CC BY
122
Е.П. Березкина. Художественное воплощение гендерной оппозиции феминность/маскулинность в русской литературе второй половины XIX в. (на материале романа Н.Д. Хвощинской «Большая Медведица»)
В романе представлено художественное воплощение идеи смещения традиционной гендерной оппозиции феминности/маскулинности. Писательница моделирует новые гендерные роли, перемешивая мужские и женские качества в героях: Катерина неимоверным усилием воли может с улыбкой дать отпор, а герой, застенчивый и несмелый, склонив голову, может только подчиниться.
Таким образом, художественная концепция Н.Д. Хвощинской, как представляется, состояла
в том, что не только и не столько мужчина ответственен за судьбу женщины, но женщина, быть может, еще в большей степени ответственна за судьбу мужчины. Н.Д. Хвощинская в романе «Большая Медведица» предлагает свое решение традиционной гендерной оппозиции, которое уравнивает стороны этой оппозиционной пары, ставит мужчину и женщину в изначально равные условия формирования их индивидуально-личностных качеств.
Литература
1. Добролюбов Н.А. Мысли об учреждении открытых женских школ // Русский вестник. - 1858. - № 14. - Кн.1.
2. Чернышевский Н.Г. Что делать? - Л.: Наука, 1975 (Серия «Литературные памятники»).
3. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. - СПб.: Искусство-СПБ, 2005.
4. Дейч Э. Психология женщины // Женщины, познание и реальность. Исследования по феминистской философии. -М.: РОССПЭН, 2005; Эллиот П., Менделл Н. Теории феминизма // Введение в гендерные исследования: хрестоматия / под ред. С. Жеребкина. - М., 2001.
5. Михайлова М.В. Писательницы Серебряного века в литературном контексте эпохи // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9: Филология. - 2001. - № 1.
6. Писарев Д.И. Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова // Писарев Д.И. Собр. соч. -М., 1955. - Т. 1.
7. Острогорский В. Этюды о русских женщинах // Женское образование. - 1880. - № 6, 7.
8. Каррик А. Из воспоминаний о Н.Д. Хвощинской-Зайончковской (В. Крестовский - псевдоним) // Женское дело. -
1889. - № 9, 11, 12.
9. Налимов А. Русская писательница-пионерка // Ежемесячные сочинения. - 1901. - № 5, 6.
10. Хвощинская Н.Д. Большая Медведица: роман // Отечественные записки. - 1870. - № 5-10.
Березкина Елена Петровна, доцент кафедры русской литературы Бурятского госуниверситета, кандидат филологических наук.
Beryozkina Elena Petrovna, associate professor, department of Russian literature, Buryat State University, candidate of philological sciences.
Тел.: (3012) 412559, +79243532161; e-mail: [email protected]
УДК 821.161.1.0
А.А. Новикова Жанровое своеобразие детских рассказов М.П. Чехова
(из архивных материалов)
Статья посвящена анализу художественного своеобразия детских рассказов Михаила Павловича Чехова (из архивных материалов), выявлению их проблематики, жанра и стиля.
Ключевые слова: русская литература, детские рассказы, жанр, проблемы воспитания и образования, гуманизм.
A.A. Novikova
Genre Originality of M.P. Chekhov’s Stories for Children (based on archival materials)
The article is devoted to the analysis of art originality of Michael Pavlovich Chekhov’s stories for children (based on archival materials). It is focused on defining their problems, genre and style.
Keywords: the Russian literature, stories for children, genre, problems of education and upbringing, humanism.
В 1880-1900-е гг. одной из наиболее важных Короленко, Д.Н. Мамин-Сибиряк, И.Н. Пота-
тем, получившей свое развитие в демократиче- пенко, П.В. Засодимский, А.М. Горький. Значи-
ской литературе, была тема детства. К жанру тельное место в ряду названных писателей за-
детского рассказа обращались А.П. Чехов, В.Г. нимал младший брат А.П. Чехова Михаил Пав-
лович Чехов (1865-1936), творчество которого заслуживает самого пристального внимания. В 1900-х годах он активно занимался педагогической деятельностью и сотрудничал в детских журналах. Он писал произведения для детей, с готовностью впитывая лучшие традиции русских писателей-классиков.
