CC BY
274УДК 821.111-313.2
Ю.А. Жаданов,
кандидат фтолопчних наук, доцент, доцент кафедри ютори зарубiжноT л^ератури та класичнот фтологп Харкiвського нацiонального унiверситету iменi В. Н. Каразша
Жанровые находки и открытия антиутопии второй половины двадцатого века
Двадцатый век прошел под всепобеждающим знаменем антиутопии. Теперь, с высоты уже второго десятка лет нового двадцать первого столетия, мы это можем утверждать с полной уверенностью. Всего лишь сто лет понадобилось молодому перпективному жанру, чтобы пройти путь рождения-взросления-зрелости, который его славный предшественник - жанр позитвной утопии - преодолел за две тысячи лет - двадцать столетий. Воистину, в духе энергичного ХХ века. Особенно напряженной, с точки зрения жанрового становления, выдалась вторая половина прошлого столетия, ознаменовавшаяся интенсивным поиском новых тем, решением вечных и злободневных проблем, выработкой особенностей жанрового воплощения и, наконец, созданием подлинных шедевров, достойных стоять рядом с классикой жанра - бессмертным романом Дж. Оруэлла.
Последние десятилетия уходящего столетия показали, что традиция негативной утопии, сменившая двухтысячелетнюю традицию позитивной утопии и ставшая доминирующей в этот период, находится в постоянном обновлении, трансформации, принимает самые разнообразные формы и проявления (вспомним, что первая половина века прошла под эгидой одного вектора -тоталитарного). Литература негативной утопии существенно расширила тематическое разнообразие произведений о возможном будущем: на смену доминирующей сюжетной линии о тоталитарном обществе приходит множественность видения авторами антиутопий традиционного конфликта Личности и Общества: опасность ядерного самоуничтожения человечества, проблемы взаимоотношений людей разных поколений, трансформация морально-этических норм в семье и обществе, экологические проблемы, гендерные аспекты жизни обществ будущего, опасности интенсивного научно-
экономического развития цивилизации...
Целью данной статьи является исследование новых тенденций в развитии жанра антиутопии второй половины ХХ века (на примере творчества Р. Брэдбери, Э. Берджесса, М. Этвуд, У Гибсона и У Ле Гуин, внесших существенный вклад в становление жанра посторуэлловской эпохи) в сравнении с классической антиутопией первой половины прошлого столетия.
Творчество вышеназванных писателей стало предметом тщательного исследования зарубежных ученых (Х. Блум, М. Гадн, Дж. Дикс, Дж. Де Болт, А. Де Витис, С. Коул, Р. Льюис, Р. Эванс), в отечественной науке имеются редкие научные изыскания творческого наследия Р. Брэдбери, У. Ле Гуин и Э. Берджесса (Г. Безкоровайний, А. Кабаков, Н. Криницкая, Г. Сабат). Чаще всего исследователи рассматривали Р. Брэдбери и У. Ле Гуин лишь как ярких представителей научной фантастики, а Э. Берджесс представал как автор одного гениального романа («Механический апельсин»). Творчество М. Этвуд, ставшее заметным явлением в литературном процессе современной Канады, получило осмысление в работах зарубежных (Дж. Вудкок, Ш. Грейс, М. Дворак, Ф. Дэйви, Дж. Мосс, Б. Ригни, Дж. Хэнкок) и отечественных (М. Воронцова, А. Злобина, В. Ивашев, Н. Овчаренко, И. Прохорова) литературоведов. Особый интерес исследователей вызывает литературный герой М. Этвуд, олицетворяющий как общие тенденции, так и характерные черты героя современной канадской литературы. Что касается творчества У. Гибсона, то отечественная наука пока обходит его стороной. Изучению творчества вышеназванных писателей современной литературы с точки зрения их вклада в развитие жанра антиутопии да еще в контексте развития этой разновидности фантастической литературы всего ХХ столетия, как правило, уделялось недостаточное внимание.
Начнем исследование с творчества выдающегося американского писателя современности - Рэя Брэдбери, ушедшего в июне этого года и не дожившего два с половиной месяца до своего девяностодвухлетия, ставшего живой легендой двадцатого века и во многом предопределившим своими произведениями основные пути развития научной фантастики и антиутопии.
Известность и мировое признание Рэймонд Дуглас Брэдбери (Raymond Douglas Bradbury, 1920 - 2012) обрел в возрасте Иисуса Христа после выхода в свет «Марсианских хроник» и «451° по Фаренгейту».
Научно-фантастический роман-антиутопия «451° по
Фаренгейту» (Fahrenheit 451°, 1953) явился итогом многолетнего осмысления автором современной действительности, которая, по его мнению, характеризуется культом машины, постепенным, но неуклонным сползанием к технизированному обществу, состоящему из разобщенных и отчужденных людей, что в свою очередь, неизбежно порождает тира-нию, не оставляет места для человеческого самовыражения.
