CC BY
104
А СТРАХАНСКИЙ ВЕСТНИК ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ
№4 (42) 2017. с. 15-25. Науки о Земле
УДК 551.2
ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИЗУЕНИЯ ПРИРОДЫ УСТЮРТА ЭКСПЕДИЦИЕЙ Ф.Ф. БЕРГА
И ЭА ЭВЕРСМАННОМ В 1826 ГОДУ
Валерий Павлович Чичагов Институт географии Российской академии наук chichagov@m ail.ru
Устюрт, чинки, пустыня, плато, безводность, «натурологическое описание».
Экспедиция Ф.Ф. Берга во время путешествия по Устюрту в 1825-1826 гг. впервые установила, что между Каспийским и Аральским морями расположено ровное и плоское плато. Его ограничивают высокие и обрывистые уступы - чинки. Экспедиция выявила, что уровень Аральского моря значительно выше Каспийского. Были произведены астрономические наблюдения ряда пунктов на Устюрте и на западном берегу Аральского моря. ЭА. Эверсманн составил первое описание природы Устюрта в форме «журнала» или дневника. В нем впечатления и первоначальные записи систематизированы и достаточно подробно изложены ЭА. Эверманном по следующим разделам: предисловие, общее обозрение, краткое описание поверхности изученных земель, степь, солончаки, пески или песчаные пустыни, геогностическое (геологическое) обозрение, описание поверхности (основных черт рельефа) и геологии Устюрта, растительное царство степи, животный мир, моря, реки Эмба и Сагиз, климат.
THE FIRST RESULTS OF THE STUDY NATURE OF USTYURT EXPEDITION F.F. BERG
AND E.A. JEVERSMANNOM IN 1826 YEAR
Valery Pavlovich Chichagov Institute of Geography Russian Academy of Sciences [email protected]
Ustyurt, chinks, desert, plateau, aridity, «natural description»
F.F.Berg's expedition during travel across Ustyurt in 1825-1826for the first time has established that between Caspian and Aral the seas locate an equal and flat plateau. It is limited by high and steep ledges - chinks. Expedition has revealed that level of Aral sea is considerable above Caspian. Astronomical supervision of some points on Ustyurt and on the western coast of Aral sea have been made. EA.Eversmann has made the first description of the nature of Ustyurt in the form of "magazine" or a diary. In it impressions and initial records are systematised and in detail enough stated E.A.Evermann on following sections: the preface, the general review, the short description of a surface of the studied earths, steppe, saline soils, sand or sandy deserts, geological review, the surface description (the basic lines of a relief) and geology of Ustyurt, a vegetative kingdom of steppe, fauna, the seas, the rivers Embas and Sagiz, a climate.
До начала XIX в. не было известно не только о существовании в пределах Устюрта возвышенного ровного плато, но и о его природе, путях сообщения, колодцах с пресной водой и проч. Об этом мы сообщали в предыдущее работе о природе Устюрта [1].
Пустыня - плато Устюрт расположено между Каспийским и Аральским морями, занимает площадь порядка 20 млн. га и имеет протяженность около 700 км по меридиану и более 400 км по широте. Абсолютные высоты здесь достигают 370 м. Вдоль границ Устюрта развиты высокие обрывы - устюртские чинки. Поверхность плато близка к горизонтальной, соответствует горизонтально залегающим морским отложениям - преимущественно известнякам и доломитам.
«Устюрт представляет печальную картину ровной, как стол, глинистой степи, покрытой редкими былинками сероватой чахлой полыни... Трудно себе представить что-либо более безотраднее и безжизненнее этой глинистой степи», - такую характеристику дал
Устюрту В.Н. Масальский в своей известной монографии 1913 г.[2, с.13]. И тем не менее вплоть до ХУШ-Х1Х вв. и позже наряду с кормовой базой для огромных табунов домашнего и дикого скота Устюрт являлся территорией весьма важной в транспортном отношении, соединяя наиболее коротким путем Индию, Бухарский оазис с равнинами Прикаспия, югом Европейской России и Восточной Европой.
Поэтому неслучайно большой интерес к этому региону одновременно с Российской империей в эту эпоху продолжали проявлять Англия, Франция и Италия. Э.А. Эверсманну -в начале XVIII в. молодому русскому ученому предстояло впервые провести изучение географии Устюрта и составить первое географическое описание этого своеобразного региона. Рассмотрим в общих чертах основные результаты его исследований, положив в основу обстоятельную работу А.Л. Яншина и Л.А. Гольденберга [3] и частично пересказав ее.
