CC BY
11
4. Горошко Е.А., Жигалина Е.А. Виртуальное жанроведение: устоявшееся и спорное. Вопросы психолингвистики. 2010; Т. 2, № 12: 105-123.
5. Карасик В.И. Сетевая языковая личность. Вестник МГЛУ. Гуманитарные науки. 2021; № 6 (848): 33-45.
6. Компанцева Л.Ф. Интернет-лингвистика: когнитивно-прагматический и лингвокультурологический подходы: монография. Луганск: Знание, 2008.
7. Crystal D. Internet Linguistics: A Student Guide. London, New York: Routledge Taylor & Francis Group, 2011.
8. Sweetser E. Metaphor, mythology, and everyday language. Journal of Pragmatics. 1995; № 24: 585-593.
9. Lakoff G. Metaphors We Live By. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1980.
10. Fauconnier G., Turner M. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1998.
11. Langacker R.W. Concept, Image, and Symbol: the cognitive Basis of Grammar. Berlin: Mouton de Gruyter, 1999.
12. Войскунский А.Е. Метафоры Интернета. Вопросы философии. 2001; № 11: 64-79.
13. English K. Understanding science: when metaphors become terms. Théorie et pratique des discours specializes. 1998; 151-163.
14. Национальный корпус русского языка 2003-2022. Available at: https://ruscorpora.ru
15. Источник заразы: шесть самых зловещих вирусов в истории интернета. Известия. Available at: https://iz.ru/885015/ivan-nosatov/istochnik-zarazy-shest-samykh-zloveshchikh-virusov-v-istorii-interneta?ysclid=l8h47aqavv783945278
16. Эпидемия интернет-утечек: плата за откровенность в Сети. Vesti.ru. Available at: https://www.vesti.ru/article/2027413?ysclid=l8h49kc2we889652025
References
1. Ahrenova N.A. Teoreticheskie osnovy internet-lingvistiki. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. 2013; № 10 (28): 22-26.
2. Bloh M.Ya., Molchanova E.S. Metafory i sravneniya v zhanrah internet-diskursa. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Lingvistika. 2021; № 3: 6-14.
3. Galichkina E.N. Komp'yuternaya kommunikaciya: lingvisticheskij status, znakovye sredstva, zhanrovoe prostranstvo. Volgograd: Paradigma, 2012.
4. Goroshko E.A., Zhigalina E.A. Virtual'noe zhanrovedenie: ustoyavsheesya i spornoe. Voprosypsiholingvistiki. 2010; T. 2, № 12: 105-123.
5. Karasik V.I. Setevaya yazykovaya lichnost'. Vestnik MGLU. Gumanitarnye nauki. 2021; № 6 (848): 33-45.
6. Kompanceva L.F. Internet-lingvistika: kognitivno-pragmaticheskiji lingvokul'turologicheskijpodhody: monografiya. Lugansk: Znanie, 2008.
7. Crystal D. Internet Linguistics: A Student Guide. London, New York: Routledge Taylor & Francis Group, 2011.
8. Sweetser E. Metaphor, mythology, and everyday language. Journal of Pragmatics. 1995; № 24: 585-593.
9. Lakoff G. Metaphors We Live By. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1980.
10. Fauconnier G., Turner M. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1998.
11. Langacker R.W. Concept, Image, and Symbol: the cognitive Basis of Grammar. Berlin: Mouton de Gruyter, 1999.
12. Vojskunskij A.E. Metafory Interneta. Voprosy filosofii. 2001; № 11: 64-79.
13. English K. Understanding science: when metaphors become terms. Théorie et pratique des discours specializes. 1998; 151-163.