Знаменательно, но в название романа - «451° по Фаренгейту» - вкралась досадная техническая неточность: температура воспламенения бумаги - чуть выше 450 градусов по Цельсию (это примерно 843° по Фаренгейту), а недоразумение возникло в результате того, что консультант писателя из пожарной службы просто перепутал температурные шкалы. Но эта ошибка (как и подобная неточность библейского перевода с верблюдом, проходящим сквозь игольчатое ушко) приобрела со временем символическое значение. И мало кого теперь интересует эта, теперь уже просто курьезная, хотя и досадная оплошность автора, но именно 451 ° по Фаренгейту (а не 843° по Фаренгейту) ассоциируется у любого современного человека с враждебными человеческой личности силами и необходимостью противостоять им.
Написанный через пять лет после знаменитого оруэлловского «1984», ознаменовавшего классическое завершение жанровой традиции первой половины ХХ века, роман «451 ° по Фаренгейту» стал, по нашему глубокому убеждению, ключевым произведением антиутопического жанра второй половины прошлого века, предопределившим новый подход к сложившимся канонам жанра.
Роман Р. Брэдбери посвящен художественному исследованию от-чуждения человека в современном мире, где восторжествовал культ силы, культ машины, культ бездуховности. Автор-гуманист описывает общество, опирающееся на массовую культуру и потребительское мышление, в котором все книги подлежат уничтожению (сожжению, нередко вместе с домом и хозяевами) и хранение книг является тягчайшим преступлением, а граждане, имеющие собственное мнение на происходящее, считаются изгоями, которых травят специально натренированными механическими псами.
Как известно, роман стал итогом творческой переделки вышедшей ранее повести «Пожарный» (1951), где впервые появляется образ пожарного, который в этом новом обществе будущего не борется с огнем, а разрушает при помощи огня. Главный герой романа «451° по Фаренгейту» - Гай Монтэг - является
проводником идей автора и показан в развитии. В начале произведения это типичный усредненный добропорядочный гражданин нового идеального мира, искренне верящий, что сжигая книги, он приносит пользу обществу. Тут он чем-то схож с героем замятинского «Мы», Д-503, поющим хвалебные гимны сверхрациональному обществу. Но Монтэг склонен к самосовершенствованию и любой внешний толчок (таковым становится встреча с Клариссой) может стать, и становится срабатывающим механизмом, который возрождает спящую в главном герое Личность, по законам жанра, вступающую в конфликт с Обществом. Итог развития героя - полный разрыв с враждебным ему обществом, бегство из города и приобщение к тайному сообществу людей-книг, заучивающих тексты классических книг, спасая тем самых их для будущих поколений. Уже на уровне проблематики и основных сюжетных линий ощущается новаторство Брэдбери. Писатель смело вносит новые современные и злободневные темы (например, тема ядерного противостояния, появившаяся в литературе после событий в Хиросиме и Нагасаки), изменяет традиционную, обязательную для антиутопии первой половины ХХ века пессимистическую концовку, когда герои погибают: либо физически (Замятин, Хаксли), либо духовно (Оруэлл). Впервые роман-антиутопия заканчивается надеждой на перемены к лучшему, к возрождению здравого смысла, а значит, весь жанр перестает быть фатальным приговором, неверием в лучшее будущее человечества.
Особым выразительным средством становится образный ряд в произведении, созданный на контрастах: огонь - ведущий символ романа, имеющий разрушительный потенциал - противопоставлен воде, несущей жизненную энергию и обновление; чернота измазанного сажей лица Монтэга, характеризующая не только внешние особенности пожарника, но и темноту пока еще дремлющего сознания героя - бледно-белому лицу Клариссы, несущей герою свет обновления.
Важным является и то обстоятельство, что роман-предостережение «451° по Фаренгейту» и до нашего времени остается актуальным, т.е., по сути, надвременным, что характеризует лишь самые выдающиеся произведения той или иной эпохи.
Выдающийся английский писатель прошлого века Джон Энтони Бёрджесс Уилсон (John Anthony Burgess Wilson, 1917 - 1993) среди многочисленного творческого наследия оставил три образца антиутопического жанра - романы «Механический апельсин» (A
Clockwork Orange, 1962), «Вожделеющее семя» (The Wanting Seed, 1962) и «1985» (1985).
Первый роман оказался визитной карточкой писателя на долгие годы, затмив все последующие произведения автора. Острота и трагичность традиционного антиутопического конфликта Личности и Общества в «Механическом апельсине», дискуссионный характер проблемы допустимости вмешательства государства в личностное пространство индивидуума, намеренно провокационный подход к созданию главного героя - нравственно отталкивающей, этически неприемлемой личности - подлинного антигероя и, наконец, невероятный успех экранизации романа в 1971 году (режиссер С. Кубрик) привели к тому, что эта антиутопия не только в глазах рядового читателя, но и большинства исследователей стала олицетворением творческого начала и апогеем художественного развития Энтони Бёрджесса. В силу этого в тени научных поисков оказались две другие антиутопии автора.
