CC BY
166
Раздел 10. Проблемы юридической науки и правоохранительной практики: взгляд молодых исследователей
ЧЕРНЫШЕВ Д.Б., Sledstvient404@mail.ru Кафедра уголовного права; Уральский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 620017, Россия, г. Екатеринбург, ул. Корепина, 66
CHERNYSHEV D.B., Sledstvient404@mail.ru Chair of criminal law; Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Corepina St. 66, Yekaterinburg, 620017, Russian Federation
ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ СВИДЕТЕЛЕМ ПРАВОМ ОТКАЗА ОТ ДАЧИ ПОКАЗАНИИ
Аннотация. В ходе расследования уголовных дел следователи нередко сталкиваются с проблемой злоупотребления участниками уголовного процесса своими правами. В частности, свидетель, состоящий в дружеских, деловых отношениях с обвиняемым либо по иным основаниям не желающий давать изобличающие его показания, во время допроса отказывается от дачи показаний, ссылаясь на положения статьи 51 Конституции Российской Федерации. Как правило, свидетель пытается избежать таким образом исполнения возложенных на него обязанностей, что отрицательно сказывается на результатах расследования уголовного дела, установлении объективных обстоятельств, доказывании виновности привлекаемого к уголовной ответственности лица. Автор статьи, выявляя уголовно-правовые и уголовно-процессуальные предпосылки злоупотребления свидетелями своим правом отказа от дачи показаний, пришел к выводу, что оно обусловлено как формулировкой пункта 1 части 4 статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, которая недостаточно детализирована и создает почву для разночтений, так и ошибочным пониманием охраняемых законом интересов. С целью решения данной проблемы предлагается вменить в обязанность свидетеля аргументировать наличие у него объективных оснований для отказа от дачи показаний.
Ключевые слова: свидетель; конституционное право; злоупотребление правом; показания; свидетельский иммунитет.
ABUSE OF THE RIGHT TO REFUSE TO TESTIFY BY A WITNESS
Annotation. When investigating criminal cases, investigators often face the problem of the abuse of rights by participants in criminal proceedings. In particular, the witness who has friendly or business relations with the accused or, for other reasons, does not wish to give evidence that would incriminate him, refuses to testify during the interrogation, referring to the provisions of article 51 of the Constitution of the Russian Federation. As a rule, in this way the witness tries to avoid the performance of the duties imposed on him. This has a negative effect on the results of the investigation of the criminal case, establishing the objective circumstances, proving the guilt of the person brought to criminal liability. Having identified the criminal law and criminal procedural grounds for the abuse of the right to refuse to testify by witnesses, the author of the article came to the conclusion that it is caused both by the wording of paragraph 1 of part 4 of article 56 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, which is not sufficiently detailed and creates grounds for different interpretations and misunderstanding, and erroneous understanding of legally protected interests. In order to solve this problem, it is proposed to impose the duty of the witness to argue the existence of objective grounds for refusing to testify.
Keywords: witness; constitutional law; abuse of right; testimony; witness immunity.
Проблема злоупотребления правом участниками уголовного процесса представляет серьезную угрозу интересам правосудия и законности, так как нередко приводит к невозможности получения законным процессуальным путем доказа-
тельств, что, в свою очередь, препятствует установлению истины и восстановлению социальной справедливости в виде привлечения виновных лиц к уголовной ответственности. В связи с тем, что в данной области общественных отношений сталки-
ваются гуманистические интересы защиты личности от необоснованной репрессии и объективные потребности государства в противодействии преступности уголовно-правовыми средствами, данная проблема в настоящее время остается нерешенной.
На наш взгляд, истоки указанной проблемы следует искать в самой формулировке норм конституционного и уголовно-процессуального законодательства, устанавливающих право свидетеля не давать показания в отношении определенного круга лиц. Неопределенность понятий, приведенных в соответствующих нормах Конституции и УПК РФ, предопределяет двойственность толкования, чем пользуются недобросовестные участники уголовного процесса, преследующие личные мотивы, противоречащие интересам правосудия и законности. Данная противоречивость позволяет свидетелям не только уклониться от своей обязанности давать правдивые показания, но и избежать ответственности за необоснованный отказ.
С целью определения путей решения данной проблемы необходимо проанализировать уголовно-правовую конструкцию нормы об ответственности за отказ от дачи показаний свидетелем, в том числе в сравнении с опытом зарубежных стран, выявить природу этой проблемы, изучить мнения других ученых, проводивших исследования в соответствующей области, сложившуюся правоприменительную и судебную практику.