В 1907 г. М. Чехов основал иллюстрированный журнал «Золотое детство», став одновременно его издателем и редактором, печатал исключительно свои произведения под различными псевдонимами: С. Вершинин, К. Треплев, М.Ч. и др. «Делал» свой журнал Чехов, как отмечал М. Сокольников, «с большим увлечением, внося в его содержание много занимательности. Гуманный, добрый, полный отзывчивости, он стремился воспитывать в детях любовь к родине, природе, к человеку» [1, с. 10]. Детские рассказы М. Чехова в основном публиковались в «Золотом детстве», просуществовавшем до 1917 г. Отдельные номера этого журнала не сохранились, однако рукописи некоторых из рассказов (во второй редакции) были обнаружены нами в архиве РГАЛИ [2].
Дадим краткое описание рукописей: «Дружок и Фомка» (рассказ для детей, лл. 1-41, без даты написания) - первой публикации произведения нами пока не обнаружено; «Записки Ласточки» (рукопись, л. 42-47) - впервые рассказ напечатан в октябре 1911 г. (№ 24), рукопись имеет некоторые изменения, внесенные, очевидно, автором в 1923 г. при подготовке к публикации в издательстве «Новая жизнь» за подписью - С. Вершинин; «Записки Кенгуру» (л. 48-52) - впервые рассказ опубликован в феврале 1911 г. (№ 7), под псевдонимом - С. Вершинин, в рукописи псевдоним зачеркнут, исправлен на «М. Чехов», все изменения, на наш взгляд, внесены М. Чеховым позже; «Записки обезьянки Ризы» (л. 53-62) - первая публикация датируется 1914 г. (ноябрь, № 1) под псевдонимом - К. Треплев, это единственный рассказ, вышедший отдельной книжкой в 1923 г. в московском издательстве «Новая жизнь».
Можно предположить, что все рассказы М. Чехов планировал издать в сборнике 1923 г., но мечта так и осталась неосуществленной. Анализ указанных произведений писателя, кроме рассказа «Дружок и Фомка», предпринят впервые в нашей статье и дается по второй редакции рукописей, имеющих некоторые авторские изменения и дополнения.
Прежде чем отметить художественное своеобразие рассказов, обратим внимание на тот факт, что предшественником М. Чехова в выбо-
ре жанра «записок» был Аксаков с его замечательными «охотничьими книгами», которые сыграли немалую роль в истории отечественной науки и литературы и сохранили, по словам С. Машинского, «свое значение - и познавательное и эстетическое». В частности, он отметил, что сведения, сообщаемые Аксаковым в «Записках об уженье», сопровождаются многочисленными его воспоминаниями из «собственного опыта». «Практические советы, полезные для рыболова, перемежаются с «портретными» зарисовками рыб, их повадок и нравов, поэтическими описаниями картин природы» [3, с. 311].
Несомненно, М. Чехов создавал свои «Записки» под влиянием аксаковских рассказов, но они необычны как по содержанию, так и по форме и стилю. Если у Аксакова в основном повествование ведется от лица рассказчика, то М. Чехов отдает предпочтение форме «воспоминаний» своих героев - птиц и животных, от имени которых передаются те или иные происшедшие с ними события. Отсюда жанровая специфика рассказов - это сказки в форме «записок», где автор достоверно излагает фактический материал, вводит своих маленьких читателей в мир реальной действительности, а также знакомит их с экзотическими картинами природы разных стран. Рассказанные события проявляются через мировосприятие автора и его персонажей, несут важную содержательную и смысловую нагрузку.