Вышедший в один год с «Механическим апельсином» роман «Вожделеющее семя», по-нашему мнению, внес даже более значительный вклад в развитие жанра антиутопии второй половины ХХ столетия. Во-первых, роман значительно расширил традиционную жанровую проблематику, отразив реалии нового времени (экологические катастрофы; проблема соотношения природных ресурсов земли и возможности создания достаточных пищевых запасов, чтобы прокормить все человечество; резкая деградация и возврат к мрачным временам каннибализма; проблема неотвратимости применения вредной для здоровья синтетической пищи; новое понимание войны как средства избавления от лишнего населения и возможности заготовки консервированных мясных продуктов из погибших во время «сражений» и т.д.). Во-вторых, в «Вожделеющем семени» Бёрджесс развивает специфические антиутопические начала (разработка эволюционной циклической картины мира обществ будущего, психологизация и индивидуализация типичных характеров идеальных миров, иронично-полемичный характер повествования, акцент на важности семейных ценностей...). В-третьих, вслед за Брэдбери у автора «Вожделеющего семени» появляется новая важная черта обновленного жанра - возможность позитивной счастливой для главных героев концовки романа-антиутопии. По-нашему глубокому убеждению, это не просто механический повтор уже найденного другим автором новаторского решения. Дело здесь в другом, атмосфера второй половины ХХ века стала иной, чем в эпоху
классических антиутопий. На смену фатальной обреченности главных героев антиутопии первой половины ХХ века, которые в противостоянии со всемогущим Обществом (Государством) терпят поражение и гибнут (физически или духовно), приходит осмысление и авторское убеждение не только в возможности противостоять враждебным силам Общества, но и одержать хоть маленькую, но победу. Так центральные персонажи Берджесса (в отличие от героев Оруэлла) пройдя испытания, оказываются самыми близкими и родными людьми: взаимная любовь и тревога друг за друга позволяет им не только выжить во враждебном мире, но и сохранить верность и крепость семейных уз. Это моральная победа главных героев и надежда на лучшую будущую совместную жизнь, а не полное притупление-омертвление всяких человеческих чувств у оруэлловских Уинстона и Джулии.
Писатели второй половины ХХ века, разрабатывающие антиутопические сюжеты, искренне верят (и наделяют этой верой своих героев) в то, что человечество найдет в себе силы преодолеть все трудности, стоящие перед ним. Из обреченного фатализма антиутопии Замятина, Хаксли, Оруэлла, негативная утопия Брэдбери, Берджесса... перерастает в жизнеутверждающий жанр. Это связано с переменой целей и задач жанра: антиутопии первой половины прошлого века несли ярко выраженный характер предостережения от возможных грозящих человечеству катастроф, и это было самым важным для авторов классической антиутопии. Произведения обновленной антиутопии второй половины века, оставаясь во многом романами-предупреждениями, являются, по сути, напряженным авторским поиском выхода из самых сложных перипетий человеческой истории. Это теперь становится ключевым моментом построения авторских художественных миров, это определяет позитивный настрой жанра.
Последним из антиутопических прогнозов Энтони Бёрджесса стал роман «1985» написанный в 1985 году. Произведение намеренно создавалось автором как сиквел романа Джорджа Оруэлла «1984», где в первой части дана жесткая критика бессмертного творения Оруэлла, а вторая строится как берджессовский вариант последующего развития общества Старшего Брата. Книга важна и интересна, прежде всего, с точки зрения соотнесения, сравнения, сопоставления двух подходов к изображению идеально несовершенного общества.
Особое место в развитии антиутопии рассматриваемого периода занимает Маргарет Элеонор Этвуд (Margaret Eleanor Atwood,
род. 1939) - одна из ведущих фигур современной канадской и мировой литературы, лауреат Букеровской премии, автор феминистических романов, поэтических сборников, рассказов, переведенных на двадцать языков. После выхода первого романа «Съедобная женщина» (1969), осветившим внешнюю сторону жизни современной женщины, критики объявили писательницу предтечей феминизма.
Визитной карточкой М. Этвуд стал роман «Рассказ Служанки» (The Handmaid's Tale, 1985), представивший мировой литературе образцовый вариант феминистской утопии. Действие романа проходит в Галааде, стране, созданной на территории Соединенных Штатов. Новое независимое государство организовалось в результате военного переворота и представляло собой пример воинствующего христианского фундаментализма (общая идеология, все законы, повседневная жизнь соотнесены с теми или иными библейскими положениями, т.к. отцы-основатели этого нового светлого будущего только в Библии видели возможный выход из аморальности и преступности, в которых погрязла страна). Религиозность нового общества доведена до абсурда и показывает читателю, что такой фанатизм есть шаг назад, разрушающий общество и уничтожающий его. В результате устройство Галаада представляет собой реальный тоталитарный режим, с ярко выраженными чертами теократии.
Новый режим был создан таким образом, что традиционные права граждан были значительно сокращены, более всего в этом пострадали женщины, большинство свобод которых просто перестало существовать в реальной повседневной жизни.
