Жан-Матье-Филибер Серюрье Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Наука. Общество. Оборона 2311-1763

2022. Т. 10. № 2. С. 14-14. Online ISSN

Science. Society. Defense 2022. Vol. 10, no. 2. P. 14-14.

УДК: 94(4) + 929 Серюрье

DOI: 10.24412/2311-1763-2022-2-14-14

Поступила в редакцию: 27.02.2022 г. Submitted: February 27, 2022

Опубликована: 16.05.2022 г. Published online: May 16, 2022

Для цитирования: Чиняков М. К. Жан-Матье-Филибер Серюрье // Наука. Общество. Оборона. 2022. Т. 10, № 2(31). С. 14-14. https://doi.org/10.24412/2311-1763-2022-2-14-14.

For citation: Chiniakov M. K. Jean Mathieu Philibert Serurier. - Nauka. Obsestvo. Oborona = Science. Society.

Defense. Moscow. 2022;10(2):14-14. (In Russ.).

https://doi.org/10.24412/2311-1763-2022-2-14-14.

Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось. Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.

0»EN (TUCCEii

© 2022 Автор(ы). Статья в открытом доступе по лицензии Creative Commons (CC BY). https://creativecommons.orq/licenses/bv/4.0/

© 2022 by Author(s). This is an open access article under the Creative Commons Attribution International License (CC BY)

ИСТОРИЯ В ЛИЦАХ

Персоналии

Жан-Матье-Филибер Серюрье

Максим Константинович Чиняков 1 2 *

1 Институт социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета, г. Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0544-333X, e-mail: mk.chinyakov@mpgu.su

2 Институт технологий управления Российского технологического университета, г. Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0544-333X, e-mail: chinyakov@mirea.ru

Аннотация:

На основе изученных и малоизученных источников и научной литературы статья раскрывает биографию маршала и графа Первой империи, пэра Франции Жан-Матье-Филибера Серюрье. В статье исследуется степень изученности биографии маршала, его основные жизненные вехи, его происхождение, предки, семья, основные и этапы его военной службы до Великой Французской революции, его отношение к ней. Равным образом

изучаются и взаимоотношения Серюрье и Бонапарта, Серюрье и Наполеона, в том числе во время переворота 18 брюмера. Предметом изучения служат важные события в жизни Серюрье как полководца в качестве как командира полка, так и командира дивизии, в частности его участие в Итальянской кампании (1796-1797 гг.). Особое внимание уделено роли Серюрье во время первой и второй осады Мантуи и во время губернаторства в Венеции, во время эвакуации во Францию различного рода материальных ценностей, в том числе предметов искусства, принявших со стороны французов грабительский характер. Не меньше внимания уделено действиям Серюрье во время сражения на р. Адда (1799), где он во главе части своей дивизии попал в плен. В работе делается попытка изучения деятельности Серюрье на посту губернатора Дома инвалидов. Впервые в отечественной литературе, на основе малоизвестных в России мемуаров, исследуется проблема, связанная с сожжением Серюрье трофейных знамен и штандартов 30 марта 1814 г. в Доме инвалидов. Приводится анализ полководческого искусства маршала и особенностей увековечивания его памяти во Франции.

Ключевые слова:

Франция, Серюрье, Революция 1789 г., Венеция, маршал Империи, Мантуя,

Дом Инвалидов, Наполеон

ВВЕДЕНИЕ

Почетный маршал и граф Первой империи и пэр Франции Жан-Матье-Филибер Серюрье (Sérurier) [По одной из версий, во-первых, фамилия маршала писалась Serurier, а не Sérurier; во-вторых, он носил имя не Филибер (Philibert), а Фильбер (Philbert), — 21. Р. 26], мало знаком широким кругам историков, владеющим русским языком, особенно любителям, поскольку он не сражался под знаменами Первого консула Н. Бонапарта и императора Наполеона, хотя в качестве командира дивизии ему довелось участвовать в сражении против русских войск в Италии на р. Адде (1799), где он попал в плен к командующему союзной русско-австрийской армии генералу А.В. Суворову.

