CC BY
65
А СТРАХАНСКИЙ ВЕСТНИК ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
№2 (40) 2017. с. 4-10.
Науки о Земле
УДК 551.2
ЗНАНИЯ О ПРИРОДЕ УСТЮРТА К НАЧАЛУ XIX ВЕКА И ОРГАНИЗАЦИЯ ЭКСПЕДИЦИИ Ф.Ф. БЕРГА
Валерий Павлович Чичагов Институт географии Российской академии наук chichagov@mail.ru
Устюрт, чинки, плато, пресная вода, песчаные бури, экспедиция.
До начала XIX в. не было известно о природе возвышенного ровного плато Устюрта. Преобладали в основном неверные, фантастические представления. Э.А. Эверсманну в составе экспедиции Ф.Ф. Берга в 1825-1826 гг. предстояло провести изучение географии Устюрта и составить первое комплексное описание этого своеобразного региона.
KNOWLEDGE OF THE NATURE OF USTYURT TO THE XIX-TH CENTURY BEGINNING AND THE ORGANIZATION OF EXPEDITION OF F.F.BERG
Valery Pavlovich Chichagov Institute of Geography Russian Academy of Sciences chichagov@mail. ru
Ustyurt, chinks, plateau, fresh water, sandy storms, expedition
Prior to the beginning ofXIX century it was not known about the nature of a raised equal plateau of Ustyurt. Incorrect, fantastic representations prevailed basically. E.A.Eversmann as a part of F.F.Berg's expedition to 1825-1826 should spend studying of geography of Ustyurt and to make the first complex description of this original region.
Устюрт - обширное плато между Аральским морем, полуостровом Мангышлак и заливом Кара-Богаз-Гол Каспийского моря, с высотами до 370 м. над уровнем моря и с относительными высотами до 150 м., теперь принадлежит Узбекистану и Казахстану [1]. Мне приходилось во второй половине XX в. проводить маршрутные геоморфологические исследования на территории этого плато. Запомнились четыре главные его природные особенности: поразительная общая равнинность, крутые обрывы уступов по его периферии -знаменитые устьюртские чинки, общая безводность и бешеные ветры, вызывающие частые бури и ураганы. Очень редко встречались плохо сохранившиеся остатки каких-то древних колодцев, но они были так сильно завалены глыбами пород, что до воды было невозможно добраться. Прошли годы и мне удалось найти отрывочные упоминания об истории изучения Устюрта и, что самое главное, один обстоятельный труд по это проблеме. Им оказалась обобщающая работа А.Л. Яншина и Л.А. Гольденберга, опубликованная в пятом томе трудов Комплексной Южной геологической экспедиции АН СССР [2]. Академика, Вице-Президента АН СССР А.Л. Яншина я хорошо знал, он был научным руководителем Совместной научно-исследовательской геологической советско-монгольской экспедиции АН СССР и АН МНР, работавшей в Монголии в 1967-1990 гг. В ней все эти годы я проводил геоморфологические исследования. Со вторым автором я к сожалению не был знаком, а ведь именно ему принадлежит основная роль в составлении упоминавшегося их совместного труда. Прошло более полувека со времени выхода в свет этой работы и теперь, по моему мнению, уместно вспомнить ее, попытаться рассказать об этом труде, пересказав его содержание.
При изучении картографических материалов. XVIII—XIX вв; Л. А. Гольдеибергом в Военно-ученом архиве была обнаружена маршрутная карта, которая в описях Центрального государственного военно-исторического архива значится как «Карта территории между Каспийским и Аральским морями с нанесением маршрута следования экспедиции 1825 г. от Сарачиковской крепости до западных берегов Аральского моря... М-б 1 : 1 050 000» (фиг. 1). Карта внесена в каталог лишь в 1952 г. До этого времени она пролежала в безвестности среди россыпи архива.