Как и всякое произведение, описывающее те или иные варианты возможного прекрасного будущего, роман «Рассказ Служанки» связан многочисленной сетью структурных, сюжетных, образных связей с предшествующей утопической традицией. Так, подобно классовому обществу Платона, всё мужское население Галаада разделяется на Командоров - основателей и руководителей государства (у Платона - цари-философы), Хранителей, Ангелов, Очей (различные воинские формирования); женщины структурированы следующим образом - Жены, Марфы (домохозяйки, поварихи), Служанки (на них возложена священная репродуктивная функция, утраченная другими женщинами: вследствие ухудшения экологии большинство женщин утратили возможность иметь детей). Командоры благодаря своему социальному статусу имеют трёх женщин в доме: Жену, Марфу и
Служанку.
Главная героиня - Служанка Фредова - традиционная конфликтующая личность антиутопического общества. Она живет в небольшом городе, обнесенном стеной, на которую регулярно вывешивают свежие трупы. Кстати, Этвуд писала роман в Берлине, когда берлинская стена еще не была снесена и, судя по тексту романа, произвела на нее гнетущее впечатление. И тут совпало: личностное негативное восприятия Стены и Стена, как обязательный атрибут утопического/антиутопического полиса. У Этвуд символ стены наполняется еще одним смыслом: кроме охранительного фактора, ограничивающего свободу передвижения граждан, стена вбирает в себя карательные функции, являясь местом повешения инакомыслящих и функции устрашения для желающих нарушить те или иные постулаты нового прекрасного мира. Стена, таким образом, становится обобщающим смыслом нового порядка: общество, основанное на патриархальной власти мужчин и подавлении личностного женского начала посредством стены воплощает две ипостаси - любящего и карающего отца, заботящегося о своих чадах и одновременно внушающего им панический страх.
Обязательная и важнейшая сцена встречи главного героя с основателем или руководителем нового общества (Благодетель у Замятина, Мустафа Монд у Хаксли, О.Браен у Оруэлла) превращается в ряд тайных встреч Служанки с Командором. Образ последнего резко отличается от своих литературных предшественников тем, что он является сомневающейся личностью, мучительно ищущей ответ на вопрос о правильности выбранного пути. Командор лишен черт монументальности и непогрешимости, характерных для Благодетеля или Старшего Брата; он живой, не чуждый ничему земному человек. Являясь новым пастырем для паствы в обществе, основанном на библейских постулатах, Командор ведет себя также лицемерно, как и в прошлом официальные представители церкви: на словах он призывает к отказу от мирских соблазнов, на деле тайно посещает притон для высокопоставленных чиновников.
Новаторским является и образ главного героя антиутопии. Во-первых, это женщина, которой всегда предоставлялись лишь роли второго плана. Даже Джулия у Оруэлла, являясь возлюбленной Уинстона и второй после него главной героиней, уступает ему в уме и возможности абстрактно мыслить. Недаром первичное авторское название «1984» было «Последний человек в Европе». Выдающийся
мыслитель своего времени, гениальный писатель Оруэлл не смог поставить на роль героя, переосмысливающего прошлое и настоящее Океании (а в подтексте читай - всей предшествующей и настоящей истории человечества) женщину. Это сделала Маргарет Этвуд, писательница-феминистка, всем своим творчеством отстаивающая права женщин. Ее героиня Служанка Фредова не уступает по умственному развитию Командору. Более того, присущая только женщине природная мудрость позволяет ей прозорливо верно оценивать текущие трагические события. В прошлом мать и любящая жена, потерявшая близких людей, она имеет свои претензии к этому новому обществу, лишившему её семенного счастья. Несмотря на присущую женщине природную физическую слабость, она является достойным противником новому режиму.
Во-вторых, Этвуд наделяет свою героиню особой чувственностью и чувствительностью, не характерными для Д-503, Дикаря, Уинстона Смита. Женское восприятие нового тоталитарного общества приобретает иную окрашенность, выразительную силу. По сравнению с мужскими образами предшествующих антиутопий, героиня Этвуд подобна человеку без кожи, который более тонко и чувствительно воспринимает противоречия окружающего мира. Это придает произведению антиутопической направленности совершенно новое содержание и наполненность.
В-третьих, концовка романа также как у Брэдбери и Бёрджесса далека от пессимистической, но не так однозначна, как у этих писателей-мужчин. И здесь проявляется особый женский взгляд Этвуд. Если авторы «451 ° по Фаренгейту» и «Вожделеющего семени» решительно меняют трагическую концовку романа-антиутопии на позитивное разрешение жизненных конфликтов их героев, тем самым выражая авторскую уверенность в возможности и необходимости перемен к лучшему, то автор «Рассказа Служанки» проявляет природную женскую мудрость, заканчивая свой роман. Концовка является открытой, будущее до конца еще не понятно ни героине, ни автору, ни читателю. Счастливое будущее зависит от многих факторов и не так однозначно позитивно как хотелось бы: «Whether this is my end or a new beginning I have no way of knowing: I have given myself over into the hands of strangers, because it can't be helped. And so I step up, into the darkness within; or else the light» [14, с. 378]; «Откуда мне знать, конец ли это или новое начало; я отдалась в руки незнакомцев, ибо тут ничего не поделаешь. И я шагаю к темноте внутри; или же к свету» [13, с. 145].
