CC BY
23УДК 01.80
А.Н. Магомедова, Н.П. Идрисова
Женщина как «гендерный концепт» в лингвофилософском ракурсе
Дагестанский государственный университет; Россия, 367001, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 43 а; mikailm@mail.ru
В статье дан анализ гендерного аспекта внутренней речи и ее особенностей как отражения «гендерного концепта» в романе С. Моэма «Театр». Данные внутренней речи служат объективацией гендерной картины мира.
Психолингвистические особенности женской речи раскрываются через анализ внутреннего состояния героини романа Сомерсета Моэма Джулии Лэмберт. В ней акцентируются такие внутренние экзистенции, как чувства, борьба мотивов, ужас и отчаяние, радость и триумф, прощание с иллюзиями, обретение подлинной свободы, освобождение от страстей человеческих.
Речь героини романа развивается на протяжении всего повествования, трансформируется и обретает мировоззренческую направленность. Эмоциональная напряженность речи снижается, меняются речевые характеристики характеристики: словарь героини обогащается, грамматическая структура ее речи становится более развернутой, исчезают междометия. Джулия Лэмберт, пережив катарсис, обретает душевный покой.
Ключевые слова: антропоцентрические образы, гендерная картина мира, особенности отражения концепта, мышление и речь.
В последние годы XX столетия в языкознании сформировалось новое языковедческое направление, основанное на социально и культурно маркированной специфике пола - гендере. Выявлены не только зависимость вариативности речевого поведения человека от его возраста, образования и воспитания, профессии и других факторов, но и влияние на речь и речевое поведение пола человека [1]. Обусловленная многовековыми традициями специфика гендерных отношений в обществе делает гендерную проблематику особенно актуальной.
Для начального этапа лингвистической гендерологии была характерна определенная гиперболизация значимости гендерного фактора. Теперь же гендерный подход актуализируется в конкретных, частнонаучных гуманитарных областях знания, «вписываясь» в ту или иную предметную методологию и получая междисциплинарный характер [2, с. 240].
Сочетание когнитивной, социологической и культурологической направленности в исследованиях последних лет выдвигает на первый план индивидуальные характеристики говорящего субъекта как важную составляющую изучения центральной лингвистической проблемы - место человека в языковом мире. Новейшие концепции, сформировавшиеся в результате привлечения к лингвистическому описанию данных из психологии, культурологии, социологии, философии и ряда других антропоцентрированных дисциплин, изменили точку зрения и на традиционный лингвистический подход. Стало понятным, что основная функция языка состоит не столько в передаче информации и осуществлении референции к независимой от него реальности, сколько в ориентации личности в ее собственной познавательной области, т. е. язык стал больше рассматриваться как система центростремительного и ориентирующего поведения, где человеческая коннотация играет решающую роль. Значимость индивидуальных параметров личности в связи с этим возросла, возросло и значение такого социального параметра, как гендерная и половая принадлежность [3].
Старцева Т.В. отмечает, что «антропоцентрический подход к языку изначально предполагает существование мужской и женской гендерных групп с различным мировосприятием, представлениями друг о друге и вариативными языковыми средствами, которые они используют в общении» [4, с. 217].
Разделение на «мужскую» и «женскую прозу» в силу различного психологического и эмоционального наполнения субъективных моделей мира встречается у Большаковой А.Ю., для которой автор - это «центр, фокус, в котором сходятся все художественные средства, используемые реальной биографической личностью» [5, с. 169]. Автор осмысливает действительность сквозь призму собственных стереотипов, и, таким образом, концепт, как ментальная единица, образует систему признаков в зависимости от гендер-ной принадлежности автора.
У Кирилиной А.В. гендерные стереотипы присутствуют в коллективном сознании, которые представляют свойства и качества лиц того или иного пола. «Гендер, как продукт культуры, отражает представления народа о женственности и мужественности, зафиксированные в фольклоре, сказках, традициях и, разумеется, в языке» [6].
Формирование гендерной картины мира начинается вместе с генезисом и становлением человеческого общества. Несмотря на исключительную практическую и теоретическую важность вопросов пола, гендерная тематика была как бы на стыке общественных интересов, и здесь господствовал мужской взгляд на проблему. В центре внимания таких выдающихся мыслителей, как Аристотель, Гегель, Гоббс, Кант, Локк, Макиавелли, Платон, Сократ и др., оказываются проблемы патриархатной сущности и функций общества и государства, власти и управления, добра и зла и т. п., т. е. надгендерные субъекты. С XIX века предметом концептуализации гендерной картины мира выступает гендер как социальный пол [7].
