CC BY
34
Зузанна Гренбецка
ЧЕРНАЯ «ВОЛГА» И ГОЛЫЕ НЕГРИТЯНКИ: СОВРЕМЕННЫЕ МИФЫ, ГОРОДСКИЕ ЛЕГЕНДЫ И СЛУХИ О ВРЕМЕНАХ ПОЛЬСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ*
Каждый польский ребенок слышал о «черной "Волге"». На ней будто бы ездили то ли ксендзы, то ли монашки, то ли сотрудники госбезопасности или даже высокопоставленные советские чиновники. Соблазнив детей конфетами, они похищали их и убивали. Возможно, здесь мы видим отголосок рассказов о похищениях христианских детей евреями, которые якобы использовали их кровь для приготовления мацы. Байки о «черной "Волге"» - один из самых популярных современных нарративов, так называемых «городских легенд».
Для обозначения этого феномена используются самые разные термины - «сплетня», «слух», «сенсация», «современный миф», «невероятная история», «легенда факта»; а в английском языке -«urban legend», «modern legend», «contemporary legend», «rumor legend», «modern myth», «rumor», «gossip». Наиболее адекватным автору статьи представляется термин «foaftale» - сокращение от «friend-of-a-friend tale» («рассказ знакомого моего знакомого»). Отнести повествование к жанру современного фольклора позволя-
* Гренбецка З. Черная «Волга» и голые негритянки: Современные мифы, городские легенды и слухи о временах Польской Народной Республики / Пер. с польск. Я. Садовского и М. Ю. Тимофеева // Лабиринт: Журнал социально-гуманитарных исследований. - 2013. - № 3. - С. 3-21. - Журнал выходит в электронной версии. - Режим доступа: http://journal-labirint.com
ет ссылка на авторитет мнимого источника информации - «знакомого моего знакомого», отсутствие добавочной верификации, а также вариативность сюжета.
Самый важный отличительный признак «городских легенд» -способ отсылки к их подлинности. Это ссылка либо на авторитет лиц, известных знакомым рассказчика («Это было с другом моего друга»), либо на средства масовой информации («по телевизору говорили...»). Специалист по современному фольклору Петр Лука-севич указывает: «Ссылка на источник передаваемой информации позволяет перенести на него ответственность за ее достоверность, и представить самого себя как исключительно нейтрального посредника» (с. 4). Ссылка на источник, однако, носит условный характер. Это лицо либо незнакомое рассказчику («таксист мне рассказывал...»), либо неопределенное («мне рассказывал человек, который сам видел...»), либо вполне определенное («тетя рассказывала мне...»), но, скорее всего, не первоисточник, а лишь предпоследнее звено в цепи «передатчиков».
Во времена Польской Народной Республики (ПНР), когда официальная информация не пользовались доверием, ссылка на неофициальный источник сама по себе представлялась доводом в пользу правдивости информации.
После окончания Второй мировой войны в Польше царила неуверенность относительно дальнейшей судьбы страны и угрозы новой войны. Это отражалось в повсеместно повторяемых, «проверенных и точных» сведениях о скором вторжении Красной армии и превращении Польши в союзную республику СССР. Одновременно был в ходу противоположный слух: скоро начнется Третья мировая война, США прибегнут к ядерному оружию и соцлагерю придет конец.
Другие нарративы подобного типа касались коллективизации деревни. Польша якобы обязалась перед СССР ввести колхозную систему в течение трех лет. Красочно описывалась будущая колхозная жизнь: просыпаться будут по звонку, за едой ходить с котелками к окошку выдачи питания, а нерабочие дни ликвидируют.
Множество городских легенд времен ПНР касались политиков или высокопоставленных чиновников. Сплетни брали на себя роль желтой прессы, которая описывает жизнь элиты. Их темами были прежде всего романы, богатство и расточительность партийных «верхов». Так, жена Эдварда Герека, главы польской компартии,
якобы летала в Париж к парикмахеру и за покупками, а дверные ручки у них дома были сделаны из золота. Самым известным героем таких слухов был Анджей Ярошевич, сын премьер-министра Петра Ярошевича, именуемый «красным принцем». Ему приписывались многочисленные романы (в частности, со звездами эстрады), скандалы, угоны машин и многочисленные автомобильные аварии. Рассказами о нем и по сей день изобилует Интернет.