14. Nacional'nyj korpus russkogo yazyka 2003-2022. Available at: https://ruscorpora.ru
15. Istochnik zarazy: shest' samyh zloveschih virusov v istorii interneta. Izvestiya. Available at: https://iz.ru/885015/ivan-nosatov/istochnik-zarazy-shest-samykh-zloveshchikh-virusov-v-istorii-interneta?ysclid=l8h47aqavv783945278
16. 'Epidemiya internet-utechek: plata za otkrovennost' v Seti. Vesti.ru. Available at: https://www.vesti.ru/article/2027413?ysclid=l8h49kc2we889652025
Статья поступила в редакцию 26.09.22
УДК 82.01
Gadylshin T.R., postgraduate, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: tgadylshin@inbox.ru
LOT AND FATE IN F. NORRIS'S "THE OCTOPUS". The article seeks to explore the influence of various social and psychological factors on the fate of the characters in F. Norris's novel "The Octopus." Most of the Russian works devoted to this novel originated in the Soviet period (1950s-1970s). The novel was studied entirely within the framework of the Marxist paradigm, while the naturalistic component of the novel was seriously underestimated. The relevance of the article is connected with the rethinking of the ideas of art, predestination and moral responsibility developed in the novel, herewith it is important to show that "The Octopus" is much broader than the view of the capitalism as an absolute evil. Norris's interpretation of the concept of natural selection is also original, and the author's sympathy for his characters makes it possible to depict the humanistic orientation of the novel.
Key words: F. Norris, naturalism, capitalism, determinism, corporation, the tragedy of an artist, natural selection, epic.
Т.Р. Гадылшин, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, E-mail: tgadylshin@inbox.ru
ЖРЕБИЙ И РОК В РОМАНЕ Ф. НОРРИСА «СПРУТ»
В статье исследуется влияние социальных и психологических факторов на судьбы персонажей романа Ф. Норриса «Спрут». Большинство посвященных писателю отечественных трудов были созданы в 1950-1970-е гг. и рассматривают произведение в основном в рамках марксистской парадигмы, теории борьбы классов, натуралистская же составляющая романа не учитывается. Актуальность статьи связана с переосмыслением значимых для романа представлений об искусстве, предопределении и моральной ответственности человека. При этом важно показать, что идеи автора «Спрута» гораздо шире представления о капитализме как об абсолютном зле. Самобытна и трактовка Норрисом концепции естественного отбора, сочувствие автора своим персонажам позволяет обнаружить общую гуманистическую направленность романа.
Ключевые слова: Ф. Норрис, натурализм, капитализм, детерминизм, корпорация, трагедия художника, естественный отбор, эпос.
«Спрут» (The Octopus, 1901) - предпоследний прижизненный роман американского писателя Фрэнка Норриса (Norris, Frank, 1870-1902), по мнению ряда специалистов, вершина его творчества, magnum opus. Грандиозность творческого замысла Норриса отмечает его современник, коллега по писательскому цеху Джек Лондон (London, Jack, 1876-1916): «И теперь Фрэнк Норрис сделал это; в век машин он добился того, что было особой привилегией человека, жившего в героический век; словом, он спел "Эпос пшеницы"» [1, с. 67]. Книга о конфликте фермеров и железнодорожной компании (Тихоокеанской и Юго-Западной железных дорог) поднимает множество насущных и актуальных для рубежа XIX-XX вв. вопросов. Ведущей становится центральная для натурализма тема противостояния природы и цивилизации: Норрис показывает, насколько возросло давление на старый, аграрный, уклад жизни со стороны корпораций. На первый план в романе выходят мотивы индустриализации, жадности, азарта, жестокости и беспомощности человека перед лицом обстоятельств. Персонажи «Спрута», внезапно осознав эфемерность бытия, пытаются адаптироваться к стремительным переменам в мире наступившего капитализма и преодолеть травмы прошлого. Норрис демонстрирует неспособность человека принять объективную реальность, поскольку природа событий зачастую носит для него неуловимый характер.
