CC BY
19
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2019, Том 28, Экспресс-выпуск 1762: 1903-1912
Зимняя орнитофауна юго-западного Приморья
А.А.Назаренко
Второе издание. Первая публикация в 1963*
Несмотря на почти столетнюю историю изучения птиц Уссурийского края, зимний аспект здешней орнитофауны выяснен ещё недостаточно. Литературные данные (Черский 1915; Шульпин 1936; Дементьев, Гладков 1951-1954; Воробьёв 1954) очень разрозненны и имеют слишком общий характер; достаточно полно изучены зимующие птицы только в Судзухинском заповеднике (Белопольский 1948, 1950, 1955).
Наши наблюдения проводились в течение трёх зим (1959-1962 годы) главным образом на территории (и отчасти в окрестностях) заповедника «Кедровая падь» с кратковременными выездами в более северные (Горно-таёжная станция, окрестности города Арсеньева) и южные (Краскино, Хасан) районы. Таким образом, наблюдениями была охвачена территория протяжённостью около 300 км.
В итоге удалось выяснить видовой состав зимующих птиц, насчитывающий 76 видов (79 форм), проследить его изменения на протяжении трёх зимних сезонов, выяснить ландшафтные связи зимующей орнитофауны и возможные факторы, определяющие характер распространения отдельных видов на исследованной территории. Некоторые из этих данных являются вообще новыми. С них мы и начнём характеристику зимней орнитофауны.
Обыкновенная кряква Anas platyrhynchos. В небольшом числе встречается на незамерзающих участках рек на крайнем юге Приморья. Одиночный селезень наблюдался нами 22 декабря 1960 и 6 января 1961 на незамерзающей протоке в устье реки Кедровая. 8 февраля 1962 в пойме реки Адими на небольшом озерке с «тёплой» водой мы наблюдали пару крякв. Селезень был ранен и с трудом поднялся, утка же была вполне здоровой, так как вспугнутая, долгое время летала над долиной реки. По опросным данным, кряквы наблюдались зимой также на реках Сидими, Мангугай и Стеклянуха. Благополучной перезимовке крякв (а также гоголей Bucephala clangula и больших крохалей Mergus merganser) препятствует в основном охота, которая производится местным населением в течение всей зимы.
Серая цапля Ardea cinerea. В небольшом числе, но, видимо, регулярно зимует на крайнем юго-западе Приморья. Мы отмечали её 7 декабря 1959, а также 14 и 30 января 1960 в окрестностях заповедника
* Назаренко А.А. 1963. Зимняя орнитофауна юго-западного Приморья IIОрнитология 6: 368-375.
Кедровая падь. 11 декабря 1959 цапля была отмечена в низовьях реки Эльдуга в 30 км севернее заповедника. Наконец, 7 февраля 1962 двух серых цапель мы наблюдали на реке Янчихэ у Краскино. По опросным данным, серые цапли постоянно зимуют на реке Адими, придерживаясь незамерзающих участков рек или протоков.
Большая белая цапля Egretta alba. Нам не приходилось наблюдать зимой большую белую цаплю. Однако, по опросным данным, этот вид довольно регулярно зимует на крайнем юге Приморья. Например, как нам сообщили, несколько белых и серых цапель почти в течение всей зимы 1961/62 года держались на реке Адими. К началу февраля, за исключением одной белой цапли, они все были выбиты местными охотниками. По сообщению П.Т.Горового, одиночная белая цапля в течение зимы 1957/58 года наблюдалась на реке Стеклянухе (приток реки Цимуха, бассейн Уссурийского залива).
Кречет Falco gyrfalco. Как нам сообщили, в декабре 1961 - январе 1962 года у Голубиного утёса близ станции Хасан держался «сапсан-альбинос». Птица охотилась за скалистыми голубями Columba rupest-ris, обитающими в этом районе в течение круглого года, и фазанами Phasianus colchicus. Несомненно, что эти сведения относятся к камчатскому кречету, а не к сапсану.
