CC BY
13
Научная статья
УДК 343.1
Злоупотребление правом в уголовном судопроизводстве: понятие, содержание, признаки
Никулина Александра Владимировна1, Сергеев Андрей Борисович 2
1 2 Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
1 uptotheair96@gmail.com
2 Sergeev_ab@bk.ru
Аннотация. В настоящее время отсутствует единая теоретическая база, которая бы давала ясное представление о содержании категории «злоупотребление правом», исключала противоречивость содержания, обеспечивала бы единую практику ее использования в конкретных юридических делах.
Основным методологическим средством исследования явился системно-структурный метод. Он позволил исследовать категорию в её системной целостности, установить структурный состав, более точно определить механизм реализации процессуальных полномочий субъектов, обладающих государственно-властными полномочиями. В статье определяются составляющие понятия (злоупотребление правом) и устанавливается соотношение категорий «полномочия», «правомочия». Определяются обстоятельства, указывающие на степень (существенность) вреда от злоупотребления правом. Решаются задачи определения видов, форм проявления злоупотребления правом, выработки критериев их разграничения. Формулируются выводы, рекомендации, имеющие теоретическую и практическую значимость, содержащие элементы новизны.
Ключевые слова: злоупотребление правом, правомочия, существенный вред
Для цитирования: Никулина А. В., Сергеев А. Б. Злоупотребление правом в уголовном судопроизводстве: понятие, содержание, признаки // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2022. № 1. С. 40-46.
Original article
Abuse of law in criminal proceedings: concept, content, signs
Nikulina Alexandra V. 1, Sergeev Andrey B. 2
1 2 Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia
1 uptotheair96@gmail.com
2 Sergeev_ab@bk.ru
Abstract. At the present time there is no unified theoretical framework that would give a clear idea of the content of the category «abuse of law», exclude the inconsistency of the content, would provide a unified practice of its use in specific legal cases.
The main methodological means of research was the system-structural method. It allowed us to examine the category in its systemic integrity, to establish its structural composition, to more accurately determine the mechanism for the implementation of the procedural powers of subjects with state authority. The article defines the abuse of rights included in the concept and establishes the ratio of the categories of «powers», «powers». The circumstances indicating the degree (materiality) of harm from abuse of law are determined. The tasks of determining the types and forms of abuse of law, developing criteria for their differentiation are being solved. Conclusions and recommendations are formulated that have theoretical and practical significance and contain elements of novelty.
Keywords: abuse of rights, entitlements, substantial harm
For citation: Nikulina A. V., Sergeev A. B. Abuse of law in criminal proceedings: concept, content, signs // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 1. P. 40-46.
© Никулина А. В., Сергеев А. Б., 2022
В теории уголовно-правовых отраслей (уголовного и уголовно-процессуального права) продолжает сохраняться требующая разрешения научная проблема института злоупотребления правом. Вызвана она нерешённостью вопроса отграничения злоупотребления правом должностными лицами от злоупотребления правом лицами, не обладающими государственно-властными полномочиями. Практическая значимость решения этой проблемы становится очевидной: а) когда возникает необходимость определить характер и вид наступивших негативных последствий вследствие злоупотребления правом участниками уголовного процесса, б) при решении вопроса об ответственности лица за допущенное злоупотребление правом.
В перечне задач, решение которых предопределяет решение названной проблемы, находится до настоящего времени остающийся без ясного ответа вопрос: корректно ли считать, что должностные лица злоупотребляют именно правами, а не должностными полномочиями в уголовном процессе? Названному направлению научной деятельности уделяет внимание широкий круг исследователей. О. А. Кожевников, А. И. Куртяк исследуют вопросы полномочий прокурора при осуществлении надзора за оперативно-розыскной деятельностью с позиции их оптимальности и исключения ситуаций, когда надзор приведёт в ограничению возможностей оперативных служб, направленных на обеспечение интересов государства [1, с. 58-63; 2, с.152-157], А. Б. Диваев, рассматривает комплекс вопросов злоупотребления правом субъектами расследования; соотношение категорий «правомерное поведение», «правонарушение», «злоупотребление». О. И. Даровских исследует критерии их (категорий) разграничения; обращает внимание на отсутствие закрепления в праве названной категории, выявляет причины такого положения, в том числе сохраняющую неопределённость правовых норм, возможность их различного толкования [3].
