CC BY-NC-ND
125
И.Н. Агейкина
ЖУРНАЛЬНАЯ РЕЦЕПЦИЯ РОМАНА В.А. КАВЕРИНА «ДВА КАПИТАНА»
Статья посвящена анализу журнальной рецепции двух томов романа В. Каверина «Два капитана». Реакция критики на роман была неоднозначной. Автор исследует полемику, которая развернулась на страницах советской периодики после появления романа.
Ключевые слова: В.А. Каверин, «Два капитана», журнальная полемика, Сталинская премия.
В истории советской литературы роман В. Каверина «Два капитана» занимает особое место. Его успех в читательской среде был несомненным. При этом роман, казалось бы, соответствовал всем советским идеологическим установкам. Главный герой -Александр Григорьев - сирота, чудом выживший в годы Гражданской войны. Он буквально усыновлен и воспитан советской властью. Именно советская власть дала ему все, позволила реализовать детскую мечту. Бывший беспризорник, детдомовец, стал летчиком. Он мечтает найти следы погибшей в начале Первой мировой войны арктической экспедиции, которую возглавлял капитан Иван Та-таринов. Найти, чтобы не только отдать должное памяти ученого, но и решить задачу, почти решенную Татариновым. Задачу поиска новых морских путей. Препятствует Григорьеву брат погибшего -бывший предприниматель Николай Татаринов. Он и погубил капитана Татаринова ради прибыльных поставок и любви к его жене. Затем вполне приспособился к советской власти, прошлое скрыл, даже сделал карьеру педагога. А помогает бывшему предпринимателю аферист Михаил Ромашов, сверстник Григорьева, влюбленный в дочь погибшего капитана - Екатерину. Замуж она выйдет за Григорьева, не изменяющего ни дружбе, ни принципам.
© Агейкина И.Н., 2011
Дело жизни русского моряка, служившего Отечеству, а не «царскому режиму», продолжит советский летчик. И добьется победы, несмотря на интриги врагов.
Все, казалось бы, подобрано безупречно. Но роман критики не только хвалили. Были и разгромные отзывы. В данной статье исследуются причины, обусловившие полемику о романе.
***
1939-1941 гг. Том первый
Изначально жанр новой книги Каверина был определен как повесть. С августа 1938 г. ее печатал ленинградский детский журнал «Костер». Завершилась публикация в марте 1940 г.1 С января 1939 г. публикацию каверинской повести начал и ленинградский журнал «Литературный современник». Завершилась она тоже в марте 1940 г.2
Первые критические отзывы появились еще до того, как повесть была напечатана полностью. Девятого августа 1939 г. «Ленинградская правда» опубликовала полугодовой обзор материалов «Литературного современника». Автор обзора весьма высоко оценил новую повесть Каверина3.
Мнение это было оспорено в статье «Поближе к своим читателям», опубликованной 11 декабря 1939 г. «Комсомольской правдой». Автор статьи, учительница, была недовольна работой детских журналов «Костер» и «Пионер». Ну а в каверинской повести обнаружила «уродливое, извращенное, неверное изображение школьной среды, учеников и педагогов»4.
Такое обвинение - на исходе 1939 г. - было весьма серьезным. Политическим. И виновен был, по мнению автора статьи, не только Каверин. Редакция тоже: «Воспитательное значение этой отменно длинной повести очень сомнительно»5.
Каверинские современники легко угадывали возможные последствия. Угадывали, что статья, содержавшая политическое обвинение, должна была бы стать первым этапом «проработочной» кампании. Так обычно и начиналось. Вот - «письмо читателя», а вот - и мнение авторитетного критика и т. п. Однако ничего подобного не произошло.
Двадцать шестого декабря «Литературная газета» напечатала статью К. Симонова «О литературе и правилах нового распорядка». Автор был уже в ту пору достаточно влиятелен, подразумевалось, что выражает он мнение руководства Союза писателей. Симонов весьма резко высказался о статье, опубликованной «Комсомольской правдой»:
Отзыв Н. Лихачевой о повести Каверина - не только развязный, но и неумный по своей сути. Дело, конечно, не в отрицательной оценке повести, дело в том, что Н. Лихачева в нескольких строчках попыталась зачеркнуть большой и упорный труд6.
Рецензент в «Комсомольской правде», как утверждал Симонов, не понимала специфику художественной литературы. Не понимала, что «писатели пишут книги, а не правила внутреннего распорядка. Литература, безусловно, должна помогать воспитанию детей, она должна пробуждать в них высокие помыслы, жажду подвигов, жажду знаний, - это достаточно большая задача для того, чтобы еще не свалить на плечи литераторов то, что входит в обязанности педагогов»7.