Таким образом, почерпнуть информацию о биографии маршала в отечественной историографии представляется достаточно затруднительно, поскольку основные жизненные перипетии Серюрье рассматривались только наравне с биографиями других маршалов, да и то преимущественно уже в постсоветской литературе [4; 11; 14]. Биография маршала не привлекала внимание не только отечественных исследователей, но даже и зарубежных. Не считая работ общего характера на французском и английском языках, есть только два заслуживающие внимания исследования французских ученых о жизненном пути Серюрье: прежде всего, отдельную и детальную монографию военного историка при французском Военном министерстве Л.-Ф. Тюэтэ (1869-?) (лично уточнявшего подробности биографии маршала у его вдовы) позапрошлого века с публикацией редких документов; во-вторых, небольшая статья столетней давности с подробным изучением генеалогического древа Серюрье [33; 21].

ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАРШАЛА

Прапрадед маршала Империи Пьер Серюрье (упоминался в документах 1640 г.) являлся незнатным человеком. Его сын, Матье I Серюрье, был врачом в г. Марль (пров. Пикардия, совр. департ. Эн), в 20-25 км северо-восточнее Лаона.

Потомственным дворянином за усердную службу королю стал дед маршала, Матье II (1679-1724), служивший гвардейцем в полку Королевских телохранителей.

Таким образом, его сын, отец будущего маршала, Матье III (1718-1761) уже принадлежал к незнатному провинциальному дворянству. (В послужном списке от 1795 г. генерал Серюрье по политическим мотивам указал происхождение родителей как простонародное.) Неясным образом Матье сумел устроиться в Париже, и с 12 июня 1741 г. занял любопытную должность старшего кротолова (maître-taupier) при конюшнях королевского двора; исходя из должности, вероятно, Матье Серюрье мог дополнительно преподавать курс ловли кротов. Должность была малопрестижной (Серюрье-старший получал наравне с кузнецом сто ливров, т.е. меньше, чем конюх — 366 ливров [30. Р. 218-219]), но востребованной и широко распространенной, если, например, в

Версале со времен Людовика XIV существовала школа кротоловов, из которой вскоре родилась даже известная династия кротоловов (Лиары). (Даже сегодня во Франции существует специальная школа кротоловов.)

В 1741 г. Матье Серюрье женился на Элизабет Дани (?-1781), из семьи буржуа. В браке у них появились на свет шестеро детей: две девочки и четверо мальчиков.

Одним из четырех мальчиков и был будущий маршал Империи и граф Империи Жан-Матье-Филибер Серюрье, родившийся вторым в семье, после Марии-Элизабет-Николь (1741-1767), 8 декабря 1742 г. в Лаоне, в доме №3 (сохранившийся до наших времен) на улице, которая сегодня носит его имя. Будущему маршалу удалось пережить почти всех братьев и сестер, умерших даже до Революции. Бурные события эпохи пережил только младший брат маршала, Филибер-Матье (1748-1821), ставший консулом Франции в Португалии, затем португальской службы генерал-майором. Никто из них не успел вступить в брак, и все умерли бездетными [34. Р. 244-247].

ПЕРВЫЕ ШАГИ: СЛУЖБА В КОРОЛЕВСКОЙ АРМИИ (1755-1789)

Благодаря педагогическим талантам двоюродного дедушки, местного священника, и особенно дяде по материнской линии, будущий маршал получил хорошее домашнее образование. Серюрье-младший изучил математику, историю, латынь, но, как ни парадоксально, в меньшей степени богословие.

Военная служба будущего маршала началась в юном возрасте: 25 марта 1755 г. родители купили 12-летнему сыну чин лейтенанта в Лаонском батальоне провинциальной милиции. Выбор родителей, желавших обустроить жизнь сыну (на фоне, возможно, культивированной в семье идеи священного долга в виде обязательного несения военной службы королю), оказался пророческим (один из братьев будущего маршала также стал военным, и некоторое время служил вместе с ним, но не смог продвинуться выше чина милиции лейтенанта).

