CC BY
108
УДК 165.0 ББК 87.02
К.Х. Делокаров
ЗНАНИЕ КАК
ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЙ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
В статье анализируется природа многозначности смысла понятия «знание», который все больше становится не только эпистемологическим, но и социокультурным феноменом. Последнее находит отражение в формирующемся «обществе, основанном на знаниях». Отмечаются новые проблемы, которые встают в этой связи, в частности, вопрос о соотношении знания и информации, необходимость внимания этим вопросам в России.
K.Kh. Delokarov
KNOWLEDGE AS EPISTEMOLOGICAL AND SOCIOCULTURAL PHENOMENON
The article analyses the nature of multisignificance of the essence of «knowledge» which tends to become not only more and more epistemological but also a socioculturalphenomenon. The latter is reflected in the forming «societies, based on knowledge». New problems, connected with it appear, for example, the problem of correlation of knowledge and information and the necessity of more attention to these questions in Russia.
Ключевые слова: знания, информация, «общество, основанное на знаниях», Проект Просвещения, научные дериваты, «когнитивный капитализм».
Key words: knowledge, information, «society based on knowledge», project «Enlightenment», scientific derivatives, cognitive capitalizm.
Возможность знать и знание -это наша судьба.
К. Ясперс
В начале нового тысячелетия тезис одного из классиков мировой философской мысли К. Ясперса звучит как императив. Человечество не только стало производить знание в масштабах, которые не имеют аналога в прошлом, но и, как это ни парадоксально, зависящем от знания, которого всегда не хватает. Через знания, под которыми явно или неявно подразумеваются в XXI в. главным образом научные знания, человек видит не только мир, но и самого себя и происходящие вокруг него события. Ситуация примечательна тем, что знания становятся не только эпистемологическим, но и социокультурным феноменом, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Вопрос о том, что такое «знание» и что значит «знать», становится проблемой с тех пор, как было осознано, что реальность, мир не даны нам непосредственно, а даны как проблема. Суть проблемы в том, что непосредственный опыт, который, на первый взгляд, дает нам достоверное знание, - отсюда убежденность здравого смысла в самоочевидных истинах, - на самом деле не дает нам подобное знание, поскольку знания даже на уровне восприятия, не говоря уже о данных теории, - суть результата активной деятельности сознания субъекта, который является продуктом культуры, и он в процессе осмысления данных чувственного опыта пользуется правилами, нормами
культуры, достигнутыми ранее результатами и т. д. Естественно, что все было бы проще, если бы можно было познать мир только с помощью опыта, систематизируя и классифицируя эти результаты и т. д., или, если можно было чисто теоретически, на основе проверенных логических правил постичь законы сущего - природы, человека, общества и т. п. Сложность проблемы именно в этом, то есть в принципиальной нере-дуцируемости познавательного процесса ни к актам непосредственного наблюдения, восприятия и т. д., ни к актам чисто мыслительной деятельности.
Реальность сложна, противоречива и интересна, поскольку опыт, эксперимент и другие операции взаимодействуют с мышлением, и при этом не только мышление «поправляет», «корректирует» данные опыта, но и опыт, эксперимент и в целом практика исправляют, «корректируют» результаты мыслительной деятельности. Далее многообразие встающих проблем при анализе процесса познания связано с тем, что, с одной стороны, сложными, многомерными и противоречивыми являются объекты, подлежащие познанию, а с другой, - не менее сложны и многообразны формы эмпирического опыта (наблюдение, самонаблюдение), эксперимент («натурный», «мысленный», «численный»), обыденный опыт, гипотеза, теория, абстракции и т. д., с помощью которых человек пытается получить истинное знание. Все это приводит к тому, что знания могут принимать различные формы. Так, знания могут выступать в форме идей, гипотез, законов, теории, фактов, понятий, принципов и т. д. Если к этому добавить широко используемые в литературе понятия «фундаментальные знания», «прикладные знания», «неявные знания», «периферийные знания» и т. д., то станет более явным основание сложности выявления смысла концепта «знание».