Следующие рецензии появились в печати уже после того, как журнальная версия «Двух капитанов» была полностью опубликована и готовилось к печати отдельное издание.
В июне 1940 г. журнал «Литературный современник» опубликовал редакционную статью - «Судьба капитана Григорьева». Редакция признавала, что повесть «не только является, на наш взгляд, лучшим из того, что Каверин написал до сих пор, но и представляет собою весьма своеобразное и интересное явление нашей литературы последних лет...»8.
Не забыта была и газетная полемика. Редакция с благодарностью отметила «верную и остроумную статью К. Симонова»9. Позиция редакции в данном случае понятна: Симонов защитил не только Каверина, но и сотрудников журнала. Симоновское влияние прослеживается и позже. Так, 27 июля в «Известиях» опубликована статья А. Роскина «Два капитана», где симоновский отзыв хоть и не упомянут, но фрагментами почти цитируется. Симонов, например, писал, что ныне дети редко обращаются к финалу книги, не дочитав ее, а Каверин, возможно, заставил своих читателей пропустить несколько страниц в стремлении поскорее узнать о судьбе героев. Соответственно, Роскин отметил: «Вероятно, многие читатели перескакивали через страницы каверин-ских книг не из-за досадливого стремления поскорее закончить чтение, а из-за искреннего желания поскорее узнать будущее героев»10.
Однако Роскин подчеркивал, что к достижениям писателя следует отнести не только увлекательный сюжет. Бесспорное достижение - главный герой. Каверин, по словам критика, создал героя, которому будут подражать советские читатели11.
Единственный серьезный недостаток книги, полагал Роскин, -это сюжетно не вполне обоснованный финал: Каверин «заторопил-
ся в конце романа в суете развязывания всевозможных больших и маленьких фабульных узлов»12.
К этой оценке присоединились и другие критики. Речь шла о том, что главы, посвященные детству Григорьева, удались писателю лучше прочих13. Наиболее отчетливо сформулировал упреки П. Громов. Он указывал, что действие книги рассмотрено в двух планах. С одной стороны, ведется расследование причин гибели капитана Татаринова. А с другой стороны, читатель следит за перипетиями судьбы Григорьева. Однако истории татариновской экспедиции уделено слишком много внимания, потому «Саня Григорьев не завершен как художественный образ, он расплывается как индивидуальность»14.
Таковы были основные упреки. Не слишком важные - с учетом того, что обвинение политического характера Симоновым было снято. В целом же рецензии, напечатанные после завершения журнальной публикации, были положительными. Критики отмечали, что «Два капитана» - серьезное достижение писателя, сумевшего изжить давние «формалистические» заблуждения. В общем положение вновь радикально изменилось.
Однако именно потому особенно интересны причины, в силу которых появился отзыв, практически запрещавший публикацию каверинской повести.
Примечательно, что Каверин, далеко не всегда относившийся серьезно к оценкам своих книг, помнил о статье в «Комсомольской правде». Почти сорок лет спустя он отметил в автобиографической книге «Эпилог», что «даже "Два капитана" были встречены разгромной статьей - некая учительница с возмущением констатировала, что мой герой Саня Григорьев называет комсомолку ду-рой»15.
Инвективы, конечно, не только к этому сводились. Каверин лишь подчеркнул их вздорность. Но в данном случае интересен оборот «даже "Два капитана"». Автор, похоже, был уверен: здесь точно не будет нареканий. Придраться вроде бы не к чему. И -ошибся. Всю жизнь свою ошибку помнил. О причинах же рассуждать не стал.
Причины выявляются при анализе политического контекста.
В 1939 г. началась подготовка к награждению писателей орденами. Списки тогда составлялись и руководством Союза писателей, и функционерами Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б). СП и Агитпроп традиционно соперничали. Агитпроп стремился подчинить руководство СП, но так и не сумел. У руководства СП была возможность непосредственно обратиться к И. Сталину. Он далеко не всегда поддерживал Агитпроп. Вопрос о награждении ор-
денами был очень важным. От его решения зависели и повышение гонораров, и льготы, награжденным предоставлявшиеся. Решалось, кому это положено распределять - Агитпропу или руководству СП. Именно здесь выявлялось, кто более влиятелен. У руководства СП были свои креатуры, у Агитпропа, конечно, свои. Так что списки не совпадали.
Каверин вполне мог рассчитывать на орден. И рассчитывал. Надеялся. Дело было не только в тщеславии, хотя орден - знак официального признания. В ту пору «орденоносцев» было не много. Статус «писателя-орденоносца», соответственно, был высок. А главное, орден хотя бы относительную безопасность обеспечивал. «Писателю-орденоносцу» арест без вины и повода грозил тогда в меньшей степени, чем прочим коллегам-литераторам.
