CC BY
69
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
УДК 101.9
ЖЕНСКИЙ ЛИК РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ
А.В. Бабаева
Рассмотрено творчество русского философа «серебряного века» М.В. Безобразо-вой. Особое внимание уделено этическим взглядам автора. Проведен анализ взглядов М.В. Безобразовой на особенности развития русской истории, состояние российского общества в начале ХХ века и его проблемную сферу. Показано значение «женского» взгляда в философии.
Ключевые слова: женское/мужское, русская философия, нравственность, творчество.
Словосочетание «женская философия» - звучит в современном мире так же, как и «женская логика», которая в расхожем понимании и не логика вовсе. Умной женщина быть не может - почти аксиома мужского мира.
Уже у Аристотеля мы встречаем идею о противопоставлении мужского и женского. В своем труде «О рождении животных» он свел женское к проявлению телесного, а мужское к духовному. Мысли о «безликости» женского, враждебной женской разрушительной стихии, становились лейтмотивом в процессе изучения взаимоотношения полов на протяжении веков.
У каждого человека свой «дракон» с именем «Ты должен», который связывает свободный дух тысячью незримых нитей. Редко у кого хватает мужества и сил разорвать эти нити. «Здравый смысл», «тени предков» стремятся удержать человека в установленных в данное время и данном месте рамках. «Быть как все» - необходимость и проклятье человека. И если сумевшего освободиться, хотя бы частично, мужчину смогут понять и простить со временем, то женщина и свобода в многовековых представлениях несовместимы. И если все же женщина переходит установленные границы, ее ждет не просто социальный остракизм, но и проклятие забвением. Возможно, поэтому так мало имен женщин сохранилось в философии. Вечные непреодолимые границы женского восприятия и мышления, нашедшие свое выражение в трех «К»: Kinder, Küche, Kirche, - дети, кухня, церковь.
В XIX веке существовало понятие «синий чулок», в котором нашло выражение мужское пренебрежение к женщине, вышедшей за рамки стереотипов ожидаемой поведенческой роли. В ХХ - начале XXI веков акцент несколько изменился, но представление о женской интеллектуальной ущербности сохраняется. И не важно, что деловой мир, мир экономики и политики (исконно мужские пространства) заполнен женщинами. «Деловая женщина» в устах мужчин звучит как диагноз отсутствия женственности. Успешность женщин чаще всего расценивается как результат мужской помощи и поддержки. Если же таковая помощь не выявляется, тогда женщину мгновенно лишают семьи,
привязанностей, любви: «делать ей нечего, нет у нее никого, вот она...» Женское мышление, по мнению мужчин, да и большинства женщин, не может выйти за рамки обыденного. Женщина всего лишь отблеск, отражение мужского гения. Мудрость как вариант творчества опять же только мужская способность. В мужском мире женщина способна и должна любить мужчину, ребенка, близких, животных, в конце-концов себя, но не абстрактную мудрость. Как отмечал Ф. Ницше, «холод исходит от каждого глубокого познания» [1, с. 72], женственность же всегда связывают с теплом, мягкостью, терпимостью. Поэтому вся история философии, по тому, как она подается в учебниках, читается в вузовских курсах, наполнена именами великих мужчин. Женщина в этот список не попадает, не может попасть априори.
История философии предстает перед нами как калька, снятая с узора, нанесенного временем. И мы забываем, что рассказ, повествование - всего лишь отражение событий, а не само событие. Причем в повествовании отражается понимание автора, а совсем не реальность. Кальку можно частью сместить, в рассказе пропустить «лишние детали» и получить картину, не совпадающую с реальностью. Не полностью, а чуть-чуть. Кто будет винить за незначительные искажения, ведь важна основная сюжетная линия. История философии писалась людьми, которые были связаны с представлениями своей эпохи. Несмотря на многоликость эпох, в которые писали и рассказывали об истории философии, философах, женщина всегда оказывалась «лишней деталью», которую можно пропустить. «Мы оказываемся в мире, характерной чертой которого является центральное положение персонажа-мужчины.» [2, с. 41]. У любого явления в нашей реальности всегда две стороны. Но почему-то история философии стремится и сегодня уподоблять себя медали Одина, единственному богу, имевшему медаль с одной стороной [3, с. 155].