Прием антропоморфизма позволил М. Чехову придать птицам и животным черты характера человека, наделить их речью, умением вести увлекательный рассказ, «правдиво и человечно» «вспоминать» и раскрывать бытие представителей фауны: рождение и смерть, привычки, традиции и обряды, отношение к родной земле, любовь к родителям, уважение к старшему поколению и т.п.
М. Чехов не просто использует прием «портретной» характеристики, но пишет «портреты» птиц и животных, стремясь показать детям образ их «мыслей» и с таким участием следить за их судьбой, словно перед ними «живые люди». В отличие от Аксакова, доверительно беседующего с читателем, рассказывающего интересные и поучительные истории, происшедшие с ним в «охотничьей» жизни, М. Чехов переплетает мир сказочный и мир реальный, его «герои» делятся с маленькими читателями своими «воспоминаниями». Отсюда и исходит своеобразие жанра чеховских рассказов - «записки-воспоминания». Используя художественный прием «воспоминаний», М. Чехов достигает, с одной стороны,
максимальной глубины и достоверности изображаемых событий, с другой - развивает пространственно-временные отношения (сказочные и реальные) в сюжетной канве произведений.
Рассказ «Записки Ласточки» начинается с воспоминаний «героини» о своем детстве: как в первый раз она вылетела из родительского гнезда, какие ощущения испытала, зацепившись лапками за его край, боясь упасть на землю. Делать первые «шаги»-взлеты учила ее мать. «Смелей, смелей! - говорила она. - Не бойся! Должна же ты, наконец, когда-нибудь выучиться летать! Лети! Нечего трусить!» - и с силой столкнула малышку вниз». Ощущение первого полета было незабываемо, и радость наполнила душу Ласточки: «Неужели так просто и так легко летать!» [2, л. 42].
Воспоминания Ласточки о времени детства и подросткового периода, о переходе к юности и к взрослой жизни, к обретению своей семьи позволяют представить ее мир и те ощущения, которые она испытывала. Вместе с тем в рассказе опредмечиваются «живые интонации звучащего слова» (А. Есин) и каждая фраза наполняется музыкой. Из мира сказочного читатели-дети попадали в мир реальный: они вместе с Ласточкой учились слышать и слушать разные звуки в природе: птичий гомон - «разговор», чириканье воробьев, щебетанье ласточек. Кроме того, дети знакомились с окружающей природой (как птицы строят гнезда, как собираются в стаи и готовятся к осеннему перелету в жаркие страны), приобретали новые познания в географии.
Приведем еще один пример «воспоминаний» Ласточки: «Мы стали весело летать над усадьбой, над озером и над лесом и наслаждались жизнью. Часто мы улетали к полотну железной дороги, садились там рядком на телеграфные проволоки и вели разговор. Это было для меня радостное счастливое время. Всей стаей мы ночевали в сарае на чердаке, прицепившись к его верхним балкам, и просыпались раньше всех других птиц в природе. Еще не восходило солнце, еще не начинал хлопотать петух, еще не раздавалось кудахтанье кур и чириканье воробьёв, как мы уже с веселым щебетаньем вылетали из нашего сарая и начинали описывать в воздухе круги. Севши затем рядком на конек крыши, мы ожидали восхода солнца и как только на розовом востоке показывался его блестящий край, мы хором посылали ему свое приветствие и летели к нему навстречу. Оно поднималось все выше и выше, а мы все резвее и резвее летали взад и вперед, а тем временем начинала пробуждаться вся природа, просыпались птицы и на-
секомые и тоже начинали летать, кричать и жужжать» [2, л. 43].
Описанная «героиней» картина наполнена «умом и гамом», живописна и реально «оживает» перед глазами: сидят на проводах не только ласточки, но и другие птицы (стрижи, сороки, вороны), щебечут на своем, птичьем, языке. И этот «язык» говорит о многом, входит в состав народных примет и обычаев: например, если ласточки летают очень низко над землей, считается, что надо ожидать дождя, или, наоборот, летают высоко, люди радуются, что будет хорошая погода. Выразителен при этом поэтический синтаксис, а восторженная интонация Ласточки настраивает детей на возвышенный эмоциональный настрой.
