CC BY
36
<
Жизнь, наполненная поиском и любовью
СП
Ученому дозволено все - исследовать и пробовать, проверять и перепроверять, просчитывать и продумывать. Он может ошибаться, но не имеет права подтасовывать результаты своих исследований. Ему запрещено быть не осведомленным в теме, за которую он берется. Гостья нашей рубрики Екатерина Слобожанина - ученый в области фотобиологии и мембранной биофизики, лауреат Государственной премии Республики Беларусь, член-корреспондент, обладает неутомимой страстью к поиску нового, смелостью в постановке задач, точностью в обработке результатов и уникальным творческим почерком. Наш разговор с ней - это поход в прошлое, в котором мы, надеюсь, нашли то, что может прибавить решительности робким мечтателям, готовым посвятить себя науке.
Мои школьные годы совпали со временем, вошедшим в историю как хрущевское, а оно кроме оттепели примечательно началом культивирования кукурузы. В Лельчицкой средней школе Гомельской области, где я училась, была создана производственная бригада, которой я руководила. Мы отвечали за несколько гектаров кукурузы, пололи ее и окучивали. В этом нет ничего интересного, если бы не одно очень важное обстоятельство. Тому, кто вырастит культуру лучше всех, была гарантирована поездка на выставку в Москву и, конечно, снимок в газете. Вот мы и трудились не покладая рук, и мальчишки, и девчонки, а когда пришло время уборки урожая, к нам в школу приехала комиссия из важных людей, корреспонденты газет, стали расспрашивать о том, что и как мы делали, фотографировать нашу кукурузу и нас в ней. А выросла она такой высокой, что ребятня просто терялась в высоких стеблях «царицы полей». Мы были очень счастливы увидеть свое фото в областной газете и гордились тем, что трех человек из нашей бригады направили в Москву на выставку достижений народного хозяйства, среди них и меня. Как память с того времени осталась медаль участника ВДНХ и незабываемые впечатления о Москве и о выставке. А еще, совсем не понятно почему, навсегда сохранилась, казалось бы, совсем незначительная фраза, прозвучавшая во время съемок в кукурузном поле, неизвестно кому принадлежавшая и кому адресованная: «Какая культура высокая, а то в прошлый раз пришлось детей на колени ставить». О чем это? О том, что в угоду каким-то целям объективная картина мира искажалась, приукрашивалась, фальсифицировалась...
Будучи школьницей, Екатерина отличалась прилежанием и трудолюбием. Она любила учиться, очень много читала. И как результат - окончила школу с золотой медалью и планировала поступить в МГУ на факультет радиационной химии. Но по советам медиков изменила свое решение и отправилась покорять БГУ.
- Училась я хорошо, мне легко давались все предметы. Но чтобы попасть из провинции в науку, нужен случай, внешний толчок. Однажды мне на глаза попалась книга о Марии Склодовской-Кю-ри, и я влюбилась в нее и в химию. Чем, собственно, и объясняются мои тогдашние мечты о радиационной химии. Вспоминается еще до смешного забавный случай, когда наш школьный учитель химии вдруг попросил рассказать о работе доменной печи, за что уже поставил мне пятерку. Я возмутилась: на прошлом уроке рассказывала и готова по новой теме отвечать, а он настаивал: «Расскажи про домны». - «Зачем? - спрашиваю. А он и говорит: «Чтобы все знали». Невдомек мне было, что шел
открытый урок, на нем присутствовали вместе с руководством школы проверяющие и педагогу надо было продемонстрировать самых подготовленных учеников.
Мою увлеченность химией поддерживал директор школы С. И. Мелешко - впоследствии заслуженный учитель БССР, кандидат педагогических наук, он и порекомендовал однажды принять участие в первом областном слете юных химиков. О чем писать, я не знала, и, воспользовавшись его советом, взяла тему удобрений. Перелопатив все, что нашлось в городской и школьной библиотеках, собрала материал и написала сообщение о том, для чего необходимы азотные и фосфорные удобрения. До сих пор помню, как зимой, сидя на печке, готовила черновик, а потом тщательно переписала текст в чистую тетрадку и отдала ее директору. Меня не очень-то волновала судьба моей работы. Кто и как ее подписывал и куда отправлял, не знаю, но спустя какое-то время получила приглашение на слет юных химиков в Гомель, а затем, заняв призовое место, и на первый республиканский слет юных химиков в Минск, в БГУ. Мое участие было отмечено дипломом 2-й степени и подарком - книгой Алексея Толстого «Хождение по мукам». На что мама, помню, заметила: «Хождение по мукам» для того, чтобы ты всю жизнь по мукам ходила?»