Европейской, да и русской истории ближе все-таки двуликий Янус. Би-нарность заложена в нашем восприятии мира и человека. В основе бинарности лежат особенности человеческого мышления. В свое время Вяч. Иванов отмечал: «принцип двоичности лежит в основе всех известных ранних философских и логических систем» [4, с. 104]. Дуалистическая оппозиция помогает раскрытию опосредованного проявления единой движущей силы многообразного, вечно изменяющегося мира. Так вот, представляется, что вторым ликом философского Януса должен быть женский взгляд. Нельзя мыслить историю философии, как и любого исторического процесса, подобно размеренному току реки времени, ибо она - история разрывов, непримиримых извечных споров. Аналогично нельзя представлять философию как сугубо мужское дело.
Осветить, даже кратко, идеи всего множества признанных женщин-философов - задача монографического исследования. Здесь и сейчас возможно показать творчество только одной-двух. В таком случае мы сталкиваемся с проблемой критерия выбора. Что должно послужить его основанием? Как разграничить академическое и маргинальное философское творчество? Признание? Успех? Последователи? Критики? Симпатии и антипатии тех, кто осуществляет выбор? Почему из года в год, из учебника в учебник переходят одни
и те же имена мыслителей? Обычно ответ звучит так: «это же очевидно» или «так принято». Для кого-то это не очевидно. Не так просто найти ответ на вопрос, почему изучают творчество П.А. Флоренского и не изучают творчество В.И. Несмелова? Любой выбор в той или иной мере всегда субъективен.
Мужчина, мужской взгляд, мужское мнение в русской культуре непререкаемо первичны. Несмотря на то, что русскую культуру и русскую жизнь часто соотносили с женским началом или «женственностью» (напр., Н.А. Бердяев). Но это объяснение возникло уже позже, а вначале возникло имя - Мария Безобразова.
Конец XIX - начало ХХ веков - эпоха «серебряного века» русской культуры, взлет русской философии. Время поиска ответов на вечные вопросы о жизни и смерти, добре и зле, правде, истине и справедливости. Среди фигур мыслителей неявной тенью, отодвинутой на второй план, мерцает имя Марии Безобразовой. Ее идеи в исследованиях истории русской философии если и упоминаются, то как отражение влияния великого Вл. Соловьева.
Биографию Марии Владимировны можно найти в Википедии, существует подробный анализ ее деятельности в статьях В.В. Ванчугова, В.В. Кравченко [5,6,7,8]. Время ее жизни пришлось на период творчества мастеров философского слова «серебряного века», поэтому желание найти «пересечения», «отзвуки», «влияния» вполне понятно. Глубокий мыслитель отражает в своем творчестве проблемы своего времени. Поэтому и проблемы, которые затрагивала в своем творчестве Мария Владимировна, - исконно русские: вопросы нравственности, добра, правды, справедливости.
Знакомство с жизнью и творчеством Марии Владимировны позволяет сделать вывод, что она была философом не только в рамках своего звания доктора философии, но и по образу жизни. На судьбе Безобразовой как раз отразилось отношение общества к «Другому», вышедшему за предписанные ролевые пределы. Ее деятельность наносила удар по непререкаемой сфере мужской деятельности. Поэтому степень магистра философии в Российской империи она так и не получила, несмотря на то, что дважды пыталась сдавать экзамен, но «не ответила на вопросы по логике», которые никогда не были включены в сферу ее интересов. Ее рукописи терялись, «многое безвозвратно погибло в редакциях, и не знаю, стоит ли о том жалеть. Жалею только о Введении в историю философии в России» [9, с. 7]. До наших дней дошло незначительное количество ее трудов. Свое восприятие реальности она отразила в работе «Розовое и черное из моей жизни», где находим такие строки: «Мне, по крайней мере, закрыты все русские издания, нигде я не могу не только излагать своих мыслей, но даже возражать» [10]. Но, несмотря на это, «я говорю, что думаю, и считаю своим долгом, долгом философа, не бояться сказать» [11, с. 23]. Мария Владимировна понимала философию как образ жизни, стремилась «будить к жизни» в своих публичных лекциях и статьях в газетах и журналах. Такое понимание выразилось в афоризме, что «в трудах философов господствует своя логика - логика страсти» [9, с. 43]. «Философия есть не только собрание различных мнений, но и она находится в связи со стремлением к
духовной действительности. Не философ тот, кто довольствуется азбучным счастьем» [12, с. 181].