М. Чехов-педагог считал, что дети должны воспринимать природные явления правильно, по народным приметам изучать жизнь, познавать в необычной форме «Записок» окружающий их мир, расширять свой кругозор, углублять интерес и любовь к природе. Поэтому был избран правдивый и достоверный язык изложения. Отсюда и стиль должен быть оригинальным и содержательным, представлять собой оценочную категорию («весело летать», «наслаждаться
жизнью», «хорошая погода», «веселое щебетанье»). Стилевыми доминантами «Записок» в области изображаемого мира становятся сюжетность и ярко выраженная описательность. М. Чехов обращал внимание детей и на такое явление, как подготовка к перелету птиц, и сам перелет, которого ласточка, например, «ждала с таким чувством, с каким, вероятно, человек ожидает какого-нибудь особо важного события в своей жизни».
Расширяя пространственно-временные границы рассказа, М. Чехов вводит географию этого пространства: Крым, Черное море, Турция, Средиземное море, древние египетские пирамиды, Центральная Африка, берега реки Замбезе. Абиссиния - конечный пункт перелета ласточек, страна, где никогда не бывает зимы и где птицы живут до весны, а потом возвращаются на родину. Очень важна при этом познавательная сторона «Записок».
Следует отметить, что отношение Ласточки к далекой и неведомой земле и к любимой родине отражает позицию самого автора. Композиционно это выражается отчетливым противопоставлением «там» и «здесь». Стилевым принципом становится контраст. Описывая жизнь «за границей», радуясь еще не известному ей миру, Ласточка так «передает» свои чувства: «Кругом было прекрасно, но меня сразу же потянуло на-
зад домой в Россию, на родину, в ту скромную усадьбу, где я родилась, и где у моих родителей осталось под крышей гнездо». Она вспоминает, с каким нетерпением «ждала возвращения в родное гнездо» и как «радостно защебетала», узнав об этом событии от вожака стаи. «Разве может быть что-нибудь лучше родины? - говорит Ласточка воробьям, предлагавшим ей остаться в Африке навсегда. - Разве может быть что-нибудь теплее своего собственного гнезда?» [2, л. 45, 47]. Такое чувство привязанности Ласточки к родной земле, о котором пишет М. Чехов, сравнимо с чувствами маленьких читателей, которым с детства привита любовь к Родине и родной земле.
Отметим также, что автор сосредоточивает все действие вокруг Ласточки, «героини» с «чуткой и нежной душой», воспринимающей мир романтически восторженно и в то же время настороженно, так как случайности, о которых предостерегали ее родители, могут встретиться на каждом шагу: люди могли убить птицу, разорить гнездо, оставить без крова над головой. «Портрет» Ласточки под пером М. Чехова становится «почти живым образом», «характером», ее «мысль» обращена к человеку и наполнена «осознанием» реальной действительности.
Рассказ «Записки Кенгуру» замечателен не столько описанием экзотической природы, сколько трагизмом событий, связанных с жестокими поступками людей. Контраст в изображении впечатлений «героини» становится уже закономерностью стиля писателя. Об этом - первые же слова «героини»: «Позвольте представиться: я - Кенгуру. Я родом из далекой Австралии, но привезена сюда так давно, что кое-как уже свыклась с вашим климатом и привыкла к серому небу. Говорят, что я очень интересное животное; другого такого же во всем свете нет...» [2, л. 48].
В первой части М. Чехов использует своеобразный прием «доверительной беседы», приглашая читателей выслушать жизненную историю о том, как Кенгуру оказалась в одном из российских городов, вероятно, в Петербурге, судя по ее выражениям «ваш климат» и «серое небо». В подтексте, несомненно, слышен авторский голос.