Исследование происхождения этой карты повлекло за собой выявление Л.А. Гольденбергом материалов, связанных с ее составлением [3]. Им были обнаружены документы экспедиции полковника Ф.Ф. Берга в 1825—1826 гг. на Устюрт и среди них путевой журнал известного ученого Э.А. Эверсманна, а также его сводный очерк о природе Устюрта, которые считались утерянными. Они представляют большой интерес для истории русского естествознания, в частности, для истории географического изучения территории Азии. Аральское или Синее море, как называли его в старину за цвет воды, было известно русским еще с раннего средневековья. По данным известного советского археолога С.П. Толстова в первой половине VIII в. побережье Аральского моря входило в состав территории смежного с Русью Хазарско-Хорезмийского государства, а позднее, при князьях Святославе и Владимире, русские воевали с хазарами и волжскими булгарами в союзе с тюрками-огузами [4]. В.Г. Минорский опубликовал арабский текст книги известного в средние века (XI—XII столетия) среднеазиатского врача-естествоиспытателя Шарафа ал-Замана Тахира Марвази [5]. В это время одно из посольств князя Владимира побывало в Хорезме.
В погребениях и кладах Киевской Руси, изученных в середине XIX в. Я.Б. Ханыковым и в середине XX в. Б.А. Рыбаковым, ими были встречены и описаны монеты различных городов Хорезма, чеканка которых восходит к VIII в. [6,7].
После татаро-монгольского нашествия в 1237 г. связи русских со Средней Азией значительно увеличились. С целью получения «ярлыка» на великое княжение многие русские князья, начиная с Ярослава Всеволодовича (1190—1246 гг.), вынуждены были ездить не только в Сарай к хану Золотой орды, но и дальше на восток, через Среднюю Азию в Монголию, в ставку великого хана, которая длительное время находилась в Хархорине, в Центральной Монголии.. Дипломатические миссии сопровождались торговыми, в городах Средней Азии селились русские ремесленные мастера, среди которых особенно ценились оружейники. В 1246 г., т. е. всего через девять лет после взятия Батыем Киева посол папы Иннокентия IV к «татарскому царю» монах Плано Карпини к своему удивлению обнаружил в Ургенче значительную колонию русских [8].
Дипломатические и торговые отношения между различными княжествами Руси и государствами Средней Азии продолжались и в последующие столетия. Русские летописи отмечают, что в 1364 г. в Нижнем Новгороде успешно торговали многочисленные хивинские и бухарские купцы. После битвы на Куликовом поле в 1380 г. и особенно после разгрома Тамерланом Золотой орды в 1395 г. связи со Средней Азией ослабли из-за длительных враждебных отношений между Московским княжеством и татарскими ханствами на Волге. После взятия Иваном IV Казани в 1552 г. и Астрахани в 1557 г. они снова начали налаживаться. В Москве стали появляться как купцы, так и дипломатические представители из Хивы, Бухары и Самарканда. Через Среднюю Азию осуществлялись попытки установить связь с далекой, в ту эпоху, легендарной своими богатствами Индией. В 1467—1472 гг. тверской купец Афанасий Никитин совершил путешествие из России в Индию. Он начал свое путешествие из Твери в Индию по маршруту: р. Волга — западное побережье Каспийского моря — Персия (Иран)—Аравийское море.
Фиг. 1. «Карта территории между Каспийским и Аральским морями с нанесением маршрута следования экспедиции 1825 г. от Сарачиковской крепости до западных берегов Аральского моря. . . М-б 1 : 1 050 000».