Таким образом, роман М. Этвуд «Рассказ Служанки»
представляет собой новое слово в развитии жанра современной антиутопии, представляя его очередную разновидность -феминистскую дистопию. Автор, анализируя гендерные противоречия современного общества, показывает, до чего может докатиться мир, потакая извечной мужской мечте о призвании женщины «дом, семья, дети». Своим романом писательница-гуманистка предупреждает современное пресыщенное общество об опасности тоталитаризма совершенно иного, не оруэлловского типа, который может стать закономерным результатом современных мировых тенденций.
Уильям Форд Гибсон (William Ford Gibson, род. 1948) -современный аме-риканский писатель, названный отцом движения «киберпанков» («кибернетика» + «панк» - поджанр научной фантастики, изо-бражающий общество компьютерных и информационных технологий), создатель совершенного нового направления в современной антиутопической литературе, автор трилогии о «киберпространстве», в которую входят романы «Нейромантик» (Neuromancer, 1984); «Граф Зеро» (Count Zero, 1986) и «Мона Лиза загнан-ная» (Mona Liza Overdrive, 1988).
С лёгкой руки Уиль-яма Гибсона в литературный мир прочно вошли понятия «киберпространство» (cybеrspace) и «виртуальная реаль-ность» (virtual reality). Гибсоновская концепция киберпространства (термин создан самим Гибсоном и означает симу-лированную компьютером реальность) дала мощный толчок развитию литературы этой направленности.
Мир, созданный Гибсоном, имеет много общего с предшествующей антиутопической традицией. Уровень проблематики: если родоначальник жанра Е. Замятин опыт-но-экспериментальным путем создает общество возможного бесчеловечного будущего (общества реализованной утопии), О. Хаксли обеспокоен проблемой бездуховности в грядущем идеальном мире, Дж. Оруэлл стремится предупредить чело-вечество о смертельной опасности тоталитаризма в ближай-шем будущем, то прямой наследник их идей, современный исследователь проблемных зон всё еще болеющего челове-ческого сообщества У. Гибсон усматривает угрозу личности, но не со стороны государства (как это было у вышеупомяну-тых писателей), а со стороны современных компьютерных технологий и сверхмощного компьютерного разума. Отсюда традиционный для классической антиутопии конфликт меж-ду Личностью и Системой у Гибсона перерастает в кон-фликт между Личностью и Машиной, а высокотехноло-гическое общество будущего выступает лишь фоном
этого конфликта. Таким образом, вся трилогия писателя посвящена истории влияния кибернетических техно-логий и киберпространства (компьютерное моделиро-вание действительности) на жизнь человека в возмож-ном, а может даже неизбежном будущем.
Романы рисуют мир дистопии (dystopic) ближайше-го будущего, после ограниченной III Мировой войны. Вспомним, у Оруэлла масштабная, перманентная война является фоном всего романа, таким образом, мир Гиб-сона является как бы продолжением оруэлловского мира.
Главная тема трилогии - описание искусственного ин-теллекта, удаление его скрытых ограничений, чтобы стать чем-то более совершенным, когда искусственный интеллект становится разумным представителем сети. Проблемы искусственного интеллекта вирту-ального мира и киберпространства (компьютерная сеть названа в книге Сеткой) волновали молодого автора прежде, чем эти идеи обрели популярность и стали яв-лением массовой культуры. Можно сказать, что Гибсон выступает здесь первопроходцем, за которым в даль-нейшем пойдет длинная череда писателей, сценаристов, режиссеров. Теперь уже трудно представить себе миро-вую литературу и современный кинематограф без темы глобальной мировой сети, матрицы и т.д., а родоначаль-ником всего этого пласта человеческой культуры с пол-ным правом можно считать именно Уильяма Гибсона
Автор «Нейромантика» также исследовал эффекты дегуманизации мира во власти вездесущей и дешевой технологии, мир будущего, где насилие и свободный рынок являются определяющими началами человече-ской жизни. Таким образом, проблематика трилогии Уильяма Гибсона, с одной стороны, близка традиционной анти-утопии первой половины XX века, с другой стороны, отражает последние тенденции мировой истории, остро реагирует на новые опасности, грозящие человечеству конца второго - начала третьего тысячелетий.
Антиутопия XX века характеризуется тем, что изо-бражение нового общества подается во всей полноте, идеальное государство представлено как система. По-добное мы встречали у Замятина, Хаксли, Оруэлла. Гиб-сон, нарисовав мистическую картину высокотехнологи-ческого будущего, где даже человек может собираться по частям, как сложный прибор, разрабатывает особые законы, мораль и правила, которыми живет это общест-во. Главной идеей романа «Нейромантик» явилась идея существования человека в эпоху высоких компьютерных технологий, когда человек перестает
быть "мерилом всех вещей", когда тотальная компьютеризация и технологизация жизни становится безусловной нормой. Мир Гибсона живет по новым законам высокотехнологического общества будущего: тотальная технологизация и компьютеризация в ро-мане Гибсона «Нейромантик» предстает как закончен-ная система, охватывающая все стороны человеческого бытия, закабалившая человека полностью, лишившая его права выбора.