Халеева И.И. отмечает, что подход к гендеризму как реальности через позицию герменевтики происходит через знаки, символы и тексты. В ней сплетается множество наук о человеке, о его не только биологической, но и социально и культурно обусловленной специфике, интриге как совокупности обстоятельств, событий и действий, в центре которых находится человек, личность [8, с. 10].
М.И. Билалов в своей работе пишет: «Национальная психика слагается из элементов интеллектуального и волевого порядка, которые сводятся к психологии приемов мышления и различным способам проявления активности воли. Особенности и возможности проявления национального уклада сродни ментальным процессам, менталитету как глубинному слою психологии народа, в структуре которой содержится картина мира, стиль мышления и кодекс поведения. Этническая ментальность и национальная психика сопоставимы с понятием "национальный характер"» [9, с. 52-54].
Гусейнов О.М. видит солидарность поколений через язык общения в семье и поддержание семейных ценностей для процветания и выживания культуры и традиций российского общества, которые в наше время разрушаются. Он пишет: «Солидарность поколений как мощный источник и механизм общественного развития и социокультурной динамики на современном этапе функционирования российского социума разрушена. Россия испытывает острый дефицит межпоколенной солидарности, которая невозможна в условиях ценностного раскола, сформировавшегося в российском обществе в результате общественных преобразований 1990-х гг., поделивших россиян на представителей советской и постсоветской эпохи и соответственно культуры» [10, с. 218]. Но отмечает, что исследования социологов внушают оптимизм, ибо, «согласно результатам социологических исследований, для современной молодежи различных регионов России ценность семьи находится на лидирующих позициях в системе ценностных предпочтений» [10, с. 223]. А это означает, что семья еще не утратила окончательно своего социализационного потенциала.
В жизни каждого человека любовь и признание, интенсивность внешних впечатлений, богатство межличностных контактов имеют большое значение. Недостаток таких контактов, особенно на фоне однообразных бытовых воздействий, приводит к тому, что люди начинают испытывать так называемый сенсорный голод, который субъективно проявляется как скука, тоска, надрыв. Вот почему человек ищет новых впечатлений.
Обязательным условием нормальной психической деятельности человека является общение человека с самим собой во внутренней речи. Общение с собой во многом определяет нашу работоспособность, настроение, самочувствие, а нередко и состояние здоровья. Именно в рационально используемом одиночестве посредством мечтаний, грез, обычных логических доводов происходит сознательное и бессознательное программирование форм поведения для будущей деятельности.
Общение с собой во внутренней речи очень тесно связано с таким психологическим явлением, как переживание, понимаемое не как особая форма созерцания, рефлексии, а как форма деятельности, направленная на восстановление душевного равновесия, утраченной осмысленности существования, на «производство смысла» в жизни. Продуктивное общение с собой предполагает, что личность способна различать и оценивать жизненные смыслы, принятые в данной социальной среде, и в случае необходимости конструировать новые. Таким образом, функция общения с собой характерна для человека и выполняет важнейшую регулятивную роль.
Научная новизна такого подхода заключается в том, что впервые предпринимается попытка исследования гендерного аспекта внутренней речи и ее особенностей на примере речи главной героини романа Сомерсета Моэма «Театр» Джулии Лэмберт. Еще древние говорили: «Заговори, чтобы я тебя увидел!». И действительно, заставив заговорить Джулию о проблемах, терзающих сердце женщины, Сомерсет Моэм подарил читателям великолепный образец женской речи.
Выбор именно этого произведения для анализа женской речи аргументирован тем, что внутренняя речь героини звучит почти на каждой странице романа (восемьдесят семь отрывков внутренней речи героини) и представляет богатейший материал для изучения психолингвистических особенностей речи.
Необходимо подчеркнуть, что в психологическом определении внутренней речи учитывается как результативная сторона, так и процессуальная сторона «чеканки» мысли. В речи мы формируем мысль, но, формируя ее, мы ее и формулируем. Еще великий древнегреческий философ Платон определял мышление как словесно выраженную молчаливую речь, подчеркивая значение внутренней речи для мышления и, возможно, фактически отождествляя эти понятия. Мышление в речи не только выражается, но и по большей части и совершается. Это положение имеет принципиально важное для нашего исследования значение, т. к. во внутренней речи внутренний монолог или диалог развиваются и от направленности на предметы, явления трансформируются и обретают мировоззренческую направленность.