В обществе, где любой иной взгляд жестко критикуется, где господствует идеал «быть как все», занятия философией приносили неприятие и отторжение даже близкими людьми. «Так тяжело жить всем тем, которые не подходят под мерку. И должно быть тяжело. Можно создать свое только потому, что живешь не как все» [9, с. 33].
Традиционно считается, что Мария Владимировна была историком русской философии, в которой, по ее же оценке, ей был близок «этический идеализм». Умение видеть иначе Мария Владимировна считала основой философского видения. «Мне претят схемы и не тянет излагать свои мысли в искусственно законченном виде» [9, с. 192]. Возможно, в этом высказывании заложен основной принцип философствования Безобразовой. То, что наиболее часто критиковали, да и продолжают критиковать - недостаток системной законченности и однозначности. По мнению самой Марии Владимировны, ее философия - «не система, но ряд решений жизненных задач» [9, с. 80]. Такими задачами она считала проблемы нравственности и счастья и их отражение в греческой философии, идея справедливости, человеколюбия, женский вопрос и многие другие, на первый взгляд, «мелкие» проблемы. Сама Безобразова отмечала: «философ свободен, и его миросозерцание не подчинено никаким установкам и законам. Он повинуется лишь себе и исповедует то, к чему тяготеет его душа» [9, с. 189]. Душа М.В. Безобразовой «тяготела» к проблемам морали. Мария Владимировна высоко определила планку моральной оценки человека, осуществляемой с позиции «чистой нравственности». Используя и анализируя данное понятие Мария Владимировна включила в него идею справедливости, искренности, чувство благородства или великодушия, человеколюбие и любовь к отечеству. Представив характеристику каждой составной части «чистой нравственности» мыслительница жестко оценила современное ей состояние общества: приспособление, отказ от борьбы со злом, принятие мнения большинства - все это «носит название практической мудрости или умения жить» [9, с. 75]. «Уступать, подлаживаться, приспособляться к обстоятельствам на языке чистой нравственности называется поступать подло» [9, с. 80]. Как истинный философ она не только ставила диагнозы, но и формулировала собственные представления об идеале личности и социума: «Идеал будущего заключается в том, чтобы дать свободно проявляться духу человека, а дух не терпит рамок», «Человек не должен быть узким - его задача выходить из своих пределов и искать» [9, с. 79, 194].
Безобразова не была холодным рационалистом. Более того, она считала, что это недостойно истинного философа: «Все те, которые живут спокойно и безмятежно не могут сказать глубоких и нужных человечеству слов...Считаю правом философа негодовать, возмущаться, силиться в своей жизни идти навстречу добру и наперекор злу. Отношение равнодушия не достойно друзей мудрости» [13, с. 21]. В ее «Философских этюдах» обращается внимание на то, что нравственность и счастье, начиная с греческой традиции, сливались в еди-
ную проблему. По мнению же автора, так не должно быть: «Тот, кто поступает нравственно, не думает вовсе о счастье, честность и справедливость выше счастья» [12, с. 6]. В этом высказывании воплощено жизненное кредо Безобразовой («Я обречена на несчастье в силу того, что середина мне недоступна» [9, с. 181]).