Отдельные исследователи для более глубокого уяснения отличий в видах злоупотреблений (злоупотребление правом и злоупотребление должностными полномочиями) приводят следующий пример-аргументацию. Так как должностное лицо участвует в судопроизводстве в рамках должностных обязанностей, то и «права» у него те, которые принадлежат ему в соответствии с его статусом, их даже нельзя назвать правами, а только полномочиями. Но если данное лицо будет выступать в суде в другом статусе (к примеру, гражданский ответчик), оно пользуется правами лица, участвующего в уголовном деле. На основе данного суждения формулируется вывод: таким образом, при злоупотреблении правом четко видно, в каких случаях происходит злоупотребление правом, а в каких - злоупотребление должностными полномочиями.
Изложенное приводит к выводу: в настоящий период отсутствует единая теоретическая база, которая бы давала ясное представление о содержании на-
званных категорий, исключала противоречивость их содержания, обеспечивала бы единую практику их использования в конкретных юридических делах.
Разрешение проблем, вызванных пробелами в знаниях о злоупотреблении правом в уголовном судопроизводстве, лежит в плоскости последовательного решения задач. Такими задачами являются:
- выработка понимания содержания категории злоупотребление правом;
- определение видов, форм проявления названной категории;
- выработка критериев их разграничения.
В свою очередь, эффективное решение этих задач во многом зависит от правильного формирования методологической основы исследования (средств получения информации о фактах проявления злоупотребления процессуальными правами участников судопроизводства; средств их интерпретации, обработки); приёмов анализа, синтеза, обобщения, формулирования выводов, предложений, рекомендаций. В данном исследовании использовался системно-структурный метод изучения категории в её системной целостности на основе следующих положений теории права.
В теории права правовой статус субъекта права классифицирован на виды: общий, специальный и индивидуальный.
Общий правовой статус раскрывается через категории:
1) «субъективное право» лица - законом установленная мера возможного поведения в направлении реализации личного (законного) интереса (общедозволительный тип правового регулирования). Элементный состав права определяют:
а) право пользования, то есть право на собственные действия по достижению законного интереса;
б) право требования, то есть право на исполнение своих обязанностей другой стороной правоотношений;
в) право притязания, то есть право обратиться в компетентный орган (к должностному государственному лицу за защитой в ситуации нарушения своего права) [4].
2) «юридические обязанности» лица - законом определённая мера должного (требуемого государством) поведения в интересах общества. Недостаточная точность соблюдения лицом (субъектом права) этой меры (несоответствие ей) подразумевает принуждение лица к точному следованию юридическим предписаниям1.
1 Так, на свидетеля возложена обязанность - по вызову являться к следователю (ч. 6 ст. 56). На выполнение этой обязанности (должного поведения) влечет применение к нему государственно-властного принуждения - привода (принудительного доставления, ч. 1 ст. 113 УПК РФ). Субъективное право свидетеля - вольность выбора сообщить сведения в отношении себя, супруга и других близких лиц или отказаться от реализации этого права и др.
Специальный статус субъекта права юристами воспринимается как «должностной» статус лица, государственного служащего, осуществляющего профессиональную служебную деятельность на должностях государственной службы Российской Федерации [5]. В уголовном судопроизводстве должностной (специальный) статус лица определяется наличием у него (лица) государственно-властных полномочий [6, с. 81-86]. Именно полномочия государственно-властного (публичного) характера отличают должностной (специальный) статус от общего правового статуса (наличие субъективных прав и юридических обязанностей), являются дополнительной характеристикой (признаком) субъекта права. Названное обстоятельство позволяет Н. С. Железняку, Н. Ю. Тетеряткиной, Ю. В. Леонтьевой отстаивать мнение, что категория «полномочие» имеет собственное содержание. Это содержание определяет «промежуточное» положение - между субъективными правами и юридическими обязанностями (С. 100) [7, с. 99-104]. Указанные авторы обращают внимание на то, что собственное содержание не исключает, а наоборот, подразумевает отдельные признаки общего статуса.