Когда от мечты о радиационной химии и МГУ пришлось отказаться, в моей голове всплыл образ БГУ, где я была во время олимпиады-слета. Так и родилось решение поехать в Минск и поступать на биологический факультет - там была биохимия.
Студентка Лин (девичья фамилия Екатерины Ивановны) удивляла своих однокурсников знанием классической музыки. Она могла сходу угадать мелодию, будь то произведение Бетховена, Вивальди, Баха, Моцарта. Знакомство с классикой происходило через радио. Вечерами часами просиживала у радиоприемника и слушала концерты классической музыки, что, впрочем, любит делать до сих пор. И, конечно, приехав в столицу, не пропустила ни одной премьеры, ни одного концерта. Она по-прежнему считает классическую музыку музыкой небес, которая способна не только доставлять наслаждение, но и укреплять дух и тело. По ее мнению, музыка создает настроение, поднимает самооценку, возвышает над обыденностью, помогает преодолевать невзгоды.
- Праздник в душе, удивление, что все получилось и мечты сбылись, продолжались недолго. Разница с минчанами почувствовалась вскоре, пришлось заниматься много. Тогда хотелось быть не хуже городских, тех, кто кичился своим социальным происхождением и принадлежностью к горожанам, что так заметно было на первом курсе. К счастью, знания были тем мерилом, которое вскоре
все расставило по своим местам. Хотя приходилось не сладко. На первом курсе умер отец, у мамы на руках оставался 8-летний младший брат, а старшие сестра и два брата с немалыми трудностями устраивали свою жизнь, так что я могла рассчитывать только на себя, на то, что моим спасением может быть только повышенная стипендия. Вот я и старалась учиться на отлично, да и стыдно было не учиться. Перед защитой дипломной работы вышла замуж. После окончания университета поступила сразу в аспирантуру. Жили с мужем на съемной квартире, вместе читали самиздат - Солженицына, Пастернака и др. Придешь бывало домой после проведения экспериментов усталой, готовишь ужин, а Валерий читает мне новую книгу или предлагает послушать музыку. И было в этом такое безграничное счастье, что вся тягота дня тут же сменялась ощущением бодрости и умиротворения.
Мне очень повезло, что я встретила такого человека, каким был мой муж. Он прекрасно знал русскую литературу и историю, имел отличный музыкальный слух, и хотя никогда не учился музыке, хорошо пел и мог воспроизвести любую мелодию на аккордеоне или фортепиано. Мы прожили вместе двадцать пять лет, воспитали двух дочерей и сына. Это самые счастливые моменты моей жизни. Он был моей опорой и всегда стремился к тому, чтобы я реализовала себя. Именно благодаря этой поддержке я смогла защитить раньше его кандидатскую, в затем и докторскую диссертацию.
После рождения сына перевелась на заочное отделение аспирантуры и могла не торопиться с защитой, но Валерий настоял и создал все условия, чтобы я написала кандидатскую. Помню, когда принесла свой черновик диссертации научному руководителю С. В. Коневу, он заметил: «Ну что, могло быть и хуже, видно, муж-химик помог, - и добавил: - Я тут подправил, внесите исправления и отдавайте на защиту». Так в 1972 году я защитилась. Валерий был юристом, его кандидатская работа о местном самоуправлении в Беларуси была готова в 1975 г., но на защиту он вышел только после перестройки и изменения политики в стране - в 1990-м.
Судьба Екатерины Ивановны могла сложиться совсем по-иному, не вмешайся в нее случай и директор лаборатории биофизики и изотопов АН БССР, член-корреспондент АН СССР А А. Шлык. Произошло это на третьем курсе, когда студентка Екатерина Лин, получив приглашение из Киева, была готова уехать туда и заняться онкологией. Будучи натурой увлеченной и пытливой, она наткнулась на книгу члена-корреспондента АН УССР И. Т. Шевченко и В. И. Городыского, в которой ученые рассказывали о возможностях применения полярографического метода в биологии и медицине, включая и онкологию. Недолго думая,
Экскурсия по Кремлю во время посещения ВДНХ. Екатерина Слобожанина вторая слева. Москва, июнь 1960 г.