Восточно-азиатский сарыч Buteo buteo burmanicus. Вопреки литературным данным (Воробьёв 1954), сарыч зимует на юге Приморья, видимо, регулярно, хотя его численность в разные зимы резко колеблется. Зимой 1959/60 года сарыч был самым банальным видом в районе заповедника Кедровая падь. В течение следующей зимы в том же районе сарыч был отмечен всего дважды, а зимой 1961/62 года нам удалось наблюдать его лишь один раз у посёлка Краскино.
Чёрная ворона Corvus corone orientalis. Вопреки данным Воробьёва (1954), чёрная ворона в Приморье — не полностью оседлый вид. Почти вся популяция зимой покидает пределы края и отлетает в Корею, где они зимуют от средних районов до юга полуострова (Austin 1948). Остающиеся зимовать в Приморье встречаются только у населённых пунктов.
Серый скворец Spodiopsar cineraceus. Нам дважды случалось встречать этот вид зимой. Одиночная птица наблюдалась 5 февраля 1960 в посёлке Краскино (юг Хасанского района). Грязное оперение указывало, что она длительное время обитала в посёлке, хотя была вполне здорова и не слишком доверчива. Вторая зимняя встреча со скворцами произошла 17 декабря 1961 в окрестностях города Арсенье-ва. Стая серых скворцов (15-20 птиц) была встречена в пойменном лесу среди большого скопления рыжих дроздов Науманна Turdus nau-manni naumanni. Те и другие кормились плодами дикой яблони на склонах речной террасы и непосредственно в лесу, были очень осто-
рожны и не чувствовали себя особенно неудобно в этой непривычной обстановке. Тем не менее, это, несомненно, была стая, случайно задержавшаяся с отлётом.
Чиж Carduelis spinus. Встречен лишь зимой 1960/61 года. Две птицы наблюдались в заповеднике Кедровая падь 6 января 1962. Затем в течение января-февраля стайки чижей (10-30 особей) постоянно встречались в долине реки Кедровой на огородах и в зарослях сорной растительности. Наблюдались чижи, кроме того, на полуострове Муравьёва-Амурского близ Владивостока.
Овсянка-ремез Emberiza rustica. Наблюдения в течение трёх зим позволяют считать овсянку-ремеза малочисленной, но регулярно зимующей птицей крайнего юга Приморья. Мы встречали этот вид в следующих местах:
Заповедник Кедровая падь: 2 декабря 1959 - пара птиц
7 декабря 1959 - 6 птиц 6 января 1960 - пара птиц 6 февраля 1960 - 6 птиц 22 декабря 1960 - 7 птиц 9-12 февраля 1962 - 5 птиц Окрестности посёлка Краскино: 6 февраля 1962 г. (в долине р. Янчихэ) - 13 птиц Долина реки Адими (в 30 км к югу от заповедника): 8 февраля 1962 - одиночная птица и стая из 14 особей
Кроме того, 18 декабря 1961 в долине реки Даубихэ у города Арсе-ньева мы наблюдали двух птиц; они, видимо, задержались с отлётом, так как в этом районе овсянка-ремез никогда не зимует.
Желтогорлая овсянка Emberiza elegans elegans. В очень небольшом числе и, видимо, нерегулярно зимует на крайнем юго-западе Приморья. Мы наблюдали желтогорлую овсянку только в заповеднике Кедровая падь. В зимний период 1959/60 года птицы наблюдались трижды: 24 декабря 1959 - одиночная птица, 13 и 14 января 1960 - группа из 4 особей. В течение всей зимы 1961/62 года стайка желтогорлых овсянок (8 птиц) держалась в долине реки Кедровой у центральной усадьбы заповедника. Желтогорлая овсянка, как и овсянка-ремез, зимой встречается только в культурном ландшафте.