Патент на чин милиции лейтенанта давал право его обладателю на возможное получение престижного в королевской Франции ордена Св. Людовика и продвижение по службе, включая право на льготы и другие награды, как в регулярных войсках. (Теоретически командный состав батальонов милиции комплектовался из отслуживших офицеров, но на практике патент офицера милиции мог приобрести любой, в т.ч. даже буржуа, обладавший необходимыми средствами.)

Военным образованием будущего маршала в течение последующих трех лет (до июня 1758 г.) занялся другой родственник (по материнской линии), королевской пехоты капитан, возглавивший Лаонский батальон в марте 1756 г., т.е. когда в нем уже служил Серюрье. В том же июне 1758 г. 15-летний Серюрье перешел в Суасонский батальон милиции, затем менее чем через полгода (30 ноября) вернулся в Лаонский батальон, обеспечивавший в разгар Семилетней войны (1756-1763) охрану коммуникационных линий. Зимой 1758-1759 гг. батальон занимался охраной обозов и участвовал в мелких стычках. В одной из них, во время транспортировки обоза около Рурмонда (пров. Лимбург, совр. Нидерланды), Серюрье получил штыковой удар в грудь.

1 октября 1759 г., с соответствующим понижением в чине до прапорщика, 16-летний Серюрье перешел в регулярную армию — в пехотный Омонский полк, в составе которого участвовал в неудачном для французов сражении при Варбурге (31 июля 1760 г.), где получил серьезное ранение — пуля попала ему в челюсть и выбила почти все зубы. Лечение было долгим; шрам от ранения остался на губе на всю жизнь.

Едва оправившись от ранения, Серюрье вернулся в полк. С 25 апреля 1762 г. в возрасте 19 лет от роду он получил чин пехоты лейтенанта, и в июне-ноябре того же года в составе того же Омонского полка участвовал в боевых действиях в Португалии, но в боях отличиться ему не удалось. Военная карьера Серюрье продвигалась медленно, как и подобало юному офицеру, не обладавшему ни достойной эпохе родословной, ни покровителями. В декабре 1762 г. его отправили в отставку, вероятно, по состоянию здоровья, которое у Серюрье никогда не было образцовым.

Однако 20-летний Серюрье в апреле 1763 г. вернулся на военную службу, и опять с понижением: он получил чин су-лейтенанта в пехотном Босском полку, в котором по 1769 г. служил в качестве инструктора. 21 февраля 1767 г. он вновь получил эполет лейтенанта, и в 1770 г. отправился во главе команды егерей для дальнейшего прохождения службы на Корсику, где пробыл до 1774 г., то есть около семи лет, в мелких, хотя и частых, стычках с повстанцами. К службе лейтенант Серюрье относился очень ответственно и заслужил много положительных отзывов от полкового начальства.

Начиная с 1774 г. Серюрье проходил обычную службу в составе полка, меняя гарнизоны почти каждый год: в 1774 г. его полк стоял в Тулоне, в 1775 г. — в Гренобле, в 1776 г. — в Страсбурге, в 1777 г. — в Аррасе. Следующий, 1778 г., начался удачно для лейтенанта Серюрье: в феврале будущий маршал обустроил свою жизнь, женившись на достойной его особе (см. ниже), и продвинулся по службе, получив эполеты капитана (28 февраля).

29 июля 1781 г. Серюрье был награжден (благодаря неоднократным ходатайствам командира полка) первой наградой в своей жизни — заветным для сына старшего кротолова королевских конюшен кавалерским крестом знаменитого французского ордена Св. Людовика. Всего за всю военную карьеру Серюрье стал кавалером не очень большого количества французских наград, и только одной иностранной, да и то посмертно (20 марта 1820 г.): Большого креста австрийского ордена Железной короны. Так, 2 октября 1803 г. Серюрье был удостоен кавалерского креста ордена Почетного легиона. Спустя менее года (14 июня 1804 г.) маршал получил Большой офицерский крест, и через год — Большой крест того же ордена (минуя степени офицерского и командорского крестов). Людовик XVIII удостоил его высшей степени ордена Св. Людовика — Большого креста (минуя степень командорского креста), но только во время Второй Реставрации (30 сентября 1818 г.), в отличие от других маршалов, ставших кавалерами королевского ордена во времена Первой реставрации, что не удивительно, ибо во времена Империи Серюрье был почетным маршалом и сенатором, и ничем не прославил свое имя на полях сражений под знаменами империи (то есть монархии).