Вопросам уголовно-правовой квалификации отказа свидетелей и потерпевших от дачи показаний посвящен ряд научных исследований, в том числе монографических, проведенных такими авторами, как Ю.А. Цветков, А.А. Исаенков, Ю.В. Хромых, П.С. Метельский, В.М. Кузнецов, А.С. Горелик, Л.В. Лобанова, Д.Ю. Гончаров, и др.
Нормы ст. 308 УК РФ предусматривают уголовную ответственность свидетеля и потерпевшего за отказ от дачи показаний по уголовному делу. Обоснованным представляется мнение П.С. Метельского о двухобъектном характере состава данного преступления. Основным объектом являются общественные отношения, защищаемые главой 31 УК РФ. При этом в результате данного преступления затрагиваются
права потерпевших на защиту интересов от преступного посягательства, восстановление нарушенного права, социальной справедливости, что является дополнительным объектом [1, с. 62].
Форма выражения объективной стороны данного состава преступления в настоящее время является предметом научной дискуссии. Например, Ю.А. Цветков полагает, что неисполнение свидетелем установленной п. 2 ч. 6 ст. 56 УПК РФ обязанности давать правдивые показания является формой выражения преступного бездействия. В то же время, как бы противореча самому себе, автор утверждает, что отказ должен быть выражен устно, письменно или молчанием и носить явный, прямой и открытый характер. При этом уклонение от явки к следователю не является отказом в форме молчания [2, с. 55].
С данным мнением не согласен
A.С. Горелик, который утверждает, что отказ может также выражаться в завуалированной форме, когда свидетель уклоняется от дачи показаний, скрывая свою осведомленность, ссылаясь на то, что он «не видел», «не помнит» и т.д. [3, с. 305]. Ю.А. Цветков подобное поведение свидетеля расценивает как показания, которые, будучи ложными, подлежат квалификации по ст. 307 УК РФ [2, с. 55].
По мнению В.И. Дворянскова, в случае, если ложное заявление о незнании касается какой-либо важной детали показаний, которые ранее им уже давались, то такие действия надлежит квалифицировать по ст. 307 УК РФ. Если свидетель реально располагает сведениями, имеющими значение для уголовного дела, и при этом изначально заявляет о своей неосведомленности, то указанные действия образуют состав преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, ввиду отсутствия содержательной части показаний [4]. Данного мнения придерживается также
B.М. Кузнецов [5, с. 14].
С точки зрения Д.Ю. Гончарова, уклонение от дачи показаний, выражающееся в сокрытии своей осведомленности о фактических обстоятельствах преступления, не подлежит криминализации в силу отсутствия практической возможности опровергнуть то или иное восприятие человеком какого-либо факта [6, с. 27].
Следует согласиться с мнением П.С. Метельского относительно того, что уклонение свидетеля от явки к следователю нельзя расценивать как проявление отказа от дачи показаний [1, с. 62], поскольку данные действия уже охватываются ст. 17.7 КоАП РФ.
Представляется, что объективная сторона состава преступления может выражаться как в действии (прямой отказ), так и в бездействии (молчание). При этом важное значение имеет сама обстановка совершения преступления, его время и место. Так, время совершения преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, всегда определяется процессуальным периодом расследования уголовного дела, по которому субъект является свидетелем, наличие процессуального срока расследования основного преступления обусловливает его субъектность в силу процессуального статуса. Место (обстановка) совершения преступления определяется местом производства следственного действия - местом составления протокола допроса свидетеля. Важной чертой обстановки совершения преступления является отсутствие у субъекта уважительной причины отказа от дачи показаний.
Субъективная сторона преступления представляет особый интерес для исследователя. Формально она выражена в прямом умысле - виновный сознает, что отказывается от дачи показаний без уважительной причины, и желает этого [1, с. 63]. Однако скрываемый за данным умыслом мотив преступного поведения может быть различным. Изучение вступивших в силу обвинительных приговоров судов о преступлениях, предусмотренных ст. 308 УК РФ, показало, что наиболее распространенными мотивами явились прямое желание скрыть обстоятельства, имеющие значение для расследования данного уголовного дела*, ложно понятые чувства товарищества и солидарности с обвиняемым, нежелание содействовать органам предварительного следствия и суда, стремление помочь обвиняемому уйти от
* Уголовное дело N 1-54/2015 // Архив судебного участка Комсомольского судебного района Ивановской области // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: сайт. 11К1_: http://sudact.ru
ответственности**, наличие сложившихся на протяжении длительного времени близких взаимоотношений с обвиняемым, не являющихся официально родственными связями***, и т.д.