Как и в истории с Ласточкой, повествование ведется от лица Кенгуру, которая не помнила своего раннего детства, стала «сознавать себя», когда стала «понимать мир», сидя в сумке у матери, как «весело смотрела на голубое австралийское небо, на зеленые поля и далекие лиловые горы, поднимавшиеся на горизонте». Окру-
жающий Кенгуру мир был родиной ее предков, и Австралия была еще необитаемой страной и по ней не ступала нога человека.
Вторая часть рассказа резко противопоставлена первой, исполнена подлинного трагизма, когда мир кенгуру, травоядных, миролюбивых и никому не причиняющих зла животных, был нарушен людьми. «Героиня» вспоминала, как «несколько всадников с ружьями и собаками, специально обученных охоте на зверей, приближались к ним целой вереницей, на ходу убивая беззащитных кенгуру и сдирая с них пушистую шкуру» [2, л. 49].
Созданная М. Чеховым трагическая ситуация разрешается с помощью мотива самопожертвования. Если Ласточка, героиня первого рассказа, восторженно воспринимает мир, то в сознании Кенгуру запечатлелось трагическое воспоминание: мать спрятала ее в свой мешок на животе и «понеслась в бешеной скачке», спасаясь от погони и решившись «спасти своего детеныша ценой собственной жизни». «И переведя на минуту дух, мать остановилась, огляделась по сторонам и радостно прошептала ей: “Какое счастье -близко вода! Я сброшу сейчас тебя в эти кусты и, чтобы отвлечь от тебя внимание собак, побегу от тебя в сторону и постараюсь и сама спастись в этой воде! Притаись здесь и сиди так, точно ты умерла!”» [2, л. 50].
Рассказ достигает своей кульминации в тот момент, когда Кенгуру подумала: «Бедная
мать!» и лишилась чувств. Удалось ли спастись матери, она не знала до определенного времени, так как малышку «поймал один из охотников, туго связал ей задние ноги, перебросил через плечо и понес». Обессиленная, она «висела вниз головой», «кровь прилила» к глазам, ей «хотелось пить», но силы ее оставили.
Думается, что М. Чехову важно было вызвать в маленьких читателях чувство сострадания и любви к животным, поэтому он подробно описал, как «охотники погрузили своих жертв в телеги», в пути по дороге в Гамбург «им не давали пить, а в городе продали в разные зверинцы». Маленькая Кенгуру оказалась в Зоологическом саду и часто, глядя сквозь решетку на посетителей зверинца, вспоминала о своей далекой родине, куда она, как и другие «пленницы», не вернется уже никогда. Животным казалось странным, что их «неволя» может доставлять удовольствие детям и взрослым. Кенгуру вспомнила также, как однажды, в морозный день, когда «вся трава была покрыта инеем, похожим на сахар, высыпавшийся из колосьев сахарного тростника», она увидела на одном из
взрослых «шапку и воротник, сшитые из кенгурового меха». «И мне, - писала она, - становится горько, что для такой роскоши убивают таких мирных животных, как мы, и разлучают матерей и их детенышей навсегда!» [2, л. 51].
Стилевыми доминантами в рассказе становятся психологизм и риторичность речи. Необычен финал, где «героиня» встретила из вновь привезенных животных свою мать. Каково же было удивление Кенгуру, как трогательно выглядела их встреча: мать узнала свое дитя. «Да, да! Она тоже узнала меня, потому что она тоже захрюкала от радости, тоже захлопала ушками, -«писала» Кенгуру, - а затем прижала меня к своей груди и быстро засунула меня к себе в мешок, хотя я за время разлуки и выросла порядочно. Я едва могла в него влезть. Моей матери было тяжело, но зато как уютно я почувствовала себя около неё! Как мне было теперь тепло от её тела и как я теперь не чувствовала себя одинокой!». Часто Кенгуру задавала своей матери вопрос: «За что, за какое преступление нас так далеко завезли?» Им обеим казалось странным, что, находясь в неволе, они могли представлять интерес для людей, о которых часто слышали, что «они добрее и умнее зверей» [2, л. 52].