Как суметь сохранить человеческое достоинство в тягостную минуту? С такой проблемой регулярно сталкиваются герои «Спрута». В ходе развития сюжета они стремятся избавиться от перманентного состояния внутренней тревоги и преодолеть внезапное душевное опустошение. К. Белов отмечает, что чем «решительнее человек идёт по пути технологического прогресса, тем больше ему приходится платить за свои завоевания» [2, с. 689]. Так, хозяин ранчо Лос-Му-эртос Магнус Деррик, возжелавший «завалить» своей пшеницей весь мир, к концу романа превращается в полоумного, раздавленного жизнью старика; маклер железной дороги Берман, безразличный к человеческому горю и выжимающий из обездоленных фермеров последние центы, погибает в жерле элеватора под нескончаемым потоком зерна; амбициозные Хэррен и Энникстер, упорно пытавшиеся сопротивляться более могущественному сопернику, умирают в результате перестрелки. Судьбы других действующих лиц «Спрута» не менее печальны: Хилма Три, став вдовой, пребывает в безутешном горе; машиниста Дайка, взбунтовавшегося против железной дороги, сажают в тюрьму; беззащитную Минну Хувен, оказавшуюся в городе без средств к существованию, совращают и делают проституткой. Норрис поднимает закономерные для писателя-натуралиста вопросы: насколько герои романа виновны в постигшем их несчастье, иными словами, самостоятельно ли они избирают себе жребий? Могли ли герои предот-
вратить столь печальный исход? Закономерны ли итоги романа, с точки зрения Норриса?
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые за долгое время предпринята попытка посмотреть на роман «Спрут» свежим взглядом и охарактеризовать систему его художественных образов. Цель исследования -рассмотреть судьбы героев произведения в контексте представлений Ф. Норриса о предопределении, моральном выборе человека и задачах художника. Поставленной цели отвечают следующие задачи исследования: описать конкретный исторический контекст, предшествовавший написанию Норрисом романа; отразить характер социально-экономических изменений, произошедших в американском обществе 1880-1900-х гг; указать на прототипы действующих лиц романа. Теоретическая значимость исследования связана с необходимостью сформировать объективное представление о замысле романа «Спрут», связанном с рефлексией автора о крушении «старого» мира. Практическая значимость заключается в использовании результатов исследования при изучении художественных особенностей поэтики Норриса.
«Спрут», опубликованный в 1902 г, основан на реальных событиях: в мае 1880-го г в долине Сан-Хоакин (Калифорния) случилась трагедия под названием Массел Слоу (The Mussel Slough Tragedy, Mussel Clough - название провинции, где произошли события - прим. Т. Г.), в результате которой погибли семь человек - местные земледельцы устроили перестрелку с комиссарами Тихоокеанской железнодорожной компании, прибывшими конфисковать их земельные участки. Восемью годами ранее, в 1872-м г, по завершении строительства участка железной дороги правление фирмы предложило будущим арендаторам, которые заселят близлежащие площади, крайне низкие цены за их последующую покупку - от 2,5 до 10 долларов за акр. Однако корпорация, как и в романе Норриса, не сдержала обещание и повысила расценки до 20-30 долларов за акр - это решение в конечном итоге привело к кровопролитию.
Норрис был не первым, кто обратился к памятному событию - до него это сделал Уильям Чемберс Морроу (Morrow, William Chambers, 1854-1923) в романе «Кровавые деньги» (Blood Money, 1882), который прошёл незамеченным в литературном сообществе. В отличие от Морроу, романтизировавшего фермерство, Норрис отказывается от «агиографического изображения владельцев ранчо» [3, с. 92] и указывает на обострившуюся в обществе проблему столкновения мелких собственников и корпорации. По мнению Б. Хочман, уникальным качеством Норриса-писателя, позволяющим обнаружить образное и тематическое единство его произведений, становится его «тонкая интуиция в отношении динамических процессов, вследствие которых индивидуальное «я» стремится примириться с нестабильными внешними условиями существования, с одной стороны, и с неразрешимым «я», неразрешимой «мистерией» человеческого сердца, с другой стороны» [4, с. 8]. Изображая конфликт корпорации и «маленького человека», Норрис исследует страхи и переживания жителя американской глубинки, демонстрирует, как внутренние и внешние факторы зарождают в нём смятение и встревоженность.