Руководство СП всегда благоволило Каверину. В читательской среде он был популярен. И профессионализм его был отмечен еще М. Горьким в начале 20-х годов. При всем том никогда Каверин не претендовал на какие-либо должности, не добивался льгот, не участвовал в писательских интригах. Его кандидатура не должна была вызвать никаких возражений у агитпроповских функционеров.
Превентивный удар, нанесенный «Комсомольской правдой», обусловливал исключение Каверина из наградных списков. Можно допустить, что учительница, пославшая статью в «Комсомольскую правду», действовала по собственной инициативе. Однако публикация статьи не была случайностью. Агитпроп вновь показал, что вопрос о награждении решается не только руководством СП.
На политическое обвинение следовало ответить. Лишь после этого можно было бы рассматривать вопрос о награде. Ответил Симонов. Руководство СП показало, что мнение «Комсомольской правды» не принимает, готово продолжить полемику. Критики поддержали руководство СП. Агитпроп к продолжению был еще не готов. Но выиграл Агитпроп. Выиграл, потому что на опровержение статьи в «Комсомольской правде» время требовалось. А пока шло время, наградные списки были составлены и согласованы. Орден тогда Каверин не получил. Наградили других. В большинстве
своем не так известных, опубликовавших гораздо меньше.
***
1945-1948 гг. Том второй
Каверин продолжал работу. Готовил к изданию второй том «Двух капитанов». Публикацию второго тома в январе 1944 г. начал московский журнал «Октябрь». Завершилась она в декабре16.
В предисловии к журнальной публикации сообщалось, что одна из главных тем романа - преемственная связь русской и советской истории. Это постоянно акцентировалось: «В стремлении Сани воскресить и высоко поднять полузабытую личность капитана Татаринова таится преемственность великих традиций русской культуры»17.
Параллельно шла редакционная подготовка романа в издательстве «Детская литература». Книга была подписана к печати 14 апреля 1945 г. Ситуация, казалось бы, складывалась вполне благоприятная. В новом томе Григорьев, воевавший на Крайнем Севере, окончательно решал задачу, поставленную капитаном Татарино-вым, а интриганы были окончательно побеждены и посрамлены. Но изменения начались еще до подписания книги к печати.
В мартовском номере журнала «Звезда» опубликован был обзор П. Громова «О литературе военных лет». Второй том «Двух капитанов» там, конечно, отмечен. И оценка оказалась неоднознач-ной18.
Первый том романа, по мнению критика, был каверинской удачей. Особенно удался главный герой - летчик Григорьев. Зато второй том не оправдал читательских ожиданий. Автор не справился с задачей. Даже и пренебрег методом социалистического реализма. Если верить Громову, увлекся Каверин авантюрным сюжетом, потому исторически точный герой действует в придуманных, исторически случайных обстоятельствах19.
Громов соблюдал еще некоторую осторожность в оценках. Это был первый удар. За ним последовал второй, гораздо более сильный. В августовском номере московского журнала «Знамя» была опубликована статья В. Смирновой «Два капитана меняют курс», где оценка второго тома была уже однозначной - отрицательной20.
Смирнова была тогда известна не только в качестве критика. Прежде всего - как детская писательница. Характерно, что в марте 1941 г. читателям журнала «Пионер» она же и рекомендовала ка-веринскую книгу. Это, по ее словам, был «современный советский роман приключений»21.
Четыре года спустя оценка изменилась. Каверинский роман Смирнова противопоставила романам Л. Толстого, которые, по ее словам, перечитывать можно вновь и вновь, тогда как на каверин-ской книге следовало бы поставить надпись «бойся перечиты-вать!»22.
Конечно, тут следовало хоть как-то объяснить, почему пятью годами ранее книгу положительно оценивали. Прежние оценки ка-веринской книги Смирнова объяснила надеждами критиков на рост мастерства автора и дефицитом именно детской литературы23.
Надежды критиков, по словам Смирновой, оказались напрасными. Росло не мастерство, а честолюбие Каверина. Если верить Смирновой, задумал он сделать летчика Григорьева тем самым героем, «в котором как в зеркале читатель давно уже хочет увидеть себя», тем самым типом, «создание которого есть новейшая и важнейшая задача советской литературы и самая дорогая мечта каждого советского писателя»24.
