «семантизованный», или «актуализованный» грамматический род, потому что:
(а) грамматический род не включает разницу между женским и мужским типами склонения и
(б) грамматический род не включает деривационные оппозиции (между существительными, обозначающими мужчин и женщин).
Эта ситуация имеет интересные металингвистические последствия.
Попытка описания языка с грамматическим родом без использования понятия «род» может быть успешной без потери информации (поскольку все соответствующие факты могут быть описаны с помощью понятия СемР).
Но всякая попытка описания языка без понятия СемР, напротив, приводит к потере релевантной (значимой) информации. Теряется не только информация о семантизации грамматической категории рода (в принципе, можно описать такое функционирование как «вторичный феномен» в функционировании рода). Теряется также информация о семантической нагрузке разницы между падежными окончаниями мужского и женского склонения, а также между семантическими функциями соответствующих словообразовательных суффиксов.
4. Противопоставление по СемР в естественных языках может быть выражено в большей или меньшей степени. Можно даже измерить коэффициент или «степень выраженности различий по полу» (КСемР) данного языка. Для того чтобы это сделать, надо взять представительный текстовый корпус и определить отношение количества конкретных словоупотреблений, эксплицитно выражающих различия по полу, к общему количеству словоупотреблений, обозначающих живые существа в этом корпусе.
Коэффициент выраженности различий по грамматическому роду (КГР) может быть определен как отношение количества эксплицитных показателей грамматического рода в корпусе к количеству именных групп в этом корпусе.
КГР автоматически влияет на КСемР, т.к. (а) в самом тексте есть много одушевленных существительных и (б) существует универсальная тенденция к корреляции между родом и полом в сфере семантически одушевленных существительных.
С этой точки зрения, есть языки с крайне низким КСемР и КГР (например, все алтайские и уральские языки).
Так, монгольское местоимение [эиэ/уу-\ переводится как «он» или «она» в зависимости от контекста. КСемР монгольского языка близок к нулю, т.к. в нем явное выражение пола существует лишь в нескольких словах (и, в основном, лексическими средствами). Есть некоторые суффиксы, выражающие различие полов, но они присоединяются только
к нескольким существительным, обозначающим домашних животных в зависимости от их возраста и масти. Другие слова либо не выражают отношения пола совсем (подобно слову teacher в английском языке), либо выражают это лексически (как английские слова wife или mother). Монгольский язык не делает разницы даже между «младшим братом» и «младшей сестрой» ( = монг. дуу), хотя есть разница между «старшим братом» (ах) и «старшей сестрой» (эгий). (Такая ситуация не столь уж экзотична, как кажется на первый взгляд; ср. англ. cousin ‘двоюродный брат или сестра’ или нем. Geschwister ‘братья и / или сестры’, которые также не различают пол обозначаемого лица).
КСемР и КГР в английском языке выше, чем в монгольском языке. Отношение к английскому языку как к языку, в котором нет различения по СемР, едва ли уместно, поскольку местоимения he и she выражают различие пола антецедента. Большинство одушевленных существительных являются «общими» (как writer, listener, speaker, singer), хотя есть и несколько суффиксальных пар (как actor — actress). Но самое главное то, что различие по полу выражается анафорическими местоимениями he и she (и эти два слова встречаются в несколько раз чаще, чем любые существительные!).
Еще в большей степени выражены различия по СемР в таких языках, как немецкий и французский, потому что в них прилагательные, местоимения и артикли изменяются по роду. КСемР в таких языках также выше, чем в английском языке, поскольку в тексте частота употребления одушевленных существительных, явно выражающих пол, гораздо выше.
Весьма высокий КГР характерен для таких языков, как русский или латинский. В русском языке есть согласование по роду у личных форм глагола (в прошедшем времени) и прилагательных. Ср. пару русских предложений, которые соответствуют одному и тому же предложению немецкого языка:
Мюллер достаточно умен.
Muller ist klug genug.
Мюллер достаточно умна.
КСемР в русском языке также высок, поскольку существует сильная корреляция (а) между полом и типом склонения и (б) между полом и специальными суффиксами, «дифференцирующими пол» существительных. Латинский язык также обладает (а) относительно высокой дифференциацией форм склонения прилагательного плюс (б) использованием дифференцированных по роду причастий в составе предиката.
