CC BY
20ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ/PHILOLOGICAL SCIENCES
УДК 821.111
ЖЕНА И ДОЧЬ: АМБИВАЛЕНТНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ СЕКСУАЛЬНО РАЗВИТОЙ НЕ ПО ГОДАМ ДЕВОЧКИ В ОТНОШЕНИЯХ С ФИГУРОЙ ОТЦА
WIFE AND DAUGHTER: AN AMBIVALENT SOCIAL ROLE OF A SEXUALLY PRECOCIOUS GIRL IN RELATIONSHIPS WITH A FATHER FIGURE
©Крупенина М. И.
Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН, Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет) г. Москва, Россия, j.s.y.zero4@mail.ru
©Krupenina M.
Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Moscow Aviation Institute (National Research University) Moscow, Russia, j.s.y.zero4@mail.ru
Аннотация. В статье рассматривается амбивалентный образ девочки викторианской эпохи — инфантильной или зрелой не по годам — в ее отношениях с отцом, в которых она зачастую в раннем возрасте перенимает взрослую социальную роль женщины и замещает для отца либо хозяйку дома и жену, либо мать. В викторианском литературном дискурсе данный тип отношений отца и дочери не имеет открытой сексуальный стороны, а характеризуется зависимостью, проявлением нежности, ласки, альтруизма, выражением глубокой привязанности. Амбивалентная роль девочки-женщины в XIX столетии исходит из принятых социальных норм эпохи об идеализированном образе женщины.
Abstract. The article considers an ambivalent image of a Victorian girl — infantile or mature beyond her years — in relationships with her father, in which she often at an early age adopts an adult social woman's role and replaces for the father either the mistress of the house or his wife and mother. In Victorian literary discourse, this type of relationship between father and daughter has no open sexual side, but is characterized by dependence, tenderness, affection, altruism, love. An ambivalent girl-woman's role in the nineteenth century proceeds from the accepted social era's norms about the idealized woman's image.
Ключевые слова: бинарная оппозиция зрелость/инфантильность, викторианская эпоха, отцы и дети, образ ребенка, Ч. Диккенс, У. Теккерей.
Keywords: binary opposition maturity/infantilism, Victorian era, fathers and children, child's image, Ch. Dickens, W. Thackeray.
Имплицитно во многих нарративах, где присутствует образ рано повзрослевших девочек, выражена эротизация отцовско-дочерних уз, в которых дочь зачастую перенимает взрослую социальную роль не только хозяйки, но и жены для своего овдовевшего отца. В
литературе XIX-XX вв. данный тип союза не имеет открытой сексуальной стороны, а характеризуется зависимостью, проявлением ласки, выражением глубокой привязанности к отцу со стороны дочери. Например, семилетняя Сара Кру и ее отец в рассказе Ф. Бернетт «Маленькая принцесса» (1905) были самыми близкими друзьями в мире, «всегда вместе играли и были без ума друг от друга» (They had always played together and been fond of each other) (1, с. 2). Чтобы уберечь дочь от опасностей индийского климата, отец отправляет ее учиться в пансион благородных девиц. Предполагается, что после окончания пансиона «маленькая хозяюшка» вернется домой и будет управлять домом: «Ей нравилось думать о том, как она будет управлять домашним хозяйством, разъезжать с отцом и сидеть во главе его стола на званых ужинах» (She liked to think of that. To keep the house for her father; to ride with him and sit at the head of his table when he had dinner-parties) (1, с. 3). При расставании с отцом Сара говорит ему: «Я знаю тебя наизусть. Ты в моем сердце. И они обнялись и поцеловались, как будто никогда не расстанутся» (I know you by heart. You are inside my heart. And they put their arms round each other and kissed as if they would never let each other go) (1, с. 11). Хотя отношения Сары с отцом завершаются с его смертью, в дальнейшем ее привязанность распространяется на ее опекуна, для которого она является центром эмоциональной жизни.
С одной стороны с позиции автора отношения отца и дочери, основанные на крепкой привязанности друг к другу, рассматриваются как роскошь, которой Сара лишается со смертью отца. Напротив, ее дочерняя привязанность резко контрастирует с примерами Эрменгарды или Лотти, которые вовсе не испытывают никаких чувств к своим отцам. Обретение нежной привязанности опекуна указывает на то, что такое отношение является завидным, а не эксцентричным.
