CC BY
61
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №4/2016 ISSN 2410-6070
состоялась, необходимо, чтобы намерению говорящего идентифицировать объект речи для своего собеседника соответствовала способность слушающего сделать это, чтобы произошло соприкосновение предметной области одного с предметной областью другого с определенной точке. Для этого вполне достаточно, например, однократного предшествующего упоминания о существовании объекта: «Жил-был один человек. У него было три сына», и вовсе не обязательна реальная осведомленность слушающего об объекте.
Итак, во всех рассмотренных предложениях сообщается о предмете, неизвестном для слушающего -неизвестном не объективно (точнее не всегда объективно), ибо здесь при обсуждении коммуникативно -оценочной категории необходимо учитывать намерение говорящего, его волю, а имя в нем подвергается первичной актуализации как неопределенное и в том случае, когда автор речи предполагает, что предмет неизвестен слушающему, хотя и знает, что последний, со своей стороны, способен идентифицировать его. Список использованной литературы:
1. Арутюнова Н.Д. О номинативном аспекте предложения. - ВЯ., 1971, № 6.
2. Адмони В.Г. Синтаксис современного немецкого языка. Система отношений и система построения. Л., «Наука», 1973.
3. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., Изд. иностр. Лит., 1955.
4. Kempson R.M. Pressupposition and the Delimatation of Semantics. Cambridge, 1975.
5. Kramskiy J. The article and the Concept of Definiteness in Language. The Hague-Paris, 1972.
6. Fillmore Ch.J. The Case for Case.-In: Universal in Linguistic Theory. N.Y., 1968.
7. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М., Изд. Московского университета, 1976.
8. Почепцов Г.Г. Конструктивный анализ структуры предложения. Киев. «Вища школа» 1971.
©Кушшаева Матлюба, 2016
УДК8
Кушшаева Матлюба,
старший преподаватель Самаркандского Государственного университета (Узбекистан)
КАТЕГОРИЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТИ/НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ
ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ОПРЕДЕЛИТЕЛЬНЫХ ПРИДАТОЧНЫХ
Аннотация
Данная статья посвящена о функциональной дифференциации определительных придаточных который имеет довольно большую историю. Издавна противопоставляются друг-другу 2 таких придаточных. Соответственно, существуют два ряда терминов, отражающих это расслоение: придаточное одной группы называют рестриктивными, ограничительными, динсктивными, выделительными и т.д., придаточное другой — экспликативными, повествовательно-распространительными.
Ключевые слова
Определенность-неопределенность,функциональная дифференциация, противопоставление,
расслоение придаточных определительных.
Рассмотрим самой понятии определенности: утверждению Л.Ю.Максимова о зависимости функциональной дифференциации определений от определенности - неопределенности, точнее, степени определенности лексических значений существительных, вступает в явное противоречие с его же положением об определенности как «известности» для собеседников предмета, обозначенного существительным. Все существительные, начиная от наиболее «определенных» (в понимании Л.Ю.Максимова ) - имен собственных, и кончая наименее «определенными», могут (и это признает сам
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №4/2016 ISSN 2410-6070_
автор) обозначать самостоятельно известный собеседникам объект. Если основанием, хотя бы отчасти, для функционального расслоения между двумя типами словесных определений действительно является определенность-неопределенность опорного слова, то какого это определенность, характеризует ли она значение существительного в системе или в речи?
Таким образом, внимание языковедов к такому суперсегментному синтаксического явлению, как обособление, позволило обнаружить более глубинные, сущностные различия между определениями, выраженными словами или словосочетаниями, различия, которые, судья по результатам данного выше анализа, требуют уточнения во многих принципиально важных моментах. Интересен тот факт, что выявляемые различия являются аналогичными традиционно отмечаемому противопоставлению среди придаточных определительных, хотя этот параллелизм нигде не устанавливается.
Как в славистике так и в германистике вопрос о функциональной дифференциации определительных придаточных имеет довольно большую историю. Издавна противопоставляются друг другу(как в семантическом, так и в структурном отношении) две группы таких придаточных. Соответственно существуют два ряда терминов, отражающих это расслоение: придаточные одной группы называют рестриктивными, ограничительными, динсктивными, выделительными и т.д., придаточное другой-экспликативными, континуативными, дескриптивными, повествовательно-распространительными... К первым относят такие предложения как:
1. Человек, который знает теорию, вашими премудростями овладеет в два счета (Д.Гранин,47);
2. The soldiers that were brave ran forward (O. Jespersen).
Ко вторым - предложения типа:
1. Борисов смотрел на большие пылающие уши Лобанова и ему было приятно, что этот человек, перед которым он тайно робеет, тоже волнуется и переживает. (Д.Гранин,51).