Овсянка Янковского Emberiza jankowskii. В феврале 1962 года мы предприняли попытку найти овсянку Янковского, являющуюся, по Воробьёву (1954), оседлым видом на крайнем юге Хасанского района. Исследовав 4 февраля в течение 5 ч и 5 февраля в течение 3 ч мелко-сопочник с дубовым редколесьем у станции Хасан, мы не нашли здесь этих овсянок. Не дала положительных результатов и трёхчасовая экскурсия в соответствующем ландшафте в окрестностях посёлка Краскино 6 февраля. Не удалось обнаружить овсянку Янковского и в долине
реки Янчихэ у Краскино, где сконцентрирована основная масса зимующих в этом районе птиц. Поскольку в Корее этот вид вне гнездового ареала нигде не найден (Остин 1948), очевидно, отлёт овсянки Янковского происходит не в южном, а в западном направлении, где в бассейнах Ляохэ и верхней Сунгари Чжень Цзо-Синь (1958) приводит области её зимовок.
Лапландский подорожник Calcarius lapponicus. Птицы отмечались только в районе города Арсеньева на рисовых полях. 2 января 1960 мы наблюдали здесь стаю в 40-50 особей; 16 декабря 1961 здесь же встречена одиночная птица.
Полевой жаворонок Alauda arvensis. На юге Приморья зимуют две хорошо различимые формы жаворонков: уссурийский A. a. nigres-cens Kistiakovski et Kotschubei, 1929. и якутский A. a. pekinensis Swin-hoe, 1863. К последней форме мы относим два экземпляра, добытые 5 февраля 1962 у Хасана и 12 февраля 1962 в заповеднике Кедровая падь. Уссурийский полевой жаворонок A. a.intermedia Swinchoe, 1863 регулярно зимует у Краскино и Хасана, но уже в районе заповедника встречается не каждую зиму. В 1959/60 году не отмечен вовсе, зимой 1960/61 года всего один раз (4 января 1961 - группа из 3 особей). В феврале 1962 года уссурийский жаворонок был обычным видом на пространстве от заповедника Кедровая падь до корейской границы. Например, за экскурсию 12 февраля 1962 в заповеднике встречено 5 уссурийских и один якутский жаворонок.
Уссурийская большая синица Parus major minor. Почти вся популяция уссурийской большой синицы покидает зимой пределы края и откочёвывает, видимо, в Корею. Поэтому неправ Воробьёв (1954), относя этот вид к категории оседлых. Зимует лишь очень небольшая часть популяции, - птицы держатся в одиночку, реже парами, их чаще можно видеть в населённых пунктах, чем в лесу. Пролёт большой синицы хорошо заметен осенью с середины сентября по начало октября. Весеннее движение большой синицы, прекрасно выраженное в прибрежной части Хасанского района, по нашим трёхлетним наблюдениям, протекает с середины апреля до конца этого месяца. Интересно, что большие синицы с острова Хоккайдо также отлетают на зиму на остров Хонсю, причём пролёт хорошо выражен.
Московка Parus ater amurensis. Зимует, но, видимо, не каждый год. Зимой 1959/60 года московка была обычной в заповеднике Кедровая падь. Птицы держались исключительно в широколиственно-пихтовых (хотя на пролёте — во всевозможных) лесах и, помимо насекомых, кормились семенами чернокорой пихты. Зимой 1960/61 года московка в заповеднике не наблюдалась.
Желтоголовый королёк Regulus regulus japonensis. В течение всей зимы 1959/60 года наблюдался з чернопихтарниках заповедника Кед-
ровая падь. Следующей зимой не встречен. Однако, поскольку Черский (1915) приводит экземпляр королька, добытый 18 февраля 1911 на Седанхе (близ Владивостока), его следует включить в состав зимней орнитофауны юга Приморья.
Тёмный дрозд Науманна naumanni eunomus. Отмечен
лишь зимой 1961/62 года. В очень небольшом числе тёмные дрозды встречались в стаях рыжих naumanni naumanni, массовая зи-
мовка которых в Приморье имела место этой зимой. Три тёмных дрозда наблюдались в громадной стае рыжих, состоявшей из нескольких сот особей (17 декабря 1962 близ Арсеньева). Несколько тёмных дроздов наблюдались в стае (около 50 особей) рыжих, которая в течение всей зимы держалась в черте посёлка Горно-таёжной станции. Из этой стаи 18 февраля 1962 мы добыли экземпляр тёмного дрозда.