5. Основное различие между СемР и грамматическим родом определяется экстралингвистическим фактором и проблемой отношения неодушевленных существительных к СемР.
5.1. Все неодушевленные существительные имеют только асемантический род. Есть два терминологических способа описания такой асимметрии:
(а) можно сказать, что неодушевленные существительные имеют грамматический род, но не имеют пола (таков наиболее «традиционный» подход);
(б) можно сказать, что неодушевленные существительные имеют только формальный (десемантизованный) СемР, но не имеют вещественного (денотативного) СемР (таков «неоструктуралистский» подход), или
(в) что неодушевленные существительные имеют только формальный (несемантический) род, но не имеют семантического рода (таков «функциональный» подход).
5.2. Коннотативный СемР неодушевленных существительных может актуализоваться только в экзотических ситуациях, в так называемых олицетворениях, например, в народных сказках или в литературных произведениях со сказочным сюжетом (ср., например, «Синюю птицу» М. Метерлинка, где действуют Хлеб и Сахар).
В немецких народных сказках и в поэзии Смерть персонифицируется в образе старика («он»). Однако в русских народных сказках (и в соответствующих рассказах) Смерть представляется как старуха («она»). Это различие является прямым следствием грамматического рода соответствующего слова: нем. der Tod (м. р.) = рус. смерть (ж. р.). Таким образом, тексты не могут быть переведены достаточно адекватно: возникают трудности и в сохранении иллюстраций при переводе сказок; см.: (Якобсон 1978).
В стихотворении Г. Гейне Fichtenbaum (м. р.) ‘сосна, ель, пихта’ мечтает о Palme (ж. р.) ‘пальма’. На коннотативном уровне отношение между двумя деревьями метафорически выражает отношение мужчины к женщине («мужчина мечтает о женщине»). Эта коннотация не может быть переведена на русский язык надлежащим образом; см.: (Щерба 1957). М. Ю. Лермонтов создал поэтический перевод, где сосна (ж. р.) мечтает о пальме (ж. р.), что на коннотативном уровне передает ассоциацию скорее с лесбийской однополой любовью. Ф. И. Тютчев при переводе того же стихотворения Г. Гейне пошел другим путем, заменив сосну на кедр (м. р.). Тем самым он сохранил эротическую коннотацию стихотворения Гейне.
Перевод с русского на немецкий язык может вызвать аналогичные ограничения. Таким образом, если немецкий переводчик попытается
перевести с русского на немецкий русскую народную песню о рябине, которая чувствует любовную тоску по дубу, то слово рябина будет легко перевести как і'.Ьегенске (ж. р.). Однако выбор соответствующего немецкого слова для перевода слова дуб оказывается затруднен половыми коннотациями грамматического женского рода слова І’іске ‘дуб’, что приведет к изменению метафорического содержания песни (мы получили бы нежелательную коннотацию «персона женского пола влюблена в персону женского пола»), так что единственным способом перевести его адекватно является замена слова синонимом ЕіскепЬаит ‘дуб’ (м. р.) с сохранением при этом «гетеросексуальности» коннотируемого любовного отношения.
Французский переводчик этой песни окажется в еще более сложной ситуации, т.к. на французском языке все существительные, обозначающие деревья, являются словами мужского рода. В буквальном переводе яогЫег ‘рябина’ (м. р.) будет влюблен в с/гёпе ‘дуб’ (м. р.), и гетеросексуальная грамматическая метафора в таком случае исчезнет.
6. КСемР данного языка отнюдь не является полностью детерминированным его КГР (даже если считать, что частота одушевленных слов всюду одинакова и определяется только экстралингвистическими причинами). Разница между КСемР и КГР связана со следующими факторами.