Посол Индии - «индийский гость» впервые появился в Москве при дворе Василия III в 1533 г. Возможностью установления регулярных торговых связей с Индией через Среднюю Азию, судя по материалам Я.Б. Ханыкова, весьма интересовался Иван IV [6], что заставляло Посольский приказ тщательно собирать сведения о путях в эту страну. В 1627 г. было составлено первое обширное - первое фундаментальное географическое описание нашего отечества — «Книга Большому Чертежу», в котором сообщались довольно «верные сведения об Аральском море и реках его бассейна, о его солености, песках, прилегающих к берегам этого моря, расстояниях до него от берегов Каспия, от «горы Урук» (Айрюк — вершина Мугоджар) и от верховьев р. Бузулука в теперешнем Куйбышевском Заволжье» [9, 10]. С этого времени сведения об Аральском море становятся все более полными и точными. Наряду с этим строение региона между Аральским и Каспийским морями, очень долгое время оставалось совершенно неизвестным. Причина этого заключалась, скорее всего, в гидрогеологических особенностях Устюрта. Поверхностных источников воды здесь нет, а верхние горизонты грунтовых вод залегают глубоко. «Великолепные системы выбитых в сарматском известняке колодцев вдоль основных караванных путей, созданные еще в X и XI вв. [4], после татаро-монгольского завоевания Средней Азии пришли в упадок и длительное время не восстанавливались. Поэтому путешественники избегали пересекать Устюрт» [2, с.415].
Редкие русские посольства в XVII в. по пути в Бухару и к «юргенческому хану» по данным Д.М. Лебедева [11] все же, хотя и с большими трудностями, пересекали Устюрт, однако в их «отписках» и «статейных списках» практически нет данных о характере рельефа и вообще о физической географии пройденного пути. Из материалов обобщающей работы по истории русских путешествий и экспедиций в Среднюю Азию в 1715-1856 гг. эти документы были посвящены главным образом изложению хода выполнения посольствами своих
дипломатических миссий; в некоторых случаях они содержат попытки разобраться в сложной политической ситуации, существовавшей тогда в феодальной, сильно раздробленной Средней Азии, охваченной постоянными мелкими войнами и переворотами» [12].
Первая крупная русская экспедиция, которая должна была предоставить более обширные сведения о природе Устюрта, пересекла его с северо-запада на юго-восток через колодцы Сам и Белеули в 1717 г. Она была организована по приказу Петра I, возглавлялась А. Бековичем-Черкасским и имела своей главной целью изучить вопрос о возможности поворота течения Аму-Дарьи в Каспийское море, чтобы предоставить русским купцам возможность беспрепятственного, сквозного плавания от Москвы до городов Средней Азии. В соответствии с таким поручением, экспедиция, «хотя она и не преследовала прямых завоевательных целей, носила полувоенный характер и была очень большой (более 4000 человек). Предшествующие дипломатические сношения с Хивой позволяли надеяться на успех экспедиции если не в отношении поворота течения Аму-Дарьи, то в отношении выполнения других ее более реальных заданий. Однако пока она снаряжалась, в Хиве произошел дворцовый переворот и новый хан Ширгазы, не связанный никакими обещаниями (с Россией - В.Ч.), вовсе не склонен был благодушно рассматривать появление в Хорезме четырехтысячного русского отряда. Он пытался загородить А. Бековичу-Черкасскому путь к Хиве, но после неудачи вступил с ним в переговоры, добился рассредоточения русских небольшими группами по разным городам и населенным пунктам, а затем уничтожил их почти поголовно. Немногие спасшиеся и вернувшиеся потом из плена лица дали подробные показания, которые помогли восстановить картину трагической гибели отряда» [6, 13, 14]. До настоящего времени сохранилось несколько карт этой, окончившейся большим несчастьем, экспедиции; они изучены К.И. Шафрановским и Е.А. Княжецкой [15].
Позже, в XVIII в., между Каспийским и Аральским морями, главным образом вдоль берега Арала, проходил ряд торговых экспедиций, участники которых упоминали главным образом безводность региона, но не описывали природу Устюрта. Примером описаний такого рода является описание Д. Рукавкипа, который в 1753 г., направляясь с караваном в Хиву, поднимался на Устюрт по оврагу Курт-сай [16]. На тринадцать лет раньше английские купцы Томпсон и Гогг прошли вдоль восточного чинка Устюрта в 1740 г. Дж. Ханвэй приводит их запись: «Мы шли на юг вдоль очень высокого и скалистого берега, где мы с трудом доставали воду раз в два дня, да и эта была так горька и солона, что только по нужде можно было пить ее» [17].
