Значение работы И. М. Лузгина «Расследование как процесс познания» для теории и практики криминалистики Текст научной статьи по специальности «Право»

НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ

Т.В. АВЕРЬЯНОВА,

профессор кафедры управления органами расследования, заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор

(Академия управления МВД России)

Значение работы И.М. Лузгина «Расследование как процесс познания» для теории и практики криминалистики

В статье рассматривается роль, которую в расследовании преступлений играют методы теоретического и эмпирического уровней познания (абстрагирования, классификации и систематизации фактов, формализации, математического анализа и т. п.), а также методы непосредственного и опосредованного уровней познания (наблюдение, сравнение, измерение, экспериментальный метод фиксации доказательств с использованием технических средств). Определены понятия, сущность и виды моделирования в расследовании преступлений в целях достижения истины.

метод познания, интегрирование знаний, методы непосредственного и опосредованного уровня познания, обнаружение, исследование и оценка доказательств, фиксация фактов, средства познания, анализ и синтез, версия, гипотеза, законы логики, моделирование в расследовании преступлений, вероятность, достоверность.

Один из соратников И.М. Лузгина профессор Р.С. Белкин писал о его научном наследии: «Научные труды Игоря Михайловича всегда отличались обстоятельностью, научной добросовестностью и щепетильностью, ясностью языка» [1, с. 10]. И хотя, как утверждал Р.С. Белкин, ему «неоднократно приходилось «скрещивать шпаги» с И.М. Лузгиным «по проблемам следственной реконструкции и при оценке сетевого метода расследования, да и по другим вопросам» [1, с. 5], он отмечал не только разностороннюю направленность интересов ученого, но и его неутомимость как исследователя в научной разработке многочисленных проблем криминалистики, уголовного процесса, логики следствия.

Среди многочисленных его работ можно отметить труды по методологии процесса расследования, моделированию и реконструкции в процессе расследования, логике следствия,

а также многочисленные статьи, написанные И.М. Лузгиным лично и в соавторстве, посвященные проблемам построения и проверки версий, планированию расследования как способу совершения преступления, криминалистическим задачам и их месту в оценке исходных следственных ситуаций, криминалистическому значению способа сокрытия преступления, криминалистической идентификационной экспертизе и т. д. и т. п. И каждая его работа, будь то монография, учебное пособие, лекция или статья, непременно содержала элементы новизны, отличалась основательностью, глубиной методологического анализа и логичностью, поскольку законы и фигуры логики были для него образом мышления.

Научная общественность высоко оценила как докторскую диссертацию Игоря Михайловича, так и одну из его первых серьезных работ, монографию «Расследование как процесс познания» (1969 г.), в которой значительное место было отведено методам теоретического и эмпирического уровней познания в расследовании преступлений. Среди методов теоретического уровня познания И.М. Лузгин называет «методы абстрагирования, классификации и систематизации фактов, формализации, математического анализа (в специальных исследованиях)» [3, с. 65], подчеркивая, что «диалектический материализм стал для криминалистики ...действительно определяющим методом научного познания» [3, с. 64]. И это вполне справедливо, так как материалистическая диалектика предопределила подход к реальному миру как взаимосвязанному множеству всевозможных систем. Поскольку взаимодействие элементов в системе есть некий синтез на новой основе, то и теоретическое обоснование положений расследования как процесса познания представляет собой в целом процесс интегрирования знаний, существовавших ранее изолированно. Благодаря системному подходу такие теоретические знания должны стать более глубокими и цельными, многоуровневыми и взаимосвязанными.

Кроме того, Игорь Михайлович в своей работе подробно останавливается на методах непосредственного и опосредованного уровней познания в расследовании преступлений. Отмечая, что значение непосредственного познания на стадии предварительного расследования состоит в том, что оно, с одной стороны, обеспечивает обнаружение, исследование и оценку доказательств, т. е. решает важнейшую задачу расследования, с другой — обеспечивает фиксацию фактов «благодаря чему создается возможность опосредованного познания события преступления судом» [3, с. 67], автор называет и рассматривает такие методы, как наблюдение, сравнение, измерение, экспериментальный метод, фиксацию доказательств. Указанные методы не равнозначны по степени охвата процесса расследования, они могут касаться как всего процесса в целом, так и отдельных его сторон. Однако последовательное, параллельное или комплексное их использование действительно способно обеспечить изучение не только отдельных элементов обстоятельств расследуемого преступления, но и тех закономерностей, которые лежат в основе следовой информации о событии преступления.

К особенностям непосредственного познания в расследовании И.М. Лузгин относит и использование технических средств в целях обнаружения, фиксации, исследования и оценки доказательств [3, с. 84]. Несомненно, использование технических средств в процессе расследования в целях обнаружения, фиксации, исследования и оценки доказательств играет значимую роль. Но это уже будут не методы, а средства познания.

Средства познания — это материальная или логическая база метода. Возможны различные сочетания метода и средств познания. Они могут быть жестко связаны между собой, когда само существо метода заключается в использовании определенных средств познания. Эта связь может быть альтернативной в тех случаях, когда метод предполагает возможность выбора различных средств познания в зависимости от целей и условий его применения. Также средства познания могут составлять само существо метода, как, например, логические методы исследования, где логические приемы и процедуры, порядок их чередования, оперирование ими составляют саму материю метода. При том, что средства познания расширяют возможности непосредственного познания, тем не менее в процессе любого расследования на первый план выступает личность следователя и такие ее характеристики, как компетентность, профессиональный опыт и навыки владения методами и средствами познания, убежденность в их эффективности и обоснованности.

Что касается методов опосредствованного познания в расследовании преступлений, то Игорь Михайлович подошел к данным методам вслед

за юристами XIX в. с позиций классической формальной логики, сосредоточив внимание на значении приемов анализа и синтеза, а также на использовании версий в расследовании, логических приемах их построения и механизма проверки.