С данным суждением можно согласиться. Специфика субъективного права должностного лица заключается в двух видах возможностей. Первый вид заключается в перечне возможных действий (по своему субъективному усмотрению) выбрать то, которое: а) определено законом, б) наиболее эффективно позволяет реализовать интерес государственный. Второй вид касается возможности (по своему субъективному усмотрению) с учётом складывающейся правовой ситуации выбрать способ (форму) и порядок применения (воздержания от применения) публичной (государственной) власти.
Отличия статуса государственного служащего от статуса лица, не являющегося представителем государственной службы, в более обобщенном виде можно представить в следующем.
1. В части реализации субъективных прав государственным служащим отличия заключаются:
а) в направленности своего права - действует в интересах общества, государства,
б) в средствах реализации права - право использовать средства публичной власти.
2. В части реализации юридических обязанностей государственным служащим отличия заключаются в объекте воздействия - субъекты права, не наделённые властными полномочиями и недобросовестно выполняющие свои юридические обязанности. Юридические обязанности субъекта права-должност-ного лица заключаются в требовании применить предоставленные властные полномочия к другим участникам правоотношений (не наделённым государственной властью), которые не выполнили свои предписанные как обязательные действия (выполнили не в полной мере; умышленно или по халатности и пр.).
Если определять соотношение категории «полномочия» и категории «правомочия», то изложенные
выше суждения позволяет сформулировать более общий вывод: «полномочия» и «правомочия» - это не совпадающие полностью понятия. Их отождествление (синонимизирование) будет означать ошибку по следующим причинам:
1) правомочиями обладают обе категории участников правоотношений (должностные и иные лица). Правомочия принадлежат как лицу, не наделённому властными полномочиями (наличие права, например, требовать обеспечить ему законом закреплённые права), так и государственному служащему (право использовать свои властные полномочия в рамках, предоставленных законом).
Содержание пункта первого можно положить в обоснование следующего утверждения:
2) правомочия - это элемент субъективного права лиц обеих категорий (обладающих властными полномочиями и не обладающих властными полномочиями).
Изложенное не противоречит, более того, согласуется с мнением специалистов: «Полномочие - это предусмотренная законом возможность должностного лица применять публичную власть либо действовать иным образом для исполнения своей юридической обязанности в интересах общества, государства» [7, с. 99-104].
В уголовном процессе представителями публичной власти являются следователь, дознаватель, их руководители, прокурор, суд [8, с. 8-12]. Каждому участнику определено свое направление в отправлении правосудия - обвинение, обвинительно-надзорная деятельность, разрешение уголовного дела. Являясь представителем публичной власти, каждый субъект права обладает установленным уголовно-процессуальным законом правовым статусом (ст. 29, 37-41 УПК РФ). Правовую специфику каждому статусу (субъектам публичной власти) придают только им принадлежащие:
а) целевая направленность их процессуальной деятельности (обвинение, надзор, разрешение уголовного дела), закрепившей публичные интересы государства в сфере уголовно-процессуального права;
б) правовые средства решения задач раскрытия и расследования преступления - следственные и иные процессуальные действия;
в) процессуальные средства организации и обеспечения расследования - меры уголовно-процессуального принуждения.
Как представляется, логическая последовательность наших суждений позволяют сформулировать утверждение: предоставление должностным лицам правоотношений: особых правовых средств решения публичных задач и возможность использовать эти средства в организации и управлении обществом охватываются понятием (образуют) «полномочия» субъектов, обладающих государственно-властными полномочиями. Одна же возможность применения этих средств (при наличии соответствующих основания и условий) охватывается категорией «правомочия».