Э.А. Эверсманн родился в 1794 г. в Вестфалии, обучался естествознанию в нескольких немецких университетах; в 1814 г. переехал в Россию вместе со своим отцом - крупным специалистом металлургом, который получил от русского правительства приглашение руководить постройкой оружейного завода на Урале, в Златоусте. По свидетельству биографов Э.А. Эверсманна, он отличался страстью к путешествиям и твердо решил посвятить свою жизнь изучению тогда еще совершенно неизвестных внутренних областей азиатского материка. Знания врача могли ему пригодиться в путешествиях. Поэтому по приезде в Россию он поступил на медицинский факультет Дерптского университета и окончил его в начале 1816 г., получив диплом доктора медицины и повивального искусства. После этого Э.А. Эверсманн переехал к отцу в г.Златоуст и практиковал здесь четыре года, часто навещая пограничный в то время (также, как и сейчас) город Оренбург, изыскивая возможность проникнуть отсюда в глубь Азии и готовясь к такому путешествию. За эти годы он изучил татарский, арабский и персидский языки, ознакомился с основами мусульманского богословия и принял решение отправиться через Бухару в Кашгарию и Тибет под видом татарского купца и врача. В те же годы Э.А. Эверсманн начал зоологические и ботанические исследования на Южном Урале, вступил в переписку с различными научными учреждениями России и Германии и настолько зарекомендовал себя серьезным научным работником, что 20 мая 1820 г. Московское общество испытателей природы (МОИП) сочло возможным избрать его своим действительным членом. МОИП было создано в 1805 г. и объединяло лучших ученых России.
В середине прошлого века мы - тогда молодые ученые вступали в МОИП, ходили на регулярно проводившиеся заседания геолого-географической секции, где в благожелательной и деловой обстановке к кругу ведущих московских ученых обсуждались полученные нами результаты геоморфологических исследований. В те годы была общая проблема с публикацией работ, а МОИП постоянно издавал авторефераты докладов, пусть небольших, но интересных и содержательных. Кроме того мы учились делать доклады и писать небольшие статьи в виде авторефератов зачитанных докладов.
Тщательно подготовившись к долгому и непростому путешествию в Бухару, Э.А. Эверсманн 16 мая 1820 г. оставил должность заводского врача в Златоусте и переехал в Оренбург, чтобы присоединиться здесь в качестве купца к одному из бухарских караванов. Надо сказать, что Оренбург в это время был центром не только дипломатических сношений, но и торговли со Средней Азией. На левом берегу р. Урала против города находились караван-сараи, загоны для скота, склады товаров. Название первой к югу от Оренбурга железнодорожной станции - Меновой двор - служит напоминанием о былом значении этого пункта для торговли с Востоком, которая долго сохраняла характер обмена.
Осенью 1820 г. русское правительство отправляло в Бухару дипломатическое посольство А.Ф. Негри, с которым в качестве штатного натуралиста ехал профессор зоологии Дерптского университета, впоследствии крупный палеонтолог, академик Х.И. Пандер.
Э.А. Эверсманн переоделся купцом и вместе со многими настоящими купцами присоединился к этому посольству, чтобы под прикрытием его охраны безопасно пересечь неспокойные в то время казахские степи. 10 октября 1820 г. посольство вышло из Оренбурга и, пройдя восточнее Аральского моря, 20 декабря вступило в Бухару. Этот древний, наиболее удобный путь по левому берегу Аму-Дарьи, вверх по ее течению по сей день является наиболее удобным и коротким. Мне довелось пользоваться им.