Вот это, настаивала Смирнова, не удалось Каверину. Не сравниться ему с Толстым. И даже главный каверинский герой не оправдал надежд. Его мальчишеское самолюбие, как утверждала Смирнова, «не выросло в чувство собственного достоинства, в национальную гордость, обязательные для капитана Григорьева, если он претендует быть представителем советской молодежи»25.
Ко всему прочему, Смирнова подчеркивала, что Григорьев, по сути, лишен черт русского национального характера. Зато у него «много злорадства, не свойственного русскому человеку»26.
Это было уже весьма серьезное обвинение. В контексте «патриотических» кампаний военной эпохи - почти что политическое. Ну а вывод формулировался Смирновой без всяких экивоков: «Надежды и желания Каверина не сбылись. "Два капитана" не стали эпопеей советской жизни»27.
Отзыв Смирновой был, пожалуй, самым резким. Другие рецензенты, отмечая, что каверинский роман не лишен недостатков, оценивали его в целом высоко28. Смирнова же отказывала роману в каких бы то ни было достоинствах и выдвигала против автора обвинения, по сути исключавшие положительные оценки. И это было особенно странно, ведь роман был еще в марте выдвинут руководством СП на Сталинскую премию29.
Не знать о выдвижении романа на Сталинскую премию Смирнова не могла. Знали об этом чуть ли не все, кто в СП состоял. Но похоже, что именно выдвижение было причиной, обусловившей появление разгромной статьи.
Речь шла не только о Сталинской премии. Обсуждалась проблема создания истинно советского эпоса, сопоставимого с толстовской эпопеей «Война и мир». Проблема эта, как известно, обсуждалась и в 20-е годы. Факт создания истинно советского эпоса должен был подтвердить, что советское государство не препятствует, а способствует возникновению литературы, не уступающей русской классике. Дежурная шутка тех лет - поиски «красного Льва Толстого». К 30-м годам проблема утратила прежнюю актуальность, но с окончанием войны ситуация вновь изменилась. Решение этой проблемы контролировал лично Сталин. В связи с этим вновь обострилось давнее соперничество Агитпропа и руководства СП30.
Хронологические рамки каверинского романа - от начала Первой мировой войны и почти до окончания Великой Отечественной войны. И объем достаточно солидный - для 1945 г. Разумеется, Каверин не претендовал на статус «красного Льва Толстого», но руководство СП вполне могло отчитаться: работы по созданию истинно советского эпоса ведутся, есть и успехи. А уж Сталинская премия автору популярнейшей книги была фактически обеспечена.
Маловероятно, чтобы руководство СП каким-либо образом планировало утвердить Каверина в статусе «красного Льва Толстого». Но Агитпроп нанес предупреждающий удар. Заодно и показал опять, что вопрос о награждении решается не руководством СП. Отзыв Смирновой, можно сказать, дезавуировал решение, принятое руководством СП. Слишком уж серьезны были обвинения. И роман плох сам по себе, и проблему создания эпоса советской эпохи с этим романом соотносить нельзя, да еще и у главного героя характер нерусский.
Без ответа такие обвинения оставить было нельзя. Касались они не только Каверина. Всех издательских организаций, публиковавших и собиравшихся публиковать каверинский роман, тоже касались. И руководства СП, конечно. Ответом стала опубликованная в ноябрьско-декабрьском номере журнала «Октябрь» статья Е. Усиевич «Саня Григорьев перед педагогическим судом»31.
Усиевич, большевик с 1915 г., считалась тогда весьма авторитетным критиком. И техникой закулисных игр не хуже Смирновой владела. Статья Усиевич адресована была не только «массовому читателю». Неявно обращалась она и к Симонову, недавно в редколлегию «Знамени» вошедшему. Заглавие статьи Усиевич не могло не напомнить о статье Симонова, защитившего в 1939 г. Каверина от нападок «классной дамы».
Симонов, конечно, не имел отношения к смирновской статье. Работой журнала, фактически игнорируя главного редактора В. Вишневского, тогда руководил Д. Поликарпов, откровенно лоббировавший агитпроповские интересы. Антисемитские суждения Поликарпова были известны московским журналистам. Похоже, что и высказывания Смирновой об отсутствии черт русского национального характера у каверинского героя инспирированы были если не Поликарповым лично, то с его ведома и одобрения. Литераторам-современникам намек был понятен. Автор романа «Два капитана» - еврей, потому и характер главного героя не мог быть русским. Впрочем, Поликарпов не только свое мнение выражал. Политика государственного антисемитизма становилась все более откровенной32.
О Симонове, конечно, Усиевич не упоминала. Но со Смирновой полемизировала в симоновской манере. Подчеркивала, что ре-
цензия Смирновой составлена «из отдельных попреков. Некоторые из них совсем ничем не обоснованы, а вместе взятые, они не имеют ничего общего друг с другом, кроме общей цели - опорочить роман "Два капитана"»33.