Муж Валерий Павлович,дочери Милена, Светлана и сын Александр. Пионерский лагерь «Фотон», 1981 г.
Екатерина Ивановна отправила письмо с просьбой позволить ей писать курсовую работу по этой тематике. На что тут же получила положительный ответ и приглашение, а также заверения в том, что ей предоставят общежитие и проблем с работой не будет. С этими документами и отправилась она к декану, а тот направил ее на кафедру биофизики и биохимии, которой в то время заведовал Шлык. Александр Аркадьевич, взглянув на приглашение, удивился и поинтересовался: «А зачем вам ехать? У нас над интересными проблемами работают Сергей Конев и Евгений Черницкий». И убедил студентку остаться в Минске. Его участие в жизни Екатерины Ивановны имело продолжение, он первым предложил ей поступать в аспирантуру к С. В. Коневу после окончания БГУ и первым поздравил с успешной защитой кандидатской, сказав: «Я в вас не ошибся». Вот так в одночасье и решилась судьба Екатерины Ивановны, а вместе с ней открылся путь в науку.
- Сергей Васильевич Конев читал у нас курс биофизики и всегда был настолько погружен в лекцию, что не придавал значения мелочам. Он любил ходить во время занятий, идет, ударится головой об открытую форточку, извинится, развернется, сделает круг и снова ударится. Было в этом что-то трогательное, то, что не вызывало смех, а очаровывало. А еще поражало его умение задавать тупиковые, как нам казалось, вопросы. К примеру, чем отличается деревенский воробей от городского, или вот еще, сколько раковых клеток образуется ежедневно у здорового человека?
Так что, попав в лабораторию к Коневу, я оказалась в среде, где творчество было на первом месте. Мне ни разу не приходилось слышать сетования на низкую зарплату, о ней просто не думали и не считали, кто и сколько получает, зато много
говорили о науке. Все работали самозабвенно
и с воодушевлением, не считаясь со своим личным
временем.
Хотелось бы несколько слов сказать об Александре Аркадьевиче Шлыке, который находил для молодых ученых перспективные темы, подмечал и поддерживал таланты. Он был из тех людей, кто умел зажигать звезды, ведь тот же Конев приехал в Минск в 1959 г. по его приглашению. Это выдающийся ученый - преемник академика Т.Н. Годне-ва - создатель отечественной школы фотосинтеза и фотобиологии. Не ошибусь, если скажу, что во времена СССР Беларусь достигла значительных высот в области биохимии и биофизики, фотосинтеза, приобрела широкую известность и научный авторитет во многом благодаря Шлыку. В 1973 г. лаборатория биофизики и изотопов АН БССР была преобразована в Институт фотобиологии, который он возглавил.
Иногда кажется, что время гениальных одиночек прошло, и хотя в этом утверждении есть определенная толика правды, дело, к счастью, не совсем так. Никто не отменял роль личности в истории и в науке тоже. Успешная деятельность настоящего ученого определяется тем, насколько он умеет видеть ростки нового, вести за собой команду и добиваться результатов. А Александр Аркадьевич умел. В заместители директора по научной работе он пригласил самого талантливого из учеников С. В. Конева - Игоря Волотовского вскоре после защиты им докторской диссертации. Время подтвердило правильность выбора. Став впоследствии директором Института фотобиологии, Игорь Дмитриевич не только сумел сохранить институт и научные школы в перестроечное время, но и буквально «заставил» сотрудников в 20022005 гг. переориентироваться - заняться геномикой, протеомикой и другими новыми и перспективными направлениями. Результат не заставил себя долго ждать - успешно осуществлена Государственная программа «Генетическая инженерия», ведется новая - «Инновационные биотехнологии», открыты и работают различные специализированные центры в отделении биологических наук.
Биофизика как наука начала формироваться еще в XIX веке. В Беларуси крупную научную биофизическую школу, получившую широкую известность за пределами страны, создал С. В. Конев, который без малого 50 лет проработал в институте. Им и ученым Ю. А. Владимировым одновременно с американскими коллегами в 1956-1958 гг. была открыта способность белков к флуоресценции в ультрафиолетовой области, детально изучены механизмы этого явления. Все это послужило толчком для разработки качественных и количественных экспресс-методов анализа биоматериала, что нашло приме-
нение в научном эксперименте, сельском хозяйстве и в практической медицине. Сформулированный Коневым принцип динамизма белков и биологических мембран подтвердился через десятки лет отечественными и зарубежными учеными.