На картах XVIII в. на месте Устюрта были изображены горные хребты различной ориентировки и протяженности, а иногда и реки, текущие с востока в Каспийское море. Так, Г. Мейендорф, участник посольства А.Ф. Негри в Бухару в 1820—1821 гг., писал по опросным данным, что « . . . с запада Арал окаймлен горной цепью Карагумбет, обрывистой со стороны моря и пологой — с противоположной» [18, с.104].
На составленной по расспросным данным карте Генерального штаба 1831 г., обозначена плотина, построенная хивинцами для отвода к северу течения Аму-Дарьи [19]. Н.И. Муравьев, исследовавший эти районы в 1819—1820 гг., высказывал недоумение поэтому поводу: «...каким образом можно думать, что ...хивинцы могли быть в состоянии отвести плотиной такую реку и изменить горизонт степей, дабы отклонить ее к северу?. Сами хивинцы удивляются таковому предположению» [20, с.11-12]. А.И. Левшин имел в своем распоряжении более точные данные и отметил, что эти карты давали «. . .столь несправедливое понятие о стране, что в некоторых отношениях они скорее могут быть признаны мечтательными предположениями, нежели собраниями топографических сведений» [21, т.1, с.XI.
Вполне понятно невысокое качество упоминавшихся карт, составленных по опросным данным. К.А. Салищев показал, что первой половине XVIII в. русская картография сделала очень большие успехи и после издания в 1745 г. Российской академией
наук «Атласа Российского» наша страна по свидетельству академика Л. Эйлера имела луч -шие в Европе карты, кроме, может быть, Франции [22]. «В 1766 г. было начато составление карт и планов генерального межевания, которое к концу столетия распространилось на территорию 30 губерний. На основе сводных материалов межевания с добавлениями по данным различных съемок других ведомств в 1801—1804 гг. Депо карт квартирмейстерской части (как назывался с 1797 по 1828 г. Генеральный штаб) была составлена «Подробная карта Российской империи и близлежащих заграничных владений» в масштабе 20 верст в дюйме (1 : 840 000), более известная в литературе под названием «столистовой». Эта карта для своего времени была довольно детальной, но имела крупные недостатки. Она не имела высотных отметок и была лишена градусной сетки, поскольку к началу XIX в. во всей России было всего только 62 астрономических определения широт и долгот, полученных академическими экспедициями 1768—1774 гг.» [2, с.417]
Недостатки «столистовой» карты были заложены еще во время ее составления. Именно они заставили образованного инженера, генерал-квартирмейстера П. К. Сухтелена принять энергичные меры к развитию в России геодезических исследований. Он распорядился послать в 1802 г. девять офицеров квартирмейстерской части обучаться астрономии у академика Ф.И. Шуберта. После окончания обучения в 1804 г. они разъехались по разным регионам России и начали производить астрономические определения различных пунктов, главным образом городов. А с 1809 г. в России согласно «Запискам военно-топографического депо» начали производиться и первые триангуляционные, или, как их в то время называли, тригонометрические работы [23].
«Количество разных геодезических и топографических работ, необходимых для составления более точных карт, стало быстро возрастать, особенно после преобразования Депо карт в Военно-топографическое депо (1812 г.), подчиненное непосредственно Военному министерству, и после создания в 1822 г. Корпуса военных топографов, который возглавил генерал-майор Ф.Ф. Шуберт, сын академика Ф.И. Шуберта» [2, с.417].
К концу первой четверти XIX в. в пределах Европейской части России имелось большое количество пунктов с астрономически определенными географическими координатами, а также значительная сеть триангуляции. Развитие промышленности в России поставило вопрос о распространении этих геодезических работ на смежные части Средней Азии, начиная со степей Западного Казахстана. Это представлялось перспективным, так как их владетели которых номинально считались принявшими подданство России еще в 1732 г. Актуальность и своевременность изучения географии и составлению более точных карт этих регионов были вызваны и запросами русской промышленности, главным образом текстильной, которая нуждалась в источниках хлопка, а также и рынке сбыта хлопчатобумажных товаров.