С другой стороны прославление привязанность отца и дочери друг к другу имеют и дидактическую цель. Невинные отношения отца и дочери помогают подготовить девушку к формированию глубокой и постоянной привязанности к будущему мужу. Рассмотрим роман Ю. Каванаг «Дэйзи Бернс» (1849), в котором излагается история глубокой дочерней привязанности. Сирота по матери, Дэйзи Бернс любит своего отца «всей душой. Даже годы не могут стереть его облик и память о нем в ее сердце» (passionately and exclusively... years have not effaced either his memory or his aspect from my heart) (1, с. 4). Когда ей исполняется десять лет, ее отец умирает. Она привязывается к двадцатилетнему на тот момент протеже отца Корнелиусу О'Рейли. Когда он выражает свои соболезнования, девочка чувствует «прилив странного и внезапного чувства» (the thrill of a strange and rapid emotion ran through me) (1, с. 28-29) и влюбляется в него (I was conquered) [там же]. В будущем ее отношение к Корнелиусу остается неизменным: она по-прежнему любит его. Однако проблема состоит в восприятии этой любви окружающими. Когда Корнелиус отказывается воспринимать ее всерьез, она жалуется: «Напрасно я выказывала ему свою симпатию. Он относился ко мне лишь c мучительной для меня добротой, беззаботностью и равнодушием. Я так старалась угодить ему, а он лишь воспринимал это как само собой разумеющееся и называл меня сущим ребенком» (in vain i showed him how devotedly fond i was of him; he treated me with the most tantalizing mixture of kindness, carelessness, and indifference... I worked hard to give him satisfaction, but he only took this as a matter of course; called me a good child) (1, с. 111). Мысль о его обручении с 26-летней Мириам для нее «столь горька, что ее бросило в жар из-за породившей его ревности» (thought so bitter, so tormenting, that it worked me into a fever, which fed eagerly on the jealousy that had given it birth) (1, с. 199). Автор обращается как к Корнелиусу, так и к Дэйзи как к детям, и эта идентификация может служить объяснением того, что в будущей жизни они не имеют своих детей. Основанием для их брака служит не по годам зрелая любовь Дэйзи, которая изначально питала ее отношения с отцом.
Доказательством этого факта является эпизод, в котором Дэйзи позирует для картины «украденный ребенок» Корнелиуса. Сюжет картины сводится к похищению девочки аристократического происхождения цыганом, в образе которого выступает сам Корнелиус. Картина служит бессознательным выражением вины молодого человека по причине любви Дэйзи, которая изначально предназначалась лишь ее отцу. Сам отец девочки также представлен как похититель детей: из истории его жизни нам известно, что в молодости он сбежал с матерью Дэйзи без согласия ее отца. Он рассказывает Корнелиусу об этом «с горечью, сожалея об этом поступке по молодости. Он часто говорил об этом со мной. Корнелиус, никогда не кради у мужчины его дитя, — сказал он — Это большой грех. Он был прав, Дэйзи, это великий грех, я сразу понял это» (bitterly...repented this act of his youth. He often spoke of it to me. Cornelius, never rob a man of his child, he said, it is a great sin. He was right, Daisy; it is a great sin; i felt it then) (3, с. 32). В сущности, Корнелиус повторяет судьбу ее отца. В романе подчеркивается, что, так как обе роли — отца и любовника — идентичны, привязанность Дэйзи к Корнелиусу не так уж невинна по своей природе.