«Записки» заканчиваются риторическим вопросом - «Австралия, где ты?» Несомненно, это восклицание принадлежит и Кенгуру, и непосредственно М. Чехову, остававшемуся неравнодушным и непримиримым к насилию и жестокости людей. Пафос описанной истории, происшедшей с главной «героиней», - в осуждении писателем бесчеловечного обращения с животными и в утверждении гуманного к ним отношения.
«Записки обезьянки Ризы» композиционно построены по типу предыдущих двух рассказов, но несколько отличаются от них усилением социально-этического аспекта повествования.
Сюжетная ситуация типична. Мы вновь узнаем о детстве новой «героини» - обезьянки Ризы, родившейся в Южной Африке, в Конго, в «бесконечном тропическом лесу», о чем она «вспоминает», будучи уже взрослой. «Вспоминает» своих родителей, семейство обезьян, попугаев, с которыми обезьянье «общество» жило дружно, красоту родной природы. Она восклицает: «Ах, как я люблю вспоминать свой лес! Какие в нем удивительные деревья! Какое над ним всегда голубое, радостное небо и как в нем всегда было влажно и тепло! Таких фруктов и плодов, какими я питалась в нем, я не ела уже больше никогда» [2, л. 4].
Важным в содержании рассказа становится
противопоставление добра и зла, радости и печали. Впечатление читателя усиливается трагическим эпизодом, когда в мирную жизнь животных вмешиваются люди. Счастливое детство для Ризы закончилось, когда ее и многих обезьянок люди поймали в сети, «по целым десяткам рассадили по клеткам и повезли к берегу моря» на продажу, и она поняла, что навсегда лишилась свободы. Дальнейший путь Ризы подобен судьбе Кенгуру: слезы, грусть, расставание с родными местами, а дальше - «качка по волнам океана», «страдание от северного холодного воздуха», смерть многих обезьянок, не перенесших морского путешествия.
Следует подчеркнуть, что М. Чехов, повторяя ситуацию продажи животных, вводит в рассказ нового героя - бедного мальчика Марко Босси, живущего в городе Генуя, где вскоре оказалась Риза. Он-то и купил обезьянку, назвав ее таким необычным именем, что по-итальянски значит «смешная».
Именно с Марко автор связывает социальную проблему непосильного детского труда. Одиннадцатилетний Марко вынужден был жить вдали от любимых родителей, работать, чтобы как-то помочь отцу и матери. Поэтому для Марко и Ризы потянулись тяжелые, мучительные дни: с утра до вечера она танцевала, а мальчик пел на улицах большого города. В жару, холод, дождь они ни на один день не прекращали своего ремесла, но заработки были ничтожны и порой им нечего было есть. Однако оставалась мечта. «Ах, Риза, - говорил Марко, - если бы я был богат, то увез бы тебя к себе в деревню, устроил бы для тебя целый сад, в котором росли бы персики, абрикосы и виноград - и ты чувствовала бы себя, как на родине!» [7, л. 5]. Через полгода произошло событие, изменившее их жизнь, -знакомство с девочкой Женей из богатой семьи, в которой Марко нашел родительское тепло и ласку, напоминавшие ему об отце и матери. Но это время длилось недолго.
О дальнейших скитаниях Марко после неожиданного отъезда семьи Жени в Неаполь на отдых и о его страстном желании уехать к родителям в деревню Риза «рассказала» в своих «записках». Она сообщала о тоске и одиночестве Марко, как он мечтал увидеть родных, как стал искать новую работу, чтобы заработать деньги на дорогу и вернуться вместе с ней домой.