В предметном «преломлении» к правовой сфере уголовного судопроизводства определение процессуальных полномочий субъектов расследования предлагаем формулировать следующим образом: процессуальные полномочия субъектов расследования (следователя, дознавателя, их руководителей), прокурора, суда формируют (образуют) закреплённая законом система процессуальных средств расследования преступления, средств организации (упорядочения) уголовно-процессуальных отношений по разрешению уголовно-правового конфликта, а также правомочия использовать эти средства в целях обеспечения частного и публичного интересов, определяющих назначение уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ) [9]. Объединённая в динамике реализация должностными лицами своих правомочий по использованию предусмотренных законом процессуальных средств по обнаружению, раскрытию, расследованию и разрешению уголовного дела характеризуется правовой категорией «механизм реализации процессуальных полномочий» субъектами.
Осуществлённый методологический подход позволяет дать более правильный ответ на вопрос, могут ли должностные лица злоупотреблять именно правами, а не должностными полномочиями в уголовном процессе.
А. Б. Диваев в своей научной работе излагает свою позицию по вопросу различия между «злоупотреблением правом» и «злоупотреблением должностными полномочиями», приводя следующие доводы. Он рассуждает так: «во-первых, в отличие от субъективного права, полномочие не подразумевает свободы воли носителя права при его использовании. Полномочием нельзя распорядиться по своему желанию. Это обстоятельство связано с публично-правовым характером должностных полномочий, которым его носитель не только вправе, но и обязан воспользоваться при наличии предусмотренных законом оснований для этого. По сути, полномочие - это и право, и обязанность одновременно».
Если соотнести данное высказывание с уголовно-процессуальной сферой правоотношений, то высказывание следует оценить как не вполне соответствующее действительности. В качестве аргумента-опровержения озвученной А. Б. Диваевым позиции достаточно проанализировать субъективное право такого участника уголовного процесса, не наделенного властными функциями, как, например, свидетеля. Не сложно обнаружить, что его «свобода воли» как носителя права ограничена этим же правом (как и у должностного лица). В соответствие с п. 1 ч. 6 ст. 56 УПК РФ лицо (свидетель) имеет право не свидетельствовать против себя самого, близких лиц и родственников. «Свобода воли» (свидетельствовать - не свидетельствовать) существенно ограничена перечнем лиц, в отношении которых у свидетеля есть право выбора. Сказанное относится к супругу, супруге, родителям, детям, усыновителям, усыновленным, родным братьям и сестрам, дедушке, бабушке, вну-
кам. В отношении других лиц свидетелю закон не предоставляет такую «свободу воли». Названный пример и другие подобные опровергают утверждение, что только должностному лицу свойственно «и право, и обязанность одновременно».
Также вызывает сомнение в правильности следующее выражение исследователя: «Полномочием нельзя распорядиться по своему желанию». выше Изложенное выше положение, что отличие субъективного права должностного лица от права иного участника правоотношений отличается только специфическими правовыми средствами реализации права должностным лицом. В уголовном судопроизводстве к таковым среди остальных отнесены, например, меры пресечения. Чтобы обеспечить достижение благополучного завершения расследования с учётом складывающихся следственных ситуаций следователю (как субъекту правоотношений) предоставлено право самому выбрать одну из мер, перечисленных законом: подписку о невыезде, залог, поручительство и пр.
Названные примеры подтверждают, что в уголовном судопроизводстве субъективными правами и юридическими обязанностями обладают оба вида субъектов (владеющие властными полномочиями и властными полномочиями не владеющие). Отличие в правовой природе обуславливает принадлежность к государственным органам.
Изложенное позволяет говорить о некорректности следующего вопроса: могут ли должностные лица злоупотреблять именно правами, а не должностными полномочиями в уголовном процессе? Злоупотребление должностными полномочиями есть не что иное, как злоупотребление должностным субъектом субъективным правом, законом ему предоставленным. Субъективные полномочия и субъективные права отличаются только указанными выше статусными различиями лиц - их носителей.
Сформулированная нами правовая позиция не позволяет признать точными суждения:
- «полномочие у должностного лица - это сочетание права и обязанности, то есть оно не может называться ни правом, ни обязанностью»,
- «злоупотребление полномочием - это всегда нарушение предписанной законом обязанности».