Внутренняя речь выступает тем универсальным механизмом умственной деятельности и сознания, который осуществляет гармоническое взаимодействие составляющих образы «я», особенно на уровне дифференцирующего образа «я», характеризующего знание о себе в сравнении с другими людьми и придающего индивиду ощущение собственной уникальности, обеспечивающего потребности в самоопределении и самореализации. Заключительный монолог Джулии о предназначении актрисы является убедительным доказательством регуляторной роли внутренней речи для обеспечения внутренней согласованности личности, относительной устойчивости ее поведения. Анализируя содержание внутренней речи героя художественного текста, мы можем диагностировать особенности его личности, эмоционально-волевые качества, уровень образования, культуры и т. д.
Выбранный для исследования психолингвистических особенностей женской речи Джулии Лэмберт роман Сомерсета Моэма «Театр» «пропитан» внутренней речью [11]. Она используется автором чуть ли не на каждой странице для раскрытия внутреннего состояния героини: ее чувств, переживаний, боли, борьбы мотивов, ужаса и отчаяния, радости и триумфа, прощания с иллюзиями, обретения подлинной свободы, освобождения от страстей человеческих.
Анализ теоретико-экспериментальных работ в области конкретных художественных образов гендерной лингвистики, которых в настоящее время не так много, позволил нам, основываясь на работах Е.И. Горошко, А.В. Кириллиной, В.В. Потапова и других, разработать рабочую модель анализа женской речи. Модель включает три уровня анализа: лексический, грамматический и тезаурусный. Каждый уровень включает определенные социальные характеристики, свойственные женской речи. Восемьдесят семь случаев использования Джулией внутренней речи были подвергнуты анализу по трем предложенным уровням.
Анализ внутренней речи Джулии в соответствии с предложенной моделью анализа женской речи свидетельствует о том, что на лексическом уровне ее речь высоко эмоциональна: в ее речи доминирует эмоционально-оценочная лексика с отрицательным конно-тативным значением: poor, damn, the blastedfool, sick, hate, kill, blast, beastly, crazy, a hell of nuisance, to bury, hole. Из эмоционально-оценочной лексики с положительным конно-тативным значением Джулия отдает предпочтение словам: lamb, charm, sweet, love, to love, to kiss, grand.
Сопоставление внешней и внутренней речи Джулии позволяет утверждать, что она - женщина безудержных страстей: из двадцати двух примеров ее внутренней речи восемь начинаются с междометий и восклицательных слов (Gosh, God (3), By God (2), My God, Christ), которые считаются чистыми знаками эмоций, передающими самые разные оттенки переживаемых чувств: нетерпение, досаду, гнев, печаль, сомнение, восторг и т. д.
На грамматическом уровне речь Джулии характеризуется использованием большого количества вопросительно-восклицательных предложений, выражающих накал страстей героини. Во внутренней речи Джулии многие предложения начинаются с междометий, например: "By God, it was a put-up job", "Christ, what a sight I looked", "Gosh, I'm going down like a barrel of oysters". В отрывке на странице 42 использована типично женская конструкция wonder if I dare tell him I'm absolutely sick with love for him. Местоимение «я» использовано двадцать раз, что свидетельствует об эгоцентризме Джулии.
Субъективно-тезаурусный уровень внутренней речи Джулии на данном этапе представлен матримониальным комплексом когнитивных категорий. Мы предполагаем, что данный анализ позволит не только диагностировать наличие или отсутствие указанных в модели специфических, чисто женских, характеристик речи, но и выявить способы вербальной саморегуляции, сознательно или бессознательно используемые Джулией. (Вербальный способ саморегуляции может быть диагностирован на грамматическом уровне.) Кроме того, анализ должен выявить формы внутренней речи Джулии (монолог или диалог).
Существенно, насколько внутренний монолог или диалог Джулии связан с внешним, т. к. от этого зависят глубина речевого общения, степень взаимодействия личностей.
Анализ монологов и диалогов Джулии во внутренней речи и ее же внешняя речь, обращенная к собеседникам, свидетельствуют о том, что они совершенно не связаны по смыслу. Джулия думает одно, а говорит совершенно другое, что является убедительным доказательством душевного одиночества Джулии.
На протяжении всего повествования всего лишь пару раз она была искренней в проявлении своих чувств.
Больше, чем когда-либо, она открывается сыну, когда со слезами на глазах говорит о любви: "...they mean pain and anguish, shame, ecstasy, heaven and hell; they mean the sense of living more intensely and unutterable boredom; they mean peace and unrest".