Перед вступлением в Бухару. Э.А. Эверсманн отделился от посольства и 18 декабря 1820 г. под видом купца въехал в Бухару. Он жил в этом городе всю зиму, производил разнообразные наблюдения, записывал их, собирал коллекции (в частности энтомологические) и рассчитывал, отправив все материалы в Оренбург с сотрудниками посольства, присоединиться к торговому каравану, идущему в Кашгар, чтобы далее пробраться в Тибет. Однако этим намерениям не суждено было осуществиться. Э.А. Эверсманн писал, что накануне выезда он узнал, что один бухарский купец, встречавший его в Оренбурге, опознал его и доложил об этом правителю Бухары Кайдар-хану, а тот поручил охране кашгарского каравана по дороге, без лишнего шума, убрать «русского шпиона». Э.А. Эверсманну пришлось поставить себя под защиту посольства А.Ф. Негри и вместе с ним 23 марта 1821 г. выйти из Бухары в Оренбург, куда после ряда приключений он вернулся в мае того же года. Здесь он занялся врачебной практикой, изучением природы Южного Урала и обработкой своих среднеазиатских материалов. Хорошо знавший его зоолог Карл Клаус позднее писал о том, что в Оренбурге молодой ученый доктор, известность которого была уже довольно велика, был встречен с распростертыми объятиями и введен в лучшее общество. Такое приобретение было для образованной части публики слишком большой находкой, чтобы не сделать всего возможного для удержания Э.А. Эверсманна в Оренбурге. «Генерал-губернатор Эссен, который и раньше протежировал Эверсманну в связи с его путешествием, осыпал его всякого рода знаками внимания, и самые лучшие дома соревновались между собою в усилиях сделать для Эверсманна пребывание в них приятным» [3, с.420].
Из путешествия в Бухару Э.А. Эверсманн привез богатые зоологические коллекции, частью обработанные им самим, частью отосланные для обработки в Берлин. Свои наблюдения во время этого путешествия он изложил в книге 1823 г. [4], которая была опубликована на немецком языке в Берлине в 1823 г. Официальный отчет посольства А.Ф. Негри, составленный Г. Мейердорфом, был опубликован в 1826 г. и, несмотря на включение в него специального географического очерка, составленного Х.И. Пандером, содержал меньше интересных естественно-исторических сведений, чем книга Э.А. Эверсманна. Она «представляет собою том формата in quarto объемом в 150 страниц с тремя гравюрами и специальным приложением. После вступления в книге помещен составленный автором афгано-татаро-персидский словарь, описание пути от Оренбурга до Бухары с заметками географического, геологического и зоологического характера, специальный геологический очерк пройденных пространств, а далее описание г. Бухары, его властителей и обитателей, их хозяйства и быта» [3, с.421]. В приложении к книге директор зоологического музея в Берлине известный путешественник и зоолог того времени М.Г. Лихтенштейн описал собранные Э.А. Эверсманном зоологические коллекции, в том числе много новых видов, и сделал попытку общей характеристики степной и пустынной фауны Азии. Как пишет в своей монографии об Э.А. Эверсманне В.Г. Гептнер, его «книга произвела большое впечатление и вызвала всеобщий интерес... В разных журналах появились заметки о ней, рефераты и выдержки из нее. С появлением этого сочинения оренбургский врач сразу занял в ученых кругах заметное место и получил известность среди специалистов разных наук» [5 с.22]. Таким образом, в 1825 г., когда проектировалась и формировалась экспедиция Ф.Ф. Берга, Э.А. Эверсманн, несмотря на свои сравнительно молодые годы, был уже опытным исследователем-натуралистом, хорошо знавшим условия путешествий того времени в казахстанских степях. К тому же его знания позволяли ему служить и врачом, и
переводчиком. Все это вместе с несомненными рекомендациями П.К. Эссена, вероятно, и побудило Ф.Ф. Берга включить Э.А. Эверсманна в состав экспедиции. Молодому ученому предложение Ф.Ф. Берга предоставило возможность еще раз заглянуть в глубь таинственной и всегда манившей его Азии.
Страх перед безводностью пространств между Каспийским и Аральским морями был так велик (история обводнения Устюрта заслуживает специального рассмотрения), что экспедицию решено было проводить зимой, когда нет жары и для водопоя можно пользоваться талым снегом. Местом формирования экспедиции была выбрана крепость Сарайчиковская на правом берегу р. Урала в 60 км севернее г. Гурьева. Эта крепость, в прошлом столица орды Больших Ногаев Сараиль-Джадита была сожжена в 1580 г. яицкими казаками, с давних времен служила конечным пунктом ряда караванных дорог из Хивы и других городов Хорезма. Экспедиция под руководством Ф.Ф. Берга в составе 2375 человек, при 6 орудиях, 2695 лошадях 1872 повозках вышла из крепости 15 декабря 1825 г., следовала вдоль берега Каспийского моря до восточной оконечности залива Мертвый Култук, оттуда приблизительно по широте 45° направилась на восток к Аральскому морю, вдоль его берега прошла около 75 км к северу, повернула к северо-западу, спустилась с северного чинка Устюрта по оврагу Кур-Сай, оставив влево столовые горы Джиль-Тау, пересекла р. Эмбу в урочище Сарнияз, затем пересекла р. Сагиз и 4 марта 1826 г. с востока вернулась в крепость Сарайчиковскую (рис.1).