С позиции точности, чтобы оценить последнее утверждение, нужно яснее понимать содержание категории «злоупотребление полномочиями (правами)».
Злоупотребление правами субъектами - не представителями государства (должностными лицами) Верховный Суд Российской Федерации оценивает таким критерием, как «причинение ущерба интересам других участников процесса» (п. 18). Если субъект права применяет закреплённое за ним право, реализация этого права приводит (является причиной) к нарушению субъективного права другого участника, то в таком случае, указывает Суд, имеет место злоупотребление правом. Верховный Суд такое положение назвал «недобросовестным использованием этих правомочий» (там же). Названный критерий следует
признать точным в отграничении добросовестного пользования субъектом правом от недобросовестного. Недобросовестное применение права в конкретной правовой ситуации позволяет суду не признавать такое право, считать его ничтожным для данного случая (п. 18) [10].
С учётом позиции Верховного Суда можно отметить в двух моментах допущенную неточность определения «злоупотребления правом», сформулированного А. Б. Диваевым. «Злоупотребление правом» он определяет как «вид правового поведения участника уголовного судопроизводства, не обладающего властными полномочиями, состоящий в использовании предоставленных ему законом процессуальных возможностей (прав в целях реализации его незаконного интереса)...». Первая неточность заключается в ошибочном утверждении, что целью реализации процессуальных возможностей (прав) является незаконный интерес. В действительности интерес законный, т. е. предусмотренный законом (или ему не противоречащий). Во- вторых, это касается использования процессуальных возможностей в ущерб интересам других участников. В названном случае «процессуальные возможности» теряют качество права, становятся ничтожными.
Злоупотребление правом субъектом - носителем государственно- властных полномочий и субъектом, таковым не являющимся, при всем своем совпадении по вредоносности (ограничение прав и законных интересов других участников судопроизводства) имеет существенные различия. Различия проявляются при оценке наносимого тем или иным субъектом злоупотреблением права вреда. При злоупотреблении правом субъектом, представляющим государственный (публичный) интерес в уголовном процессе, вред наносится более существенный, чем если злоупотребление правом осуществляет лицо, не обладающее должностными полномочиями. Существенность вреда от злоупотребления правом лиц, обладающих государственно-властными полномочиями образуют три направления его проявления. Вред наносится:
- непосредственно участникам процесса, отстаивающим свои интересы на основе закона, но не получающим желаемого результата по причине использования «во зло» [11] правомерного (входят в его компетенцию) применения права, но в целях, противоречащих задачам уголовного судопроизводства;
- процессуальной деятельности органов досудебного производства: следствия, дознания, прокуратуры, обеспечивающих реализацию целей и задач правосудия;
- в целом реализации судебной власти, функции отправления правосудия [12].
Следует согласиться, что:
-злоупотребление полномочием - это всегда нарушение предписанной законом обязанности, а следовательно, правонарушение,
- злоупотребить субъективным правом лицом, не наделённым государственно-властными полно-
мочиями, возможно, исключительно в форме активного поведения носителя права. Если право им не используется, то и злоупотребление невозможно» [13, с. 35-42].
В рамках методологического подхода к исследованию поднятых проблем и поставленных задач можно отнести как содержащие элементы новизны, имеющие теоретическую и практическую значимость, следующие результаты.
1. Уточнённые типичные отличия статуса государственного служащего от статуса лица, не являющегося носителем государственной службы - в части реализации субъективных прав.
2. Установленное содержание и соотношение категории «полномочия» и категории «правомочия». Аргументированно утверждение: правомочия-это элемент субъективного права лиц обеих категорий (обладающих властными полномочиями и не обладающих властными полномочиями).
3. Выявленная правовая специфика уголовно-процессуального статуса субъекта публичной власти: а) целевая направленность его процессуальной деятельности (обвинение, надзор, разрешение уголовного дела), закрепившей публичные интересы государства в сфере уголовно-процессуального права; б) правовые средства решения задач раскрытия и расследования преступления - следственные и иные процессуальные действия; в) процессуальные средства организации и обеспечения расследования -меры уголовно-процессуального принуждения.