Усиевич опровергала одну за другой все инвективы Смирновой. Правда, вопрос о том, можно ли считать роман советским эпосом, аккуратно обошла. Тут и не было нужды спорить. Отметила Усиевич и то, что в романе есть недостатки. Но подчеркнула, что сказанное о недостатках «могло бы служить предметом обсуждения и спора, к которым не имеют никакого отношения грубая брань и ехидные намеки против превосходной книги В. Смирновой»34.
Статья Усиевич, как в свое время статья Симонова, демонстрировала готовность руководства СП борьбу продолжать. На этот раз Агитпроп уступил - отчасти. Сталинскую премию Каверин получил. Второй степени, но получил. И роман уже официально был признан советской классикой35.
Примечания
1 Каверин В. Два капитана // Костер. 1938. № 8-12; 1939. № 1-2, 4-6, 9-12; 1940. № 2-3.
2 Каверин В. Два капитана // Литературный современник. 1939. № 1-3, 5-9, 12; 1940. № 2-3.
3 Жданов Н. «Литературный современник» (№ 1-6, 1939 г.) // Ленинградская правда. 1939. 9 авг.
4 Лихачева Н. Поближе к своим читателям // Комсомольская правда.
1939. 11 дек.
5 Там же.
6 Симонов К. О литературе и правилах нового распорядка // Литературная газета. 1939. 26 дек.
7 Там же.
8 Судьба капитана Григорьева // Литературный современник. 1940. № 5-6. С.225-226.
9 Там же.
10 Роскин А. «Два капитана» // Известия. 1940. 27 июля.
11 Там же.
12 Там же.
13 См., напр.: Гринберг И. «Два капитана» // Литературное обозрение.
1940. № 15. С. 9-12; Громов П. Два романа В. Каверина // Ленинград. 1940. № 17-18. С. 32; Рунин Б. Фабула и герой // Литературная газета. 1940. 15 сент.
14 См.: Громов П. Указ. соч. С. 32.
15 Каверин В.А. Эпилог. М.: Вагриус, 2006. С. 232.
16 Каверин В.А. Два капитана // Октябрь. 1944. № 1-2, 7-8, 11-12.
17 Там же. № 1-2. С. 44.
18 Громов П. О литературе военных лет // Звезда. 1945. № 3. С. 131-132.
19 Там же. С. 132.
20 Смирнова В. Два капитана меняют курс // Знамя. 1945. № 8. С. 167-174.
21 Смирнова В. «Два капитана» // Пионер. 1941. № 3. С. 93-94.
22 Смирнова В. Два капитана меняют курс. С. 171.
23 Там же. С. 169.
24 Там же. С. 170.
25 Там же. С. 172.
26 Там же. С. 173.
27 Там же.
28 См., напр.: Соловьев Б. Романтика мужества // Новый мир. 1945. № 8. С. 109; Гринберг И. Сюжет, герои, время: Заметки о романе В. Каверина «Два капитана» // Литературная газета. 1945. 25 авг.
29 РГАЛИ. Ф. 2073. Оп. 1. Ед. хр. 11. Л. 24.
30 Бар-Селла З. Литературный котлован: проект «Писатель Шолохов». М.: РГГУ, 2005. С. 72-73, 226-229, 236. Ср.: Докладная записка заместителя начальника управления пропаганды и агитации ВКП(б) А.М. Его-лина секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову о положении в литературе // Власть и художественная интеллигенция: Док. ЦК РКП(б) -ВКП(б), ВЧК - ОГПУ - НКВД о культурной политике. 1917-1953. М.: Международный фонд «Демократия», 2002. С. 535-536.
31 Усиевич Е. Саня Григорьев перед педагогическим судом // Октябрь. 1945. № 11-12. С. 357-359.
32 См., напр.: Громова Н. Распад: Судьба советского критика в 40-50-е годы. М.: ЭллисЛак, 2009. С. 18-43.
33 См.: Усиевич Е. Указ. соч. С. 359.
34 Там же.
35 См., напр.: Громов И. Роман о герое наших дней // Звезда. 1946. № 6. С. 144-146; Левин Л. Современная тема в советской прозе 1946 года // Звезда. 1946. № 6. С. 190; Трифонова Т. Путь к современному герою // Вечерний Ленинград. 1948. 6 февр.; Соловьев Б. Облик современника // Звезда. 1948. № 10. С. 194-198; Костелянц Б. Живое единство // Звезда. 1954. № 11. С. 160-162.