Зима 1825-1826 гг. в степях Западного Казахстана была суровой и условия путешествия и наблюдений были особенно тяжелыми. Ф.Ф. Берг в своем официальном отчете отмечал почти ежедневный падеж лошадей и верблюдов. За время семидесяти шестидневного марша погибло более 1500 лошадей. Двадцать человек умерло пути, были случаи обморожения. Через 14 лет в письме из Казани секретарю Московского общества испытателей природы И.О. Шиховкому 27 декабря 1839 г. Э.А. Эверсманн писал: «Я один знаю, как мне пришлось страдать во время экспедиции 1825-1826 года, когда мы три месяца гонялись в степи между Каспийским морем и Аралом. Еще 12 марта, если я не ошибаюсь, было -310 Я на 46° широты. Самое ужасное, это постоянный восточный ветер, который дует в степях» [5, с. 26].
Фиг.1. «Карта территории между Каспийским и Аральским морями с нанесением маршрута следования экспедиции 1825 г. от Сарачиковской крепости до западных берегов Аральского моря...М-б 1:1 050 000». Центральный Государственный Военно-исторический архив, ф.422,№1611.
Несмотря на сравнительно короткий срок работы и крайне неблагоприятное время года, научные и военно-политические результаты экспедиции Ф.Ф. Берга были очень велики. Она впервые установила, что между Каспийским и Аральским морями расположено ровное и плоское плато, ограниченное со стороны обоих морей, а также с севера высокими, обычно обрывистыми уступами - чинками. Профиль по линии барометрической нивелировки экспедиции, составленной приблизительно по широте 45°, опубликованный А.И. Левшиным [6, вклейка к с.76], хорошо передает общий характер этого плато.
Далее экспедиция Ф.Ф. Берга выяснила, что уровень Аральского моря значительно выше уровня Каспийского моря. Разница их уровней составила 117,652 английских фута, или 35,86 м., то есть гораздо меньше существующей сейчас (почти 82 м). Около 1825 г. уровень Каспийского моря по данным Л.С. Берга, О.К. Леонтьева, П.В. Федорова и Е.И. Казначеева был несколько выше современного [7, 8], а уровень Аральского моря по данным А.Л. Яншина соответственно ниже, так как ход колебаний их уровней, как удалось установить А.Л. Яншину, был противоположным [9]. «Однако в то время уровень Каспийского моря не мог быть выше -20 м (максимальной отметки распространения осадков с Cardium edtile L.), а следовательно, разница в уровнях его и Аральского моря не могла быть меньше 65-70 м.» [3, с.422]. Меньшая цифра, полученная экспедицией Ф.Ф. Берга, по видимому, объясняется неточностью метода барометрической нивелировки. Тем не менее, сам факт резкого различия в уровнях Аральского и Каспийского морей, а значит и полной изоляции их друг от друга, был экспедицией Ф.Ф. Берга доказан. Наконец, экспедиция Ф.Ф. Берга дала астрономические определения координат ряда пунктов внутри Устюрта и на западном берегу Аральского моря. Некоторые из этих определений потом подверглись критике, например
Ханыковым [10, с.330-332], но все же именно с этого времени положение западного Арала стало отображаться на картах сравнительно правильно. Уже в 1831 г. А.И. Левшин [6] на «Карте земель, принадлежащих киргиз-казакам, и Туркестана» нанес западный берег Арала по данным экспедиции. Геодезические результаты работ экспедиции были опубликованы в «Записках военно-топографического депо» в 1837 г. Однако эта публикация представляет собой лишь перечень цифр и не сопровождается описанием пройденного пути.