Между тем проблема того, что есть знание как эпистемологический и социокультурный феномен актуализируется в результате глобальных цивилизационных трансформаций, поскольку «рост информационных и вычислительных экосистем связан с фундаментальным изменением общества, с переключением от традиционных отраслей промышленности, оперирующих товарами, к индустрии знаний, оперирующей информацией и экономикой информационных служб» [9, с.392]. В подобной ситуации «производство, распределение и управление информацией стало главной деятельностью современных, основанных на базах знаний обществ» [9, с.392]. Такой процесс ставит сложнейшие проблемы перед человеком, особенно перед социально-гуманитарной мыслью, поскольку мир все больше компьютезируется и информати-зируется, что выдвигает на первый план не ценностно-смысловый аспект сущего, а информацию, выраженную в числах. Пока не ясно, каково место человеческим ценностям добра и справедливости, любви и сострадания, интуиции и чувствам в этом оцифрованном информационном мире. И поскольку человечество только вступает в этот мир, то логично обсуждать подобные вопросы пока не поздно, то есть пока не сложился мир, в котором нет места традиционным гуманистическим проявлениям.
Смысл понятия «знание», как показывает анализ, полисемичен [3]. Полисемия термина «знание» изначально заложена в греческих и латинских корнях данного термина. Содержательное наполнение понятия «знание» происходило веками, притом это был процесс нелинейный. Концептуализация понятия «знание» - результат расширения проблемного и предметного поля человеческой деятельности и возрастания роли интеллектуального труда в жизни как отдельных людей, так и общества в целом. Последнее нашло отражение в новом названии общества, в котором реализует себя современный человек, - «общество знания» или «общество, основанное на знаниях». Подобная проблемная ситуация ставит новые вопросы не только перед конкретными науками, но и перед философско-методологической мыслью, поскольку будущее
человека и общества во многом зависит от тех, кто продуцирует, интерпретирует и внедряет новые знания. Характер продуцируемого знания, доступность этого знания, особенности взаимоотношения знаний и технологий все больше будут определять будущее общества.
Один из вопросов, который актуализируется в новых условиях, - вопрос о взаимоотношении знаний и информации, поскольку никто не ставит под сомнение, что мы живем в информационном обществе. Между тем сегодня в философско -методологической литературе нет единства не только в интерпретации содержания понятий «знание» и «информация», но и относительно объема этих понятий. Так, согласно А.С. Кармину и Г.Г. Бернацкому, «знание и информация не тождественные. Всякое знание есть информация, но не всякая информация есть знание» [5, с.334]. Согласно этому тезису «Информация есть более широкое понятие. Во-первых, потому, что знание существует только в сознании, тогда как информация имеется и в природных системах, лишенных сознания. ... Во-вторых, потому, что знание - это не вся информация, которой располагает субъект, а только та, содержание которой осмыслено, понято субъектом» [5, с.334-335]. Не обсуждая вопрос о том, насколько обоснована такая точка зрения, отметим, что в литературе представлены и другие трактовки этой проблемы. Так, Г.В. Вайятт в статье с выразительным названием «Когда информация становится знанием?» обосновывает тезис о том, что «информация не признается в качестве таковой, пока она не превращается в знание» [2, с.388]. Наконец, приведем тезис С.А. Назарова о том, что «Коренное отличие знания от других ресурсов состоит в том, что оно не потребляется и не расходуется» [10, с.61]. Такой тезис хотя и фиксирует «лежащие на поверхности» свойства знания, но при более внимательном анализе остается неясным, почему если это так, то систематически идет борьба за информацию и знание. На самом деле, те исследовательские структуры и страны, которые первыми добывают соответствующую информацию и превращают ее в знание на основе переработки и структурирования, тем самым получают возможность «потреблять знание и расходовать его с наибольшей эффективностью».