В своём творчестве Норрис методично стремится «разгадать» человека, описать модель его поведения. В то же время он не гонится за тем, чтобы исчерпывающе объяснить мотивы человеческих поступков и дать однозначные ответы на все вопросы. Как отмечает К.А. Белов, «пристально вглядываясь в "правду" Дороги и "правду" фермеров, Норрис не становится безоговорочно ни на чью сторону» [2, с. 691]. Постичь тайну человеческой души невозможно ни с помощью философских истин, ни с помощью научного знания - об этом свидетельствует содержание романа. Поэтому, замечает Б. Хочман, читателям Норриса «было неприятно осознавать, что его произведения не освещают природу сил, которые действуют в представленном им мире» [4, с. 10]. Однако автор «Спрута» совершает важное открытие, которое не могло пройти незамеченным: он фиксирует изменения, знаменующие новую стадию в развитии страны - переход США от натурального хозяйства к товарному производству. Писатель отмечает сдвиги, к которым приводит эта трансформация. Коммуникация теперь обретает иной, более формальный, уставной характер - именно так можно описать отношения между банком и заёмщиком, землевладельцем и арендатором, изображённые в романе. Автор демонстрирует, как среда становится более токсичной для её обитателей. Неслучайно в предчувствии угрозы фермеры консолидируют силы, образуя союз, - Норрис отражает атмосферу недоверия и недовольства, воцарившуюся в долине Сан-Хоакин.
Значительную роль в «Спруте» играют полудокументальные материалы разнообразных жанров - памфлеты, рекламные брошюры, тарифы и контракты грузоперевозок. Эти бумаги определяют действия персонажей и вершат их судьбы. На протяжении большей части романа земледельцев терзает один-единственный вопрос: когда представители железной дороги пришлют уведомление с новыми расценками земли? Норрис указывает на пробелы правоприменительной практики: ещё не оформленное должным образом законодательство не вселяет в жителей доверие к власти, и при ведении дел они вынуждены полагаться лишь на чужие слова и обещания. Как точно отмечает Б. Хочман, в произведениях Нор-риса главным врагом человека выступает «неизвестность» [4, с. 18]: в «Спруте» железнодорожная компания терроризирует ею местных жителей, годами скрывая от них будущие тарифы на грузоперевозки и стоимость участков. Нарушив обещание предоставить фермерам земельные площади за первоначальные цены, корпорация подрывает их веру в государство как институт, искажает их понятие о справедливости и доверии.
К. Стэмпон остроумно сравнивает фермеров Сан-Хоакина с рыцарями Круглого стола - с «их индивидуальными романтическими поисками и традиционным пониманием договорённостей» [5, с. 28]. До вторжения железной дороги в их мирную жизнь они пребывают, словно в сказочном королевстве, в некоем подобии Аркадии, где нет места распрям и вражде. Между владениями Деррика, Энникстера, Бродерсона и Остермана нет заборов и перегородок - соседи могут спокойно навещать друг друга. Их отношения построены на принципах взаимного доверия и добропорядочности. Аграрный уклад жизни непосредственно отражается на их мировоззрении - земледельцы наивны и верят в нерушимость слова, устного обещания. В начале романа Норрис подчёркивает их склонность поддаваться иллюзиям на примере Хэррена, одного из наиболее образованных людей в Сан-Хоакине. Даже он слепо верит рекламным проспектам, разосланным железной дорогой:
«По два пятьдесят! - воскликнул Дженслингер. - Неужели вы думаете, что железная дорога отдаст вам свою землю по такой цене? Откуда вы это взяли?