Исключительно важное значение казахских степей, как форпоста к Средней Азии, понималось в России давно. Я.В. Ханыков писал, что по свидетельству одного из сподвижников Петра I, татарского мирзы Мегмета Тевкелева, император еще «в 1722 году, будучи в Персидском походе и в Астрахани, через многих изволил уведомиться об оной Орде, хотя де оная Киргиз-Кайсацкая степной и легкомысленный народ, токмо де всем азиатским странам и землям, оная Орда ключь и врата» [6, с.297].
В связи с этим для изучения практически неизвестного региона - перешейка между Каспийским и Аральским морями было признано своевременным снарядить очередную геодезическую экспедицию «с целью дать астрономические определения координат ряда пунктов на их берегах, а заодно произвести барометрическую нивелировку, которая выяснила бы разницу в их уровнях» [2, с.417], а также для получения объективных данных о географии этой области, ее природе, путях, водных источниках и проч. Наряду с научными целями, экспедиция имела карательные и военно-рекогносцировочные функции. «Военные операции было решено направить против «разбойничьих скопищ, нападающих на
рыбопромышленников», и киргизов-торговцев, «занимающихся перевозом и продажею в Хиву русских пленных» [2].
В качестве руководителя экспедицией был утвержден полковник Ф.Ф. Берг, член Императорского Русского географического общества с 1845 г., т.е. с возникновения этой активно работавшей многие годы, славной научной организации. Ф.Ф. Берг был хорошо знаком с этой российской окраиной Средней Азии, с 1822 г. служил на Оренбургской и Уральской казачьих линиях, выполнял различные административные поручения, а в 1823 г. совершил далекий поход в глубь казахских степей.
Ф.Ф. Берг родился в 1793 г., учился в Дерптском (Тартусском) университете, Отечественную войну 1812 г. начал юнкером Либавского пехотного полка и к 1865 г.. дослужился до звания генерал-фельдмаршала. В военную кампанию 1812 г. Ф.Ф. Берг служил под командованием генерала П.К. Эссена, который, позже был назначен оренбургским генерал-губернатором. Есть основания предполагать, что, П.К. Эссен привлек своего бывшего подчиненного для работы в этих краях, а впоследствии рекомендовал его на должность начальника планировавшейся экспедиции на Устюрт.
Летом 1825 г. Ф.Ф. Берг начал укомплектовывать экспедицию руководящим составом, опытными и «исправными» офицерами. Для проведения съемочно-геодезических работ по распоряжению начальника Генерального штаба И.И. Дибича назначались «состоять при полковнике Берге» находившиеся на съемке Санкт-петербургской губернии подпоручик А.О. Дюгамель, прапорщик Ливен, помощник начальника 2 отделения Военно-топографического депо астроном 12 класса Б. Ф. Лемм.
Из Главного управления путями сообщения был командирован капитан Загоскин, занимавшийся «с успехом при съемках и нивелировке кряжа между низовьями рек Волги и Дона (Ергеней - В.Ч.) и, следовательно, получившего достаточный навык в нивеллировании в степных местах».
Начальник Морского штаба А.Ф. Моллер направил в распоряжение Ф.Ф. Берга лейтенанта Подчерткова и капитана-лейтенанта П.Ф. Анжу. Последний в 1820—1823 гг. был начальником экспедиции по топографической съемке северных берегов Сибири, где им была составлена карта Новосибирских островов. Квартирмейстером экспедиции был капитан В.Д. Волховский - сильный человек с трудной судьбой. И.В. Малиновский сообщал, что он был лицеистом, другом А.С. Пушкина, был арестован по делу декабристов и сразу же по возвращении из экспедиции заключен в Сарачиковскую крепость 5 марта 1826 г. [22]. «Ему же вверяются и все ученые части» — отмечается в приказе Берга. В 1820 г,._ В.Д. Волховский принимал участие в экспедиции при посольстве А.Ф. Негри в Бухару.
В должности врача в экспедиции был утвержден доктор медицины Э.А. Эверсманн.