Ее интерес не замыкался только на проблемах морали и нравственности, как и не был ограничен проблемами эмансипации или развитием педагогической антропологии, хотя и в этих областях она была достаточно успешной. Особый интерес Мария Владимировна испытывала к «подкладкам или изнанкам жизни», т.е. старалась узреть то, что лежит за видимым фасадом благополучно этического, «гуманного» русского общества начала ХХ века. Как отмечалось в ее статье «О безнравственности» (1911 г.): «Лицо с изнанкой не сходятся и, кроме того изнанка выступает наружу ярче, а лицо, как-то и положено лицу, прячется» [11, с. 3]. В небольшой по объему работе (всего 32 страниц) она обратилась к традиционно русским вопросам о нравственности, добре, справедливости, правде и отразила неприглядную правду лицемерия и безнравственности идеалов (и «идолов») русского общества начала ХХ века. Это безнравственность показной гуманности интеллигенции, рассчитанной на популяризацию, обломовщина, отсутствие привычки к последовательному труду, прозябание основной части населения. Она парадоксально продемонстрировала оборотную сторону традиционной русской доброты, которая, согласно ее интерпретации, и не доброта вовсе, а просто бесхарактерность. Русское общество захлестнуло «обилие безнравственности, потоки и гнилые ручьи всевозможных преступлений» [11, с.18]. И все это возможно с молчаливого согласия равнодушных или, по ее терминологии, в результате господства «русского халата». «Не галстук давит Россию, а ее разъедает сладкий покой, благодаря которому гибнут интересы миллионы русских жителей. Халат облекает своими широкими складками русскую жизнь и не дает работать. Жизнь запуталась в этих складках и в них потонула. Отсюда и проистекает безнравственность жизни, где работают слишком мало и нередко, чем выше, тем меньше. И страдает народ от тех, которые так мало о нем думают, и заражается сам всеобщим бездельем. ... И вокруг нас благодаря этому раздору царит тьма и совершаются десятки тысяч преступлений, а мы все повторяем одни и те же магические слова о терпимости и гуманности не сознавая, как далеки от истинной гуманности и облеклись лишь в халат» [11, с.16, 21]. Русская «халатность» - основной порок, порождающий многообразие преступлений.
В этом мире прозябающих уважение вызывают те, у кого не потухла «искра добра». И таких людей М.В. Безобразова видит не в передовых «болтунах», но, опять же парадоксально, в самоубийцах. Ее работа не гимн самоубийству, что было довольно распространено в русском обществе в данный период. Это, скорее, попытка выйти за привычные рамки оценки самоубийства как греха. Безобразова оценивает самоубийство в некоторых случаях как подвиг «тот, кто прячет голову, не знает, что такое задыхаться и жить с поднятой головой» [11, с. 9]. Именно эти люди, живущие с поднятой головой, понимают кошмар
русской действительности и выбирают смерть. Побороть это возможно, только поборов лицемерие жизни.
Еще одна «болевая точка» в творчестве М.В. Безобразовой - отношение к тем, кто вышел за существующие рамки и кодексы, господствующие в обществе. Именно они могут стать основой рождения нового, но в русском обществе тотально господствует правило «не высовываться». «Всех инакомыслящих прямо втаптывают в грязь» [11, с. 22]. Мария Владимировна понимала, что ее творчество - «вызов» устоявшимся традициям и представлениям: «Истина гола, а все голое не по сердцу большинству людей. Люди привыкли к мундирам во всех возможных формах - к мундирам идеям даже. Мундиры служат вместо дел и истин» [9, с. 71]. Мария Владимировна была достаточно смелым человеком, чтобы написать: «Я не боюсь никаких кличек, как одинаково не признаю никаких кодексов, я мыслю так, как мне кажется справедливым и нравственным» [11, с. 23], поскольку «без борьбы нет жизни и без работы нет и произведенного ею» [9, с. 29]. Идеал труда, а не видимость, идеал жизни во имя добра, а не простое прозябание - были не только озвучены в ее этических воззрениях. Как истинный философ она постаралась жить в соответствии с провозглашенными идеалами. «Философ, который заставляет нас задуматься, исполняет свое призвание и служит своему делу. Моя цель, как не догматика будет достигнута - я вызвала на размышление» [13, с. 12].