Следует отметить, что для исследования биомембран требовалась интеграция знаний из многих областей естественных наук - физики, органической химии, математики.
- Меня никогда не смущало, что для моей работы нужны знания из других дисциплин. К тому же клетка столь прекрасна и совершенна, что остановить интерес к ней не может ничто. Я не равнодушна к эритроциту - этому двояковогнутому диску, который в доли секунды вытягивается в струночку, когда проходит по капиллярам и возвращается в прежнюю форму, эта клетка совершает чудеса -поддерживает жизнь в любом живом организме. Когда я пришла в институт, ученые уже умели снимать клеточную мембрану, которую можно сравнить со спущенным мячиком. Было накоплено много информации о ее структуре, но мне предстояло экспериментировать с эритроцитарными мембранами. Известно, что общая площадь всех биологических мембран в организме человека достигает десятков тысяч квадратных метров. Хотя все мембраны похожи друг на друга и вроде бы устроены одинаково, но в каждом типе мембран -своя индивидуальность.Их изучение позволяет познать общие принципы жизни клетки и при этом выявить ее специфичность. Все это мне еще только предстояло постичь. Конев в мой первый приход на работу сказал: «Будете изучать люминесценцию белков в мембранах, а вначале изучите люминесценцию тканей лягушки». На мой вопрос «Где ее взять?» - улыбнулся и ответил: - «Поймайте!»
Интересно было узнать, что все живое светится и любая клетка как будто сигнализирует миру о своем существовании. Только чтобы увидеть это свечение, необходимо знать, какой свет, какой длины волны следует регистрировать. На поиск уходило все время. Это теперь наука развилась настолько точно, что можно, как флажок, присоединить одну молекулу, которая светится, внести в клетку флуоресцентный зонд и следить за его передвижением в ней, а потом с помощью аппаратных средств обработать полученные данные. Тогда же требовалось много терпения и сотни опытов, чтобы рассмотреть, при каких условиях светится, к примеру, нерв и другие ткани. Мы учились работать на первых спектрофлу-ориметрах и получать результаты. Это было удивительно, что каждое вещество имеет свои параметры люминисценции и что свечение белков отражает изменение их конформации. После завершения эксперимента мне предстояло придумать, куда и как применить эти знания для пользы человека.
Не в тепличных условиях создавалась кандидатская Екатерины Ивановны. На руках годовалый сын, и она ожидала второго ребенка. Однако работа кипела, и, казалось, все идет по плану - вот получит и обработает экспериментальные результаты, встретится с руководителем, сдаст статью, а там можно и в роддом. Но не тут-то было. Буквально за несколько дней до намеченной встречи с Коневым угодила в больницу. Удивила она тогда его, позвонив и робко сообщив: «Извините, Сергей Васильевич, не смогу прийти завтра, я в роддоме», и услышала совсем не к месту: «А что вы там делаете?» - «Дочку родила». Конев поздравил ее и тут же добавил: «Ну, недели две подождем, а далее приходите, надо статью доработать и в журнал послать».
- Дочке было не больше трех недель, когда я оставила ее на мужа, а сама побежала в институт. Часа три мы с Коневым и Черницким «колдовали» над статьей, доделывали. Я извелась вся, как там мои дома? Прибежала, а там тихо и спокойно, все спят - и дочь, и сын, и муж. Конечно, можно было отнестись ко мне и более снисходительно, пожалеть, но Сергей Васильевич этого не сделал, за что я ему безмерно благодарна, поскольку это позволило вовремя защититься.
После защиты я перешла работать в лабораторию физико-химии биологических мембран к Евгению Александровичу Черницкому. Мы вместе искали практическое применение результатов экспериментов, работали с биологическими мембранами и проводили массу исследований по люминесценции плазмы крови и других биообъектов на спектрофлуориметре, который был собран Черницким. Мне все время хотелось посмотреть, чем отличается свечение плазмы и сыворотки крови у пациентов со злокачественными образованиями. Мое любопытство было удовлетворено. Вместе с онкологами мы исследовали плазму крови 2200
В центре
Е.А. Черницкий,
доктор
биологических наук
Н.А. Григорович, доктор
биологических наук, онколог и Е.И. Слобожанина, 1984 г.