2. The soldiers, who were brave, ran forward (O. Jespersen, 113)
Предложение Л.Ю.Максимова [54] считать признаком выделительной семантики возможность указательного местоимение, необходимо знать имеет ли автор намерением ограничить один объект от других.
Цитируемых работах чисто эмпирическим путем на основании частотного анализа фактического материала, задаются списками и противопоставляются друг другу максимально синсемантичные существительные т.е такие которые с наибольший вероятностью распространяются в речи с помощью определительно-выделительных придаточных, и максимально автосемантичные, т.е. такие, которые чаще употребляются абсолютно, вообще без придаточного либо в сопровождении придаточного повествовательно - распространительного типа. Первый член противопоставления представляет собой группу имен самой разнообразной семантики: сюда включены так называемые " прономинализованные" (человек, дело, предмет,.), " категориальные " ( класс, тип, вид,.) обстоятельственные ( место, способ, период, ...), "процессуальные (объявление, уверенность,.) "содержащие" (теория, весть,.), а также другие имена. Границы этой группы расплывчаты: общая характеристика ее составляющих с точки зрения их лексического значения не может их уточнить, ибо сама по себе не является очевидной и не совпадает с реальными основаниями существующих классификаций существительных. Это не традиционно понимаемая категория абстрактности (отвлеченности) ибо «человек», «предмет», - существительные, обозначающие физические тела. Разные авторы формулируют основание для объединения всех их в единое целое как некую «семантическую неопределенность» [30,696] «общий, как бы местоименный характер» [43,6], «отвлеченно-обобщенное значение» [58,5], «неполноту лексического значения» [55,96] и т.д. Очевидно, однако, лишь то, что речь здесь идет о лексической семантике опорных слов, об их значениях в системе, а не в речи.
Что касается второго члена противопоставления, то среди прочих составляющих его имен в первую очередь и единодушно называют имена собственные как образец семантической определенности и конкретности, далее идут примыкающие к ним имена предметов, «уникальных вообще или ситуативно »[30,96].
Специфическая самостоятельность подкласса имен собственных в адекватном обозначении предметов речи объясняется ситуативной и контекстуальной обусловленностью значений входящих в него слов. Имя
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №4/2016 ISSN 2410-6070_
собственный обозначает индивидуальный объект, как правило, известный обоим участникам речевого общения. Будучи как бы ярлыком данного лица или объекта, имя собственное само по себе идентифицирует его как уникальный в данной ситуации: в подавляющем большинстве случаев собеседникам достаточно назвать имя лица, чтобы однозначно установить, оком идет речь. Именно этим свойством имен собственных объясняется их дефектная, валентность на определения [42,166]. Тоже самое можно сказать о словах обозначающих так называемые уникальные объекты «лука», «солнце»,... Уникальны они также лишь ситуативно, но сама ситуация расширена до масштабов общечеловеческого опыта. Стоить ограничить ситуацию речи индивидуальным опытом собеседников, и получим множество ситуативно уникальных объектов, имена которых упоминаются В.А.Белошапковой в Грамматике 70г. Как по самой природе своей автосемантичные [30,697], например, «сосед, «начальник»,.. Заметим, однако, что предела такому сужению ситуации фактически не существует: в число ситуативно уникальных предметов попадут и стол, и дверь, и лампа , если речь идет о комнате; обложка, закладка, шмуцтитул ... - если речь пойдет о книге, и т.д. и т.п.
Таким образом, любое нарицательное имя может употребляться как автосемантичное - не требующее указания на отличительный признак предмета речи для его идентификации. Идентификация же, как известно, является универсальным минимумом информации, которую в иных языках несет на себе определенный артикль, ядром категориального значения определенности, полностью обуславливаемого конситуацией, т.е. не присущего существительному в системе. Это означает, что характеристика опорного имени по линии категории определенности/неопределенности действительно небезразлично для функциональной дифференциации определительных придаточных. По крайней мере, существенно, является ли опорное слово конситуативно обусловленным «ярлыком» своего референта: может ли оно самостоятельно идентифицировать предмет речи, или для этого ему необходимо распространение в виде придаточного, выделяющего такой предмет из других одноименных предметов по заключенному в нем признаку. Это означает также, что оппозиция максимально автосемантичных существительных неправомерна.