6.1. Такие слова, как шофер, водитель, грамматически относятся к мужскому роду, но семантически — к «общему». В соответствии с семантикой прилагательного (оценочного или описательного), родовой показатель согласованного определения может быть:
(а) семантически неопределенным (и, следовательно, немотивированным): хороший шофер, хороший водитель грамматически мужского рода, но семантически — общего (такая ситуация имеет место, если данная ИГ имеет предикатный статус):
Маша — хороший шофер /хороший водитель’,
Петя — хороший шофер /хороший водитель’,
(б) семантически мотивированным, но избыточным (такая ситуация имеет место, если данная ИГ имеет референтный статус):
красивый шофер/красивый водитель у шел (только о мужчине!);
высокий шофер/высокий водитель ушел (только о мужчине!).
Женский род согласуемых прилагательных здесь невозможен; референция к женщине также невозможна (в отличие от перевода этих фраз на английский язык), ср.:
В комнату вошел высокий шофер (только о мужчине!).
Однако род сказуемого может быть значимым в разговорной речи:
Шофер/водитель ушла (разг.) (только о женщине!);
Шофер /водитель ушел (только о мужчине!).
6.2. Такие слова, как врач или агроном, действительно имеют корреляты женского рода (ср. врачиха или агрономша), которые, однако, употребляются лишь в просторечии:
Врачиха ушла (прост.) (только о женщине!).
Однако в нейтральной речи обычно говорится:
Врач ушла (ж. р.) (только о женщине!);
Агроном ушла (ж. р.) (только о женщине!).
Род сказуемого здесь является единственным способом выразить оппозицию по СемР в составе референтной ИГ, выполняющей роль подлежащего.
Однако определение к подлежащему будет принимать форму мужского рода даже в том случае, когда упоминается женщина: Наш бригадир находилась в декретном отпуске (только о женщине!).
В таких случаях значение пола выражается не в самом существительным, а с помощью семантического и грамматического согласования сказуемого и определения с этим существительным (в отличие от английского перевода этой фразы, где вообще нет грамматического выражения пола). В настоящем времени сказуемое не имеет родовых показателей, и потому значение «женский пол» выражается только лексическим значением сказуемого (т.к. «находиться в декретном отпуске» может только женщина):
Наш бригадир находится в декретном отпуске (только о женщине!).
При попытке подсчитать КСемР данного текста и КСемР данного языка, следует рассматривать все предложения из этой таблицы, где проставлена помета «только о женщине!», как выражающие семантическое различие по СемР; КСемР = 1.
В тех случаях, когда возможна референция как к женщине, так и к мужчине (Наш бригадир в поле (о женщине или о мужчине)), КСемР = 0.
В таких высказываниях, как Бригадир ушел (мужчина!), КСемР = 1, поскольку значение пола выражается в сказуемом (например, в английском переводе оно исчезло бы).
Прилагательные, обозначающие внешность человека, имеют семантически значимый род:
Красивая врач входит в комнату (разг.; только о женщине!);
Красивый врач входит в комнату (только о мужчине!);
Высокая врач входит в комнату (разг.; только о женщине!);
Высокий врач входит в комнату (только о мужчине!).
Иногда значение пола выражается дважды: основой (в составе лексического значения прилагательного, наподобие англ. pretty) и грамматической формой прилагательного. Так, в предложении
В комнату входит хорошенькая врач (только о женщине!)
смысл пола выражается два раза.
Более высокий КСемР (т.е. более высокая степень избыточности грамматического и лексического кодирования СемР) представлен в таких предложениях, как
В комнату вошла хорошенькая врач (только о женщине!).
Здесь значение СемР выражается три раза (в английском переводе это выразилось бы только один раз: морфемой prett-).
Сочетание типа * Хорошенькая доктор вошел в комнату недопустимо ни лексически, ни грамматически.
Такие предложения, как
* Высокий врач вошла в комнату,
* Красивый врач вошла в комнату,
являются аномальными (как грамматически, так и семантически).
Когда такие слова, как врач или бригадир, используются в косвенных падежах, они не могут сочетаться с женским родом атрибутивных прилагательных. Таким образом:
Комаров говорит с врачом (КСемР = 0) (о женщине или мужчине);
Комаров говорит с красивым (КСемР =1) врачом (КСемР = 0) (только
о мужчине!);
Комаров говорит с * красивой врачом (грамматически неправильно).