Кроме того, необходимо отметить такую составляющую проблемы уклонения свидетелей от дачи показаний, как свидетельский иммунитет - особый правовой статус определенных групп лиц, освобождающий их от обязанности давать показания в качестве свидетелей [7, с. 184], который бывает императивным (касается лиц, указанных в ч. 3 ст. 56 УПК РФ) и диспо-зитивным (для лиц, указанных в п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ) [8]. Последняя форма свидетельского иммунитета представляет особый интерес как вызывающая наибольшее количество разногласий при толковании.
Наличие свидетельского иммунитета не является особенностью лишь отечественного процессуального права. В сравнении с уголовно-процессуальным законодательством зарубежных стран отечественный статус свидетеля представляется более строгим. Так, параграф 52 УПК ФРГ**** предусматривает значительно больший круг лиц, имеющих право не давать свидетельские показания по «личным причинам». К таковым относятся лица, обрученные с обвиняемым, бывшие супруги, брак с которыми расторгнут, сожитель обвиняемого (в том числе если сожительства более не существует), лицо, состоявшее ранее в свойстве по прямой линии, или по боковой линии до третьей ступени, или в свойстве до второй ступени. Согласно параграфам 55-56 свидетель может отказаться от дачи показаний по тем вопросам, ответы на которые создают для него или его родственников угрозу преследования за преступление или нарушение общественного порядка. Но сделать это он может, только если докажет наличие угрозы. Впрочем, для «доказательства» достаточным является заверение под присягой.
** Уголовное дело N 1-21/2014 // Архив Якутского судебного участка N 44 (Республика Саха (Якутия) // Там же.
*** Уголовное дело N 1-19/2015 // Архив судебного участка N 10 г. Энгельса (Саратовской области) // Там же.
**** Принят в 1897 г. (прим. автора).
Такой либеральный подход к определению круга субъектов свидетельского иммунитета компенсируется весьма суровым механизмом принуждения свидетелей, не обладающих правом иммунитета, к ответственности за отказ свидетеля от дачи показаний. УПК ФРГ предусматривает своеобразный инструмент процессуального принуждения к даче правдивых показаний. Например, параграф 70 предполагает возможность применения в отношении свидетеля, безосновательно отказывающегося от дачи показаний, ареста на срок, не превышающий срока судебного производства, но не более 6 месяцев [9, с. 113, 121].
В российском уголовном и уголовно-процессуальном праве имеется проблема неопределенности поля действия диспо-зитивного свидетельского иммунитета. Существует потребность в разъяснении соотношения норм ст. 308 УК РФ и положений ст. 51 Конституции Российской Федерации, отделения в конкретной ситуации реальных оснований применения ст. 51 Конституции Российской Федерации от мнимых, когда свидетель добросовестно заблуждается относительно наличия у него таких оснований, и ложных, когда свидетель имеет преступный умысел на уклонение от своей обязанности давать показания.
Безусловно, Конституция Российской Федерации обладает абсолютным приоритетом в случае конкуренции с УПК РФ. Однако, если содержание параграфов 55-57 УПК ФРГ прямо указывает на право свидетеля оказаться от дачи показаний в случаях, когда он полагает, что эти показания создают угрозу именно уголовного преследования в отношении его [9, с. 113], то формулировка, закрепленная в российском законодательстве, менее определенная.
Помимо этого, в указанных выше параграфах УПК ФРГ установлена обязанность свидетеля в случае обращения к праву диспозитивного иммунитета доказать обоснованность подобного опасения, что говорит о презумпции отсутствия права свидетеля на отказ от дачи показаний или, иначе говоря, о его обязанности давать правдивые показания в случае, если он не докажет наличие оснований для отказа. Такая формулировка процессуального статуса свидетеля значительно упрощает правовую оценку правоприменителем обоснованно-
сти отказа свидетеля от дачи показаний. Справедливости ради следует отметить, что согласно параграфу 56 УПК ФРГ достаточным обоснованием наличия оснований для отказа от дачи показаний является заверение свидетеля под присягой (нарушение присяги, в свою очередь, уже является преступлением). Российское законодательство в данном вопросе также является менее определенным.