4. Представленное авторское понятие «полномочия субъектов, обладающих государственно-властными полномочиями».
Полномочия образуют предоставленные должностным лицам правоотношений особые правовые средства решения публичных задач и возможность использовать эти средства в организации и управлении обществом. Одна же возможность применения этих средств (при наличии соответствующих оснований и условий) охватывается категорией «правомочия».
5. Сформулированное определение «процессуальные полномочия субъектов расследования» (следователя, дознавателя, их руководителей), прокурора, суда.
Полномочия субъектов расследования формируют (образуют) закреплённая законом система процессуальных средств расследования преступления, средств организации (упорядочения) уголовно-процессуальных отношений по разрешению уголовно-правового конфликта, а также правомочия использовать эти средства в целях обеспечения частного и публичного интересов, определяющих назначение уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ).
6. Раскрытое понятие «механизм реализации процессуальных полномочий субъектами», обеспечивающими от имени государства достижение назначения уголовного судопроизводства как объединённая в динамике реализация должностными лицами своих
правомочий по использованию предусмотренных законом процессуальных средств по обнаружению, раскрытию, расследованию и разрешению уголовного дела.
7. Установленные обстоятельства, в своей совокупности определяющиеся как существенный вред от злоупотребления правом лиц, обладающих государственно-властными полномочиями. Такие обстоятельства образуются в результате причинения вреда: непосредственно участникам процесса, отстаивающим свои интересы на основе закона, но не получающим желаемого результата по причине использования «во зло» [11] правомерного (входят в его компетенцию) применения права, но в целях, противоречащих задачам уголовного судопроизводства.
Список источников
1. Кожевников О. А. Полномочия прокурора в надзоре за законностью оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс] // Вестник Кемеровского государственного университета. Серия: гуманитарные и общественные науки. 2018. № 3 С. 58-63. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp7ich36386050 (дата обращения: 12.11.2021).
2. Куртяк А. И. Исследование юридической категории «должностное лицо» как факто повышения качества норм права в оперативно-розыскной сфере [Электронный ресурс] // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России.
2019. № 3 (89). С. 152-157. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/issleCovanie-yuriCicheskiskoy-kategorii-Colzhnostnoe-litso-kak-faktor-povysheniya-kachestva-norm-prava-v-operativno-rozysknoy-sfere/viewer (дата обращения: 12.11. 2021).
3. Даровских О. И. К вопросу о признаках злоупотребления правом в уголовном судопроизвостве // Уголовная юстиция. 2017. № 10.
4. Цечоев В. К., Швандерова А. Р. Теория государства и права [Электронный ресурс]: учеб. Москва: Прометей, 2017. 330 с. URL: http://www.meCcollegelib. ru/book/ISBN9785906879202.html (дата обращения: 13.11.2021).
5. Федеральный закон от 27.07.2004 №79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (ред. от 11.06.2021) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 31. Ст. 3215.
6. Сергеев К. А., Сергеев А. Б., Числов А. И. Вопросы совершенствования уголовно-правовых средств противодействия криминальному рейдерству // Юридическая и правоохранительная практика. 2012. № 1 (19). С. 81-86.
7. Железняк Н. С., Тетеряткина Н. Ю., Леонтьева Ю. В. [Электронный ресурс] // Общество и право.
2020. № 1 (71). С. 99-104. https://cyberleninka.ru/ article/n/sootnoshenie-pravomochiy-i-polnomochiy-v-teorii-prava-i-operativno-rozysknoy-Ceyatelnosti/viewer (дата обращения: 12.11.2021).
8. Глухова Е. В., Сергеев А. Б. Законодательная регламентация использования результатов ОРМ в
уголовном судопроизводстве в соотношении с Европейскими установками законности их (ОРМ) проведения // Российский следователь. 2017. № 11. С. 8-12.
9. Захарова С. А., Сергеев А. Б. Дознание как форма расследования: правовое регулирование, тенденции развития. Челябинск: Челябинский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2008.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» // Российская газета. 2015. 10 июля.