Несмотря на ходатайства сменявшихся командиров полка, пехотного Босского полка капитан Серюрье никак не мог получить продвижение по службе. Отчаявшись, 8 сентября 1788 г. Серюрье впервые подал прошение об отставке: «Пребывая в невозможности продолжения несения службы королю в силу дурного состояния здоровья и наличия неотложных дел, требующих личного присутствия для спасения моего очень небольшого состояния, нижайше прошу его величество соизволить принять отставку и присвоить пенсию, каковую ему будет угодно присвоить, в соответствии с моей выслугой лет, службой и ранениями» [Цит. по: 33. Р. 16-17]. Прошение было снабжено, разумеется, положительными рекомендациями полкового начальства.

Однако спустя полгода, пока рапорт Серюрье ходил по инстанциям, в его жизни произошло неожиданное событие. Во время очередной годовой инспекции полка оказалось, что Военное министерство, принявшее во внимание давнюю службу капитана Серюрье, решило присвоить последнему чин майора, и Серюрье остался в армии. Таким образом, 17 марта 1789 г., за четыре месяца до Революции, исполнилась давняя мечта 47-летнего Серюрье (с 34-летней выслугой лет): он получил заветный штаб-офицерский чин — майора, то есть стал неофициальным заместителем командира полка (обладатель чина майора являлся по сути начштаба полка, заведовавшим полковой документацией), с переводом (в соответствии с ордонансом от 17 марта 1788 г. майор, выбранный из капитанов не менее 20-летней выслуги, не имел прав на продолжение службы в своем полку) в пехотный Медокский полк (с 1791 г 70-й пехотный).

Для Серюрье серебряные эполеты майора стали вершиной его военной карьеры в королевской армии: на большее в мирное время с учетом его невысокого социального происхождения и возраста ему рассчитывать не приходилось. Среди других пятерых будущих маршалов, получивших офицерские чины до 14 июля 1789 г., 54-летним генерал-майором Ф.-К. Келлерманом, 45-летним су-лейтенантом К.-Д. Периньоном, 36-летним подполковником Л.-А. Бертье, 35-летним первым лейтенантом Б.-А. Жанно де Монсеем, 34-летним лейтенантом Э.-Ж.-Ж. Макдональдом, за исключением молодых и знатных (то есть обладавшими широкими возможностями для получения чинов) су-лейтенантов 19-летнего Л.-Н. Даву и 23-летнего Э. де Груши, карьера Серюрье (с учетом вышеприведенных особенностей его продвижения по службе) выглядела неплохо, особенно если предположить отсутствие у него амбиций.

НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ (1789-1792)

Причины принятия майором Серюрье идей Революции не очень ясны, но, по крайней мере, она открывала для него широкую дорогу для военной карьеры, и он не мог этого не понимать, даже если и не сразу.

Несмотря на недолгую службу в Медокском полку, майор Серюрье выказал много энергии на посту инструктора и сумел в краткие сроки завоевать авторитет нижних чинов. О его заслугах положительно высказалась в августе 1789 г. ежегодная инспекция. Назначение Серюрье 1 января 1791г. подполковником говорило о доверии к нему новых властей. Тем не менее, поборник дисциплины, Серюрье неизбежно должен был вступить в конфронтацию с новыми условиями несения службы. Он не мог приветствовать проникший в казармы вирус общественных изменений: солдаты, почувствовав вкус к свободе и начиная осознавать себя гражданином и свои политические права, объединялись в солдатские комитеты и проводили так называемые патриотические манифестации на фоне резкого неприятия к офицерам; даже без разрешения начальства солдаты отправляли приветственные письма к Национальному собранию.

Твердую патриотическую позицию Серюрье выказал по прибытии на Пиренеи 29 апреля 1791 г. в Перпиньян для подавления вспыхнувшего в декабре 1790 г. мятежа с целью передать город испанцам, зарекомендовав себя лишний раз убежденным патриотом: он настойчиво высказывался за сохранение нерушимости границ Франции, хотя некоторые офицеры полка придерживались, во имя неприятия Революции, противоположного мнения и, как минимум, были пассивно-положительно настроены к мятежникам.