«Общество знания» только формируется, и потому сложно говорить о его базовых, сущностных особенностях. На современном начальном этапе становления новых структур можно констатировать лишь то, что мы имеем дальнейшее расширение пространства знания, усиление его роли не только в таких специализированных сферах человеческой деятельности как технология, информатика, производство, но и в сфере повседневности. Подобный факт требует более внимательного проблемно-концептуального анализа новой ситуации, поскольку встает вопрос о том, придает ли этот процесс расширения сферы знания новое качество самому обществу, или имеет место развитие информационного общества.
Сложность философско-мировоззренческой оценки «общества, основанного на знаниях», проистекает в первую очередь из концептуальной непроясненности смыс-лообразующего понятия, лежащего в основании нового общества - понятия «знание». Необходимость перехода к новому обществу продекламирована в тот момент, когда проблематика знания пришла в движение и стали проблемными парадигмальные установки прежних идеалов знания. В. А. Лекторский в новой монографии «Эпистемология классическая и неклассическая» обосновывает тезис о том, что речь идет не только о пересмотре основ классической эпистемологии, но и необходимости нового неклассического понимания «внутренних» состояний сознания, трактовки знания. Проблематика знания и познания, по его мнению, «становится центральной для понимания современного общества и человека» [8, с.6]. Суть проблемной ситуации
в том, что «серьезно расширяется и изменяется понимание знания, его отношения к информации, к процессам в неживых, живых и компьютерных системах, возможностей его обоснования, его социального и культурного характера» [8, с.6]. О принципиальных сдвигах, происходящих в данной сфере, свидетельствуют такие факты, как появление таких новых дисциплин, исследующих знание и познание, как «экспериментальная эпистемология», в которой философские и логические способы анализа знания взаимодействуют с разработками в области искусственного интеллекта, как эволюционная эпистемология, изучающая познавательные процессы в контексте биологической эволюции, как социальная эпистемология, исследующая познание в контексте функционирования социальных и культурных структур» [8, с.6-7].
Возрастание роли знаний в культуре и переход от индустриального общества к «обществу, основанному на знаниях», ставят множество трудных вопросов, в том числе и философского характера. К последнему, как было отмечено, относится вопрос, актуализированный вновь дискуссиями об «обществе знания», о том, что такое знание? Такой вопрос требует более всестороннего, чем до сих пор, рассмотрения, поскольку именно знание в новых условиях приобретает решающее значение не только для экономики, но и для других сфер бытия человека. Знания, продуцируемые в организациях, управленческих структурах, бизнесе выступают как производственный фактор, определяющий уровень развития организации, эффективность деятельности различных социальных структур и успехи бизнеса. Это осознано в ведущих индустриально-развитых странах мира, которые увеличивают финансовые вложения в «сектор знаний» вообще и образовательную систему, в особенности. В новых условиях уровень подготовки рабочей силы должен быть другим, поскольку значительно возрастают требования к интеллекту рабочей силы. Этим обусловлено совершенство -вание интеллектуального капитала, внедрение новых интеллектуальных технологий в производство, которые позволяют использовать новые знания для развития производства. Отсюда - потребность в инновациях, новых знаниях не только в государственных секторах экономики, но и в сферах бизнеса.
Знания, став орудием развития производства, стали источником развития человека. Многие, осознав ценность знания, сами стали систематически обновлять знания, учиться. Тем самым знания порождают новые знания, что повышает общий уровень развития тех секторов производства, которые встали на новый путь обновления. В новых условиях знания становятся не только и не столько индивидуальными ценностями, сколько ценностями организации, то есть коллективными, социальными ценностями. В целом, не вызывает сомнения, что осознание ценности знаний - важный этап развития современной цивилизации, поскольку знания повышают производительность труда и качество жизни.