Единственным участником экспедиции, который занимался всесторонним изучением и описанием природы почти неизведанных в то время пространств, лежащих между Каспийским и Аральским морями, был Э.А. Эверсманн. Первоначальный текст составленного им описания имел форму «журнала», т.е. дневника, составленного во время самой экспедиции на немецком языке. Изложение этого журнала со своими примечаниями дал известный зоолог, палеонтолог и минералог, с 1837 г. профессор Медико-хирургической академии и Горного института в Петербурге Э.И. Эйхвальд [11]. Упоминания о журнале Э.А. Эверсманна и краткие извлечения из него содержатся и в других географических сочинениях того времени. Однако полностью журнал нигде не был опубликован и судьба его долгое время была неизвестна. М.Н. Богданов в 1875 г., И.В. Мушкетов в 1886 г. и Л.С. Берг в 1908 г. с сожалением отмечали в печати факт его утраты. Биографы Э.А. Эверсманна упоминают, что он представлял в Казанский университет рукопись на немецком языке под заглавием «Die Expedition zwischen dem Kaspischen Meer und dem Aralsee im Winter 1825-6» и просил об ее опубликовании. По неизвестным причинам рукопись осталась неопубликованной и впоследствии, по-видимому, была утеряна [5,12]. Долгое время осталось неясным, представляла ли она собой «журнал» Э.А. Эверсманна, который также велся на немецком языке, или был уже его систематизированным и переработанным трудом.
О том, что Э.А. Эверсманн вскоре после возвращения из экспедиции занимался такой переработкой устюртских дневников, свидетельствуют обнаруженные Л.А. Гольденбергом материалы. Среди них, помимо пропавшего «журнала», имеется опубликованная А.Л. Яншиым и Л.А. Гольденбергом рукопись, представляющая собой сводный очерк натурологических наблюдений Э.А. Эверсманна. Оригиналы этих документов скорее всего сохранились в архиве Министерства иностранных дел, на что, по мнению Л.А. Гольденберга, указывает карандашная пометка на французском языке, сделанная на титульном листе (фиг. 2) «Натурологических наблюдений»: «Оригинал, написанный на немецком языке Эверсманном, передан в Азиатский департамент Министерства иностранных дел» [3, с.423]. И путевой журнал, и этот сводный очерк были обнаружены в архиве в виде переводов на русский язык, выполненных в 1826 г., т.е. сразу же после окончания экспедиции. В очерке изложение ведется уже тематически, а не по дням путешествия. Многое из того, что имеется в журнале, в нем отброшено или переработано.
Впечатления и первоначальные записи здесь систематизированы и изложены по следующим разделам: предисловие, общее обозрение, краткое описание поверхности изученных земель, степь, солончаки, пески или песчаные пустыни, геогностическое (геологическое) обозрение, описание поверхности (основных черт рельефа) и снова геологии Устюрта, растительное царство степи, животный мир, моря, реки Эмба и Сагиз, климат.
Последовательность разделов описания, с точки зрения современного ученого, выглядит несколько странно, однако в начальный период развития современного землеведения, когда классификация географических объектов только начинала разрабатываться, эта последовательность была не хуже употреблявшейся в других сочинениях сходного содержания. По неизвестным причинам и эта переработанная и несомненно подготовленная для печати рукопись Э.А. Эверсманна не была опубликована. Лишь много лет спустя ученый ее частично использовал, издав в 1840 г. первую часть своей капитальной монографии «Естественная история Оренбургского края». Там встречаются, правда несколько в иной компоновке фрагменты из содержания обнаруженных А.Л. Яншиным и Л.А. Голденбкргом «Натурологических наблюдений». В оренбургской
монографии есть и специальная глава, посвященная Устюрту. В этой главе целые фразы и абзацы по мнению Л.А. Гольденберга, совпадают или почти совпадают с описанием природы Устюрта в «Натурологических наблюдениях». Однако если последние уже сокращены по сравнению с первоначальными дневниками, то при подготовке Э.А. Эверсманном монографии об Оренбургском крае «Наблюдения» подверглись дальнейшему значительному сокращению. В переработанном виде из них использованы лишь отдельные фрагменты [13].
Таким образом, только капитальная публикация А.Л. Яншина и л.А. Гольденберга [3] дает нам возможность в полной мере ознакомиться с географическими и всевозможными естественно-историческими результатами первой научной экспедиции на Устюрт, проведенной зимою 1825-1826 гг.