В первой строке КСемР = 0 (как и в ее английском переводе: Komarov is speaking to a doctor). Во второй строке КСемР = 1 для русского примера, но КСемР = 0 для его английского эквивалента (Komarov is speaking to a nice doctor).
Следует различать КСемР данного корпуса текстов и коэффициент функциональной нагрузки, или неизбыточности (информативности), половой оппозиции (КНСемР) в данном корпусе. КНСемР
больше 0 только в информативно сильных позициях, где показатели пола функционально нагружены (т.е. если их информационная нагрузка положительна). При подсчете КСемР каждый семантически значимый показатель пола добавляет 1 балл, но при подсчете КНСемР мы добавляем 1 балл только тогда, когда используемый показатель СемР неизбыточен.
Однако наша задача значительно усложняется, когда, например, такие местоимения, как «он» или «она», используются не в их различительной функции. Например, в тексте Иванов (КСемР = 1; КНСемР = 1) поступил в университет. Там он (КСемР = 1; КНСемР = 0) познакомился с Петровым... местоимение он не противопоставлено она: мы можем заменить его таким выражением, как этот человек (семантически это возможно, хотя стилистически плохо). При подсчете КСемР словоформа Иванов добавляет 1 балл, и словоформа он добавляет также 1 балл. Но при подсчете КНСемР словоформа Иванов добавляет 1 балл, а словоформа он добавляет 0 баллов (потому что в этом контексте пол местоимения является излишним, информационно избыточным).
6.3. По-другому организованы такие пары слов, как учитель (женщина или мужчина) — учительница (только о женщине!), писатель (женщина или мужчина) — писательница (только о женщине!).
Такие слова, как учитель или писатель, всегда грамматически мужского рода, т.е. диктуют согласуемым словам форму мужского рода. Такие слова, как учительница или писательница, всегда грамматически женского рода, т.е. диктуют согласуемым словам форму женского рода.
Функционирование показателей СемР у ИГ с такими словами зависит от того, в каком референциальном статусе употреблена данная ИГ — предикатном или референтном.
Когда такие слова имеют конкретную референцию (определенную или неопределенную), то КСемР = 1:
Из Англии приехал воспитатель (КСемР = 1) (только о мужчине!);
Из Англии приехала воспитательница (КСемР =1) (только о женщине!);
Учитель (КСемР = 1) ушел (только о мужчине!)3;
Учительница (КСемР = 1) ушла (только о женщине!).
В таких парах слово мужского рода может быть применено к женщине, но только в позиции сказуемого (предикатный статус ИГ) или в генерализованном смысле. Например, можно сказать (смысл предложения
3 Некоторые носители русского языка считают допустимыми высказывания типа ушел из жизни учитель, человек с большой буквы...в применении к лицу женского пола, однако мне они кажутся как минимум стилистически шероховатыми.
в примерах типа «А» приблизительно такой же, как и смысл предложения в примерах типа «Б»):
1А. Мария Ивановна (КСемР = 1) — хороший учитель (КСемР = О (только о женщине!);
1Б. Мария Ивановна (КСемР = 1) — хорошая учительница (КСемР = 2; КНСемР = 0) (только о женщине!);
2А. Токарева (КСемР = 1) — отличный писатель (КСемР = 0) (только о женщине!);
2Б. Токарева (КСемР = 1) — отличная писательница (КСемР = 2; КНСемР = 0) (только о женщине!).
Однако в позиции подлежащего может стоять и ИГ без показателя пола, например:
Коваленко (КСемР = 0) — хороший преподаватель (КСемР = 0) (о женщине или мужчине);
Коваленко (КСемР = 0) — хорошая преподавательница (КСемР = 1; КНСемР =1) (только о женщине!).
При генерическом употреблении таких слов (родовой или универсальный статус ИГ) содержащиеся в них показатели пола функционируют в качестве членов привативной (а не эквиполентной) оппозиции по полу:
Писатели (КСемР = 0) не любят критики (в генерализованном смысле; обобщенно, как о мужчинах, так и о женщинах);
Писательницы (КСемР =1) не любят критики (в генерализованном смысле, т.е. «любые, вообще», но только о женщинах!).