Политические пертурбации не обошли стороной и 70-й пехотный полк, бывший пехотный Медокский. Спустя три месяца пребывания в Перпиньяне, 23 июля 1791 г. «революционно» настроенная группа солдат ворвалась в помещение с Серюрье и захватила полковую казну и батальонные знамена; раздавались громкие угрозы в адрес офицеров-«аристократов», хотя к командиру полка солдаты относились с уважением. С трудом конфликт в полку удалось разрешить, и во многом благодаря именно твердому и решительному поведению Серюрье.

В сложившихся условиях дезертирство офицеров, враждебно настроенных к Революции и республиканским идеям, в условиях близости к монархической Испании, постепенно начало увеличиваться, и достигло пика в январе 1792 г., когда в 70-м полку недосчитались трети офицеров. Есть любопытное свидетельство о попытке (неудачной) эмигрировать и со стороны Серюрье. Источником послужило свидетельство от конфидента Наполеона во время ссылки на о. Святой Елены графа Э.-О. де Лас-Каз, сославшегося на личное свидетельство от ссыльного императора [5. С. 39-41; 33. Р. 39-41] Произошел ли этот факт в действительности, до сего дня не установлено, и вряд ли когда он будет подтвержден или опровергнут.

В июне 1792 г. во главе 1-го батальона 70-го пехотного полка подполковник Серюрье убыл в Варскую армию, где 7 августа получил чин полковника и возглавил полк вместо умершего от болезни командира. Однако спустя некоторое время, в сентябре-октябре, происходит нечто странное: в списках полка Серюрье вдруг значился как первый подполковник, но приблизительно несколько недель спустя он вновь упоминался как полковник и командир полка [33. Р. 43].

Политика не оставляла «аристократа» полковника Серюрье. 10 октября его обвинили в симпатиях к королю и отрешили от должности. Думается, при поиске причины смещения Серюрье стоит обратить внимание на произошедшее яркое событие двухмесячной давности — свержение Людовика XVI (10 августа). Вероятно, что Серюрье где-то публично высказал какие-то фразы (не исключено, что и откровенные сожаления по поводу отречения короля), истолкованные доброжелателями эпохи как признак «аристократичности» Серюрье. Тем более, что политические взгляды Серюрье (особенно данного периода) пока что не являются объектом изучения. Однако трудно записать Серюрье в откровенные монархисты. Серюрье (и другие подобные ему офицеры до мозга костей), как уже говорилось выше, занимал отрицательную позицию по отношению не к Революции, а к естественным следствиям ее победы, приведшим к краху дисциплины и порядка.

В любом случае, Серюрье не видел себя без армии. Как гласила легенда, 50-летний Серюрье, узнав об отставке, намеревался продолжить службу в качестве простого гренадера, и даже как будто встал в строй с ружьем и патронной сумкой. При проявлении подобных чувств, как говорила та же легенда, патриотизм Серюрье ни у кого больше не вызывал сомнений. По другой версии, за него заступился комиссар Италийской армии, депутат Конвента П. Баррас, один из пяти будущих директоров Директории (Баррас в мемуарах не упоминал о Серюрье ни словом).

Политическая гроза пронеслась мимо Серюрье, и он вернул чин полковника и должность командира полка. Среди политического беспорядка эпохи он сумел ценой невероятных усилий сохранить твердость характера и строгость нравов, что привлекло к нему внимание Бонапарта.

В составе республиканской армии штаб-офицер королевской армии Серюрье являлся связующим звеном от эпохи Старого порядка к новой, революционной. Именно подобные ему офицеры и генералы (в частности, Келлерман) королевской армии, перешедшие на сторону новой власти и осознавшие (в той или иной мере) свое место на своей родине, сыграли большую роль в формировании новых войск и приняли на себя роль организаторов (и инструкторов), которую с течением времени возьмет на себя новое поколение офицеров и генералов, вышедших из горнила «войн за свободу».