Неожиданно в канву повествования М. Чехов включает события с элементами фантастики и невероятных приключений: устройство Марко на службу к хозяину маленького суденышка, отплытие на Сицилию, находящуюся недалеко
от его родного дома, затем - извержение Везувия и кораблекрушение, в результате которого они оказались на маленьком необитаемом острове (совсем как у Д. Дефо в романе «Робинзон Крузо»). Риза вспомнила об этой истории и о счастливом их спасении, о том удивлении, когда в своих спасителях они узнали Женю и ее родителей.
История завершилась благополучно: отец Жени решил помочь Марко, дал ему денег, чтобы тот смог добраться до родителей. «Нас так необычайно свела с тобою судьба, - сказал он, -и я не хочу расстаться с тобой, не оказав тебе помощи... Не благодари меня, все люди - братья и должны делиться между собою всем, что имеют. Будь здоров, трудись и пусть покровительствует тебе судьба!» [2, л. 15]. В благородном поступке взрослого - не только яркий пример сочувственного отношения автора к бедным детям, вынужденным зарабатывать кусок хлеба тяжелым трудом, но и выражен протест против современной действительности. В структуре «Записок» последовательно претворяется драматизация повествования.
Основным лейтмотивом рассказов является мечта героев о счастливой жизни. Осуждение М. Чеховым эксплуатации детского труда, невыносимых условий, в которых вынуждены жить дети не только в России, но и в других странах, ставит его в один ряд с писателями-восьмидесятниками, разрабатывавшими удиви-
тельно глубокие психологические и социально значимые темы.
Таким образом, рассказы М. Чехова тематически можно объединить в единый цикл «записок», довольно простых по композиции и по языковым средствам художественной изобразительности. Тем не менее они насыщены глубоким внутренним содержанием, что, на наш взгляд, является достоинством таланта писателя. Заставляя своих героев «взрослеть», заглянуть «внутрь себя», «задуматься о смысле жизни», М. Чехов оригинально устраняет условную грань между человеческим и животным мирами. Такой прием позволил автору по-новому раскрыть нравственно-психологический подтекст, философско-этический смысл и художественную значимость рассказов-»записок», связанных между собой общностью лирического тона, придающего им характер внутреннего единства.
М. Чехов как писатель и педагог внес определенный вклад в развитие детской литературы конца Х1Х - начала ХХ в., что дает нам достаточно оснований говорить о нем как о художни-ке-реалисте и патриоте, гражданине своей страны. Важно отметить гуманизм М. Чехова, особенно ярко проявившийся в рассказах именно в тот период, когда в литературе обострился «детский вопрос», ставший, по словам критика-современника А.К. Шеллер-Михайлова, «одним из жгучих вопросов дня» [4, с. 327].
Литература
1. Сокольников М. Михаил Павлович Чехов - беллетрист // Чехов М.П. Свирель. Повести, рассказы, очерки. - М.: Московский рабочий, 1969.
2. РГАЛИ. Ф. 2540. Оп. 1. Ед. хр. 424. 62 л.
3. Машинский С. С.Т. Аксаков. - М.: Худож. лит., 1973.
4. Шеллер-Михайлов А.К. Наши дети. - СПб., 1881.
Новикова Альбина Алексеевна, профессор кафедры истории литературы и мировой культуры Уссурийского государственного педагогического института, кандидат филологических наук.
Novikova Albina Alexeevna, professor of department of history of literature and world culture, Ussuriisk State Pedagogical Institute, candidate of philological sciences.
Тел.: (4234) 381879, +79242488532; е-mail: [email protected]
УДК 82.09
О.А. Айкашева Способы воплощения концепции личности писателя в литературном портрете «А.П. Чехов» Н.Д. Телешова
Статья посвящена исследованию способов и особенностей воплощения личности портретируемого писателя в литературном портрете «А.П.Чехов» Н.Д. Телешова. Речь также идет о жанровом своеобразии литературного портрета в творчестве известного, но малоизученного писателя, критика, публициста.
Ключевые слова: литературный портрет, жанр, критика, концепция личности, критический метод, субъективность.
