CC BY
10УДК 340 А. Т. Рагимов
Значение категории «юридическая безопасность человека» в исследовании
правозащитных отношений
Дагестанский государственный университет; azadiragimov@,mail.ru
В статье анализируется значение категории «юридическая безопасность в исследовании правозащитных отношений. Автором отмечается чрезвычайно содержательный методологический статус категории «юридическая безопасность человека» и ее роль в выявлении корреспонденции правозащитных право -мочий человека с правозащитными обязанностями государства.
Ключевые слова: юридическая безопасность, правовая охрана, правовая защита, правозащитное отношение, юридическое средство, правомочие.
The article analyzes the importance of the category of "legal security" in the study of human rights relationship. The author notes a very substantial methodological status of the category of "human legal security" as well as its role in identifying the correlation between personal human rights powers and state human rights obligations.
Keywords: legal security, legal protection, legal defense, human rights attitude, a legal remedy, authority.
Категория «безопасность» стала активно исследоваться отечественной юридической наукой в конце прошлого - начале нынешнего столетия [2, с. 87-96]. Этому в немалой степени способствовало принятие 5 марта 1992 г. Закона Российской Федерации «О безопасности», а также утверждение в 1997 г. «Концепции национальной безопасности Российской Федерации» [5]. В Законе Российской Федерации «О безопасности» сформулирована дефиниция «безопасности», согласно которой безопасность - это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз.
Специальными исследованиями обосновано, что в правовой действительности юридическая безопасность выражена сложной совокупностью различных правовых связей, состояний, процессов, мер и других правовых средств, ограждающих субъектов юридических отношений от угроз их правовым интересам [4, с. 72].
С этой позиции мы разделяем мнение тех авторов, которые полагают, что сущность юридической безопасности заключается в охране и защите человека, социальных слоев, массовых объединений людей и государства в целом от возможных либо уже состоявшихся угроз [10, с. 22].
В сфере прав и свобод человека юридическая безопасность представлена категорией «юридическая безопасность прав и свобод человека (юридическая безопасность человека)». А с точки зрения Е.С. Калиной, юридическая безопасность человека должна рассматриваться «не только как юридическая гарантия, обеспечивающая возможность реализации личности принадлежащих ей прав и свобод, но и как личное право, позволяющее ей (как носителю этого права) удовлетворять собственные потребности и интересы, как своеобразное юридическое средство реализации данных интересов» [7, с. 12].
Категория «юридическая безопасность человека», являясь конкретизацией более широкой абстракции - «безопасность человека» и будучи антиподом опасности, с объективной закономерностью включает в себя все те юридические инструменты (правовые средства), которые функционально предназначены для эффективного противодействия опасности. В этом ряду находятся инструменты и правовой охраны, и правовой защиты прав человека средствами своего организационно-правового обеспечения. Таким образом, категория «юридическая безопасность прав и свобод человека» интегрирует практически все охранительные и защитные организационно-правовые средства и условия действия прав и свобод человека, замыкая их на прочности и гарантированности гражданско-правового состояния человека как стороны (участника) юридических отношений. В связи с этим правильно полагать, что «юридическая безопасность прав и свобод человека» - категория собирательная, она охватывает собой правоохрани-
тельную и правозащитную безопасность. Последняя и олицетворяет собой отсутствие в юридических отношениях угроз осуществлению права человека на защиту закона. В этой связи правозащитную безопасность следует понимать как строгое и неукоснительное соблюдение и исполнение всеми субъектами юридических отношений права человека на защиту закона.
Из приведенного прямо вытекает, что категория «юридическая безопасность прав и свобод человека» должна рассматриваться в качестве исходной, базовой для исследования практики охраны и защиты прав человека в их единстве и совместно со средствами своего обеспечения. Функционируя в границах системы юридической безопасности человека, они порождают и соответствующие правоохранительные и правозащитные отношения. При этом важно подчеркнуть, что правозащитные отношения, будучи выражением связанности правозащитных правомочий человека и правозащитных обязанностей государства, сами нередко порождают отношения охранительные. Например, в результате реализации права человека на защиту закона вышестоящая судебная инстанция отменяет неправосудный обвинительный приговор, что может повлечь за собой возбуждение охранительных правоотношений по применению к судье мер юридической ответственности.