Задача разоблачения подобного страшного будуще-го сказалась на своеобразии проблематики и поэтики романа «Нейромантик», определила композиционное построение произведения, существенно повлияла на образную систему, придала особую напряженность сю-жету.
Проблема тотальной компьютеризации и технологизации определила тематику романа - существование личности в условиях полной несвободы.
Классики антиутопии первой половины XX века (Замятин, Хаксли, Оруэлл) строят свои романы как ху-дожественно-философское осмысление возможности реализации утопических проектов. Гибсон изображает общество, в котором мучительные поиски человечест-вом лучшего, совершенного образа жизни остались где-то в прошлом: в постапокалиптическом обществе Гиб-сона люди просто пытаются выжить. Художественность, как и в романах предшествующей антиутопической тра-диции, возникает на основе романного конфликта. Кон-фликт строится на взаимоотношениях главного героя Кейса с окружающим миром. Романная проблематика реализуется в конфликтной ситуации; личность и соци-ум, выходящий на уровень философско-художественного осмысления Природы, Человека, Исто-рии.
Сюжетное построение романа также задано идей-но-тематической направленностью. Причем, сюжет рас-крывается не только и не столько как система событий, составляющая содержание действия, а как история воз-никновения, развития, становления характера и обнов-ленного самосознания главного героя, переданная в кон-кретных событиях. Повествование имеет скачкообраз-ный характер. Автор не дает целостной, последователь-ной картины жизни героя. Он рисует лишь важнейшие, определяющие ее моменты. Но от этого повествование не становится усеченным и ущербным, ибо недостаю-щие части мы с легкостью восстанавливаем по мелким замечаниям, разбросанным в тексте и, таким образом, обретаем целостное впечатление о происходящем. Но, благодаря такому приему автора, сюжет не превращает-ся в монотонный перечень
событий, следующих одно за другим, точно воспроизводящих жизнь героя. Сюжету придана динамика.
Сюжет классической антиутопии первой половины XX века включал обязательные элементы: история люб-ви главного героя, разговор конфликтующей личности с главным лицом в идеальном обществе будущего, смерть (духовная или физическая) главного героя (или героев). Это стало своего рода визитной карточкой классической антиутопии. Уильям Гибсон, как преемник этой тради-ции творчески подходит к художественной реализации этих положений: какие-то из них используются автором, но в изменённом виде, какие-то опускаются, как напри-мер, с обязательной смертью главного героя в конце романа. У Гибсона Кейс не только не гибнет, но и одер-живает определённую моральную победу.
Главную нагрузку художественного воплощения идей автора несет на себе система образов, недаром прозу нередко называют мышлением в образах. Новаторство Гибсона отразилось и в создании ори-гинальной системы образов. Главный герой - Кейс (воз-можный дословный перевод имени с английского - «случай», и действительно, в жизни рискованного пер-сонажа случай играет важную роль, становясь вторым "я" героя) - наркоман и хакер киберпространства, чья нервная система была сожжена микотоксином его де-ловыми партнерами после того, как он обворовал их. По сути, Кейс - ярко выраженный антигерой, но именно таковым может быть герой (по мысли автора) этого странного общества будущего.
Своеобразие системы образов, созданной Гибсоном, заключается не только в экзотических и колоритных персонажах, но и в том, что героями американского фан-таста становятся не только люди, но и компьютерный гений, перманентно оживляемый разум давно умершего человека (вспомним голову профессора Доуэля), пред-ставители иных цивилизаций. Все это многообразие различных персонажей гармонично соединены в общем полотне произведения и их взаимоотношения создают тот самый неповторимый гибсоновский мир.
Современная американская писательница Урсула Крёбер Ле Гуин (Ursula Kroeber Le Guin, род. 1929), известная в читательских кругах, прежде всего, как выдающийся автор научно-фантастических и фэнтезийных романов, внесла свой весомый вклад и в развитие современной антиутопии. На сегодняшний день известно три романа-антиутопии Ле Гуин - «Обездоленные: неоднозначная утопия» (The Dispossessed: An Ambiguous Utopia, 1974); «Всегда возвращаясь домой» (Always Coming Home, 1985);
«Толкователи» (The Telling, 2000).
Одним из самым значительных явлений в развитии антиутопической литературы второй половины ХХ века общепризнанно считается (и в отечественном, и зарубежном литературоведении) роман Ле Гуин «Обездоленные», с подзаголовком «Неоднозначная утопия», появившийся в 1974 году и удостоенный самых престижных наград в области фантастики. В «Обездоленных» автор не только порывает с традицией статических утопий, но и создаёт произведение, в котором пытается совместить несовместимое - утопию и антиутопию. Писательница добивается этого, представляя действительно динамичную и революционную утопию, в которой прошлое никогда не принимает окончательную форму и будущее никогда не закрывает свои двери. «Мы дети времени», - заявляет главный герой романа Шевек на последних страницах романа.