В городской легенде охотно затрагивались эротико-сенсационные темы. Одна из самых нашумевших сплетен времен ПНР касалась смерти певицы Анны Янтар в авиакатастрофе (1980). Согласно одному из вариантов слуха, катастрофа была фиктивной, на самом же деле коммунистические власти продали певицу в гарем за количество золота, равное ее весу. Коммунистическим лидерам приписывались также похищения и торговля живым товаром - якобы девушек продавали в западные публичные дома. Эта афера получила даже название «Dziwex» («Шлюхоэкс-порт»). Некую коммунистическую чету в правительственном доме отдыха якобы обслуживали десять голых негритянок. Поэтика этих рассказов наводит на мысль сказки «Тысячи и одной ночи». Еще более экзотичными и зловещими были истории о вождях СССР, вплоть до того, что Брежнева омолаживали кровью польских младенцев.
«Советский сюжет» в городских легендах - это разработка образа коммунистических Других. Наиболее показателен здесь сюжет об экономической эксплуатации Польши Советским Союзом. Рассказывалось об «увиденных собственными глазами» товарах, вывозимых поездами на восток.
Сюжет «во всем виноватых русских» ожил после авиакатастрофы под Смоленском. Можно было услышать, что русские распылили искусственный туман, воспользовались лазерными лучами или «лучами смерти», что офицеры ФСБ добили на месте троих уцелевших пассажиров, и наконец - что вся катастрофа была фиктивной, что самолет был похищен, а его пассажиры или, по крайней мере, их часть, заключены в неизвестном месте.
Городские легенды времен ПНР создают образ удивительной страны, видимой в кривом зеркале или даже находящейся в Зазеркалье. Правят ею всемогущие коммунистические вожди, а любые события носят политический характер. Причиной тому была монополия режима в области информации и коммуникации. 172
Городские легенды политизировали события, по сути своей нейтральные. Авиакатастрофа под Краковом (1969) была сочтена последствием попытки похитить самолет по политическим мотивам. В 1979 г. в результате взрыва газопровода под варшавской Ротондой (здание сбербанка в центре столицы) погибло почти 50 человек. Этот взрыв связывали с подготовкой покушения то ли на тайный поезд с Брежневым, то ли на резиденцию польской компартии, но бомба взорвалась «одним перекрестком ближе» или «одним перекрестком дальше».
Коммунистические Они в городских легендах наделены также чертами мошенников и шпионов. Ходили слухи, что телефонный коммутатор в Варшаве прослушивается советскими спецслужбами, так что любой горожанин находится под советским контролем. Варшавский Дворец культуры и науки, построенный советскими строителями, рисуется в слухах гигантской башней, предназначенной для подслушивания, с радиусом действия на всю Европу. Считалось, что в нем находились кабинеты сотрудников НКВД.
Дворец культуры и науки вообще был излюбленным объектом варшавских городских мифов. Он представляется мировой осью Варшавы, а то и всей Польши. Особенно живучим оказался сюжет туннеля, соединяющего Дворец со зданием ЦК компартии. В другом варианте туннель связывал Дворец с тюрьмой на улице Рако-вецкой. Упоминался также подземный переход между Бельведером (резиденцией генерала Войцеха Ярузельского) и находящимся напротив советским посольством. В этих нарративах подземные коридоры изображаются как тайная сеть, соединяющая центры власти, а на символическом уровне - как связь между Ними и советскими дипломатами.
Другие «подземные» мифы повествуют о железнодорожной станции под Дворцом, что напоминает московские нарративы о Метро-2. Эти слухи дополняются рассказами о гигантском противоатомном убежище, расположенном в подземельях Дворца.
Атмосфера таинственности, нарастающая вокруг драматических событий, имеет своей причиной склонность к фабуляции действительности, позволяющей оторваться от будничного быта. Именно так можно интерпретировать различные варианты легенды о похищении Анны Янтар. Наряду с версией, обвинявшей партийную верхушку, распространялись также версии о влюбленном шейхе как организаторе похищения. Тенденция к фабуляции и
убежденность в «странности», «таинственности» и «негласности» коммунистической действительности породили, среди прочего, нарратив о «тайных знаках» телеведущей Кристины Лоски: с помощью цвета платья или цветка, вколотого в платье, она якобы извещала узкий круг посвященных, будут ли этой ночью показывать эротический фильм.
Общественно значимые слухи и сплетни предполагают неверие в истинность картины мира, существующей в официальном информационном поле. Поэтому они представляют собой оружие против политической системы. Безобидные, казалось бы, сплетни о женах госчиновников покушались на информационную монополию власти. Но они использовались и как оружие власти - либо по отношению к обществу, либо в рамках фракционных разборок. Как раз для этой второй цели, по всей видимости, использовались (и, вероятно, инспирировались) слухи об Анджее Ярошевиче.
К.В. Душенко
