CC BY
58
ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПРОТЕСТА В ОСОБЫХ ЛАГЕРЯХ МВД СССР
О.Н. СТАРИКОВА
Аннотация. Исследуются формы и специфические черты социального протеста в особых лагерях МВД СССР, образованных в 1948 г. для содержания особо опасных государственных преступников. Анализируются уровень социального протеста, формы его выражения, последствия для политики СССР.
Ключевые слова: особый лагерь, массовые неповиновения, голодовки в исправительно-трудовых лагерях, особо опасные государственные преступники, репрессии в СССР.
FORMS OF DISPLAY OF THE SOCIAL PROTEST IN SPECIAL CAMPS OF THE MINISTRY OF INTERNAL AFFAIRS OF THE USSR
O.N. STARIKOVA
The summary. Article is devoted research of forms and peculiar features of the social protest in special camps of the Ministry of Internal Affairs of the USSR formed in 1948г. For the maintenance of especially dangerous state criminals. The author investigates level of the social protest, the form of its expression, a consequence for politicians of the USSR.
Key words: special camp, mass disobedience, hunger-strike in ИТЛ, especially dangerous state criminals, reprisals in the USSR.
Особые лагеря МВД СССР, образованные в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 21 февраля 1948 г. и приказом МВД СССР № 00219 «Об организации лагерей МВД со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников», входили в систему специальных мест лишения свободы наряду с особыми тюрьмами, особыми техническими бюро 4-го спецотдела НКВД/МВД СССР; специальными лагерями НКВД/МВД СССР в Германии.
В начальный период существования особых лагерей основной формой выражения социального недовольства было совершение побегов. В середине 1948 г. Генеральный прокурор Г.Н. Сафронов в письме председателю ЦК ВКП(б) Маленкову писал, что организаторами групповых побегов в основном являются лица, осужденные за бандитизм и убийства. Эти категории опасных преступников не подлежали направлению в особые лагеря, но фактически там содержались. В соответствии со справкой 1-го отдела ГУЛАГа о работе по предупреждению преступной деятельности среди заключенных, на 1 января 1951 г. из особых лагерей совершили побег 65 заключенных, 15 из которых были осуждены за общеуголовные преступления1.
Нередко встречались такие акты неповиновения, как отказы от работы или приема пищи. Если в общих исправительно-трудовых лагерях «отказчиками» становились в основном «воры», то в особых получили распространение забастовки и голодовки по идеологическим мотивам.
Одной из категорий лиц, направляемых в особые лагеря, были участники церковных и сектантских ор-
ганизаций. Они не хотели способствовать существующему строю, поэтому отказывались выполнять работу вне зависимости от ее характера. Администрация лагерей пыталась воздействовать на них силовыми методами. Так, в Озерлаге «монашек» летом выставляли на улицу на 12 ч, не давая в руки ничего для того, чтобы отмахиваться от мошкары, садиться не разрешали, а если кто-то падал — его начинали избивать2.
Эта часть контингента, в сводках фигурировавшая как «отказчики», на работы не выводилась. В соответствии с приказом МВД СССР от 6 мая 1948 г. № 0281 эти лица обеспечивались пониженным питанием по норме № 93, составлявшей менее половины обычной нормы (табл.).
Норма питания заключенных лагерей и колоний
Продукты Общая для заключенных ИТЛ и колоний МВД Для заключенных лагерей МВД по особому списку
Хлеб из муки простого помола 300 350
Мука пшеничная 85% помола 5 8
Крупа — макароны 25 30
Мясо — рыба 27 50
Жиры 4 5,5
Картофель — овощи 170 430
Соль 7 14
Томат-пюре - -
Распространенной мерой воздействия администрации в борьбе с отказами от работы было привлечение «отказчиков» к уголовной ответственности. В протоколе собрания первичной парторганизации 1-го отдела Озерлага от 11 сентября 1950 г. сообщалось, что в первом полугодии 1950 г. за отказ от работы, квалифицировавшийся как контрреволюционный саботаж, привлечено к уголовной ответственности 24 человека. Разъяснялось также, что 17 февраля 1950 г. было возбуждено уголовное дело против семи заключенных монашек по обвинению в контрреволюционном саботаже. Двум узницам, Морозовой и Филатовой, за антисоветскую агитацию в период отказа от работы было предъявлено обвинение по ст. 58-10 (антисоветская агитация), 58-14 (саботаж), 58-11 (участие в контрреволюционной организации), а остальным — по ст. 58-14 и 58-11 УК РСФСР4.