Кроме речевых характеристик, анализ позволяет определить тип темперамента героини. Джулия - холерик. Это неуравновешенный тип, легковозбудимый, с кипучей энергией. Но Джулия пытается держать своего «джина» под контролем, хотя порою он прорывается наружу в совершенно невыгодных для Джулии ситуациях, и она об этом горько сожалеет.
Сомерсет Моэм вкладывает в уста Джулии Лэмберт свое мироощущение и свои представления о назначении таланта актера: "All the world's a stage, an all the men and women merely players. But there's the illusion, through that archway; it's we, the actors, who are the reality. That's the answer to Roger. They are our raw material. We are the meaning of their lives. We take their silly little emotions and turn them into art, out of them we create beauty, and their significance is that they form the audience we must have to fulfil ourselves. They are the instruments on which we play, and what is an instrument without somebody to play on it?" («Весь мир - театральная сцена, и все мужчины и женщины - все актеры. Но это иллюзия, обман, мираж, и только мы, актеры - реальность. Это ответ Роджеру. Люди для нас сырой материал. Мы вносим смысл в их существование. Мы берем их глупые мелкие чувства и преобразуем их в произведение искусства, мы создаем из них красоту, их жизненное назначение -быть зрителями, которые нужны нам для самовыражения. Они инструменты, на которых мы играем, а для чего нужен инструмент, если на нем некому играть?»).
И далее: "Roger says we don't exist. They are the shadows and we give them substance. We are the symbols of all this confused, aimless struggling that they call life, and it's only the symbol which is real. They say acting is only make believe. That make-believe is the only reality." («Роджер говорит, что мы не существуем. Именно мы и существуем. А они тени, которые мы заполняем плотью. Мы - символ всей этой беспорядочной, бесцельной суеты, которую они называют жизнью, и только этот символ реален. Они говорят, что актерская игра - обман. Именно эта игра и есть реальность»).
Эти большие внутренние монологи свидетельствуют о развитии самосознания Джулии: от направленности на предметы, явления, человеческие отношения оно трансформируется и обретает мировоззренческую направленность. На новом уровне осознания своего жизненного предназначения Джулия, освободившись от сковывавших ее земных страстей, полной грудью вдохнула воздух свободы и пережила такое счастье, которое нельзя было ни с чем сравнить, она почувствовала себя свободным духом, парящим в небесах.
В соответствии с изменившейся мотивационной направленностью и снижением эмоциональной напряженности меняются все характеристики внутренней речи: увеличивается объем внутренних монологов, увеличивается словарное разнообразие, речь очищается от эмоционально-оценочной лексики с отрицательным коннотативным значением, грамматическая структура предложения становится более развернутой, исчезают междометия.
В результате проведенного анализа женской речи в художественном иноязычном тексте на примере внутренней речи Джулии Лэмберт в романе Сомерсета Моэма «Театр» были сделаны следующие выводы:
■ В романе выявлено восемьдесят семь случаев использования Джулией Лэмберт внутренней речи, которая раскрывает ее психологическое состояние. Это в основном монологи. Есть несколько случаев внутреннего диалога, когда Джулия обращается к Тому и к Долли.
■ Внутренняя речь Джулии - это речь в состоянии эмоциональной напряженности.
Анализ внутренней речи Джулии, проведенный в соответствии с предложенной
моделью по трем основным линиям (лексический, грамматический, субъективно-тезаурусный), выявил, что внутренняя речь, как и внешняя, претерпевает все те же изменения, которые характерны для речи в состоянии эмоциональной напряженности.
а) Лексический уровень. Внутренняя речь Джулии характеризуется использованием большого количества эмоционально-оценочной лексики с доминированием слов с отрицательным коннотативным значением: существительные (fool, rot, ass, idiot, cow, skunk, devil, hell); эмоционально-оценочные прилагательные (poor, blasted, crazy, miserable, rotten, silly, idiotic); глаголы (to go to hell, to kill, to chuck и т. д.).
В состоянии гнева речь Джулии характеризуется использованием интенсификато-ров: bloody fool, blasted fool, awfully nice, pretty good, damned fool. Эмоциональная порывистая речь Джулии вся пронизана междометиями, выражающими самые крайние полюсы человеческих эмоций - от восторга до гнева и отчаяния: God; My God; Christ; Thank God; Oh, my dear man; Oh, my good resolutions и т. д.
На третьем этапе повествования эмоционально-оценочная лексика с отрицательным коннотативным значением уходит из внутренней речи Джулии, так как меняется мотивационная направленность, и уровень эмоциональной напряженности резко снижается.