Динамика зимнего орнитологического аспекта
Подсчёт числа видов*, слагающих аспект каждой зимы, обнаруживает изменения, которые становятся более заметными, если сравнивать не абсолютный видовой состав птиц, а так называемый коэффициент общности (отношение числа общих видов двух последующих зим ко всей сумме зимующих видов). Таким образом, аспект зимы 1959/60 года был образован 64 видами, а 1960/61 - 52 видами (коэффициент общности 68%). Зимний аспект 1961/62 года насчитывает 64 вида (коэффициент общности с аспектом предыдущей зимы — 64%, с зимой 1959/60 года — 69%).
Изменения видового состава и населения птиц вызываются разными причинами, из которых мы можем пока отметить лишь некоторые.
А. Изменение кормовых ресурсов. Наиболее показательны в этом отношении хищники-мышееды. Зима 1959/60 года отличалась высокой численностью грызунов, глазным образом полёвок Михно Microtus fortis michnoi, колонии которых встречались повсюду в полыни, в кустарниках речных долин и приморской равнины. Численность зимующих в районе, заповедника Кедровая падь зимняков Buteo lagopus и восточно-азиатских сарычей была очень значительной. Например, по данным однократного учёта, проведённого с автомашины 9 января 1960 в долине реки Монгугай, на 10 км были отмечены 5 восточно-азиатских сарычей и 6 зимняков. Добытые в декабре и январе птицы были хорошо упитаны. В течение следующей зимы восточно-азиатский сарыч был отмечен всего дважды; численность зимняка была выше: за экскурсию длиной 4-5 км отмечалось не более одной птицы (эта зима характеризовалась депрессией численности мышевидных). Депрессия наблюдалась и зимой 1961/62 года; за 10 дней (3-12 февраля) на край-
* Подвиды Pyrrhula pyrrhula и Alauda От^вшЬв выступают в зимнем, аспекте как равноценные остальным видам, и для удобства мы будем условно считать их видами.
нем юго-западе Приморья мы отметили всего 3 зимняков и 1 восточно-азиатского сарыча.
Далее, зимой 1961/62 года в связи с высоким урожаем плодов дикой яблони в Приморье имела место массовая зимовка рыжих дроздов, тогда как за зиму 1960/61 года в заповеднике Кедровая падь было отмечено всего 5 особей этого вида, а зимой 1959/60 года рыжие дрозды не наблюдались вовсе. Соответственно изменялась и численность сибирской чечевицы Carpodacus roseus.
Интересно отметить ещё одну особенность в реакции зимующих птиц на изменение характера кормовых ресурсов. Так, зимой 1959/60 года, которая характеризовалась высокой численностью грызунов, серый Lanius excubitor и клинохвостый L. sphenocercus сорокопуты были связаны почти исключительно с открытыми пространствами речных долин и морского побережья. В следующую зиму серый сорокопут держался главным образом в пойменных лесах, где охотился на синиц и других воробьиных птиц (нам несколько раз приходилось быть свидетелем такого нападения). Пожалуй, не менее часто серого сорокопута можно было наблюдать в населённых пунктах, где основной его добычей были, видимо, полевые воробьи Passer montanus. Этой зимой кли-нохвостый сорокопут в основном наблюдался у населённых пунктов, а в лесу ни разу не был отмечен.
Обыкновенные дубоносы Coccothraustes coccothraustes в течение зимы 1959/60 года наблюдались, помимо культурного ландшафта, ещё в грабово-чернопихтовых лесах заповедника Кедровая падь. Здесь они кормились семенами чернокорой пихты. Следующей зимой дубоносы полностью отсутствовали в чернопихтарниках, так как был неурожай семян пихты. Возможно, по этой же причине зимой 1960/61 года в чер-нопихтарниках не были встречены московки, тогда как предыдущей зимой они здесь были обычны.