Признание возможности женской способности размышлять редко встречается и в наше время, а в начале ХХ века это было практически исключено. Не случайно В.В. Розанов в работе «Люди лунного света. (Метафизика христианства) привел в пример ярко выраженного мужского мышления Безобразову [15].
В трудные минуты жизни человек ищет для себя ответы на вопросы: в чем смысл его жизни: что есть зло и что есть добро, что есть истина, что иллюзия. Философия как раз и аккумулирует тысячелетний опыт ответа на вопросы, на которые мы не можем ответить однозначно. Философия всегда стремилась научить человека внутренней свободе.
Может ли женщина мыслить на пределе, т.к. философия - предельная по широте и глубине проникновения грань мысли? Разумеется, любой человек вне пола, расы и возраста способен мыслить. Признавая иное, отказывая кому-либо в возможности мыслить, мы возвеличиваем себя и теряем суть мышления. И если признать, что философия начинается с отчаяния (С.Кьеркегор) или с удивления (Аристотель), то такие состояния духа существуют вне рамок пола, возраста, расы и места жительства. В канве философского мышления всегда были и будут присутствовать нити как мужского, так и женского, ибо они воспроизводят совместный контур.
Список литературы
1. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Собр. соч.: в 2 т. Т. 1. М: Сирин, 1991. 446 с.
2. Фуко М. История сексуальности-III: Забота о себе. Киев: Дух и литера; Грунт; М.: Рефл-бук, 1998. 288 с.
3. Борхес Х.Л. Медаль / Х.Л. Борхес Рассказы. Ростов-н/Д: Феникс, 1999.
416 с.
4. Иванов В. В. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. М.: Сов. радио. 1978. 184 с.
5. Ванчугов В. В. Доктор философии Бернского университета. Без права преподавания в России: М.В. Безобразова // Женщины в философии. Из истории философии в России конца XIX — начала XX вв. М.: РИЦ «Пилигрим», 1996. С. 138-158.
6. Ванчугов В. В. Безобразова Мария Владимировна // Русская философия: словарь / под общ. ред. М. А. Маслина. М.: Республика, 1995. С. 37-38.
7. Ванчугов В. В. Мария Владимировна Безобразова // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / научно-ред. совет: В. С. Стёпин, А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин Т. 1. М.: Мысль, 2010. С. 229-230.
8. Кравченко В. В. Мария Безобразова // Вече. Альманах русской философии и культуры. СПб., 1995. Вып. 4. С. 77-150.
9. Безобразова М.В. Исследования. Лекции. Мелочи. СПб.: (без указ. изд-ва), 1914. 194 с.
10. Безобразова М.В. Розовое и чёрное из моей жизни. М.: Аграф, 2009. 479 с.
11. Безобразова М.В. О безнравственности. СПб: (без указ. изд-ва), 1911. 32 с.
12. Безобразова М.В. Философские этюды. М.: Тип. Д.И. Иноземцева, 1892. 122 с.
13. Безобразова М.В. Мысли, афоризмы и негативы. СПб.: Тип. «Труд и польза», 1902. 34 с.
14. Безобразова М.В. Краткий обзор существенных моментов истории философии. М., Тип. А.И. Снегиревой, 1894. 240 с.
15. Розанов В.В. Люди лунного света (Метафизика христианства). СПб, 1911. 199 с.
Бабаева Анна Владимировна, д-р филос. наук, проф., annabab 1@yandex.ru, Россия, Воронеж, Воронежский государственный университет инженерных технологий
FEMININE FACE OF RUSSIAN PHILOSOPHY A.V. Babaeva
Reviewed the work of the Russian philosopher of the "silver age" of M. V. Besobrasova. Special attention is paid to the ethical views of the author. The analysis of the views of M. V. Besobrasova at the features of development of Russian history, the state of Russian society in the early twentieth century and its problems. The meaning of "female" view in philosophy is shown.
Key words: mаns / woman, Russian philosophy, morality, creativity.
Babaeva Anna Vladimirovna, doctor of philosophical sciences, professor, an-nabab1@yandex.ru, Russia, Voronezh, Voronezh State University of engineering technologies.