Следует заметить, что проблема неопределенности заложена самой формулировкой действия свидетеля, указанного в п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ, так как она предусматривает свидетельствование именно «против», а не «в отношении». Исходя из этого можно сделать вывод, что во всех случаях, когда показания свидетеля даются не «против», а «в отношении» себя либо близких, круг которых определен в п. 4 ст. 5 УПК РФ, свидетель правом отказа не наделен и обязан давать показания.
Такая редакция статьи порождает, как представляется, проблему, которую можно сформулировать посредством двух основных вопросов:
1) должен ли свидетель, пользующийся правом отказа от дачи показаний, предусмотренным п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ, обосновывать наличие в его показаниях обстоятельств, которые могут быть расценены в суде как данные «против» обвиняемого либо как направленные «против» самого свидетеля?
2) каким образом необходимо оценивать «объективную угрозу» интересам самого свидетеля либо лица, в отношении которого он дает показания?
Что касается первого вопроса, то следует заметить, что свидетельский иммунитет предоставляется не безусловно. Соответственно, положение п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ не должно становиться предметом злоупотребления со стороны недобросовестного свидетеля и быть основанием для его освобождения от соответствующей уголовной ответственности при наличии одного лишь формального заявления о том, что отказ от дачи показаний вызван опасением за интересы свидетеля либо его близких [2, с. 56]. Данный довод подтверждается также судебной практикой. Например, Р. осужден приговором судьи мирового суда Ленинского района
г. Барнаула. Судом установлено, что подсудимый, являясь свидетелем по уголовному делу, не имея оснований, предусмотренных ст. 51 Конституции Российской Федерации, демонстрируя нежелание выполнить процессуальную обязанность свидетеля, умышленно отказался от дачи показаний, необоснованно сославшись на ст. 51 Конституции Российской Федерации, о чем собственноручно расписался в протоколе допроса свидетеля*.
По вопросу оценки объективной угрозы интересам свидетеля либо его близких, которую можно толковать как результат показаний, данных свидетелем «против» себя либо близких, в науке единое мнение не сложилось. Например, Ю.А. Цветков полагает, что законодатель, предусмотрев право не свидетельствовать против себя либо близких, распространяет его не только на случаи, когда результатом свидетельства может служить привлечение лица, в отношении которого даются показания, к уголовной ответственности, но также на все случаи, когда подобное свидетельство противоречит любым интересам личности, включая имущественные. Автор приходит к такому выводу, проведя аналогию с понятием свидетельского иммунитета из гражданского судопроизводства (ч. 4 ст. 69 ГПК РФ) [2, с. 56].
С данным утверждением сложно согласиться, ведь, как известно, любая аналогия ложна [10, с. 213]. На наш взгляд, цель уголовного процесса и права на защиту заключается не в том, чтобы дать возможность виновному избежать уголовной ответственности, а в исключении возможности осуждения невиновного. Нельзя считать охраняемым законом интересом желание преступника избежать уголовной ответственности, как и желание свидетеля помочь преступнику в этом. Охраняется лишь законный интерес лица на защиту от незаконного привлечения к уголовной ответственности.
При этом, как справедливо отмечает В.В. Сероштан, уголовное производство имеет своим назначением прежде всего
* Уголовное дело N 1-20/2017 // Архив судебного участка N 7 Ленинского района г. Барнаула (Алтайского края) // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: сайт. URL: http://sudact.ru
защиту прав и законных интересов потерпевших согласно п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ [11, с. 22]. Это подтверждает принцип защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения и осуждения, закрепленный в п. 2 ч. 1 той же статьи.
Более того, сообщение свидетелем сведений, которые даже могут указывать на совершение им самим преступления и служить основанием для начала уголовного преследования уже в отношении самого свидетеля, по сути, не являются показаниями, данными «против». Во-первых, как отмечалось выше, уклонение от справедливой уголовной ответственности не может считаться охраняемым законом интересом. Во-вторых, показания, данные лицом в статусе свидетеля, не несут для него правовых последствий, так как в случае дальнейшего привлечения его самого к уголовной ответственности, согласно положениям ст. 75 УПК РФ, показания подозреваемого, обвиняемого, данные ранее в отсутствие защитника, относятся к недопустимым. К этому случаю относятся и показания, данные в качестве свидетеля [12, с. 590]. М.С. Бурсакова отмечает, что недопустимыми являются показания будущего обвиняемого, данные в качестве свидетеля, если согласно материалам уголовного дела у следователя уже имелись основания для предъявления ему обвинения [13, с. 129]. В соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».