Возможно, что пустельга Falco tinnunculus чаще наблюдается зимой в городах именно в годы депрессии численности мышевидных грызунов.
Б. Динамика видового состава и численности населения птиц зимнего аспекта, не имеющая видимой связи с кормовыми ресурсами района зимовок. В данном случае определяющими являются, по-видимому, условия существования вида в гнездовой период или характер размещения кормовых ресурсов вне данного района. Так, горный дупель Gallinago solitaria регулярно зимует в южной части Приморья, придерживаясь мелководных незамерзающих участков верховьев рек. Однако его численность очень непостоянна. Например, при учёте птиц по реке Кедровой (заповедник Кедровая падь) 26 января 1960 на 9 км зарегистрировано 5 горных дупелей, а на том же маршруте 21 января 1961 этот вид не был отмечен совершенно, хотя гидрологический режим ре-
ки и, видимо, её фауна не претерпели заметных изменений; оставался малочисленным горный дупель и зимой 1961/62 года.
Зимой 1959/60 года чечётка Acanthis flammea была одним из самых многочисленных видов района заповедника Кедровая падь; птицы придерживались в основном культурного ландшафта. Но за зиму 1960/61 года была встречена единственная стайка из 4 чечёток. Следующей зимой этот вид также отсутствовал.
Зимой 1959/60 года на юге Приморья были обычны все три формы снегиря: уссурийский Pyrrhula griseiventris, камчатский P. pyrrhula cassinii и серый P. cinerea. Следующей зимой в небольшом числе отмечался лишь уссурийский снегирь. Зимой 1961/62 года снегири практически отсутствовали на всем юге Приморья.
Зимой 1959/60 года желтоголовый королёк был вполне обычным видом в чернопихтарниках заповедника Кедровая падь. Следующей зимой мы его здесь совсем не наблюдали. Подобные изменения численности свойственны почти всем зимующим видам.
В. Динамика границ областей зимовок. Характер размещения кормовых ресурсов, по-видимому, определяет географическую локализацию районов зимовок некоторых видов птиц. В какой-то мере удалось проследить это для ряда видов.
1. Восточно-азиатский сарыч. По Остину (1948), эта птица является обычной зимующей в Корее южнее 40° с.ш. Зимой 1959/60 года область массовой зимовки сарыча была сдвинута по меньшей мере на 400 км: северная её граница проходила где-то в районе Уссурийска, так как в районе Арсеньева птицы уже не наблюдались. В следующие две зимы подавляющая часть восточно-азиатских сарычей зимовала за пределами Приморья.
2. Рыжий дрозд Науманна. Зимует в северной Корее от 41° с.ш., однако в значительном количестве — с 38° с.ш. и южнее (Остин 1948). Зимой 1961/62 года в массе зимовал в Приморье, хотя северная граница достоверно не установлена (по имеющимся сведениям, дрозды зимовали даже в Сихотэ-Алинском заповеднике). Таким образом, область массовой зимовки рыжего дрозда была сдвинута к северу более чем на 700 км.
3. Тёмный дрозд Науманна. Зимует в Восточном Китае, а в Корее, по Остину (1948), встречается только на пролёте. Зимой 1961/62 года тёмный дрозд в небольшом числе наблюдался в Южном Приморье на север по крайней мере до Арсеньева. Таким образом, этой зимой граница области зимовок вида была сдвинута почти на 900 км к северу.
4. Сибирская чечевица. Зимует в Корее к югу от северо-западных районов (Остин 1948). В 1960/61 году птицы в небольшом количестве зимовали в районе заповедника Кедровая падь, то есть граница зимовок была сдвинута более чем на 200 км к северу. На следующий год
сибирская чечевица в большом числе зимовала по всему югу Приморья. Северная граница зимовки точно неизвестна, но в районе города Арсеньева, например, птицы были весьма обычны. Таким образом, граница зимовки была сдвинута к северу не менее чем на 370 км, тогда как в 1959/60 году она проходила за пределами Приморья.