- Из брошюр и проспектов, - ответил Хэррен. - У нас с дорогой была определённая договорённость, и таких обязательств, пожалуй, даже ТиЮЗжд нарушить не рискнёт» [6, с. 226]. Поэтому действия фермеров в конфликте с корпорацией с самого начала обречены на провал - железная дорога не будет соблюдать «рыцарский» кодекс, который в условиях погони за прибылью окончательно утратил актуальность.
Ключевую позицию в фермерской общине занимает Магнус Деррик по прозвищу «губернатор», политик старой закалки и воплощение честности, чьё слово в округе имеет столь же сакральное значение, сколь для рыцарей Артура представляла клятва. Авторитет и добропорядочность героя не вызывают у жителей никаких сомнений, и именно на него возлагают ответственность за принятие политических решений. Не раз подчёркивается и другая, тёмная, сторона его личности: «Он всегда был готов пойти на риск, всё поставить на карту в надежде сорвать банк» [6, с. 201]. Азарт в произведениях Норриса - непременный атрибут успешного мужчины, намекающий на его потенциал к саморазрушению. Не исключение и пример мистера Деррика, за которым числится репутация лучшего игрока в покер в округе. Мечта Магнуса - открыть новые рынки сбыта и пустить по миру всех, кто встанет на его пути. Столь агрессивная интенция не сообразуется с принципами, которые Магнус публично исповедует, с его понятием о чести и достоинстве. Самообман и нерешительность в выборе стратегии приводят героя к череде фатальных ошибок - он возглавляет союз фермеров, а затем, подстрекаемый сторонниками, соглашается дать взятку делегатам в комитете при железной дороге.
Члены союза также оказываются не столь благочестивыми, как кажется в начале романа. Обращает на себя внимание характеристика их отношения к собственной земле: «В Магнусе, несмотря ни на что, крепко сидел золотоискатель. [...] Равным образом относились к земле многие фермеры его склада. Они её не любили. Не были привязаны к ней. [...] Взять от земли всё, выжать из неё все соки, истощить её - вот была их система» [6, с. 383]. Красноречивым примером лицемерной натуры фермеров становится их поступок по отношению к своему лидеру: как только Дженслингер публикует статью о взятке Магнуса, большинство его сторонников предательски отрекаются от него, не желая разделить коллективную ответственность. Эта ситуация вскрывает наиболее уязвимое место жителей долины: они не готовы доказать жизнеспособность принципа «один за всех и все за одного» и нарушают данное при вступлении в союз обещание поддерживать своего вожака. Многие из них - рабы стяжательского инстинкта, преследующие лишь личную выгоду, и в этом заключается главный просчёт Магнуса, ввязавшегося в описываемую авантюру. В отличие от президента треста Шелгри-ма, способного переложить вину на своих подчинённых, хозяин Лос-Муэртос не может позволить себе «скрыться под маской корпорации» [5, с. 43].
В итоге железная дорога разрушает иллюзии Магнуса о жизнеспособности традиционных моральных категорий - они терпят неудачу, «как только к ним прикасаются щупальца спрута» [7, с. 43]. В отличие от незадачливых фермеров, корпорация действует крайне расчётливо и рационально - она расставляет ловушки, в которые с лёгкостью попадают её жертвы. Наиболее коварно железная дорога действует в момент празднества в амбаре Энникстера: в самый разгар веселья из треста приходит письмо с расценками. Удар оказывается столь чувствительным, что обескураженные земледельцы теряют самообладание: «Это ревело затравленное животное, защищающее своё логово, свою самку с детёнышами, готовое рвать врага когтями, загрызть в сумбуре ярости и крови» [6, с. 364]. Бурный гнев жителей вызывает Берман, дьявольски неуловимый, сознающий свою безнаказанность агент дороги, на которого при всём старании никто не может найти управу. Маклеру многократно удаётся чудом избежать смерти, несмотря на отчаянные попытки его убить. Берман особенно ненавистен тем, что держит планы корпорации втайне от земледельцев, умело манипулируя их безграмотностью и невежеством и таким образом нагнетая обстановку. Как отмечает Дж. Дорсон, если дорога и Шелгрим «выражают природную силу, то Берман - это её извращение, искажение» [8, с. 56]. Тяжким для фермеров ударом становится предательство Лаймена Деррика, старшего сына Магнуса - он оказывается тайным агентом треста в рядах общины. С его помощью железная дорога втягивает противника в свою игру, вынуждая союз обратиться к столь неприемлемому средству, как взятка. Недальновидные, не понимающие требований судопроизводства фермеры не проявляют ощутимых усилий для защиты своих интересов
и оказываются бессильны перед бюрократической машиной: им не удаётся выяснить, рассмотрена ли их апелляционная жалоба в Верховном суде.