Что касается голодовок, то они нечасто объявлялись до 1953 г., однако широко использовались как демонстрация протеста во время волны массовых неповиновений в 1953—1954 гг. В тот период администрация никаких мер по отношению к голодающим не предпринимала. В основном такие акции заключенными прекращались после удовлетворения хотя бы части требований.
В особых исправительно-трудовых лагерях, как и в общих, встречались случаи враждебных отношений между разными группировками заключенных, которые часто приводили к вспышкам насилия. Эти вспышки также следует относить к особому виду социального протеста. В качестве иллюстрации можно привести одно из указаний заместителя начальника ГУЛАГа. В нем говорится о том, что во втором квартале 1952 г. в Дальнем лагере систематически происходят убийства хорошо работающих заключенных из числа низовой лагерной администрации, которые состоят в агентурной сети оперативных отделов МВД5. Еще один пример — справка Организационного отдела ГУЛАГа от 9 сентября 1952 г.: 4 сентября в Песчаном лагере группой заключенных из числа западных украинцев были убиты два чеченца. В тот же день три чеченца в порядке мести убили одного украинца6.
После смерти И.В. Сталина у заключенных особых лагерей появилась надежда на освобождение. 27 марта 1953 г. Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ об амнистии, в соответствии с которым за несколько месяцев места лишения свободы покинули почти 1 200 000 узников, или около половины всех заключенных лагерей и исправительных коло-ний7. Однако тех, кто содержался в особых лагерях, амнистия практически не коснулась. Не изменился и режим содержания, предусмотренный для особо опасных государственных преступников.
К 1953 г. в особых лагерях было сконцентрировано около четверти миллиона наиболее активных заключенных, многие из которых прошли войну. То есть советское руководство, само того не желая, создало
благоприятные условия для объединения сил «спецконтингента». Эти обстоятельства явились фактором, спровоцировавшим волну массовых неповиновений в особых лагерях МВД, которые произошли в 1953—1954 гг.: в Горлаге, Речлаге — с конца мая по август 1953 г; в Степлаге, Песчлаге — в июне 1954 г.; в Озерлаге — с августа по ноябрь 1954 г.
Отличительной чертой массовых волнений контингента в особых лагерях было то, что основная масса требований заключенных носила не экономический, а политический характер. На первом месте стояли требования о пересмотре уголовных дел всех политических заключенных; реабилитации заключенных, являющихся жертвами Великой Отечественной войны; об освобождении осужденных за происхождение и всех, кто до 1939 г. не имел советского гражданства, а также осужденных за намерения и по подозрению; об отмене номеров на одежде; о вывозе на Родину иностранцев; ликвидации Особого совещания как органа внесудебной репрессии; гарантирование безопасности делегатам от заключенных.
Вторую группу составляли требования об изменении режима содержания: сокращение рабочего дня до 9 ч, ликвидация решеток на окнах бараков и замков на дверях; снятие ограничений на переписку с родственниками.
Третья группа — требования экономического характера: выплата заработной платы, применение зачетов рабочих дней; улучшение бытовых условий, медицинского обслуживания, питания и культурно-воспитательной работы.
К последней, четвертой, группе можно отнести требования о смене руководства конкретных лагерей, установление контроля над деятельностью надзорсо-става и недопущение злоупотреблений полномочиями и произвола в отношении заключенных, наказание виновных в злоупотреблениях лиц8.
Первыми начали проявлять массовое недовольство заключенные Горлага, располагавшегося в г. Норильске Красноярского края. Исследователь этой темы А. Макарова пишет о том, что восстание в Горлаге было спровоцировано оперативно-чекистским от-делом9. Действительно, резкое уменьшение функций силовых министерств, объединение в единое ведомство МВД и МГБ грозило сокращением штатов, льгот и привилегий. Однако, учитывая тот факт, что уровень влияния оперативных отделов на внутрилагер-ную жизнь в особых лагерях был невысок, эта версия представляется несостоятельной.
Хронологически ранними акциями массового неповиновения следует считать так называемые волынки в Горном и Речном лагерях. По воспоминаниям очевидцев, а также в соответствии и сохранившимися документами начало весны 1953 г. было временем ослабления жестких требований режима: бараки перестали запираться на ночь, начали работу ларьки, коммерческие столовые и т.д. Однако к концу весны
нововведения были свернуты. Мало того, участились случаи незаконного применения оружия в отношении заключенных. В совокупности с ранее перечисленными обстоятельствами это послужило толчком, приведшим к массовому открытому недовольству заключенных.