Кроме того, нельзя не заметить, что категория «юридическая безопасность прав и свобод человека», сохраняя свою способность к высокому уровню абстрагирования юридической действительности, ставит в центр правовой жизни общества правовую безопасность конкретного человека. В этой связи надо согласиться с А.А. Фоминым, который отмечает, что данная категория «дает дополнительные аналитические возможности для комплексного анализа правовой сферы жизни общества. Это более высокий уровень научной абстракции, иной "срез" правовой действительности и, следовательно, иная плоскость ее рассмотрения» [11, с. 102].
Из сказанного становится очевидным, что понятие «юридическая безопасность человека», во-первых, полностью охватывает собой правозащитные и правоохранительные отношения, во-вторых, позволяет аргументированно разрешить чрезмерно затеоретизированную проблему соотношения понятий «охрана прав человека» и «защита прав человека». Причем, позволяет это сделать не только путем выявления и последующего сравнительного анализа их институционально-функциональных характеристик по отношению к одному и тому же объекту - правам человека, но и путем постановки вопроса об их диалектике, и, в-третьих, доказательно разграничить охранительные правоотношения и отношения правозащитные, а последние отграничить и от всех иных правоотношений.
Кроме того, рассматриваемая категория позволяет обосновать включенность в систему обеспечения правовой защищенности человека и такое юридическое средство, как правовой контроль и надзор, в равной степени распространяющий своё гарантирующее воздействие и на охрану, и на защиту прав человека. По мнению И.Б. Цимбаренко, юридическими гарантиями по охране и защите прав граждан выступают механизмы, которые призваны обеспечить возможность реального осуществления контроля и надзора за соблюдением прав и свобод человека. Он справедливо утверждает, что «эти механизмы в равной мере касаются как гражданина по вопросам защиты своих прав, так и властных структур при выполнении конституционной обязанности по соблюдению и защите прав человека» [6, с. 117].
Аналогичной точки зрения по этим вопросам придерживается и В.Я. Кикоть, считающий, что главным «условием эффективности, значимости правозащитной деятельности было, есть и будет наличие механизма всеобъемлющего контроля и надзора за проведением в жизнь мер, мероприятий социально-правовой защиты конституционных прав и свобод граждан государством, его органами и организациями, всеми должностными лицами, представленными в них» [8, с. 68-69].
Для обоснования и исследования правозащитных отношений в качестве самостоятельного вида правовых отношений категория «юридическая безопасность человека» приемлема еще и потому, что она не привносит в элементы, их образующие, нечто, изначально не свойственное им. Вследствие этого правозащитные отношения, занимая центральное место в общей системе юридической безопасности человека, не перерождаются в охранительные, т. е. здесь индивид не превращается в пассивного объекта правоохраны, а его право на защиту закона не переходит к государству как к субъекту правозащитных обязанностей. В рамках этой категории организаци-
онно-правовые формы охраны прав человека и защиты прав человека, а также средств их обеспечения, согласуются между собой под решающим воздействием естественно-правового статуса права человека на защиту закона, что определяет индивида в качестве главного и основного защитника своих прирожденных прав и свобод. Тем самым обеспечивается осознание человеком своей высокой личной ответственности за состояние правовой защищенности своих прав и свобод и, в конечном счете, за свою личную безопасность и безопасность всего общества.
Исследование правозащитных отношений с методологических позиций категории «юридическая безопасность человека» существенно и в том смысле, что по основанию юридической безопасности человека можно, образно говоря, отмерить, взвесить обоснованный объем рационального и необходимого вторжения государственной власти в область реализации правозащитных правомочий человека. А потребность в такого рода «взвешивании» очевидна, поскольку, как пишет С.С. Алексеев, «заметна и тяжка тревожная тенденция перехвата властью правозащитных организационных форм - попыток власти, порой небезуспешных, создавать под своей эгидой и своим контролем учреждения «по защите прав человека», что призвано создавать властителям, нередко весьма авторитарного типа, ореол поборников высших гуманитарных ценностей» [1, с. 614].
По объему и характеру вторжения государственной власти в область реализации правозащитных правомочий человека можно с большой долей вероятности определить, какая из двух противоборствующих моделей - «полицейское государство» или «правовое государство» -господствует в конкретном политико-правовом пространстве и в конкретное историческое время. «В правовой регламентации обеспечения безопасности, - пишет А.А. Фомин, - противоборствуют две модели: "полицейского государства", стремящегося установить полный контроль над личностью и всеми формами общественной жизни, и ... "правового государства", которое в идеале предполагает полную и безусловную свободу личности» [11, с. 102].