Вместе с тем, превращение знаний в основной фактор развития производства ставит ряд новых вопросов. Первый из них касается отношения знаний и капитализма, как формации. Остается ли общество, основанное на знаниях, капиталистическим обществом, или общество знания - качественно новый тип общества? Анализ этого вопроса приводит к тому, что на современном этапе цивилизационного развития общество знаний остается обществом капиталистическим [См.: 4]. Второй вопрос связан с тем, насколько органичен для нового общества капиталистический способ производства и отвечает ли капиталистический способ производства, обмена и распределения с тем, что необходимо для эффективного функционирования «общества знания». Основная проблема в том, что в новом обществе знания тогда меняют социум, когда ими делятся с другими, и они становятся социально востребованными и получают распространение. Производство знаний, их обновление и использование во всех сфе-
рах жизни становится делом не только отдельных людей, но и значительной части общества, в идеале - всего общества. Поэтому люди должны делиться знаниями, что повышает конкурентоспособность не отдельного человека, а всей организации. Именно это обстоятельство приводит к необходимости систематического обновления знаний, поскольку знания, которые стали достоянием всего общества, не дают того конкурентного преимущества, которое они дают в условиях монопольного владения новым знанием. Чтобы знания давали такое преимущество, они должны систематически обновляться. Из этого следует два одинаково значимых вывода: знания должны вырабатываться для развития организации и доступны всем участникам организации и знания должны постоянно меняться, обновляться. В новых условиях наиболее успешными являются те организации, которые идут впереди других организаций, коллективов по производству и применению знаний. Это могут быть знания в самых разных областях, начиная с науки и технологии и вплоть до знаний в области бизнеса, управления. Все это свидетельствует о масштабности задач, встающих перед новым обществом, основанным на знаниях. При решении этих задач развивается человек, как актор преобразований, поскольку происходит рост профессионализма, развитие навыков управления знаниями, появляются новые лидеры.
В принципе, капитализм всегда был связан со знаниями, не случайно появление научной теории управления в рамках капитализма, планирование действий в самых разных сферах. Проект Просвещения включал в себя неявно тезис о необходимости «построения жизни» на основании не мнений, не веры, не силы, а знаний, добытых разумом. Знание с этого момента стало не только индивидуальной, но и социальной силой. Такая установка стала основой новой промышленности и технологии. И те страны, которые смогли использовать новые возможности, связанные с производством и применением знаний, стали лидерами современного мира. Разумеется, исторически менялся предмет и характер знания, способы его производства и применения и т. д., но главное изменение, которое радикально преобразовало общество, состоит в том, что имело место систематическое возрастание роли «человека знающего», его роли в преобразовании социума. Знания стали не только основой технологии, что, в конце концов, привело к информационной технологии и информационному обществу, но и ядром культуры.
В результате этого значительно изменились человек и общество. Университеты стали центром формирования интеллектуальной элиты общества. Во всех развитых странах мира образовательная система стала приоритетной. Увеличилось число вузов, количество студентов и изучаемых предметов, профессоров и доцентов. Возросли не только затраты общества на образовательную систему, но и отдача. Вложение средств в образовательную систему, как показал опыт индустриально развитых стран мира, оказался наиболее выгодным вложением капитала.
Что же произошло в последней четверти XX в. и в начале XXI в. в обществе, что возник новый теоретически нагруженный концепт «общество знаний» или «общество, основанное на знаниях»? Кратко можно сказать, что «количество» перешло в «качество» и завершился проект Просвещения. Это означает, что в ведущих индустриально развитых странах мира, которые являются лидерами современного мира, проект Просвещения стал реальностью. Человек в этих странах «имел мужество», по И. Канту, «воспользоваться своим умом» и, реализовав возможности разума «без подсказки», получил то общество, которое и сделало своей программной установкой построения «общества, основанного на знаниях». В этом плане «общество, основанное на знаниях», является естественным продолжением и своеобразным завершением промышленного, индустриального капитализма.