Но связь Серюрье с армией Старого порядка довлела над ним и ограничивала его инициативу. Серюрье трудно было перестроиться под новые порядки, трудно было осознать равенство офицера и солдата-гражданина (приходившего в армию уже не в ходе вербовки, а по набору), чье подчас своеволие сбивало с толку и выводило из равновесия бывшего майора королевской армии, привыкшего видеть в рядовом и унтер-офицерском составе дисциплинированных и исполнительных подчиненных.

«ВОЙНЫ ЗА СВОБОДУ»: В ИТАЛИИ (1793-1799)

В июне-июле 1792 г. 70-й пехотный находился по-прежнему в составе Варской армии (с 7 ноября Италийская армия), предназначенной для борьбы против Сардинского королевства (включавшего графство Ниццу и княжество Пьемонт) и Австрии.

Хотя первоначальные успехи были налицо (29 сентября французы вошли в Ниццу без единого выстрела и в ноябре-декабре отразили наступление австро-сардинских войск), морально-психологическая обстановка оставалась тревожной. Особенно для офицеров, в действиях которых «революционно» настроенные солдаты искали факты измены.

12 марта 1793 г. Серюрье отличился в качестве командира 70-го пехотного полка при захвате некоего населенного пункта, что отметил в рапорте военному министру командующий левым флангом Италийской армии генерал Г.-Ж.-П. Брюне. Доверие к командиру 70-го пехотного Брюне выразил и в мае, когда Серюрье успешно установил связь с Альпийской армией. По итогам боевой деятельности Серюрье Брюне справедливо отметил его заслуги и представил бригадного командира (полковника) Серюрье к чину бригадного генерала, сообщив военному министру о нем как об «опытном офицере с выдающимся талантами и доблестью», выполнявшему поставленные боевые задачи «с присущей ему сметливостью» [Цит. по: 33. Р. 59]. В результате 25 июня 1793 г. Серюрье получил из рук народных представителей Италийской армии (среди которых находился и Баррас) чин бригадного генерала (утвержденный Парижем 22 августа).

В сентябре 1793 г. австро-сардинские войска перешли в контрнаступление против Италийской армии с целью освободить от захватчиков графство Ниццы. Несмотря на упорство Серюрье, ему пришлось отступить, поставив под угрозу центр армии, возглавляемый другим будущим маршалом Империи, генералом А. Массена, что могло привести к непредсказуемым последствиям для французов. Массена негодовал [24. Р. 315]. Однако неприятель, вероятно, обескровленный последними атаками, отказался от развития успеха, чем и спас французов от неминуемого поражения.

Политика следовала по пятам генерала Серюрье. Пришедшие к власти якобинцы, бдительно следившие за деятельностью генералов, не обошли вниманием «аристократа» Серюрье. После нескольких неудач Серюрье во время осенних боев, в декабре 1793 г. против него выступили два эмиссара Комитета общественного спасения, обвинившие генерала в сговоре с врагом; в январе следующего года Серюрье обвинялся в слушании неких песен «для аристократов». Однако Серюрье удалось оправдаться, и не без помощи комиссаров при Италийской армии, в частности, О. Робеспьера и К. Саличетти (покровительствовавшие и капитану Бонапарту). Со свержением якобинцев череда политических невзгод для Серюрье окончилась, и он перестал привлекать внимание к своей персоне со стороны властей.

Серюрье по-прежнему находился на хорошем счету у начальства: когда в декабре командующий правым флангом Массена серьезно заболел, вместо него командующий Италийской армии генерал Б.-Л.-Ж. Шерер поставил 51-летнего Серюрье, которому временно присвоили 17 декабря чин дивизионного генерала, утвержденный Парижем спустя полгода (13 июня 1795 г.).

В мае-июне 1795 г. враг перешел в наступление. Пьемонтцы с конца июня навалились на дивизию Серюрье с целью отрезать правый фланг армии Шерера от ее центра и пути отхода дивизии. В первых числах июля враг первоначально отбил важный перевал, затем в ходе ряда атак отступил, но Серюрье не знал о победе, и при первых успехах врага поспешил сообщить штабу армии о настоятельной необходимости отступления. Донесение Серюрье сильно перепугало командование армии, но вторая, «победная» депеша от Серюрье, успокоила всех.