С этих позиций утверждения «обеспечение безопасности человека - забота главным образом государства» [9, с. 97]; «реализация конституционных прав и свобод выражается в действиях государства по предупреждению, пресечению неправомерных посягательств на права и свободы гражданина, наказанию правонарушителей, возмещению ущерба» [3, с. 23] и им подобные представляются чрезмерно категоричными, поскольку в них не учитывается то, что признание права человека на защиту закона в нормах позитивного права не приводит к потере им качества права субъективного, а потому само это право может быть реализовано только самим его носителем и по его желанию.
Изложенное обоснованно подводит к выводу о том, что область бытия правозащитных отношений со средствами их гарантирования, совместно с отношениями охранительными, наиболее полно и рельефно обозначается не в практике обеспечения прав и свобод человека, а в практике создания организационно-правовых средств их юридической безопасности, в которой право человека на защиту закона не отрывается от индивида, реализуется им самим путем побуждения государства, в лице его органов и должностных лиц, к выполнению возложенных на него правозащитных обязанностей.
Сама безопасность прав и свобод человека не исчерпывается их защитой, она также включает в себя и охрану прав и свобод человека. В этой связи правы А.Г. Хабибулин и А.И. Селиванов, когда, говоря о безопасности государства, отмечают, что «понятие «защищенность» не снимает всего спектра направлений, которые обеспечивают безопасность государства» [12, с. 124].
Таким образом, при исследовании правозащитных отношений следует учитывать наряду с методологическими особенностями, проистекающими из специфики их изучения с позиций естественно-правового подхода и применения интегративного метода познания, и различия между мерами правовой охраны и мерами правовой защиты, а также то, что в субъективной структуре права человека на защиту закона имеется охранительно-притязательное правомочие, связывающее собой правозащитные отношения с отношениями охранительными. Взятые в совокупности, эти обстоятельства указывают на высокий и чрезвычайно содержательный методологический статус категории «юридическая безопасность человека», поскольку только с позиции этой категории появляется возможность полномасштабного установления корреспонденции правозащитных правомочий человека с правозащитными обязанностями государства, образующей существо правозащитных отношений.
Литература
1. Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: опыт комплексного исследования. -М., 1999.
2. Бельков О.А. Понятийно-категориальный аппарат концепции национальной безопасности // Безопасность. - 1994. - № 3; Тер-Акопов А.А. Безопасность человека. Теоретические основы социально-правовой концепции. - М., 1998; Глебов И.Н. Национальная безопасность Российской Федерации: проблемы правового регулирования. - СПб., 1998 и др.
3. Богдановская В.А. Конституционное право на защиту в сфере уголовного судопроизводства: проблемы реализации // Адвокат. - 2005. - № 2.
4. Бондаревский И.И. О понятии и содержании общественной безопасности // Общественная безопасность и ее законодательное обеспечение: материалы Всероссийской научно-практ. конференции. Астрахань, 19-20 апреля 2001 г.
5. Ведомости съезда НД РФ и ВС РФ. - 1992. - № 15. - Ст. 769, в ред. Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2288; Собрание актов Президента и Правительства РФ. № 52; в ред. Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 116-ФЗ // СЗ РФ. - 2002. - № 30. - Ст. 3033.
6. Выступление И.Б. Цимбаренко на научной конференции «Правовое обеспечение безопасности человека»: материалы научной конференции // Государство и право. - 1999. - № 7.
7. Калина Е.С. Государственно-правовой механизм обеспечения права на безопасность личности в Российской Федерации (теоретическое административно-правовое исследование). -Челябинск, 2004.
8. Кикоть В.Я. Теория и практика социально-правовой защиты конституционных прав, свобод и интересов граждан Российской Федерации // Права человека в России и правозащитная деятельность государства: Сб. материалов Всероссийской научно-практической конференции, 12 мая 2003 г. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.
9. Тер-Акопов А.А. Российская Федерация: 21-й век. Юридическая безопасность страны и её граждан в правовом государстве (по материалам научно-практической конференции) // Государство и право. - 2003. - № 10.
10. Туманов Г.А. Общественная безопасность и её обеспечение в экстремальных условиях // Государство и право. - 1989. - № 8. - С. 22; Тюрина Т.Б. Правовая безопасность личности в современном Российском государстве... - С. 15; Гущин В.З. Национальная безопасность и гражданские права // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2007. - № 1.
11. Фомин А.А. Юридическая безопасность и правовая защищенность: соотношение и взаимосвязь // Журнал российского права. - 2005. - № 11.
12. Хабибулин А.Г., Селиванов А.И. Стратегическая безопасность Российского государства: политико-правовое исследование. - М., 2008.
Поступила в редакцию 25 февраля 2012 г.