Ситуация осложняется тем, что ядром формирующегося «когнитивного капитализма», опирающегося на достижения новой информационно-коммуникативной технологии, выступают не только научные знания, но и знания, которые выступают от имени науки, но не являются ими в их строго академическом смысле. Как отметил С. Кордонский, «сложилась ситуация, когда собственно наука как форма получения, хранения и трансляции знания, практически погребена под научными дериватами (производными от науки)» [7, с.12]. Стремительный рост массива информации не только в виде научных статей, монографических исследований, но и в сети способствует созданию атмосферы, затрудняющей отличить собственно научные результаты от научных дериватов. Во-первых, зачастую сложно отличить истинные знания от дериватов. Во-вторых, со временем становится затруднительным изучение всех работ, посвященных той или иной проблеме. Это относится не только к знаниям, полученным по традиционным вопросам, но и к тем знаниям, которые получены при анализе новых проблем. Например, концепту «глобализация», вошедшему в социально-гуманитарный лексикон только в конце XX в., посвящено столько работ, что их систематическое изучение оказывается проблематичным для любого исследователя. Такая ситуация особенно затрудняет «вхождение» в научное сообщество молодых исследователей, которые по определению должны познакомиться со всем корпусом работ по выбранной теме.
Следующая особенность развития науки в информационную эпоху - усложнение объекта изучения и связанная с этим «потеря» границ конкретных наук об обществе и человеке. Возрастание связи между различными сферами деятельности приводит к тому, что социологи, например, в своих рассуждениях выступают зачастую как политологи, а политологи как социологи и т. д. и т. п. Это сказывается и не всегда продуктивно на ценности их обобщений.
В отечественной социально-гуманитарной традиции всегда настороженно или резко отрицательно относились к упрощенным трактовкам знания, рациональности и особенно к абсолютизации научной рациональности. Это проявилось не только в философии, но и в литературе, пронизанной философскими идеями. Приведем в этой связи мысль Н.В. Гоголя, отметившего в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «В то время как люди начали думать, что образованием выгнали злобу из мира, злоба другой дорогой, с другого конца входит в мир - дорогой ума». История показала неоднозначную связь образования и нравственности, морали, тот факт, что образование как получение определенного объема знания для конкретных действий, формирует не всегда Человека во всей полноте, а узкого специалиста, мало задумывающегося о морали. Только то образование, которое органично дополняется воспитанием, способно формировать нравственную личность. В этом процессе активное участие принимает философия, которая ставит вопросы о смысле человеческого бытия, место знания в структуре личности, целевых установках общества, в рамках которого происходит становление личности. Эти и им подобные вопросы и ответы на них - суть не столько знания в их узкопрофессиональном смысле, сколько ценностно-мировоззренческие суждения, необходимые человеку как целостной личности.
Образование, пронизанное философским мышлением, способно формировать ответственного человека, критически относящегося к происходящим процессам. Проблемная ситуация осложняется тем, что с возрастанием роли информационно-коммуникативных технологий под знанием все чаще понимают, во-первых, научное знание и, во-вторых, ту часть научного знания, которая оказывается в сети. Тем самым «знание» берется не во всей его сложности и многообразии, а преимущественно ин-
струменталистски. Последнее приводит к отождествлению знания с его количественно-формализуемой частью, что не отражает многообразия тех смысловых интуиций, которые стоят за концептом «знание». Согласно авторитетным шведским исследователям, мы вступили в «век ненормальности»: «Ненормальность - новая норма. Мы отказались от идеи построения общества, основанного на принципе воспитания. Взамен мы применяем законы природы. Экономика «мыльных пузырей» уступила место двойной экономике взяток и бедствий, возможностей и нищеты. Пропасть между имущими и неимущими становится шире, как между странами, так и внутри них. Что до отдельного человека, то ему становится все труднее совмещать жизнь и выживание в них» [11, с.75].
Тем самым «общество знаний» не только открывает новые перспективы, но и ставит сложные проблемы как социального, так и экзистенциального характера. Обосновывая это основополагающее утверждение о вступлении в «век ненормальности», шведские исследователи доказывают, что сегодня в развитых капиталистических странах правят законы природы. По их мнению, изменения, которые происходят в этих странах, «толкают нас в направлении фундаментально отличного мира экономического дарвинизма, того самого, где аномалия является нормой» [11, с.78]. В таком обществе все люди находятся под давлением: «Люди не могут позволить себе сойти с круга, иначе они пострадают - финансово, духовно и физически. Передышка может обойтись слишком дорого. Для многих такого варианта просто не существует» [11, с.87].