Значение законов логики для всего процесса доказывания трудно переоценить. По справедливому замечанию В.Н. Кудрявцева, «нет никакой другой области общественной жизни, где нарушение законов логики, построение неправильных умозаключений, приведение ложных аргументов могли причинить столь существенный вред, как в области права. Логичность рассуждений, строгое соблюдение законов правильного мышления при расследовании и разрешении дела — элементарно необходимое требование для каждого юриста» [2, с. 61]. Но кроме логичности рассуждения должна присутствовать и систематизация, которая рассматривается как некоторое рассуждение, приводящее к определенному заключению из данных предпосылок. Наиболее существенной чертой такого рассуждения является характер используемых в нем логических выводов.

Разумеется, при этом учитывается содержание предпосылок и, что важнее, — цель рассуждения. Иными словами, «для определения характера систематизации научного знания решающее значение имеют, во-первых, логическая природа отношения между посылками и заключением, во-вторых, содержание информации, служащей в качестве предпосылок, в-третьих, познавательная задача, решаемая с помощью систематизации (научное объяснение или прогноз)» [4, с. 83]. Именно в результате таких умозаключений из данных предпосылок, а также результатов исследованных фактов возникает, по мнению автора, версия, которая, с одной стороны, является разновидностью гипотезы, с другой — «строится для объяснения конкретных фактов, образующих преступление, или для исследования доказательств, с помощью которых эти факты устанавливаются» [3, с. 90].

Предлагая такие логические приемы построения версии, как анализ и синтез, индукция, дедукция и аналогия, И.М. Лузгин подчеркивает, что «версия имеет в своем составе элементы достоверного и вероятного (проблематичного) знания», что «соединение в ней вероятного и достоверного знания представляет собой закономерность развития и использования этой формы мышления ... наличие в версии элементов достоверного знания объясняется диалектикой процесса познания, связью непосредственного и опосредованного уровней познания» [3, с. 98]. Автор приходит к выводу о том, что «сами версии представляют собой форму мышления, но никоим образом не доказательства, для их построения могут быть использованы не только сведения, полученные в предусмотренном законом

и К

и

<

X

и

0 X

1

£

< X

113

^исп_#2_17.тси 113

21.06.2011 10:38:30

ISSN 2072-9391

Труды Академии управления МВД России. 2011. № 2 (18)

И S

и

<

I

И

0 X

1

£

<

I

114

порядке и имеющие значение доказательств, но и любые иные сведения» [3, с. 97]. То есть версии могут и должны выдвигаться всегда, а не только тогда, когда есть прямые доказательства по делу.

В данной работе автор не только определяет понятие, сущность и виды моделирования в расследовании преступлений, заложив тем самым основу своим книгам «Моделирование при расследовании преступлений» (1981 г.) и «Реконструкция в расследовании преступлений» (1981 г.), но и дает характеристику основных черт расследования как процесса познания истины, решая вопрос о соотношении познания и доказывания в расследовании. Здесь четко прослеживается позиция автора, согласно которой «достижение истины — это результат перехода от вероятности к достоверности . достоверным знанием в расследовании надо считать такое знание фактических обстоятельств события, которое, опираясь на исследование всей совокупности фактических данных, установленных по делу, содержит в себе единственно возможное, обоснованное доказательствами объяснение события, исключающее иные его истолкования» [3, с. 140, 151].

Вернемся к версии (гипотезе), построение которой — уже переход от незнания к знанию проблематичному и последующая его проверка представляет логический процесс познания еще не известного на пути к истине. Версия перестает существовать, когда превращается в достоверное знание, когда проверяемые и оцениваемые факты составляют доказательство. Рассуждая о соотношении достоверности и истины в расследовании преступлений,

И.М. Лузгин считает, что «когда говорят об установлении истины по уголовному делу, то понимают под этим и достижение достоверного знания, исчерпывающую обоснованность выводов следователя относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу» [3, с. 162]. Считаем это справедливым, поскольку уголовно-процессуальное доказывание, в конечном счете, направлено на получение достоверного знания, а целью доказывания является достижение истины по делу. Достоверность связана с истинностью знания, она характеризует отношение способа познания к его результату, т. е. обоснованность этого знания.

Критерием достоверного знания (истины), по мнению автора, является практика, представленная в процессе расследования в виде непосредственной деятельности следователя и опосредованного использования им профессионального и личного опыта, коллективного опыта следственного подразделения, опыта борьбы с преступностью, всей общественной практики и т. д. как критерия истины.

Список литературы

1. Белкин Р. С. Игорь Михайлович Лузгин — ученый и педагог // Проблемы криминалистической теории и практики. М., 1995.

2. Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1972.

3. Лузгин И.М. Расследование как процесс познания. М., 1969.

4. Рузавин Г.И. Научная теория (логико-методологический анализ). М., 1978.

E-mail: rioakmvd-1@yandex.ru

Л.И. БЕЛЯЕВА,

профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин и организации профилактики преступлений, доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор

(Академия управления МВД России)

Вклад П.Ф. Гришанина в развитие науки уголовного права

В статье автор рассматривает уголовно-правовые взгляды профессора П.Ф. Гришанина и его вклад в развитие науки уголовного права.

уголовное право, уголовная политика, рецидив, уголовно-правовой запрет, меры уголовно-правового воздействия, социальная обусловленность, эффективность.

Профессор П.Ф. Гришанин пришел в науку в 1948 г., после окончания юридического института в Москве, где был зачислен в аспирантуру. Вся его дальнейшая научно-педагогическая деятельность связана с Академией управления МВД России.

Здесь им была подготовлена докторская диссертация, посвященная вопросам уголовной