Действие «Обездоленных» происходит на двух планетах-антагонистах - Уррасе и его спутнике Анарресе. Роман структурирован таким образом, чтобы подчеркнуть контраст между двумя мирами, альтернативные главы образуют две отдельные нити повествования: все четные главы посвящены Анарресу, а все нечетные - Уррасу. Так как перед нами проходят разные этапы жизни главного героя, то события в двух частях не совпадают, но они неуклонно двигаются друг к другу, что соответствует прогрессу Шевека в сторону совершенства его временной теории одновременности. Они касаются этого в первой главе и сходятся в последней: одна линия начинается его отъездом из Анарреса, а другая линия заканчивается его решением предпринять это путешествие (за решением сразу следует его возвращение). Параллельное движение детства Шевека, его молодых лет и ранней зрелости на Анарресе и его пребывания и опыта на Уррасе являются параллельными по содержанию: показывая его первоначальный энтузиазм, медленно переходящий в разочарование. Роман не только представляет два общества и описания двух разных планет, он также показывает глубину развития главного героя как человека, как ученого и как одонианина.
Общество Анарреса основано на одонианизме, что соответствует в своих основных функциях концепции анархизма. Центральное правительство заменяется автономными общинами; собственность - общая; отменены правоохранительные органы; порядок и экономическая стабильность поддерживается по взаимному соглашению между равноправными членами общества,
потому что свободный человек, считают анархисты, в основе своей хороший и положительно реагирует на всевозможные улучшения своего блага. Сама Ле Гуин считала анархизм «самым интересным из всех политических теорий».
Роман «Всегда возвращаясь домой», вышедший в тот же год, что и «1985» Э. Бёрджесса, представляет совершенно иной пример внутрижанровой дискуссии. Если Бёрджесс, критикуя Оруэлла, тратя большую часть творческого вдохновения на доказательства «неправоты» Оруэлла, то подлинная мудрость женщины-прародительницы Ле Гуин позволяет ей идти дальше, развивая и расширяя границы жанра. Взять хотя бы один пример: в рамках традиционной позитивной утопии авторы старались максимально полно и всесторонне осветить образ идеального общества, упуская при этом человека, для которого, собственно, и создаётся величественное здание Утопии. Авторы антиутопий на первый план выводят человека, который становится мерилом плюсов и минусов описываемого общества. Ле Гуин в романе «Всегда возвращаясь домой» не просто создает очередной вариант идеального общества, не только воссоздает внутренний мир своих героев, но, по-нашему мнению, возводит нечто подобное эпосу этого нового мира, передавая его не только в сюжетных перипетиях главных героев, описывая историю возникновения и развития описываемого общества, но и предлагая читателю окунуться в глубинную суть мировоззрения и миропонимания жителей этого мира посредством знакомства с мифами, легендами, сказаниями, бытовыми и фантастическими историями народов, населяющих мир «Всегда возвращаясь домой».
Заключительный роман "Хейнского цикла" «Толкователи» стал очередной ступенью легуиновского осмысления феномена антиутопии как литературного жанра и как обязательного элемента человеческого мышления во все времена. Автору в очередной раз удается высказать свое - особенное - видение антиутопических проблем.
На примере внеземной цивилизации планеты Ака, ускорившей своё технологическое развитие с помощью Земли, писательница создает свой вариант общества будущего. Всё описываемое подается глазами главной героини романа Сати (отсюда - доминанта авторской речи в повествовании), одной из четырех Наблюдателей на этой планете, покинувшей Землю ради изучения схожести тоталитарных правительств Корпорации на Аке и Юнистов на Земле.
Образ Сати вобрал в себя черты как традиционного путешественника в позитивной утопии, так и героя-повествователя антиутопии, критически оценивающего всё происходящее. Подавление новым режимом на Аке всех традиционных культур во всех регионах планеты, уничтожение книг и библиотек (тематическая близость с «451 градусом по Фаренгейту» Р. Брэдбери), устранение разнообразных религиозно-философских систем и даже диалектов вызывает естественное возмущение главной героини, становится поводом для философских размышлений автора над извечными утопическими проблемами. Важное место в сюжетном повествовании занимают образы Толкователей-мазов, пытающихся сохранить древнюю культуру своего народа и духовно связанные с людьми-книгами у того же Р. Брэдбери.
Роман «Толкователи», вышедший в 2000 году - на срезе двух столетий и двух тысячелетий, интересен, прежде всего, тем, что представляет собой произведение, подытожившее предшествующий опыт развития утопической литературы, и намечающее пути возможного последующего развития литературы об идеальном мироустройстве. С этой точки зрения последний антиутопический роман Ле Гуин ещё никем не рассматривался и, по-нашему мнению, представляет собой широкое поле деятельности современной науки о литературе.