Мотив похищения красной нитью проходит и в романе Ш. Бронте «Виллет» (1849), в котором отец Полли, осознав, что она влюблена в Грэма Бреттона, сетует на то, что ранее он всегда нравился ему, а «сейчас он предает меня своим воровством! Мое маленькое сокровище раньше так истинно и сильно любила своего старого отца, а сейчас все кончено» (now he betrays me by this robbery! My little treasure used to love her old father dearly and truly. It is all over now, doubtless) (4, с. 667). Полли в свою очередь обещает ему, что не покинет его (I won't leave you, papа) [там же]. Она разрешает поставленную перед ней проблему фактически оженив себя с двумя, и согласившись жить втроем: «отец, дочь, будущий муж — все вместе» (the father, the daughter, the future husband, now united) (4, с. 672). Такой образ женщины, как Полина является идеализированным, так как она умеет сочетать как дочернюю, так и замужнюю привязанность. Однако как в случае Дэйзи, в ситуации Полины наиболее важный конфликт — преодоление Эдипова комплекса, разрешение которого происходит посредством утверждения нового этапа отношений, в основе которых происходит слияние отца и любовника в одном образе.
Тем не менее, такие отношения могут вызывать беспокойство у некоторых авторов. Таким примером могут служить отношения Агнес Уикфилд и ее отца в романе Ч. Диккенса «Дэвид Копперфильд» (1849) (5), где родитель непреднамеренно эксплуатирует ребенка, в результате чего становится настолько зависимым от дочери, что она сознательно становится для него счастьем, его самой большой надеждой. Она для него вся жизнь, поэтому она считает себя невинной причиной его жизненных ошибок до тех пор, пока он не осознает, что его чувства к ней неправильны: «Ее отец не умышленно эксплуатирует свою дочь, но в такой степени становится от нее зависимым, что его счастье составляет для нее наивысшее благо. Она становится всей его жизнью, что считает себя невинной причиной всех его ошибок. В конце концов, мистер Уикфилд сам осознает, что его чувства были неприемлемы: «Моя любовь к дочери была болезненной, так как я был нездоров в то время» ([In David Copperfield], where the parent does not deliberately exploit the child, but becomes so dependent on her that she voluntarily makes his happiness the utmost height of her hope. So much is the focus of the concentration of his whole mind ... [that] she considers herself the innocent cause of his errors, while Wickfield himself comes to realize that his emotions were inappropriate: My love for my dear child was a deceased love, but my mind was all unhealthy then) [1, с. 122]. Изображение Ч. Диккенсом инверсивных семейных отношений демонстрирует «отрицание личной ответственности. Несмотря на это все героини, которые выказывают свою дочернюю привязанность, представлены как нравственные героини. Так, чувство привязанности Агнес
к отцу рассматривается как положительное качество, так как, переняв взрослую роль в детстве, она сможет составить идеальную спутницу жизни для своего супруга.
Еще одним дидактическим примером отцовско-дочерней привязанности служит роман М. Э. Брэддон «Наследие Джона Марчмонта» (1862-64). Социальная роль главной героини Мэри несколько пассивна, что следует из самого названия романа. Она подобна Анне Катерик или Лоре Фэрли в романе У. Коллинз «Женщина в белом» (1859) (6), который оказал большое влияние на творчество М. Э. Брэддон. После смерти матери Мэри перенимает роль взрослой женщины и заботиться о своем ни на что неспособном отце. Автор призывает «к сочувствию к этой девочке, которая никогда не была ребенком» (sorry for this little girl, who had never been a child) (7, с. 17). В восемь лет «она была женщиной, обладающей самыми прекрасными женскими качествами: любовью, нежностью, состраданием, альтруизмом, неэгоистичной привязанностью, беспрекословной терпеливостью, героической выдержкой» (a woman invested with all that is most beautiful, amongst womanly attributes — love, tenderness, compassion, carefulness for others, unselfish devotion, uncomplaining patience, heroic endurancе) [там же]. Из повествования становится очевидным, что «девочка очень любила своего отца» (The little girl loved her father too much) [там же]. Именно привязанность и альтруизм Мэри являются ее подарком судьбы, а не наследование имения. Стоит