До сих пор рассуждения о выделяющей и дополняющей роли придаточных были связаны (как и в случае обособления) лишь со значением определенности: одни придаточные участвуют в создании этого значения, идентифицируя предмет речи, другие не участвуют, примыкая к именам, самостоятельно указывающим на известный заранее индивид. При этом ощущение идентифицирующего придаточного не превращает автоматически опорное имя из определенного в неопределенное, просто сказывается различие в позициях участников коммуникации: говорящий намерен идентифицировать объект для слушающего, но последний не в состоянии это сделать без специального указателя. Присубстантивные придаточные в сфере неопределенного имени не получили достаточного внимания, как кажется, из-за узкой ориентации исходного положения - существительное рассматривалось лишь как имя единичного объекта, призванное адекватно его обозначить, т.е. сделать его определенным, известным. Поведение же придаточных распространяющих имя предмета, полагаемого неизвестным, выпало из поля зрения исследователей. Впрочем, роль существительного в речи вообще не ограничивается указанием на отдельный объект класса: оно может относиться и к любому его члену, и ко всем ... Определения употребляются с именами в любом из этих амплуа. Поэтому рассматривать функции определений необходимо с учетом категориальных значений определенности/неопределенности, но на общем фоне и в зависимости от существующих способов предметной отнесенности определяемых.
Традиционная грамматика английского языка фактически не занималась выявлением связи между функциональным расслоением придаточных определительных и категорией определенности-неопределенности. Замечания, иногда достаточно точные, о взаимоотношениях определенного артикля и ограничительного придаточного слишком малочисленны и фрагментарны, чтобы предложить ключ к рассматриваемой проблеме (хотя бы в каком-то частном в ее аспекте).
С точки зрения генеративной (порождающей) грамматики «явное противопоставление ограничительных и описательных относительных придаточных должно найти свое отражение в различии глубинных структур », - пишет Дж. Хелгандер в своей диссертации, посвященной истории становления относительных придаточных в английском и других языках. Здесь же признает, что точный способ отражений различий между ними в исходной структуре - это проблема которая до сих пор до конца не
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №4/2016 ISSN 2410-6070_
выяснена [109,282].
В заключении можно сделать вывод, что функциональная природа определения как член предложения, должна подходить к его анализу не с позиций атрибутивного словосочетания, а с позиций предложения как минимальной речевой единицы, сохраняющей живые связи языка с отображаемой мыслью действительностью, ибо функциональные потенции слов обнаруживаются в предложении и выводимы из него.
Список использованной литературы:
1. Максимов Л.Ю. К вопросу типологии присубстантивных атрибутивных сложноподчиненных предложений.- РЯШ., 1971, №2.
2. Максимов Л.Ю. Указательные слова в сложно-подчиненном предложении, - РЯТТТ, 1967, №1.
3. Гранин Д. Искатели. Л., «Художественная литература», 1969.
4. Jespersen O. Modern English Grammar on Historical Principles. Part 3,7 Syntax. Heidelberg, 1927.
5. Jespersen O. The Philosophy of Grammar. London, 1924.
6. Helgander J. The Relative Clause in English and Other Germanic Languages. A Historical and Analytical Survey. Gothenburg, 1971.
©Кушшаева Матлюба, 2016
УДК 372.881.111.1
Г. Ф. Лутфуллина
Д. филол. н., профессор ФГБОУ ВПО «КГЭУ» г. Казань, Российская Федерация
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ В ПРЕПОДАВАНИИ РАЗЛИЧНЫХ АСПЕКТОВ ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА В ТЕХНИЧЕСКОМ ВУЗЕ
Аннотация
В статье анализируются современные тенденции в преподавании различных аспектов иностранных языков, таких как говорение, чтение, аудирование и грамматика. Целью статьи является формулирование концептуальных подходов в практике преподавания иностранных языков в техническом вузе с учетом особенностей использования современных методов. Новизна статьи заключается в том, что впервые дается оценка современных направлений в практике преподавания иностранных языков.
Ключевые слова Аудирование, грамматика, методика преподавания, технический вуз.
Изучение и преподавание иностранных языков связано с тремя ключевыми понятиями: знания -умения - навыки. Если знания предполагают знакомство с информацией и могут быть получены любым способом, то умения и навыки использования языковых единиц и категорий требуют отработки в речи, узнавания в тексте, распознавания на слух. Легче отрабатывать те языковые моменты, которые не связаны напрямую с носителями языка. Хотя «железный занавес» не позволил зарубежным лингвистическим течениям той эпохи существенно повлиять на развитие отечественного языкознания, но изучение грамматики в нашей стране определялось формальным подходом к языку, отвлеченным от речи, имевшим корни в лингвистических течениях структурализма. Основное внимание уделялось правилам образования грамматических форм, основная масса упражнений была направлена на подстановку правильного варианта. Изучению грамматики уделялось много времени, и она наиболее эффективно преподавалась в советский период. Нельзя отрицать, что системный подход к преподаванию грамматики, постоянный анализ