Вечером 31 июля сильный отряд пьемонтцев во главе с французским эмигрантом Бонно (1,5 тыс. чел.) внезапно атаковал штаб-квартиру Серюрье, но тот не растерялся и организовал оборону, располагая всего 318 солдатами. Он оказывал яростное сопротивление до 6 час. утра, и даже бросился в преследование отступившего неприятеля, захватив в плен шесть сотен солдат противника; получив тяжелое ранение, Бонно застрелился. С присущей ему скромностью Серюрье отнес успех обороны на мужество унтер-офицеров и солдат и отличное выполнение ими воинского долга [33. Р. 98-100].

Кампанию 1795 г. Шерер решил завершить крупной победой над неприятелем. Он составил план по разъединению австро-сардинских войск в Альпах, и в сражении при Лоано (23- 24 ноября 1795 г.) разгромил неприятеля, захватив большие трофеи. Хотя в сражении Серюрье, возглавлявший левый фланг, повел себя чересчур осторожно, не выдержал натиск пьемонтцев и сильно подался назад, зато оттянул на себя их силы и тем самым способствовал победе Массены в центре позиций.

Победа при Лоано явилась крупным военно-политическим событием: Ломбардия лежала перед французами, дорога на Турин — открыта. Однако после Лоано наступил период пассивных действий, особенно со стороны французов, так как Шерер считал, что большего добиться невозможно. Устав от нападок в свой адрес от Директории, требовавшей крупных наступательных операций и не меньших по значимости побед, не в силах справиться с многочисленными проявлениями недисциплинированности, побивавшей все рекорды, Шерер подал в отставку. Даже поборник порядка Серюрье ничего не мог поделать. Болезни и дезертирство на фоне отвратительной работы военно-хозяйственных служб обрушились на армию. В дивизии П.-Ф.-Ш. Ожеро 69-я полубригада (полк) восстала с криком: «Дайте нам денег, или больше нет солдат!» [6. С. 34]. Даже в бою при Чева (19 апреля 1796 г.) одна полубригада дивизии Серюрье, невзирая на приказы офицеров, занялась грабежом захваченного населенного пункта Сан-Микеле, в результате чего пьемонтцы выбили полубригаду из селения, ухудшив положение дивизии.

После отставки Шерера должность командующего Италийской армии осталась вакантной. На нее претендовали Массена и Ожеро, но Директория рассудила по-своему — 2 марта 1796 г. во главе армии Париж поставил дивизионного генерала Бонапарта, прибывшего к месту прохождения службы 26-го. На следующий день произошло знаменательное событие: встреча будущего императора и будущего маршала (существует версия, что Серюрье первым представился Бонапарту, не ожидая прибытия коллег-генералов). К сожалению, за неимением источников трудно сказать, какое первое впечатление они произвели друг на друга. По крайней мере, в течение всей жизни у них отсутствовали причины для проявления резкого неудовольствия друг другом. В

частности, о человеческих качествах Серюрье Наполеон оставил достаточно лестную характеристику: «У него было меньше порывистости, чем у предыдущих [у Массены и Ожеро. — М.Ч.], но он их превосходил своими нравственными качествами... честностью в отношениях с людьми» [9. С. 78-79]. Вряд ли Серюрье мог позволить себе сказать что-то категорическое резкое в адрес Бонапарта или Наполеона. Более того, 53-летний Серюрье намеревался даже подать в отставку вместе с Шерером, но благодаря именно встрече с Бонапартом он принял решение остаться на военной службе и во главе дивизии.

Под руководством Бонапарта дивизионный генерал Серюрье принял участие в знаменитой Итальянской кампании (1796-1797 гг.): при Монтенотте (12 апреля 1796 г.), Дего (14 апреля), Чева (19 апреля), Мондови (21 апреля), Боргетто (30 мая), Ла Фаворите (16 января 1797 г.).