6.4. Другой функциональный тип оппозиции представлен в таких парах, как
Немец (преимущественно о мужчинах) — немка (только о женщине!); Грузин (преимущественно о мужчинах) — грузинка (только о женщине!).
При функционировании ИГ с конкретной референцией такие пары ведут себя так же, как слова, описанные в разделе 6.3. Но в позиции сказуемого оппозиция по полу не является нейтрализованной. В предложениях с референцией к женщине использование существительного мужского рода является недопустимым (в том числе в предикатной позиции), и единственным способом выражения такого сказуемого является использование правила деривационного согласования по полу:
* Марта — немец (невозможно), но:
Марта — немка (только о женщине!);
* Мариам — грузин (невозможно), но:
Мариам — грузинка (только о женщине!).
Такие примеры свидетельствуют о том, что согласование касается не только (а) атрибутивных слов (прилагательных, числительных и причастий), а также (б) анафорических слов (местоимений), но и (в) существительных, используемых в предикативной позиции. В случаях (а) и
(б) это согласование по роду, но в случае (в) это согласование по полу. Это важный факт. Он показывает, что традиционная трактовка (в соответствии с которой пол, в отличие от рода, не имеет ничего общего с грамматикой) является несостоятельной.
Единственная позиция нейтрализации по полу у таких слов — это генерические ИГ. Здесь граммема «мужской пол» употребляется в генерализованной функции (хотя у существительных женского рода граммема «женский пол» выполняет основную функцию, а не функцию генерализации):
Немцы любят чистоту
(в генерализованном смысле, как мужчины, так и женщины) (КСемР = 0);
Немки любят чистоту
(в генерализованном смысле, но только о женщинах!) (КСемР = 1); Грузины любят жестикулировать (в генерализованном смысле, как мужчины, так и женщины) (КСемР = 0);
Грузинки любят жестикулировать (в генерализованном смысле, но только о женщинах!) (КСемР =1).
Для того чтобы выразить общее суждение о лицах мужского пола, следует использовать специальное слово мужчина. Например, можно сказать:
Русские мужчины мне напоминают медведей (в общем смысле, но только о мужчинах).
6.5. Рассмотрим еще один класс пар, противопоставленных по полу, а именно так называемые слова общего рода (соттиша). Наиболее важной особенностью таких существительных является то, что категория пола выражается здесь только в словах, которые согласуются с существительным (т.е. в определениях, именных сказуемых, глагольных сказуемых в прошедшем времени и сослагательном наклонении,
анафорических местоимениях). Но ни в их словообразовательной структуре (в суффиксах), ни в их типе склонения нет показателей пола.
Именно поэтому традиционный способ лексикографической трактовки таких пар — это описывать их не как пару единиц, а как различные употребления одного и того же слова.
Когда слово общего рода не связано со своим окружением никакой согласовательной связью, то КСемР = 0:
Сирота плачет (о мальчиках и девочках).
Но когда согласовательная связь налицо, то КСемР может быть равен 1, и обычно он действительно равен 1.
В примерах, где нет контекстуальной избыточности, КНСемР также = 1:
Сирота плакал (только о мальчике!);
Сирота плакала (только о девочке!);
Бедный сирота плачет (только о мальчике!);
Бедная сирота плачет (только о девочке!).
Единственным условием для понимания граммемы мужского рода как выражающей нейтрализацию оппозиции по полу является использование ИГ в обобщающем значении:
Всякий (КСемР = 0) сирота (КСемР = 0) достоин (КСемР = 0)
сочувствия (в генерализованном смысле, о мальчиках и девочках);
Всякая (КСемР =1) сирота (КСемР =1) достойна (КСемР = 1)
сочувствия (в генерализованном смысле, но только о девочках).
6.6. Следующий тип противопоставленных по полу пар, который представляет интересную проблему для теории грамматики, — это класс таких русских фамилий, как Иванов — Иванова (подобные пары существуют и в других славянских языках, а также в балтийских языках). Этот тип включает в себя все типичные исконно русские (и польские) фамилии, т.е. фамилии с суффиксами -ов, -ин, -ск-, но не включает в себя фамилии западноевропейского происхождения.