Академик С.В. Конев, академик И.Д. Волотовский, Е.И. Слобожанина и доктор биологических наук Н.Г. Аверина, 1997 г.
больных раком и описали итоги в статьях, получили авторское свидетельство на изобретение. Это, конечно, не могло быть 100%-ной диагностикой, но по некоторым позициям у нас получалось 80% точности, по другим - 50%. Все равно это были удивительные результаты. Наш метод работал, он был экспрессным, и это было важно.
Далее мы исследовали околоплодные воды и получили удивительные данные, которые могут многое рассказать о состоянии ребенка в утробе матери. Изучали синовиальную жидкость у пациентов с заболеваниями суставов. Результатом нашей работы стали несколько патентов, жаль только, что так и остались они на бумаге, а не реализовались в клиниках, и до широкой практики не доведены. Есть мечта - собрать все разработки в единый комплекс и запустить в жизнь. Проблема состоит только в том, чтобы грамотно объяснить результаты. Ведь не все даже самые квалифицированные специалисты, не говоря уже об обычном враче, могут правильно расшифровывать их. Сейчас в нашей лаборатории исследуется регуляция активности мультилекарственных белков-транспортеров, которые найдены во всех живых клетках. Привлекает внимание их способность защищать клетки от множества гидрофобных, различающихся по структуре токсинов, и то, что эти белки являются участниками патологических процессов, а субстраты для них - многие противораковые, противогрибковые и противомикробные лекарства, что делает данные белки серьезным препятствием на пути терапии онкологических и инфекционных заболеваний.
У нас нашлась своя, биофизическая ниша, мы показали, что основной вклад в функциональную активность белков множественной лекарственной устойчивости в лимфоцитах больных хроническим лимфолейкозом вносит мембранный белок Р-гли-копротеин. Недавно молодой сотрудник Александр Тамашевский успешно защитил на эту тему дис-
сертацию, и я думаю, что вскоре фундаментальные результаты найдут свое практическое применение.
Ученые по-разному относятся к своим достижениям, одни сдержанно, другие ревностно, а третьи горды уже только тем, что их работой может кто-то воспользоваться. Екатерина Ивановна - скромная труженица науки и счастлива служить ей. Ее принцип - исследования должны быть достоверны, точны, доступны и полезны для других. Большой наградой за долгие годы труда и самым большим подарком судьбы была для нее информация от украинских коллег о том, что использование для дифференциальной диагностики заболевания печени разработанного ею люминесцентного метода позволило быстро установить правильный диагноз и спасти жизнь человеку. А еще она с теплотой вспоминает встречу с немецким физиком, который сообщил, что ее работа, опубликованная в журнале «Вопросы онкологии» в 1988 г., всегда у него на столе, что он проверил результаты и все они подтвердились. Для Екатерины Ивановны главное и самое важное - истина. Именно ее поиску она посвятила свою жизнь и ни разу не покривила душой, не выдала пустой отчет. Истина была и есть ее мерилом в науке и в жизни. Хотя кто скажет точно, что же такое истина? Чем является? Пожалуй, это бесконечный поиск, наполненный сомнениями, противоречиями и долгими размышлениями. Однако только таким способом -тернистым и многотрудным - человек способен если не обрести истину, то хотя бы приблизиться к ней. Слобожанина всегда в поиске. Теперь она пытается разгадать мембранные эффекты на клетки крови токсичных и потенциально токсичных металлов, таких как свинец, никель, алюминий, их взаимосвязь с эссенциальными микроэлементами - кальцием и цинком. Это ее новая, как она шутит, «потенциальная» любовь. Кстати, по этой теме уже защищено более 10 диссертаций, среди их авторов и трое учеников Екатерины Ивановны.