Важным действующим лицом «Спрута», проводником в мир романа, чьими глазами читатель воспринимает события, становится Пресли. В молодом, неуверенном в себе поэте отгадывается фигура автора - Фрэнка Норриса, который также мечтал прославиться. Пресли крайне впечатлителен, а его мировоззрение - нестабильно. На протяжении романа герой пытается постичь миропорядок и причины социальной несправедливости. Как отмечает К. Эби, он не способен «совладать с историческими изменениями ни в области бизнеса, ни в области литературы, это художник, который находится в плену своих анахронических и упрощённых стереотипов» [7, с. 34]. Трагедия поэта, болезненно переживающего упадок культуры на рубеже Х1Х-ХХ вв. и неспособного сориентироваться в условиях грядущей трансформации мира, становится одной из центральных тем «Спрута».
Пресли предосудительно настроен к корпорации - в начале романа его потрясает чудовищная сцена гибели овец, которых сметает с лица земли поезд. После инцидента в его воображении возникает неизменная ассоциация: железная дорога - это «символ неодолимой силы, огромной, страшной [...]; неодушевлённая Сила - Исполин с железным сердцем, Колосс, Спрут» [6, с. 191]. Герой чувствует в себе благородное, на первый взгляд, стремление - спасти фермеров, став их защитником. Средством к достижению этой цели он считает сочинённую им поэму «Труженики», которая, по мнению её автора, способна изменить расклад сил. Рассказ Дайка, машиниста, взявшего в банке кредит на покупку хмеля и в результате загнавшего себя в кабалу, распаляет воображение Пресли: он должен поведать историю Дайка в своей поэме, честно изложив все факты. Но столь возвышенный порыв не уживается с нередким для писателя пороком - тщеславием: «В нём проснулся художник, и забота о форме оттеснила на второй план интерес к содержанию. [.] На время он забыл о народе, о только что испытанном негодовании и помнил об одном - он написал замечательное произведение» [6, с. 443]. Поэма имеет грандиозный успех в высшем обществе, а одна из её фраз становится рекламным лозунгом кампании по продвижению на рынок овсяной крупы и питательных смесей. Но популярность Пресли не приносит пользы тем, ради кого создавалась поэма. Норрис показывает, насколько сильно фантазия поэта может расходиться с действительностью: ощущающий себя «защитником Народа в его борьбе с трестами, апостолом, пророком, мучеником во имя свободы» [6, с. 461] Пресли после публикации книги не предпринимает никаких усилий для защиты «тружеников» от посягательства корпорации. Характерно для поэта абсолютное равнодушие к вопросу ценообразования, занимающему умы всех жителей Сан-Хоакина. Эта тема вызывает в герое лишь разочарование, поскольку «там, где он ожидает обнаружить романтическое, его непременно встречают числа» [8, с. 51]. Герой понимает, что ему не удалось добиться столь желанной симпатии народа, по реакции на его пламенную речь на собрании союза: «Его слушатели не могли слиться с ним в едином порыве. Они смутно понимали, что в его речи присутствовало нечто такое, что другие, более образованные люди, назвали бы витийством. Ему аплодировали шумно, но равнодушно, лишь бы сделать вид, что им всё ясно» [6, с. 588]. В этот момент иллюзия Пресли о своей близости к простым людям окончательно рушится: он осознаёт свою инаковость. Неспособность поэта сродниться с фермерами и их мировосприятием подчёркнута в концовке романа: пока Пресли ужинает на званом вечере в роскошном особняке финансового магната Джерарда, миссис Хувен умирает голодной смертью на одной из холодных улиц Сан-Франциско, а её маленькая дочь Хильда становится сиротой.