Существенные изменения в научно-технологической сфере привели к актуализации когнитивно-эпистемологической проблематики [См.: 12]. В последние годы получили значительное распространение термины «когнитивные исследования», «когнитивная наука», а затем «когнитивный капитализм». Термин «когнитивный» восходит к познанию и означает, в широком смысле, все, что связано с познанием. При этом когнитивное не сводится ни к эмпирическому, ни к теоретическому познанию, а включает в себя изучение таких процессов как восприятие, осознание воспринятого, анализ и выводы из их концептуализации. Когнитивное может включать изучение процесса принятия решения, ответы не только на вопросы «как» и «что», но и «почему». Тем самым когнитивное по сути не только шире, чем только познание, но и включает в себя и ряд процессов, связанных с восприятием, воспоминанием, принятием решений, поведением. Все это позволяет расширить исследовательское поле, не сводя его к известным гносеологическим процедурам и не противопоставляя познание и поведение, рациональное и эмоционально-душевное. Наиболее явно это проявилось в такой интеллектуальной игре как шахматы, где подрастает новое «компьютерное» поколение. Компьютер становится не только «умом» современного человека, но и сердцем и душой. Он «знает» все, «может все» и подрастающее поколение все больше надеется не на себя, а на компьютер. И это по-своему объяснимо, поскольку как отметил Г. Фольмер, «сейчас не известна какая-либо сторона деятельности мозга, которую, хотя бы теоретически, не могла воспроизвести универсальная машина Тьюринга или компьютер» [13, 8. 863].
Между тем подобная динамика социотехнологических процессов не столь проста и прозрачна, как может показаться на первый взгляд. Достаточно, в этой связи, поставить вопрос о том, каковы «цели» компьютера, как подсистемы «искусственного интеллекта»? Кто ставит цели перед искусственным интеллектом?! Согласно немецкому исследователю П. Дойсен, искусственный интеллект накапливает знания в виде данных, фактов, действий, моделей, правил, ключевых положений, системных
структур. Искусственный интеллект при этом обрабатывает знания, изучая связи, на базе индукции, дедукции, сопоставления факты, действия и т. д., занимается поиском и нахождением нужной пользователю информации. Искусственный интеллект может воспринять письменный и устный естественный язык, зрительные образы, акустические сигналы и т.д. [6, с.126-127]
Наконец, необходимо считаться с тем, что зачастую сложно отличить знание от мнения. С этим связано распространенное выражение «Кажется, я вас понимаю...» или «Кажется, это тот самый случай, когда.». Чтобы «не казалось», человек начинает размышлять, проверять, анализировать и т. д. до тех пор, пока он не убедится в том, что это не видимость, а действительность. На уровне повседневности знание зачастую возникает на эмпирическом уровне. Оно на этом этапе не концептуализировано и только впоследствии знание становится формализованным, строгим, научным и на его базе можно строить правила, программы. Последнее порождает новый круг проблем, связанных со спецификой компьютерной технологии, поскольку в компьютерных системах используется формальное, а также эвристическое знание. Уже в конце XX столетия стали широко использоваться в разных областях «системы, основанные на знаниях». Все эти связано с вхождением в новое сетевое общество и формированием «человека сети». Как заметил Питер Кати, «В мире сетевых сообществ мы изголодались по обществу» [Цит. по: 11, с.57]. Речь идет о том, что человек не меньше нуждается в других людях для самореализации, чем в сети. Проблема в том, что сеть не только соединяет людей, но и разъединяет, меняя характер общения, диалога, взаимодействия. Из общения все больше уходят естественность, душевность, чувства и на их место приходят рациональность и расчетливость. Меняется роль и место такого духовного учреждения как церковь. Как отмечают шведские исследователи Й. Рид-дерстрале и К. Нордстрем, «Смысл, предлагаемый церковью и государством, заместился смыслом денег» [11, с.66]. Изменилась трактовка личности. Сегодня «понятие личности связано не с производством, но с потреблением. Вы совершаете покупки, значит, вы существуете» [11, с.66]. Идет процесс формирования новой реальности: «В этом новом мире индивидуализм, выбор и рынки крепко, порой причудливо, переплетены. Такова новая реальность. Церкви пусты. В гипермаркетах не протолкнуться. В большинстве крупных европейских городов круглосуточных заправок больше, чем круглосуточно работающих церквей (включая мечети и синагоги). Смысл жизни превратился в meaning of lite» [11, с.66-67].