- Уже три года, как и я могу полностью отдаваться только научной работе и подготовке научных кадров, а не сочетать это с организационными вопросами, как это было на протяжении 18 лет, когда работала заместителем директора института по научной работе и руководила лабораторией. Появилась возможность написать со своими учениками и опубликовать три научных обзора, статьи в зарубежных журналах, монографию. В последние два десятилетия огромное количество публикаций произвело переворот в нашем понимании молекулярных механизмов роста, пролиферации и смерти клеток. Стало ясно, что микроэлементы представляют собой уникальную группу соединений, которые имеют прямое отношение к процессам онкогенеза и апоптоза, иммуногенеза и иммунопатологических процессов. Но остается масса неясных вопросов,
выяснение которых необходимо практической медицине. Например, о цинке, который на сегодняшний день считается одним из важнейших жизненно необходимых микроэлементов организма человека. Выявлено более 2 тыс. белков, которые имеют цинк-связывающие участки и кодируются более 10% генома человека, среди них более 800 ферментов. Но, как показано в нашей лаборатории, если цинка слишком много, то он может быть токсичным и потенциально опасным. Вот почему при назначениях врачами биологически активных добавок с различными микроэлементами важно иметь полное представление, что и в каких концентрациях уже содержится в организме пациента, чего и сколько не хватает. Увы, наши медики пока не уделяют должного внимания металломике. А нам хочется предложить им неинвазивные биотехнологические приемы анализа микроэлементов и их дисбаланса, чтобы можно было применить в педиатрии. Этот вопрос мы планируем изучить на аккредитованном участке нашей лаборатории, и хотя там есть оборудование, позволяющее точно определить концентрацию того или иного металла в организме человека, для разработки и внедрения задуманного в практику необходимо расширить приборную базу. Важно вооружить медиков качественной шкалой оценок, умением правильно расшифровывать результаты таких исследований.
Екатерина Ивановна, кроме того что заведует лабораторией, руководит аспирантами, работает над монографией. Радуется защите учеников. Из человеческих отношений больше всего ценит открытость, увлеченность и честность. Не приемлет лжи и эгоизма. По ее мнению, важно, чтобы была вера во что-то высокое, и если она есть, то устанавливается прочная связь человека с миром, которая всегда выведет к заветной цели. Она считает, что жизнь - не голы, очки, секунды, а переживания, радости, неудачи и успехи. А наполнение жизни она видит в том, чтобы быть полезной и нужной кому-то. До сих пор Екатерина Ивановна обожает сказки Салтыкова-Щедрина, к которым часто обращается и находит там ответы на многие вопросы, возникающие в суете бытия. Не перестает поражаться гениальности писателя, способного так глубоко познать общество, разглядеть и описать его пороки и добродетели, что можно запросто найти их в нашем повседневном окружении. Она не одобряет погони, в которую сегодня втянута наука, считает, что ученый физически не может качественно вести несколько проектов одновременно, это приводит к потере концентрации, к обрыву связей со временем, к отсталости мышления.
- Ученый не успевает следить за событиями в своей сфере и как бы выпадает из системы. К тому же, работая по 3-4 программам, времени
хватает только на формальные отчеты. Многие считают это мелкотемьем, а я называю зарабатыванием денег. И все бы ничего, если бы такая практика не приводила к дискредитации науки и не подрывала веру молодежи в ее великую силу.
Совсем недавно перестала спорить с сыном, сетуя на то, что нынче молодежь иная. Он просто однажды зачитал мне выдержки из книги, где говорилось о том, что нынешняя молодежь привыкла к роскоши, отличается дурными манерами, презирает авторитеты, не уважает старших, дети спорят со взрослыми, жадно глотают пищу, изводят учителей. Ну вот, сказала я тогда, видишь, так и есть. А он в ответ: «Да об этом еще Сократ говорил в V веке до нашей эры». И я подумала о нашей ответственности за молодых, за то, что мы им даем, чего лишаем. Не наша ли вина в том, что, сделав выбор в пользу науки, молодежь быстро теряет к ней интерес, ищет приработок на стороне или вовсе после защиты уходит в другие сферы, а то и уезжает за рубеж? К сожалению, зачастую происходит это не только из-за низкой оплаты труда, но и в силу того, что те, кто сопровождает молодого ученого, руководит его действиями, сам находится в погоне за рублем. А значит, мало времени уделяет своему ученику, не служит ему авторитетом. Поскольку, на мой взгляд, важно понимать, кому предназначены плоды твоих усилий - отчетам на бумаге либо людям, ради которых стоит жить и творить. Нахожу нашу задачу в том, чтобы молодые исследователи видели в нас зрелых ученых, коллег, обогащающих их новыми идеями, мотивирующих на труд, имеющих возможность рисковать, искать и находить новые нестандартные решения. Ученый должен быть примером нравственного выбора даже в ситуациях, когда такой выбор кажется невозможным. СИ
Подготовила Жанна КОМАРОВА
Лаборатория медицинской биофизики, 2014 г.