Решающий переворот в мировоззрении героя происходит после знакомства с президентом железнодорожного треста Шелгримом, чьей воле «повиновались обширные пространства страны, простирающиеся от океана до океана» [6, с. 231]. Прототипом персонажа послужил глава Тихоокеанской железнодорожной компании Коллис Хантингтон, с которым Норрис поддерживал дружеское
Библиографический список
общение. Как отмечает К. Эби, к судьбоносной встрече Пресли подходит в ранге «признанного борца за права рабочих и социалиста, чье призвание - бороться с капитализмом» [7 с. 37]. Воображение Пресли рисует Шелгрима «каннибалом», «тигром-людоедом» [6, с. 603], поэт воспринимает его как врага, которому необходимо дать решительный отпор. Но стоит герою оказаться с главой корпорации один на один, как его картина мира мгновенно рушится. В кабинете Шелгриму докладывают об очередном запое бухгалтера и необходимости его уволить. Но вместо этого президент принимает неожиданное решение - вдвое повысить сотруднику с женой и тремя детьми зарплату. Диалог с Шелгримом становится для Пресли ещё одним откровением: перед ним предстаёт умный, образованный человек, «чуткий к чужим несчастьям и хорошо разбирающийся в искусстве» [6, с. 606]. В масштабе его личности, широте и разносторонности его взглядов есть «нечто уитменовское» [7, с. 40]. Шелгрим внушает Пресли ранее не посещавшую его мысль: столь крупная компания не подчиняется власти одного человека, её управление происходит автономно. С помощью фигуры магната Норрис транслирует магистральную в натурализме концепцию детерминизма. Образ корпорации как абсолютного зла в представлении Пресли меркнет перед известным постулатом английского философа Герберта Спенсера (1820-1903), который устами Шелгрима озвучивает Норрис. Миром, согласно Спенсеру, движут не люди, а стихийные, природные силы - в романе это пшеница и железная дорога. Вместе они образуют цепочку поставок: фермеры выращивают зерно, корпорация распределяет его и доводит до потребителя. Обе стороны заинтересованы в получении выгоды: земледельцы стремятся как можно дороже продать бушель зерна, а трест устанавливает предельные цены за его транспортировку. Условия в мире капитализма диктует закон спроса и предложения, поясняет Шелгрим, наглядно демонстрируя Пресли его бесплодность как мыслителя. Усилия поэта найти аргументы в этой беседе оказываются тщетными. Он обнаруживает своё бессилие, не сумев парировать ни один довод собеседника, задать в ответ хоть один резонный вопрос: разве неодушевленные стихийные силы и экономические законы устраняют свободу воли, освобождают человека от ответственности?
Творческая и умственная немощь Пресли, как видится, позволяет Норри-су акцентировать внимание читателя на эпической стороне романа. В понимании автора «Спрута», первостепенная задача эпоса - «выразить определённый исторический момент и представить систему (не социальную, а технологическую) большей, чем индивид» [7, с. 41]. Писатель неоднократно подчёркивает жизненную важность железных дорог, сравнивая их с кровеносной системой: вагоны с зерном - это артерии в организме государства, позволяющие ему функционировать. В связи с этим открытая враждебность к бизнесмену представляется опасной для художника. Подобно Драйзеру в «Трилогии желания», Норрис показывает, что настало время, когда невозможно не считаться с корпорациями и финансовыми магнатами.