Не увеличивая количество цитат, отметим в заключение тот факт, что в современном мире научно-технологические инновации опережают изменения в социально-духовной сфере. Это ставит множество разноуровневых вопросов, поскольку речь идет о ценностных предпочтениях главного актора всех преобразований - «человека сети». Между тем именно от него зависит будущее современной цивилизации. Компьютеризация всех сфер жизни общества актуализирует новые проблемы, поскольку недостаточно продуманное распространение новых информационно-коммуникативных технологий опасно еще тем, что человек при решении не только технико-технологических, но и важнейших содержательных вопросов, в том числе и вопросов, касающихся будущего человека и цивилизации, все больше надеется на компьютеры, а не на себя, перекладывая ответственность на технику. Сегодня зачастую не «машины» в виде искусственного интеллекта стараются быть похожими на человека, а человек начинает подражать компьютеру, мыслить как компьютер. Между тем, как заметили шведские специалисты Й. Риддерстрале и К. Нордстрем, «Плохая бизнес-идея не становится гениальной от того, что вы перенесете ее в Сеть. Прибыли основываются
на уникальности, а не на применении технологий» [11, с.131]. Эта мысль относится ко всем процессам, которые происходят в Сети, концептуально важны ценности и цели человека в новой ситуации, поскольку именно они определяют характер будущего.
Концептуального анализа требует вопрос о специфике постановки этого комплекса вопросов в России. Сегодня участие России в происходящих глобальных трансформациях вообще и вхождение в «общество знания», в частности, затрудняется множеством факторов. В частности, тем, что, по данным средств массовой информации, «больше половины населения страны не покупает книг, больше трети их не читает, а 79% наших граждан не ходят в библиотеки. Более того: у трети жителей России в доме книг нет вообще» [1, с.9]. Разумеется, источником информации могут служить не только книги, но и новые информационные технологии. Однако над приведенными данными известного журналиста А.Ваганова стоит задуматься, поскольку, помимо морального ущерба для интеллектуального имиджа страны, такое поведение россиян может иметь и сугубо физиологические последствия» [1, с.9], ибо, согласно исследованиям американских ученых, «клетки и ткани людей, окончивших вуз, менее подвержены процессам старения» [1, с.9]. Общий вывод американских ученых сводится к тому, что «образование является показателем социального класса, приобретаемого людьми в ранний период жизни, и наше исследование показывает, что длительное влияние условий более низкого статуса приводит к ускорению клеточного старения» [1, с.9]. Последнее исследователи связывают с тем, что, «когда человеческий мозг стимулируется, как это происходит во время чтения, наблюдается формирование новых сигналов - особых зон контакта между отростками нервных клеток и другими возбудимыми и невозбудимыми клетками, обеспечивающих передачу информационного сигнала» [1, с.9].
Таким образом, не только на уровне здравого смысла, но и современной науки, становится ясной связь между информационным стимулированием работы мозга и жизнью человека. Важно в этой связи суметь использовать открывающиеся возможности, не потеряв свои ценности.