11. Уголовный кодекс Российской Федерации: постатейный комментарий / под ред. Г. А. Есакова. 9-е изд., прераб. и доп. Москва: Проспект, 2021. 731 с.
12. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 4 т. / отв. ред. В. М. Лебедев. Москва: Юрайт, 2020. Том 4. 278 с.
13. Диваев А. Б. Злоупотребление правами участников судебного разбирательства уголовных дел в условиях состязательности // Уголовная юстиция. 2017. № 10. С. 35-42.
References
1. Kozhevnikov O. A. The powers of the prosecutor in overseeing the legality of operational-search activities [Electronic resource] // Bulletin of the Kemerovo State University. Series: humanities and social sciences. 2018. No. 3, pp. 58-63 // URL: https://www.elibrary.ru/item. asp?id=36386050 (date of access: 11/12/2021).
2. Kurtyak A. I. Study of the legal category "official" as a fact of improving the quality of legal norms in the operational-investigative sphere [Electronic resource] // Bulletin of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. No. 3 (89). pp. 152-157 // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ issledovanie-yuridicheskiskoy-kategorii-dolzhnostnoe-litso-kak-faktor-povysheniya-kachestva-norm-prava-v-operativno-rozysknoy-sfere/viewer (date of access : 12.11.2021).
3. Darovskikh OI To the question of signs of abuse of law in criminal proceedings // Criminal justice. 2017. No. 10.
4. Tsechoev V. K., Shvanderova A. R. Theory of state and law [Electronic resource]: textbook. Moscow: Prometheus, 2017. 330 p. URL: http://www.medcollegelib.ru/book/ ISBN9785906879202.html (date of access: 11/13/2021).
5. Federal Law of July 27, 2004 No. 79-FZ "On the State Civil Service of the Russian Federation" (as amended on June 11, 2021) // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2004. No. 31. Art. 3215.
6. Sergeev K. A., Sergeev A. B., Chislov A. I. Issues of improving criminal legal means of counteracting criminal raiding // Legal and Law Enforcement Practice. 2012. No. 1 (19). pp. 81-86.
7. Zheleznyak N. S., Teteryatkina N. Yu., Leontyeva Yu. V. [Electronic resource] // Society and Law. 2020. No. 1 (71). pp. 99-104. https://cyberleninka.ru/article/n/
sootnoshenie-pravomochiy-i-polnomochiy-v-teorii-prava-i-operativno-rozysknoy-deyatelnosti/viewer (date of access: 11/12/2021).
8. Glukhova E. V., Sergeev A. B. Legislative regulation of the use of the results of ORM in criminal proceedings in relation to the European regulations for the legality of their (ORM) conduct // Russian investigator. 2017. No. 11. P. 8-12.
9. Zakharova S. A., Sergeev A. B. Inquiry as a form of investigation: legal regulation, development trends. Chelyabinsk Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. Chelyabinsk, 2008.
10. Decree of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of June 30, 2015 No. 29 "On the practice of application by courts of legislation ensuring the right to defense in criminal proceedings" // Rossiyskaya Gazeta. 2015. July 10.
11. Criminal Code of the Russian Federation: article-by-article commentary / ed. G. A. Esakova. 9th ed., revised. and additional Moscow: Prospekt, 2021. 731 p.
12. Commentary on the Criminal Code of the Russian Federation: in 4 volumes. Volume 4. Special part. Sections X-XII (item-by-article) / rev. ed. V. M. Lebedev. Moscow: Yurayt, 2020. 278s.
13. Divaev A. B. Abuse of the rights of participants in the trial of criminal cases in a competitive environment // Criminal Justice. 2017. No. 10. P. 35-42.
Информация об авторах
Сергеев Андрей Борисович - доктор юридических наук, профессор
Information about the authors
Sergeev Andrey B. - Doctor of Law, Professor
Статья поступила в редакцию 17.11.2021; одобрена после рецензирования 10.01.2022; принята к публикации 24.03.2022.
The article was submitted 17.11.2021; approved after reviewing 10.01.2022; accepted for publication 24.03.2022.