б) Грамматический уровень. Этот уровень на первых двух этапах повествования характеризуется упрощением грамматических структур. Во внутренней речи Джулии в основном использованы восклицательные и вопросительные предложения, начинающиеся с what и why с вкрапленными в них бранными словами.
Но на третьем этапе повествования грамматическая структура предложений становится более развернутой.
В речи Джулии многократно использовано местоимение «я» что свидетельствует об эгоцентризме. И, наконец, глагол must, употребление которого звучит как суровый самоприказ, появляется во внутренней речи Джулии в момент жгучей душевной боли и необходимости принятия решения.
в) Субъективно-тезаурусный уровень также меняется к концу романа. Если на первых двух этапах этот уровень представлен матримониальными категориями, то на третьем этапе он обогащается философскими размышлениями, рассуждениями, умозаключениями.
■ Внутренняя речь Джулии выступает механизмом саморегуляции психического состояния самыми разными формами: самоисповедь, самовнушение, самоодобрение, самоуничижение, самоприказ.
■ Внутренние монологи и диалоги Джулии выполняют компенсаторную функцию ввиду того, что она не может осуществлять полноценное, откровенное общение с теми людьми, с которыми она пыталась сблизиться, и каждая ее попытка терпела неудачу.
Исследование гендерного аспекта внутренней речи и ее особенностей на примере романа С. Моэма «Театр» показало, что речь позволяет выяснить мировоззренческие взгляды женщин, конструировать смысловые ценности с женской гендерной особенностью.
Литература
1. Кирилина А.В. Гендерные аспекты языка: дис. ... д. филол. н. - М., 2000. - 330 с.
2. Кирилина А.В. Новый этап развития отечественной лингвистической гендероло-гии // Гендерные исследования и гендерное образование в высшей школе: материалы Международной научной конференции (25-26 июня 2002 г.): в 2 ч. Ч. II. - Иваново: Ивановский гос. университет, 2002. - С. 238-242.
3. Горошко Е.И. Языковое сознание: гендерная парадигма. [Электронный ресурс] Режим доступа: www.textology.ru дата обращения (21.02.2015)
4. Старцева Т.В. Актуализация концепта emigrant в рамках гендерного стереотипа женщина-эмигрант // Вестник КемГУ. - 2011. - № 4 (48).
5. Большакова А.Ю. Гендер и архетип: «первозданная женщина» в современном мире // Общественные науки и современность. - 2010. - № 2. - С. 167-176.
6. Кирилина А.В. Лингвистические гендерные исследования. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/data/826/587/1231/014kIRILINA.pdf дата обращения (21.02.2015)
7. Булычев И.И. Гендерная картина мира [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.ivanovo.ac.ru. дата обращения 21.02.2015.
8. Халеева И.И. Гендер как интрига познания. [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.twirpx.com/file/257127/ дата обращения (31.07.2015)
9. Билалов М.И. Цивилизационные метаморфозы познавательной культуры. - М.: Academia, 2008. - 144 с.
10. Гусейнов О.М., Гусейнова Ж.О. Семья как агент экологического воспитания в условиях кризиса экологической культуры российского общества // Вестник ДГУ. - 2014. - Вып. 5. - С. 218-224.
11. Maugham W.S. Theatre. - М., 2005. - 304 с.
Поступила в редакцию 20 октября 2014 г.
UDC 01.80
A woman reflecting the "gender concept" in the lingual and philosophical light
A.N. Magomedova, N.P. Idrisova
Dagestan State University; Russia, 367001, Makhachkala, M. Gadzhiev st., 43 a; mi-kailm@mail.ru
The paper provides the analysis of gender aspect of the inner speech and its peculiarities objectifying the "gender concept" in the novel "Theatre" by Somerset Maugham. The data of the implicit speech determine the gender world image.
The research shows female psychological and linguistic speech peculiarities through the analysis of internal state of Julia Lambert - the main character of novel "Theatre" by Somerset Maugham. The following inner existensions such as senses, experiences, pain, struggle of motives, horror, despair, joy and triumph, parting with illusions, finding real freedom, getting free from human passions, etc. are paid special attention to.
The main conclusion of the authors is that the main character's speech develops within all the narration, transforms and finds philosophical direction. Emotional tenseness of the speech is lowered, all speech characteristics are changed: the vocabulary of the main character enriches, grammatical structure of her speech becomes more detailed, interjections disappear.
The main character of the novel by Somerset Maugham, having survived enobling, finds mental and emotional peace.
Keywords: anthropocentrical images, gender world image, concept representation, mentality and speech.
Received 20 October, 2014