Из этого следует, что законодатель данными средствами в достаточной мере обеспечил надлежащую правовую защиту свидетеля от незаконного и необоснованного привлечения к уголовной ответственности, а дальнейшее усиление возможностей для отказа от показаний уже не служит целям защиты личности, а лишь причиняет серьезный вред интересам предварительного расследования, препятствует правильному рассмотрению уголовных и гражданских дел в суде, что и определяет общественную опасность преступного деяния, связанного с отказом свидетеля от дачи показаний, и обусловливает смысл установления данного уголовно-правового запрета [1, с. 61]. В связи
с этим полагаем, что мотив защиты лица от необоснованной репрессии при установлении свидетельского иммунитета является ошибочным.
При рассмотрении настоящего вопроса не затрагивался морально-этический аспект права свидетеля на отказ от дачи показаний в отношении своих близких, так как данная составляющая слабо поддается изучению в рамках уголовно-правового поля, является дискуссионной и должна решаться с философско-психо-логической точки зрения. В связи с этим возможно выразить лишь субъективное мнение о приоритете общественных отношений перед индивидуальными. Как представляется, данная расстановка приоритетов обусловлена интересами публичного права (к каковому, безусловно, относится уголовное законодательство). Также при рассмотрении этических вопросов защиты прав личности редко учитывается главная задача уголовного закона - защита нарушенных прав потерпевшего, права на справедливое возмездие, возмещение ущерба. Данный мотив является важнейшим, выражающим саму суть уголовного преследования, и он не должен подменяться неопределенными доводами о гипотетической возможности нарушения прав преступника. Уголовное право является составной частью механизма реализации репрессивной функции государ-
ства, цель которой - именно защита прав личности.
В заключение можно сделать вывод о том, что существующие в настоящее время в УК РФ и УПК РФ формулировки относительно формы и содержания свидетельского иммунитета не отражают потребности современного уголовного процесса в механизме сбора и закрепления доказательств по уголовному делу.
Для решения указанной проблемы необходимо законодательное возложение на свидетеля при использовании дис-позитивного свидетельского иммунитета обязанности обоснования отказа от дачи показаний. При этом не может считаться уважительным основанием вероятность начала уголовного преследования в отношении свидетеля либо его близких в результате дачи показаний. С точки зрения уголовно-правовой конструкции предлагаем обязательной составляющей объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 308 УК РФ, считать особую обстановку, выражающуюся в наличии возбужденного ранее уголовного дела в отношении иного лица, наличие на момент допроса свидетеля процессуального срока. Данный фактор обусловливает субъект-ность свидетеля как участника уголовного процесса, на которого законодательно возложена обязанность давать правдивые показания.
Список литературы
1. Метельский П.С. Уголовно-правовая характеристика отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (статья 308 УК РФ) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Право. 2013. Т. 9. Вып. 1. С. 61-65.
2. Цветков Ю.А. Уголовно-правовые последствия отказа от дачи показаний и невыполнения иных процессуальных обязанностей // Вестник Академии Следственного комитета Российской Федерации. 2017. N 1. С. 54-56.
3. Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005. 491 с.
4. Дворянсков И.В. Преступления, нарушающие процессуальные условия получения доказательств // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2003 N 3. С. 226-245.
5. Кузнецов В.М. Уголовная ответственность за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. 21 с.
6. Гончаров Д.Ю. Ответственность за отказ от дачи показаний // Журнал российского права. 2002. N 6. С. 25-28.
7. Хромых Ю.В. Понятие и виды свидетельского иммунитета // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2015. N 1. С. 182-188.
8. Исаенков А.А. Институт свидетельского иммунитета в доказательственном праве // Вестник Тамбовского государственного университета. 2016. N 1 (5). С. 19-22.
9. Головненков П., Спица Н. Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германия: Научно-практический комментарий и перевод текста закона. Потсдам, 2012. 408 с. URL: https://publishup.uni-potsdam.de (дата обращения: 16 янв. 2019 г.).
10. Латынь для всех / под ред. Е.М. Иванова. СПб.: Астрель, 2012. 512 с.
11. Сероштан В.В. Порядок оглашения в суде показаний потерпевшего и свидетеля // Российская юстиция. 2003. N 1. С. 19-23.
12. Подосинникова Л.А. Показания на предварительном следствии свидетеля, ставшего в последующем обвиняемым. Допустимое ли это доказательство? // Актуальные проблемы российского права. 2007. N 1. С. 588-593.