Указанные границы в разные зимы определялись различными факторами. Так, в 1960/61 году главную роль играл снежный покров (выше отмечалось, что в эту зиму чечевицы были связаны исключительно с сорной растительностью и кормились в основном на земле). В 1961/62 году область зимовок определялась областью урожая плодов дикой яблони, снег же не играл никакой роли.
Снежный покров на юге Приморья определяет северный предел зимнего распространения птиц, собирающих корм на земле. Дело в том, что общее количество зимних осадков очень невелико. Кроме того, в течение первых дней после снегопада северо-западные ветры сметают весь снег со склонов и ровных участков в низины. Район неустойчивого снежного покрова простирается в Приморье немногим севернее 43° с.ш., поэтому только здесь зимуют японский перепел Coturnix Japonica, овсянки (ремез, красноухая Emberiza cioides и желтогорлая), полевой жаворонок (две формы).
В ряде случаев, тем не менее, не представляется пока возможным достоверно установить факторы, определяющие зимнее распространение некоторых птиц. Например, зимой 1959/60 года большой пёстрый дятел Dendrocopos major был многочислен в районе Арсеньева, а в заповеднике Кедровая падь встречался единично. В 1961/62 году этот вид совершенно не наблюдался на юге, следовательно, птицы зимовали где-то севернее. Зимой 1961/62 года белоспинный дятел Dendrocopos leucotos был многочислен в заповеднике Кедровая падь, а в районе Арсеньева встречались лишь единичные птицы. Годом раньше это не наблюдалось. В 1959/60 году южная граница зимнего распространения чечётки уходила за пределы Приморья. Следующей зимой на юге Приморья она практически отсутствовала. Зимой 1961/62 года южная граница зимнего распространения чечёток проходила немногим южнее Уссурийска: у Горно-таёжной станции изредка они наблюдались, но уже в заповеднике Кедровая падь полностью отсутствовали.
* * *
Анализ ландшафтного размещения птиц, слагающих зимнюю орнитофауну Приморья, обнаруживает, что часть видов птиц зимой встречается только в культурном ландшафте. Естественно предположить, что вне его эти виды в данных широтах не могут существовать. Области зимовок большинства таких видов находятся в средней и южной Корее или в Восточном Китае, обычно не севернее 38° с.ш. Сдвиг к се-
веру областей зимовок этих видов произошёл не ранее, чем сложился культурный ландшафт, то есть сравнительно недавно. Процесс этот, видимо, протекает и в настоящее время: крайний юго-запад Приморья является местом интенсивного изучения птиц уже более 80 лет, однако лишь в недавнее время здесь стали отмечаться зимой (и добываться) японский перепел, чиж, овсянка-ремез, желтогорлая овсянка, полевой жаворонок. Некоторые птицы, встречаясь на крайнем юге Приморья в природном и культурном ландшафтах, севернее связаны только с культурным. Например, большеклювая ворона Corvus macrorhynchos на крайнем юге держится на побережье, кормясь на выбросах моря. Севернее птицы встречаются только у населённых пунктов. Красноухая овсянка в Хасанском районе держится в зарослях Rosa rugosa, а севернее, например, у Арсеньева, мы встречали этот вид только на рисовых полях.
Своеобразный режим снежного покрова крайнего юго-запада Приморья, о котором говорилось выше, по-видимому, сложился в результате изменения человеком природных ландшафтов страны. Снег, например, прежде всего сдувается с полей, огородов или оголённых многолетними палами склонов. На приморских лугах с ненарушенным травяным покровом снег сохраняется намного дольше, иногда в течение всей зимы. Поэтому зимующих перепелов, овсянок-ремезов и жаворонков можно встретить только на полях или огородах.