Здесь значение пола выражается деклинационными характеристиками этих существительных.
Этимологически это объясняется тем, что фамилии являются результатом морфологического преобразования соответствующих притяжательных прилагательных (которые согласовывались с существительными «сын», или «дочь», или «жена» около 5 веков назад). Затем эти существительные стали пропускать — и, наконец, они совсем исчезли.
Однако с точки зрения синхронии перед нами пример решительного и жесткого грамматического закрепления оппозиции по СемР. Она выражается столь регулярно, что есть все основания отказаться от традиционной трактовки таких слов как членов деривационных пар. Важнейшей чертой словообразования является то, что происходит образование новых лексических единиц. Но здесь нет новых лексических единиц.
Данная трактовка нетрадиционна лишь для грамматистов.4 Однако она опирается на лексикографическую практику: во всех словарях фамилий члены таких пар рассматриваются лексикографами как представители одной и той же лексемы (да и юристы, в отличие от грамматистов, всегда рассматривают члены таких пар как «одну и ту же фамилию», а не как «исходную (мужскую) фамилию» и «дериват от нее»),
В конкретно-референтных ИГ единственного числа фамилии имеют КСемР = 1;
в автонимных ИГ (преимущественно мужского рода) они имеют КСемР = 0;
в генерических ИГ (преимущественно множественного числа или, изредка, единственного числа мужского рода) КСемР = 0;
в конкретно-референтных ИГ множественного числа они также имеют КСемР = 0.
Этот последний тип заслуживает внимания: он включает в себя такие предложения, как
Все смешалось в доме Облонских (в конкретном смысле, но, скорее,
о всей семье, чем только о муже и жене).
Однако такое употребление фамилий встречается относительно редко.
Другой вид нейтрализации пола представлен в ИГ с автонимной референцией, включающих фамилии:
Трубецкой — это типичная дворянская фамилия (в автонимном смысле:
о фамилии как таковой).
Здесь снова КСемР = 0, хотя грамматически такие фамилии выражают мужской пол.
Склоняемые фамилии являются наиболее важным аргументом в пользу трактовки СемР как формообразовательной (а не классифицирующей и не словообразовательной!) категории существительных.
Признавая, что СемР есть формообразовательная грамматическая категория, следовало бы трактовать все существительные, изменяемые по СемР, как особый грамматический класс. Вопрос о размере этого
4 Ср., однако, обсуждение возможности такой трактовки в работах Т. В. Булыгиной (Булыгина 1970) и В. Г. Гака (Гак 1986).
класса является дискуссионным. Здесь возможны различные решения. В его состав входят как минимум все фамилии. Вопрос о том, входит ли в этот класс что-нибудь, кроме фамилий, допускает следующие возможные варианты ответов. В него входят (перечисляем теоретически допустимые непротиворечивые решения, начиная с самого «умеренного» и кончая самым «радикальным» решением):
(0) все фамилии;
(1) все существительные, входящие в пары, противопоставленные по полу;
(2) все существительные, называющие человека;
(3) все одушевленные существительные со значением живых существ;
(4) все существительные.
Последнее решение возможно, если трактовать неодушевленные существительные мужского и женского рода как «masci.ilта 1аШит» и «Геттта (аШит» с десемантизованной граммемой СемР.
6.7. Помимо существительных, есть еще один тип слов, называющий объекты, которые имеют формообразовательную (или, говоря более широко, модификационную) категорию СемР. Такими словами являются местоимения-существительные:
(1) анафорические местоимения;
(а) так называемые «местоимения третьего лица единственного числа» (он и она) и
(б) относительное местоимение который в единственном числе;
(2) дейктические (личные) местоимения единственного числа.
Когда антецедент анафорического местоимения выражает различие
по полу (т.е. когда его КСемР = 1), то само анафорическое местоимение в единственном числе также выражает пол (его КСемР =1); при этом обычно КНСемР = 0 (КВ!).