отметить, что взрослая социальная роль девочки представляет в романе проблему. Если в романе Д. Мьюлок «Оливия Ротсей» (1850) (8) в награду за свою зрелость в детстве может снова обрести детство и зависимость, то переход от власти к беспомощности в случае Мэри зависит от окружающих ее людей. Именно поэтому ее отец, не сумев определить ее истинный статус, вновь вступает в брак с женщиной Оливией с целью того, чтобы у его дочери была «вторая мать», которая могла бы заботиться о ней. В свою очередь девочка, привыкшая к роли хозяйки с раннего возраста, недовольна появлением мачехи, которая становится ее соперницей за внимание отца, так же как и за внимание Эдварда Арундела, который считает Мэри сущим ребенком в юности, так же, как и думал, что она была зрелой в детстве Мэри (as childlike now, in her early womanhood, as she had been womanly while she was a child) (7, с. 123). Именно поэтому он полагает, что она не способна испытывать больше, чем наивную нежность к противоположному полу. В свою очередь он старается не замечать роковую страсть соперницы Мэри — Оливии. И даже пока Оливия совершенно не воспринимала Мэри как женщину (ha[s] never yet learned to think of Mary as a woman) [там же], Пол Марчмонт, дядя Мэри, появившийся в повествовании сразу после смерти ее отца с целью наследования имения, выставляет Мэри как жертву соблазна Эдварда, которая нуждается в руководстве и покровительстве. Следовательно, Мэри, даже находясь в зрелом возрасте все равно имеет статус «ребенка». Согласно Д. Кинкейду «ребенок — это перцепционная модель, в которую человек проецирует либо выборочные качества, либо ничего» (the child is the perceptual frame we have available to us for fitting in just about we choose — or nothing) (9, с. 62). Таким образом, М. Э. Брэддон следует культурной тенденции проецирования «взрослости» в образ ребенка и «инфантильности» — в образ женщины.
Подводя итог, отметим, что с одной стороны развитая не по годам девочка, для которой детство — роскошь, призывает задуматься о наличии семейных проблем. К примеру, об этом свидетельствует образ Бекки Шарп, которая зачастую была свидетельницей личных разговоров отца и его сумасбродных приятелей, слишком неподходящих для компании девочки (and heard the talk of many of his wild companions — often but ill-suited for a girl to hear) (10, с. 12). С другой стороны такая девочка может служить моделью тех качеств, которые в обществе считаются ценными и положительными. Более того, когда отец обладает неким физическим недостатком, забота дочери компенсирует его.
научный журнал (scientific journal) №10 2017 г.
http://www. bulletennauki. com
Источники:
(1). Burnett, F. H. A Little Princess. NY: Scholastic Inc., 1999. 249 p.
(2). Kavanagh, J. Daisy Burns: A Tale. Vol. I. Richard Bentley, 1853. 300 p.
(3). Kavanagh, J. Daisy Burns: A Tale. Vol. II. Режим доступа: http://novelonlinefree.com/novel/daisy_burns (дата обращения 13.05.2017).
(4). Вга^ё, Ch., Вго^ё, A., Вга^ё, E. The Вго^ё Sisters. Kent: Wordsworth Edition, 2005. 1376 p.
(5). Dickens, Ch. David Copperfield. The Floating Press, 2009. 1739 p.
(6). Collins, W. The Woman in White. London: Penguin books, 2003. 671 p.
(7). Braddon, M. E. John Marchmont's Legacy. The Floating Press, 2015. 605 p.
(8). Mulock Craik, D. M. Olive: A novel. Dodo Press, 2007. 448 p.
(9). Kincaid, J. Child-Loving: The Erotic Child and Victorian Culture. NY: Routledge, 1992.
416 p.
(10). Thackeray, W. Vanity Fair. Wordsworth Editions, 1992. 951 p.
Список литературы:
1. Adrian A. Dickens and the Parent-Child Relationship. Athens: Ohio University Press, 1984. 169 p.
References:
1. Adrian, A. (1984). Dickens and the Parent-Child Relationship. Athens, Ohio University Press, 169
Работа поступила Принята к публикации
в редакцию 11.09.2017 г. 14.09.2017 г.
Ссылка для цитирования:
Крупенина М. И. Жена и дочь: амбивалентная социальная роль сексуально развитой не по годам девочки в отношениях с фигурой отца // Бюллетень науки и практики. Электрон. журн. 2017. №10 (23). С. 307-311. Режим доступа: http://www.bulletennauki.com/krupenina (дата обращения 15.10.2017).
Cite as (APA):
Krupenina, M. (2017). Wife and daughter: an ambivalent social role of a sexually precocious girl in relationships with a father figure. Bulletin of Science and Practice, (10), 307-311