Краткий обзор сведений о природе Устюрта показывает, что до начала XIX в. не только не было известно о существовании здесь возвышенного ровного плато, но и вообще о пространствах между Аральским и Каспийским морями существовали в основном неверные, порой фантастические представления. В то же время была большая заинтересованность у разных стран в ознакомлении с путями и природой Устюрта. Из содержания предлагаемой работы и прилагаемого к ней списка литературы кроме России интерес к этому региону издавна проявляли представители Англии, Франции, Италии. Э.А. Эверсманну - русскому ученому немецкого происхождении - было суждено впервые провести изучение географии Устюрта и составить первое географическое описание этого своеобразного региона. Эта тема заслуживает специального рассмотрения.
Литература
1.Большой словарь географических названий. Природа. Экономика. Культура. Население. Под общей редакцией академика В.М. Котлякова. Екатеринбург: У-Фактрия. 2003. С.678.
2.Яншин А.Л., Гольденберг Л.А. Первое геолого-географическое исследование Устюрта // Труды Комплексной Южной геологической экспедиции АН СССР. Т.5. С.413-441. М.: Изд. АН СССР. 1955.
3.Гольденберг Л.А. Новые данные об Арало-Каспийской экспедиции 1825-1826 гг. // Изв. АН СССР. Сер. географ. 1959. №4.
4.Толстов С.П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.: Изд. АН СССР. 1948.
5.Minorsky W.F. Sharaf al Zaman on China, the Turke and India. London. 1952.
6.Ханыков Я.В. Пояснительная записка к карте Аральского моря и Хивинского ханства с ее окрестностями // Зап. ИРГО. Кн. 5. СПб. 1851.
7.Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. М.: Изд-во АН СССР. 1948.
8.Piano Carpini I. Historia Mongolorum quos nos Tatarum appelanius. Paris. 1839.
9.Книга Большому Чертежу. М.: Изд. АН СССР. 1959.
10Макшеев А.И. Географические сведения Книги Большого Чертежа о киргизских степях и Туркестанском крае // Изв. ИРГО. Т. XIV. Отд. II. 1878.
11.Лебедев Д.М. География в России XVII века (допетровская эпоха). М.-Л.: Изд. АН СССР. 1949. 12.Обзор русских путешествий и экспедиций в Среднюю Азию. Ч. 1. 1715-1856 гг. / Материалы для библиографии. Вып. 5. Ташкент: Изд. САГУ. 1959.
13.Попов А. Сношения России с Хивой и Бухарой при Петре // Зап. ИРГО. Т. IX. 1853.
14.Голосов Д. Поход в Хиву в 1717 году капитана Бековича-Черкасского // Военный сборник. Т. XXX.
1861.
15.Шафрановский К.И., Княжецкая Е.Л. Карты Каспийского и Аральского морей, составленные в результате экспедиции Александра Бековича-Черкасского. 1715 г. // Изв. ВГО. Т.64. 1952.
16.Рукавкин .Д. Описание пути от Оренбурга к Хиве и Бухарам самарского купца Данилы Рукавкина // Московский любопытный месяцеслов за 1766 год.
17.Hanway J. Historical account of the British trade over the Caspian sea. V.1. 1754.
18.Meyendorf D. Voyage d'Orenbourg a Boukhara fait en 1820. Paris. 1826.
19.Ленц Р.Э. Наши познания о прежнем течении реки Аму-Дарьи и впадении ее в Каспийское море // Изв. ИРГО. Т. VI. №5. 1870.
20.Муравьев Н. Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах гвардейского Генерального штаба капитана Николая Муравьева, посланного в эти страны для переговоров. Ч.2. М. 1822.
21.Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей. Ч.1. // Изв. Географические. СПб. 1832.
22.Салищев К.А. Основы картоведения. Часть историческая и картографические материалы. Геодезиздат. М. 1948.
23.Записки военно-топографического депо. Ч.1. Отделение 1. История военно-топографического депо и геодезических работ Генерального штаба. СПб. 1837.
24.Малиновский И.В. Биография В.Д. Волховского. Харьков. 1844.