Из глав «Натурологических наблюдений» Э.А. Эверсманна особый интерес представляет глава, посвященная «геогностическому обозрению» (то есть геологическому) пройденных им пространств Устюрта. Дело в том, что в «ту эпоху стратиграфия на западе Европы только еще начинала делать свои первые робкие шаги и современные системы осадков, за исключением меловой и каменноугольной, еще не были выделены. Поэтому данные о геологическом возрасте пород в работе Э.А. Эверсманна отсутствуют» [3, 424]. Однако состав пород и условия их залегания описаны ученым достаточно четко и подробно. Особенно важно его наблюдение относительно того, что «весь Устюрт в геогностическом образовании весьма однообразен и состоит «из одного великого сплошного вещества, именно из мергеля с многочисленными его изменениями» и что слои этого мергеля «повсеместно совершенно горизонтальны». Эти установленные экспедицией факты показали, что основные особенности рельефа Устюрта, прежде всего его равнинный характер оказались связанными с условиями залегания слагающих его пород. Выяснилось, что Устюрт представляет собой согласно принятой ныне терминологии структурное денудационное плато. Сообщением о повсеместной горизонтальности слоев Устюрта Э.А. Эверсманн положил конец представлениям о том, что сюда продолжаются складчатые отроги Уральских гор. Среди пород, развитых на поверхности Устюрта и в верхней части его чинков
Э.А. Эверсманн различал три основные разности: плотный мергель, «икряной камень» (оолитовый известняк) и ракушечник, причем он отмечал, что «горные сии три породы неопределенно изменяются и под тысячею различными видами переходят одна в другую». В современных геологических описаниях Устюрта среди карбонатных пород сармата ныне выделяются те же три основные разновидности. Э.А. Эверсманну принадлежат также и первые наблюдения над фациальной изменчивостью карбонатных пород поверхности Устюрта. Он отмечает, что количество «икряного камня» к берегам Аральского моря уменьшается, на самих берегах к югу мергель становится плотнее, а к северу - «мягче и землистее». На восточном чинке Устюрта Э.А. Эверсманн наблюдал «выходы конкреционного железистого песчаника и гипсоносных пород, а на самом. берегу «разбросанный бурый железняк и серый колчедан». Эти породы теперь относятся к нижнему миоцену, верхнему и среднему олигоцеиу» [3, с.425]. В связи с находками серного колчедана Э.А. Эверсманн отмечает, что местное население считает его камнем, содержащим золото, и тут же опровергает слухи о золотоносности западных берегов Арала, справедливо считая, что они несовместимы с данными о геологическом строении Устюрта. Обнаружив севернее Устюрта одинаковые с ним по высоте небольшие островерхие горы Джильди-Тау (Джиль-Тау на современных картах), Э.А. Эверсманн правильно заключает, что они некогда были соединены основным плато и, следовательно, представляют собой отчлененные эрозией останцы.
Фиг. 2. Титульный лист рукописи русского перевода 1826 г. «Натурологических наблюдений. . .» Э. А. Эверсманна.
Центральный государственный военно-исторический архив, ф. Военно-ученого архива, № 19238, ч. 5, л. 1.
Правильным оказалось также мнение Э.А. Эверсманна о том, что западный и верный чинки Устюрта сравнительно недавно были морским берегом. Позднее вдоль всего их подножья была обнаружена хвалынская морская терраса. Таким образом, несмотря на короткий срок наблюдений в зимних условиях, Э.А. Эверсманн сделал много интересных и правильных выводов о геологическом и геоморфологическом строении Устюрта, подтвердившихся позднейшими исследованиями. Не менее интересен и ряд других его наблюдений, о которых мы планируем сообщить в отдельной публикации, посвященной «Натурологическим наблюдениям» Э.А. Эверсманна.
Разумеется, не все физико-географические выводы ученого подтвердились современными исследованиями. И это не удивительно - ведь они проводились почти два века назад. В этом отношении показательны его предположения о причинах больших зимних морозов на Устюрте. Таких причин, по его мнению, было четыре:
а). постоянные северо-восточные ветры, которые он сравнивает с пассатными;
б). светлый цвет почвы и горных пород, которые поэтому не обладают теплоемкостью;
в). отсутствие леса и вообще скудность растительности, корни которой в результате биохимических процессов зимой будто бы излучают теплоту;
г). обилие соли, которая в смешении со снегом «есть одна из основательнейших, стужу производящих причин».