В романе «Спрут» Норрис показывает амбивалентность сил, противостоящих друг другу в социуме. С одной стороны, монополия треста неизбежна, так как она - результат обезличенной, беспристрастной природной стихии. С другой - компания угнетает население, своей ненасытной алчностью «подрывает конкуренцию и дестабилизирует рынок» [8, с. 57]. Норрис, несомненно, открыто сочувствует тем, кого погубили щупальца «спрута», - в сценах гибели Хэррена, Энникстера, миссис Хувен, преследования полицией Дайка, стремительного заката Магнуса и др. явственно чувствуются трагические ноты. В то же время в произведении нет безупречных персонажей. Катастрофа настигает фермеров по причине того, что они так и не сумели постичь важную истину: каждая сторона, в том числе железная дорога, преследует корыстные интересы. Роман наглядно показывает, как работает закон естественного отбора в современных реалиях: в поединке социальных групп побеждает та, у которой больше власти и средств. В наступивших реалиях капитализма аграрный уклад жизни обречён на смерть. Прибегнув к бесчестным методам борьбы, Магнус и его соратники лишь уподобляются врагу и не оставляют себе морального права на честный исход.
1. Isani M.A. Jack London on Norris' «The Octopus». American Literary Realism, 1870-1910. 1973; Vol. 6, № 1: 66-69.
2. Белов К.А. Фрэнк Норрис. История литературы США. Литература последней трети XIX в., 1865-1900 (становление реализма). Москва: ИМЛИ РАН, 2003; Т. IV: 670-708.
3. Orsi R.J. Sunset Limited: The Southern Pacific and the Development of the American West, 1850-1930. Berkeley: UC Press, 2005.
4. Hochman B. The Art of Frank Norris, Storyteller. Columbia: Missouri UP, 1988. 14
5. Stampone C. «You can't buck against the railroad»: The Arthurian World of Frank Norris's «The Octopus». Studies in American Naturalism. 2014; Vol. 9, № 1: 26-51.
6. Норрис Ф. Спрут. Перевод с английского В. Ефановой, М. Мироновой. Москва: ГИХЛ, 1980.
7. Eby C.V. «The Octopus»: Big Business as Art. American Literary Realism, 1870-1910. 1994; Vol. 26, № 3: 33-51.
8. Dorson J. Rates, Romance and Regulated Monopoly in Frank Norris's «The Octopus». Studies in American Naturalism. 2017; Vol. 12, № 1: 50-69. References
1. Isani M.A. Jack London on Norris' «The Octopus». American Literary Realism, 1870-1910. 1973; Vol. 6, № 1: 66-69.
2. Belov K.A. Fr'enk Norris. Istoriya literatury SShA. Literatura poslednejtretiXIXv., 1865-1900 (stanovlenierealizma). Moskva: IMLI RAN, 2003; T. IV: 670-708.
3. Orsi R.J. Sunset Limited: The Southern Pacific and the Development of the American West, 18501930. Berkeley: UC Press, 2005.
4. Hochman B. The Art of Frank Norris, Storyteller. Columbia: Missouri UP, 1988. 14
5. Stampone C. «You can't buck against the railroad»: The Arthurian World of Frank Norris's «The Octopus». Studies in American Naturalism. 2014; Vol. 9, № 1: 26-51.
6. Norris F. Sprut. Perevod s anglijskogo V. Efanovoj, M. Mironovoj. Moskva: GIHL, 1980.
7. Eby C.V. «The Octopus»: Big Business as Art. American Literary Realism, 1870-1910. 1994; Vol. 26, № 3: 33-51.
8. Dorson J. Rates, Romance and Regulated Monopoly in Frank Norris's «The Octopus». Studies in American Naturalism. 2017; Vol. 12, № 1: 50-69.
Статья поступила в редакцию 26.09.22