Тем не менее если антецедент анафорического местоимения называет одушевленный объект и имеет конкретную референцию к такому объекту, но при этом не выражает пола (например, если он относится к классу типичных западноевропейских фамилий), то КНСемР такого анафорического местоимения опять же равен 1, потому что показатель пола у анафорического местоимения имеет положительную информационную нагрузку (КВ!). Например:
Профессор Коваленко говорит, что через неделю он принесет свою
статью (только о мужчине!);
Профессор Коваленко говорит, что через неделю она принесет свою статью
(только о женщине!).
Что касается личного местоимения единственного числа, то оно выражает пол не склонением, а согласованием, т.е. только тогда, когда оно контролирует согласование сказуемого, в том числе:
(a) глагол-сказуемое в прошедшем времени:
Я пришел рано (только о мужчине!);
Я пришла рано (только о женщине!);
(b) сказуемое:
Я болен (только о мужчине!);
Я больна (только о женщине!);
(c) второстепенное именное сказуемое в составе деепричастного оборота:
Будучи больным, я не смогу прийти (только о мужчине!);
Будучи больной, я не могу прийти (только о женщине!);
(ф обособленное (полупредикативное) определение:
Усталый, но счастливый, я засыпаю (только о мужчине!);
Усталая, но счастливая, я засыпаю (только о женщине!);
(е) субъектно-копредикативное определение:
Почему ты всегда приходишь пьяный? (только о мужчине!);
Почему ты всегда приходишь пьяная? (только о женщине!);
(О объектно-копредикативное определение:
Петя никогда не видел меня пьяным (только о мужчине!);
Петя никогда не видел меня пьяной (только о женщине!).
Литература
Булыгина Т. В. Морфологическая структура слова в современном литовском литературном языке (в его письменной форме) // Морфологическая структура слова в индоевропейских языках. М., 1970.
Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. Морфология. М., 1986.
Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. М., 1967.
Крылов С. А. «Русское именное словоизменение» А. А. Зализняка тридцать лет спустя: опыт ретроспективной рецензии с позиций неоструктуралистской морфологии // Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. 2-е изд. М., 2002.
Панов М. В. О развитии русского языка в советском обществе (к постановке проблемы) // Вопросы языкознания. 1962. №3 (переизд.: Панов 2007). (http://danefae.org/lib/panov/society.djvu)
Панов М. В. О некоторых общих тенденциях в развитии русского литературного языка XX в. (основные позиционные изменения в фонетике и морфологии) // Вопросы языкознания. 1963. №1 (переизд.: Панов 2007). (http://danefae. org/lib/pano v/tendencii. djvu)
Панов М. В. Позиционная морфология русского языка. М., 1999.
Панов М. В. Труды по общему языкознанию и русскому языку. Т.2 / Под ред. Е. А. Земской и С. М. Кузьминой. М., 2007.
Щерба Л. В. Опыт лингвистического толкования стихотворений. II. «Сосна» Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом // Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. (http://www.ruthenia.ru/ tiutcheviana/publications/sierba.html; http://lit.lseptember.ru/2007/20/l3.htm) Якобсон Р. О. Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М., 1978 (переизд.: Якобсон 1985). (http://www.philology.ru/linguisticsl/jakobson-78.htm; http://www.una-translations.ru/library/jakobson.htm; http://www.lingvotech. com/olingvistiche; http://www.alohatime.ru/romanJakobson.html)
Якобсон Р. О. Избранные работы. М., 1985.
Krylov Sergej A. The Grammaticalization of the Sex Opposition in Natural Languages (with Special Concern on Russian) // Semiotische Berichte / Bernard, Jeff; & Gorlee, Dinda L.; & Withalm, Gloria (Eds.). Jg.23. №1-4. Sex and the Meaning of Life. Life and the Meaning of Sex. Wien, 1999.
Словари
ЗализнякА. А. Грамматический словарь русского языка. М., 1978.
Summary
The paper addresses the ways gender/sex differences are reflected in natural language structures. A detailed description of gender and sex markers in language structure is proposed, including an analysis of their different functional loads, semantic interpretations, opposition types, and possibilities for opposition neutralization. An original statistical method is proposed to measure sex distinction expression levels (DS) in a language as opposed to its grammatical gender distinction levels (DG). This correlation may be effectively used in typological comparisons.