Относительно происхождения обильных соляных озер и солончаков, посещенных им казахских степей, Э.А. Эверсманн высказывает более достоверные соображения. По его мнению, они «происходят трояким образом». Во-первых, «могут в глубине находиться флецы каменной соли, кои, рождая соленые ключи, образуют в сем случае разной величины соляные озера... Bo-втором случае, соляные озера и солончаки могут быть остатки сбежавшего моря». Наконец, «третий случай, встречающийся весьма нередко в южной части пройденной нами степи, в происхождении своего образования отличается от двух предыдущих, солончаки попадаются в таких местах, где поверхность степи неровноволнистая, или холмовидная, отчего местами образуются плоские углубления или низменности, окруженные возвышеннейшими местами степи или плоскими холмами; дождевая и снежная вода стекается с возвышений, растворяет соль, повсеместно содержащуюся, собирается в углубления или низменности, и таким образом составляется озеро или солончак».
Необходимо признать, что все три объяснения совершенно правильны и подтверждаются позднейшими исследованиями. Особенно интересно, что Э.А. Эверсманн еще в начале позапрошлого века предсказал существование в недрах Западного Казахстана залежей каменной соли и связанных с ними соленых родников, что полностью подтвердилось исследованиями научных экспедиций советского времени.
Насколько передовыми были взгляды Э.А. Эверсманна, видно из того, что в его время еще существовала другая гипотеза о причинах обилия соли в степях и пустынях Казахстана, творцом которой был известный русский ученый и путешественник П.С. Паллас. По его мнению, немаловажными причинами обилия солей в казахских степях являются «обыкновение сожигать весною оставшуюся от осени траву и моча, скотом испускаемая» [13, с.393]. Это мнение также в 1832 г. высказал А.И. Левшин [6], сопровождая, правда, свое мнение знаком вопроса.
Э.А. Эверсманн во время путешествия по Устюрту проявил себя очень наблюдательным натуралистом, которому было по плечу комплексное изучение природы этого трудно доступного региона, включая геоморфологию. Сообщаемые им сведения о морфологии и строении песчаных массивов, плодородии песков, отступании береговой линии Каспийского моря, о причинах солености вод р. Сагиза, наконец о. растительности и животном мире степей - поражают своей точностью и для своего времени несомненно были крупным вкладом в науку.
Особенное внимание А.Л. Яншин и Л.А. Гольденберг уделяют одному весьма оригинальному зоологическому наблюдению Э.А. Эверсманна, которое не было правильно понято ни им самим, ни его истолкователями и многими последователями. Оно заслуживает более подробного рассмотрения. К сожалению, Э.А. Эверсманн не включил его в текст «Натурологических наблюдений», но оно изложено в его путевом журнале в записи 11 января 1826 г. и в виде длинной выписки из этого журнала у А. И. Левшина [6, с. 145 - 147].
11 января 1826 экспедиция, двигаясь вдоль берега Каспийского моря, подошла к западному чинку Устюрта в урочище Бейнеу примерно под 45°13" с. ш. и 55°05" в. д. Не доходя до подножья чинка 21 версту, на низменной травянистой равнине Э.А. Эверсманн обнаружил совершенно голые и гладкие куполовидные продолговато-округлые в плане бугры, которые имели 2-4 фута (60—120 см) в поперечнике и 1-2 фута (30—60 см) высоты. С поверхности они были лишены каких бы то ни было отверстий, но внутри «во всех направлениях продырявлены различными скважинами, шириною в палец и уже; скважины сии были
совершенно заткнуты мелкими кусочками стебельков полыни и облеплены нечистотою какого-то насекомого». Эти ходы уходили далеко в землю ниже основания бугра. Один из бугров был разрыт и основание переплетенных ходов было обнаружено только на глубине 5 футов (1,5 м.). В одном футе выше него была встречена гусеница какого-то жука. Никакие другие насекомые при раскопке бугра обнаружены не были. Э.А. Эверсманн высказывает предположение, что подобные бугры служат местом размножения и метаморфоза многих поколений жуков «из рода Scarites или Elapse».