Подводя итоги исследования, следует отметить, что антиутопия во второй половине ХХ века претерпела ряд существенных изменений. Во-первых, литература негативной утопии существенно расширила тематическое разнообразие произведений о возможном будущем: на смену доминирующей сюжетной линии о тоталитарном обществе (первая половина ХХ в.) приходит множественность видения авторами антиутопий традиционного конфликта Личности и Общества: опасность ядерного самоуничтожения человечества, проблемы взаимоотношений людей разных поколений, трансформация морально-этических норм в общесте, гендерные аспекты жизни обществ будущего... (вторая половина ХХ в.). Романы Р. Брэдбери, Э. Берджесса, М. Этвуд, У. Гибсона и У. Ле Гуин (как писателей нового этапа развития жанра антиутопии) в полной мере воплотили эти тенденции.
Во-вторых, для посторуэлловского развития жанра негативной утопии стала характерной еще одна особенность: если писатели I половины ХХ ст. выражали свои сокровенные взгляды на опасности грядущих обществ, как правило, в одном романе, то во второй половине века распространенным явлением среди писателей
стало многоразовое обращение к жанру антиутопии на протяжении творческой деятельности, в каждом новом романе авторы разрабатывают новые аспекты их видения антиутопической проблематики.
И, наконец, в-третьих, антиутопия второй половины ХХ века обогатилась разнообразием авторских решений, художественных приемов и методов воплощения традиционных утопических вопросов.
В последующие цели автора входит продолжение разработки намеченных направлений исследования современной англоязычной антиутопии.
Литература
1. Безкоровайний Г. Берджес / Г. Безкоровайний // Зарубiжнi письменники. Енциклопедичний довщник. У 2 т. Т 1
: А - К / [За ред.Н. МихальскоТ, Б. Шавурського]. - Тернопть : Навчальна книга - Богдан, 2005. - C. 129-131.
2. Бёрджесс Э. Заводной апельсин / Энтони Бёрджесс. - С.-Петербург, 2001. - 230 с.
3. Брэдбери Р. 451 ° по Фаренгейту / Рэй Брэдбери [пер. с англ. Т. Шинкарь] // Брэдбери Р. Самые знаменитые произведения писателя в одном томе. - М. : Эксмо, 2012. -880 с.
4. Гибсон У. Нейромантик / Уильям Гибсон / [пер. с англ. Е. Летова, М. Пчелинцева]. — М. : Аст ; СПб. : Terra Fantastica, 2000. — 317с.
5. Дорошевич А. Энтони Бёрджесс : цена свобо-ды / А. Дорошевич // Иностр. лит-ра. - 1991. - № 12. - С. 229233.
6. Криницкая Н.И. Философские и социальные аспекты романа Урсулы Ле Гунн «Обделённые» / Н.И Криницкая // POST OFFICE : Вестник ХНУ им. В.Н. Каразина. Серия теория культуры и философии. - Харьков : «ТО Эксклюзив», 2004. -№ 624.- С. 67-77.
7. Криницька Н.1. Роман Урсули Ле ГуТн «Тлумачення» : фтософсьм та художш особливост / Н.1. Криницька // Гумаштарний вюник. Серiя шоземна фтолопя: всеукр. зб. наук. пр. - Г 94 Черкаси : ЧДТУ, 2004. - Число восьме. - С. 62-67.
8. Сабат Г. У лабiринтах утопи й антиутопп / Г. Сабат. - Дрогобич : КОЛО, 2002. - 158 с.
9. Фантастика века / Сост. Вл. Гаков. - М.-Мн. : «Полифакт», 1999. - 624 с.
10. Хабибуллина Л. Ф. Литературно-критическая деятельность Энтони Берджесса 60-х годов в свете его мироощущения / Л.Ф. Хабибуллина // II Международные Бодуэновские чтения : Тр. и материалы. - Казань, 2003. - Т. 2.- С. 189-192.
11. Энциклопедический словарь английской литературы ХХ века / отв. ред. А.П. Саруханян : Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького РАН. - М. : Наука, 2005. - 541 с.
12. Энциклопедия фантастики / [под. ред. Вл. Гакова]. - Минск : ИКО «Галаксиас», 1995. - 694 с.
13. Этвуд М. Рассказ Служанки / Маргарет Элеонор Этвуд / [пер. с англ. А. Грызунова]. - М. : ЭКСМО, 2006. - 320 с.
14. Atwood M. The Handmaid's Tale / Margaret Atwood. - New York : Fawcett Crest, 1997. - 395 p.
15. Burgess A.A. Clockwork Orange / A.A. Burgess. - Harmondsworth : Penguin, 2000. - 240 р.
16. Bloom H. Ursula K. Le Guin : Modem Critical Interpretations / H. Bloom. - N.Y. : Chelsea House, 1986. - 272 p.
17. Cadden M. Ursula K. Le Guin beyond Genre : Fiction for Children and Adults / M. Cadden. - New York : Routledge, 2004. - 203 p.
18. Coale S. Anthony Burgess / S. Coale. - New York : Frederick Un-gar, 1981. - 180 р.
19. Le Guin U.K. The Dispossessed / U.K. Le Guin. -Grafton, 1974. - 319 p.
20. Lewis R. Anthony Burgess / R. Lewis. - London :
Faber and Faber, 2002. - 434 p.