13. Бурсакова М.С. Показания подсудимого в судебном следствии // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): материалы междунар. науч.-практ. конф., г. Екатеринбург, 27-28 января 2005 г.: в 2 ч. Ч. 1. Екатеринбург, 2005. С. 124-130.
References
1. Metel'skiy P.S. Ugolovno-pravovaya harakteristika otkaza svidetelya ili poterpevshego ot dachi pokazaniy (stat'ya 308 UK RF) [Criminal-legal characteristics of the refusal of a witness or a victim from testifying (article 308 of the Criminal Code of the Russian Federation)]. Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Pravo
- Bulletin of Novosibirsk State University. Series: Right, 2013, vol. 9, issue 1, pp. 61-65.
2. Tsvetkov Yu.A. Ugolovno-pravovye posledstviya otkaza ot dachi pokazaniy i nevypolneniya inyh protsessual'nyh obyazannostey [Criminal law consequences of refusing to testify and failure to comply with other procedural duties]. Vestnik Akademii Sledstvennogo komiteta Rossiyskoy Federatsii - Bulletin of the Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, 2017, no. 1, pp. 54-56.
3. Gorelik A.S., Lobanova L.V. Prestupleniya protiv pravosudiya [Crimes against justice]. St. Petersburg, Yuridicheskiy tsentr Press Publ., 2005. 491 p.
4. Dvoryanskov I.V. Prestupleniya, narushayushchie protsessual'nye usloviya polucheniya dokazatel'stv [Crimes that violate the procedural conditions for obtaining evidence]."Chernye dyry"v Rossiyskom zakonodatel'stve
- "Black holes" in the Russian legislation, 2003, no. 3, pp. 226-245.
5. Kuznetsov V.M. Ugolovnaya otvetstvennost' za otkaz svidetelya ili poterpevshego ot dachi pokazaniy. Avtoref. Kand. Diss. [Criminal liability for a witness or victim refusing to testify. Autoabstract Cand. Diss.]. Moscow, 2004. 21 p.
6. Goncharov D.Yu. Otvetstvennost'za otkaz ot dachi pokazaniy [Responsibility for refusing to testify]. Zhurnal rossiyskogo prava - Journal of Russian law, 2002, no. 6, pp. 25-28.
7. Hromyh Yu.V. Ponyatie i vidy svidetel'skogo immuniteta [The concept and types of evidence of immunity]. Sibirskie ugolovno-protsessual'nye i kriminalisticheskie chteniya - Siberian criminal procedure and forensic reading, 2015, no. 1, pp. 182-188.
8. Isaenkov A.A. Institut svidetel'skogo immuniteta v dokazatel'stvennom prave [Institute of Evidence of Immunity in Evidentiary Law]. Vestnik Tambovskogo gosudarstvennogo universiteta - Bulletin of Tambov State University, 2016, no. 1 (5), pp. 19-22.
9. Golovnenkov P., Spitsa N. Ugolovno-protsessual'niy kodeks Federativnoy Respubliki Germaniya. Nauchno-prakticheskiy kommentariy i perevod teksta zakona [Criminal Procedure Code of the Federal Republic of Germany: Scientific and practical commentary and translation of the text of the law]. Potsdam, 2012. 408 p. Available at: https://publishup.uni-potsdam.de (Accessed January 16, 2019).
10. Latyn' dlya vseh [Latin for all]. St. Petersburg, Astrel' Publ., 2012. 512 p.
11. SeroshtanV.V. Poryadok oglasheniya v sude pokazaniy poterpevshego i svidetelya [Order of announcement in court of the testimony of the victim and witness]. Rossiyskaya yustitsiya - Russian justice, 2003, no. 1, pp. 19-23.
12. Podosinnikova L.A. Pokazaniya na predvaritel'nom sledstvii svidetelya, stavshego v posleduyushchem obvinyaemym. Dopustimoe li eto dokazatel'stvo? [Indications on the preliminary investigation of the witness who later became the accused. Is this a valid evidence?]. Aktual'nye problemy rossiyskogo prava - Actual problems of Russian law, 2007, no. 1, pp. 588-593.
13. Bursakova M.S. Pokazaniya podsudimogo v sudebnom sledstvii [The testimony of the defendant in the judicial investigation]. Pyat'desyat let kafedre ugolovnogo protsessa UrGYuA (SYuI) [Fifty years of the Chair of Criminal Procedure of the USLA (SUI). In 2 parts. Part 1]. Ekaterinburg, 2005. Pp. 124-130.