Точно такие же голые куполовидные, совершенно гладкие и лишенные отверстий бугры наблюдались А.Л. Яншиным в 1946 г. в 85 км к северо-востоку от пункта, описанного Э.А. Эверсманном, на площадке у метеостанции пос. Сам на северном Устюрте. Однако последние наблюдения были не в январе, а в начале октября и, может быть, поэтому удалось выяснить генезис бугров. У пос. Сам они оказались внутри переполненными термитами длиной около 12 мм с белым туловищем и желтой головкой. Как и в буграх, которые раскапывал Э.А. Эверсманн, часть ходов была заполнена листиками и кусочками стеблей трав. Очевидно, это был зимний запас пищи. Многочисленные входные отверстия располагались на оголенной от растительности периферии основания бугров. Сами бугры казались вымазанными снаружи глиной, так же как и поверхность ходов внутри них.
Благодаря любезности известного энтомолога А.А. Махотина А.Л. Яншину и Л.А. Гольденбергу удалось выяснить, что на всей территории Туркменской ССР широко распространен термит Anacanthotermes ahngerianus Jacobs, неоднократно описанный в специальной литературе. Его колонии живут в постройках, подобных описанным выше. Однако самые северные точки его местонахождения до сих пор были известны только на Южно-Мангышлакском плато и на Южном Устюрте. Л.А. Гольденберг считает, что наблюдения Э.А. Эверсманна и А.Л. Яншина несомненно относятся к постройкам термитов того же вида, но в гораздо более северных районах, чем они до сих пор отмечались.
Таким образом, Э.А. Эверсманну принадлежит первое очень точное описание термитников нашей страны, хотя он и не вполне правильно понял их происхождение, связав его с жизнедеятельностью другого отряда насекомых. Причиной его ошибки, вероятно, была суровость зимних условий, в которых он производил свои наблюдения. Чтобы спастись, от гибели, термиты зимой уходят в землю ниже зоны промерзания и Э.А. Эверсманн до них скорее всего просто не докопался. Встреченная же им гусеница, несомненно, принадлежала к обширной группе термито-фильных насекомых, которые в виде паразитов или симбионитов всегда встречаются в термитниках.
Вместе с тем наблюдения Э.А. Эверсманна и отделенные от них промежутком в 121 год наблюдения А.Л. Яншина в пос. Сам являются на время составления статьи - 1955 г. - [3] единственными, определяющими северную границу распространения термитов на Закаспийской территории, то есть к востоку от Каспийского моря.
Литература
1. Чичагов В.П. Знания о природе Устюрта у началу XIX века и организация экспедиции Ф.Ф. Берга // Астраханский вестник экологического образования. 2017. №2.
2. Масальский В.И. Туркестанский край. Полное описание нашего отечества. Т.19. СПб. 1913.
3. Яншин А.Л., Гольденберг Л.А. Первое геолого-географическое исследование Устюрта // Труды Комплексной Южной геологической экспедиции АН СССР. Т.5. М.: Изд. АН СССР. 1955.
4. Eversmann E.A. Reise von Orenburg nach Buchara. Verl. v. E. Christiani. Berlun. 1823.
5. Гептнер В.Г, Э.А. Эверсманн. 1794-1860. Труды МОИП. Сер. историч. №12. Изд. МОИП. 1940.
6. Левшин, А.И.,Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей //Изв. Географические. Ч.1.. СПб. 1832.
7. Берг Л.С., Уровень Каспийского моря за историческое время / Очерки по физической географии, М.-Л. 1949.
8. Казначеев Е.И, Новые данные об уровне Каспийского моря в конце XVIII и начале XIX вв. //
Изв. ВГО. Т.88. Вып. 6. 61956.
9. Яншин A^. Геология Северного Приаралья / Материалы к познанию геологического строения СССР. Вып. 15 (19). М.: МОИП. 1953..
10. Ханыков И.В. Пояснительная записка к карте Aральского моря и Хивинского ханства с ее окрестностями // Зап. РГО. Кн, 5. СПб. 1832.
11. Eichvald E.Y. Alte Geographie des Caspischen Meeres, Berlin. 1838.
12. Рузский М.Д. Эверманн Эдуард Aлександрович. Биографический словарь профессоров и преподавателей Казанского университета (1804-1904). Т.1. Казань. 1904.
13. Эверсманн ЭА. Естественная история оренбургского края. Ч.1. Оренбург. 1846.
14. Паллас Н.С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. Ч.1. (Путешествие в 1768 и 1769 гг). СПб. 1783.
15. Макшеев AÄ Географические сведения книги Большого Чертежа о киргизских степях и Туркестанском крае // Изв. РГО. Т. XIV. Отд. II. СПб. 1878.