Зерноядных птиц культурный ландшафт привлекает прежде всего наличием сорной растительности с её мощной продукцией семян. Семенами полыни, лебеды, энотеры и других сорняков кормятся зеленушки Chloris sinica, чижи, длиннохвостые снегири Uragus sibiricus, овсянки. В зарослях сорной растительности держатся зимой и фазаны. Мелкие хищники-орнитофаги также находят устойчивую кормовую базу в культурном ландшафте: перепелятник Accipiter nisus и дербник Falco columbarius держатся зимой главным образом в городах и крупных посёлках, где полевые воробьи достаточно многочисленны. Бурый гриф Aegypius monachus на юге Приморья держится в основном у зве-ро- и оленесовхозов. В период забоя норки у зверосовхозов собирается до десятка и более птиц.
Птиц, связанных зимой всецело с культурным ландшафтом, насчитывается 21 вид. Таким образом, свыше 25% видового состава зимней орнитологической фауны южного Приморья обязано своим происхождением деятельности человека. В эту группу, в частности, входят, фазан, японский перепел, дербник, перепелятник, бурый гриф, чёрная ворона, сорока Pica pica, китайская зеленушка, овсянка-ремез, желто-горлая овсянка, камчатский и уссурийский жаворонки.
Надо отметить, что и другие виды не избегают культурного ландшафта, а подчас тяготеют к нему. Например, пустельга, восточноази-
атский сарыч, болотная сова Asio flammeus, ворон Corvus corax, боль-шеклювая ворона, красноухая овсянка, сутора Suthora webbiana, кли-нохвостый сорокопут на крайнем юге Приморья более обычны в культурном ландшафте, чем вне его. Севернее, например, в районе города Арсеньева, они полностью связаны с культурным ландшафтом.
Далее, некоторые птицы образуют временные связи с культурным ландшафтом. Пример подобного рода с сибирской чечевицей и серым сорокопутом приводился выше. Возможно, что чечётка также более многочисленна в культурном ландшафте южного Приморья в годы неурожая семян берёзы и ольхи в северных районах.
Литератур а
Белопольский Л.О. 1948. О зимовке и пролёте птиц Судзухинского заповедника // Охрана природы 5: 32-39.
Белопольский Л.О. 1950. Птицы Судзухинского заповедника (воробьиные и ракшеоб-
разные) // Памяти академика П.П.Сушкина. М.; Л.: 360-406. Белопольский Л.О. 1955. Птицы Судзухинского заповедника. Ч. 2 // Тр. Зоол. ин-та АН
СССР 17: 224-265. Воробьёв К.А. 1954. Птицы Уссурийского края. М.: 1-360.
Дементьев Г.П., Гладков Н.А. (ред.) 1951-1954. Птицы Советского Союза, М., 1-6. Черский А.И. 1915. Орнитологическая коллекция музея Общества изучения Амурского
края во Владивостоке // Зап. Общ-ва изучения Амурского края 14: 143-276. Чжень Цзо-Синь. 1958. [Фауна и распространение птиц Китая]. Изд-во АН КНР, 2 (кит.).
Шульпин Л.М. 1936. Промысловые, охотничьи и хищные птицы Приморья. Владивосток: 1-436.
Austin ОХ. 1948. The birds of Korea //Bull. Mus. Comp. Zool. 101, 1.
Austin O.L., Kuroda N. 1953. The birds of Japan, their status and distribution // Bull. Mus. Comp. Zool. 109, 4: 279-613.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2019, Том 28, Экспресс-выпуск 1762: 1912-1915
Дополнения к авифауне города Краснодара
М.А.Динкевич, Р.А.Мнацеканов, Т.В.Короткий
Второе издание. Первая публикация в 2004*
В последнее время в Северо-Кавказском регионе уделяется большое внимание исследованию авифаун городов. Составлены списки птиц Ростова-на-Дону (Савицкий и др. 1998; Сиденко 1999), Краснодара (Динкевич 2001). Продолжающееся антропогенное преобразование био-
* Динкевич М.А., Мнацеканов Р.А., Короткий Т.В. 2004. Дополнения к авифауне города Краснодара IIКавказ. орнитол. вестн. 16: 18-20.