Руководили действиями восставших наиболее активные осужденные при помощи организованных комитетов или комиссий. Комитеты занимались определением общей тактики действий и основных требований, регламентировали правила поведения заключенных как между собой, так и с представителями администрации. Иногда штаб издавал воззвания и инструкции. В соответствии со справкой о положении в Горном лагере на 31 мая 1953 г. комитет распространил среди заключенных инструкцию, которая запрещала нарушать дисциплину и требования режима, сводить счеты по личным вопросам или по какому-либо старому делу.
Необходимым инструментом являлся отдел, отвечающий за пропагандистскую и агитационную работу. Его целью было вовлечение в акции протеста наибольшего числа осужденных, разъяснение требований к руководству, а также методов борьбы с администрацией. Немаловажной была и функция предотвращения провокаций. Основными методами работы отдела была наглядная агитация в форме изготовления плакатов, листовок; организация митингов; радиовещания.
Лозунги восставших, как правило, носили политический характер, например: «Свобода народам и человеку!», «Долой тюрьмы и лагеря!», «Требуем возвратить нас нашим семьям!», «Слава Коммунистической партии!», «Да здравствует мир и дружба всех народов!», «Свобода или смерть!», «Будет свобода, будет уголь!», «Долой тиранов!». Часто их размещали на стенах бараков, плакатах, листовках.
В своих мемуарах бывшие заключенные вспоминают, что во время массовых неповиновений ими вывешивались флаги, иногда черные (в знак траура по погибшим товарищам), а иногда красные. Р. Климович, отбывавший срок в Горлаге, упоминает о том, как в лагерных отделениях вывешивали черные флаги с красной полосой и вышитыми словами: «Кровь людская — не водица». Он же рассказывает, что после очередного расстрела участников акции заключенными был выпущен воздушный змей, пролетевший над всем Норильском с листовками и лозунгом, написанным полуметровыми буквами: «Граждане Норильска! Московская комиссия нас обманула. Она творит произвол: расстреливает нас и сажает в режимные тюрьмы. Сообщайте об этом в ЦК партии и международным организациям»10.
В результате восставшим удалось добиться некоторых изменений режима, который фактически перестал отличаться от режима общих мест лишения свободы, находившихся в ведении Минюста СССР.
Так, с целью ликвидации массового неповиновения в Горном лагере руководство МВД СССР ввело для заключенных следующие льготы:
# установлен 9-часовой рабочий день (вместо 10-часового);
упразднено ношение номеров на одежде заключенных;
заключенным разрешили посылать семьям по одному письму в месяц;
увеличена сумма денежных средств, выдававшихся заключенным с их лицевых счетов, до 450 руб. в месяц (ранее 150 руб. в месяц);
разрешено беспрепятственно один раз в месяц посылать со своих лицевых счетов деньги своим семьям;
# инвалиды подлежали переводу в места заключения на материк;
# с окон жилых бараков сняты решетки;
# двери жилых бараков на ночь перестали закрываться;
заключенным разрешили до отбоя посещать заключенных других бараков своей жилой зоны.
Активная позиция заключенных особых лагерей, выражавшаяся в массовом отказе от работы, а иногда от приема пищи, привела в конечном счете к более быстрому изменению пенитенциарной политики в отношении особо опасных государственных преступников. Хотя преобразования были неизбежны.
Таким образом, сопротивление узников особых лагерей характеризовалось высоким уровнем социального протеста и разнообразием его форм (побеги, голодовки, отказы от работы, случаи убийства представителей некоторых групп заключенных, массовые неповиновения). Волна массовых акций протеста, прокатившаяся по лагерям после смерти И.В. Сталина, отличалась хорошей организованностью и разнообразием методов воздействия на лагерную администрацию.
1 ГА РФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Ед. хр. 1350. Л. 63.
2 См.: Вайшвиллене Н.А. Судьба и воля. Магадан, 1999. С. 45.
3 ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Ед. хр. 275. Л. 100—109.
4 См.: Афанасов О.В. История Озерного лагеря в Иркутской области, 1948—1963 гг.: Автореф. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2001. С. 169—170.
5 ГА РФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Ед. хр. 29. Л. 1—3.
6 ГА РФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Ед. хр. 510. Л. 97.
7 См.: Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М, 2001. С. 245.
8 См.: История сталинского Гулага. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собр. док-в: В 7 т. Т 6: Восстания, бунты и забастовки заключенных. М., 2004. С. 320— 399, 434—537, 601—602; Трус Л.С. Введение в лагерную экономику // ЭКО. 1990. № 5. С. 135—150; Макарова А.Б. Норильское восстание. Май—август 1953 год // Воля. Журнал узников тоталитарных систем. 1993. № 1. С. 68—108.
9 См.: Макарова А.Б. Указ. соч. С. 76—77.
10 Климович Р. Конец Горлага. Мн., 1999. С. 294.