Принципиальные трудности, с которыми, на наш взгляд, по всей вероятности, встретятся ведущие страны, первыми входящие в «общество, основанное на знаниях», связаны со сложностью совмещения требований рынка и рыночной конкуренции со спецификой «производства» знаний. Речь идет о том, что «производство» нового знания, если имеется в виду социально и рыночно значимое знание, - трудно или невозможно поставить открытие нового знания на поток, сделать как при промышленном капитализме, сделать процесс открытия нового конвейерным процессом. Далее новый рынок требует новых знаний за максимально короткое время, тогда как знания, особенно фундаментального свойства, нельзя открывать только потому, что этого требует рынок. Новые знания должны «вызревать». Естественно, речь идет при этом не столько о конкретных технологических усовершенствованиях, сколько об открытиях более фундаментального характера.
Следующая принципиально значимая проблема, имеющая философскую составляющую, связана с тем, что знание, которое выступает ядром стабильности, само «нестабильно», то есть знания, во-первых, быстро устаревают, а, во-вторых, развиваются нелинейно. Последнее вынуждает интеллектуалов, то есть людей, занимающихся «производством» знаний, работать не только все время на износ, но и напряженно. Этого требуют законы рыночной конкуренции, страх отставания. Ситуация осложняется тем, что, поскольку знание выступает как товар, его коммерческая стоимость ограничена. Отсюда фирмы нуждаются в людях, способных генерировать новые зна-
ния очень быстро. Между тем, таких талантливых людей, носителей нужных компетенций не так много. Естественно, усилится борьба за таланты. Некоторые страны, например, США, уже сейчас открывают специальную визовую карту для лучших студентов, которые в будущем могут стать источниками новых знаний и компетенций. В дальнейшем на первый план выступят и другие меры по привлечению молодых людей, способных генерировать новые идеи в различных сферах. Не вызывает сомнения факт возрастания ценности тех, кто может наиболее эффективно генерировать знания. В условиях глобализации борьба за умы становится одним из факторов успешной конкуренции. При этом в перспективе знание должно помочь « справиться» с информацией, «обуздать» напор все возрастающего массива информации. От того, сможет ли человек справиться с подобным образом сформулированной задачей, зависит будущее. Принципиальная трудность решения подобной задачи связана с тем, что различные страны не только взаимодействуют и сотрудничают в производстве нового знания и новых технологий, но и конкурируют друг с другом.
Список литературы
1. Ваганов А. Человек читающий // НГ Наука. 2012. 14 ноября. - С. 9.
2. Вайятт Г.В. Когда информация становится знанием? // Коммуникация в современной науке. М.: «Прогресс», 1976. - С. 374-389.
3. Делокаров К.Х. Знание, информация и поиск новой образовательной парадигмы // Знание и информация в современном образовании. Антиномии теории и практики. М.: URSS, 2016. - С. 11-45.
4. Делокаров К.Х. Является ли «общество, основанное на знаниях», новым типом общества? // Концепция «общества знания» в современной социальной теории. М.: ИНИОН, 2010. - С.11-38.
5. Кармин А.С., Бернацкий Г.Г. Философия. СПб.: Издательство ДНК, 2001. - 533 с.
6. Когнитивная наука и интеллектуальная технология. М.: ИНИОН, 1991. - 228 с.
7. Кордонский С. Кризис и позитивное знание // НГ-наука. 2009. 25 февраля. - С. 12.
8. Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдито-риал УРСС, 2001. - 256 с.
9. Майнцер К. Сложносистемное мышление: Материя, разум, человечество. Новый синтез. М.: Книжный дом Либроком, 2009.- 464 с.
10. Назаров С. А. Человек и техника. Вчера, сегодня, завтра // Синергетика. Будущее мира и России. М.: ЛКИ, 2008. - С. 57-70.
11. Риддерстралле Й, Нордстрем К. Караоке-капитализм. Менеджмент для человечества. М.: Изд-во «Манн, Иванов и Фербер», 2009. - 328 с.
12. Человек в мире знания. К 80-летию В.А. Лекторского. М.: РОССПЭН, 2012. -623 с.
13. Künstliche Intelligenz // Universitas. Ig. 43. H. 8. Stuttgart, 1988. - S.829-884.