Храбрости Серюрье было не занимать. В бою при Чева он лично возглавил фронтальную атаку против пьемонтцев. Адъютант Бонапарта артиллерии батальонный командир О.-Ф. Вьесс де Мармон, будущий маршал Империи, вспоминал: «.построив войска в три колонны, с саблей в руке он встал в десяти шагах впереди во главе центральной колонны, и, пустив вперед стрелков в рассыпном строю, повел ее беглым шагом на врага, — вот что он сделал! Великолепное зрелище представлял сей старый генерал — твердый и решительный, чья сила удвоилась при виде врага. Я лично сопровождал его при проведении этой атаки, успех которой был полным» [26. Р. 162]. В сражении при Мондови Бонапарт крайне положительно отозвался на действия Серюрье, захватившего город со всеми складами.

Но свое имя Серюрье вписал в историю Итальянских кампаний 1796-1797 гг. при осаде и взятии Мантуи.

После ряда блестящих побед Бонапарта весной 1796 г. австрийские войска отступили в Тироль и Ломбардию, частично запершись в Мантуе — последнем оплоте австрийцев в этой части театра военных действий. Крепость представляла серьезное препятствие для продвижения французов в непосредственно австрийские владения и против австрийских войск в Германии (не случайно через пару месяцев после капитуляции Мантуи Вена подписала Леобенское перемирие).

С другой стороны, по авторитетному мнению знаменитого военного теоретика Г. Жомини, местоположение крепости имело серьезный изъян: с юга и запада ее окружали болота, создававшие питательную среду для жизнедеятельности личинок малярийных комаров, возбудителей малярии; не случайно среди осаждавших и осажденных количество заболевших превышало потери в боевых столкновениях.

Первоначально Бонапарт не рассматривал Мантую как серьезное препятствие. Напротив, Серюрье 2 июня сообщил командующему о сильном гарнизоне. Бонапарт не придал серьезного значения донесению командира дивизии в силу, наверное, ранних сообщений от Серюрье, «обыкновенно видевшего обстановку в черном цвете» [26. Р. 150].

Однако на этот раз Серюрье оказался прав: попытка Бонапарта 4 июня овладеть крепостью с хода провалилась, хотя удалось загнать передовые посты внутрь крепости. Командир гарнизона (13 тыс. чел. при 316 пушках: 180 пушек крупного калибра, 76 мортир и гаубиц и 60 полевых пушек [23. Р. 131-132; 2. С. 78]) 65-летний, но весьма энергичный, фельдмаршал-лейтенант (генерал-лейтенант) Д. Канто д'Ирлес успешно отбил французскую атаку. Тогда Бонапарт перешел к осаде силами дивизии Серюрье (к 20 июля 10,1 тыс. чел. [20. Р. 457]).

Осада продвигалась медленно, при активных вылазках осажденных, обладавших недавним приобретенным опытом в боях против французов и высоким боевым духом с предприимчивыми командирами.

В 23 часа 18 июля, вновь под личным руководством Бонапарта, проявлявшего сильное недовольство долгой осадой, начался штурм укрепленного поста под стенами Мантуи, вновь окончившийся поражением осаждавших. Д'Ирлес, получив известие, что на выручку приближается австрийский фельдмаршал Д.З. фон Вурмзер, мужественно отражал атаки.

Осада пошла быстрее с постепенным прибытием (в силу труднопроходимых дорог) осадной артиллерии (120, 124, 179 или 187 пушек [1. С. 46; 7. С. 81; 13. С. 99; 26. Р. 202]), приступившей к методическому обстрелу крепости. 21 июля осадные траншеи пролегали уже в сотне метров от крепостных стен; 28-го были установлены дополнительные батареи. Но было поздно.

Как и верил д'Ирлес, Вурмзер, сосредоточив превосходящие силы, решил разгромить Италийскую армию Бонапарта и деблокировать Мантую. Бонапарт, осознав опасность и не располагая силами для продолжения осады, принял решение немедленно уйти из-под Мантуи. 29 июля Серюрье получил депешу от Бонапарта в кратчайший срок снять осаду и даже бросить осадный парк; Серюрье удалось сжечь осадные лафеты и платформы и затопить порох, но привел в негодность только часть пушек. В ночь с 31 июля на 1 августа он снялся с позиций, и преследуемый отрядом из гарнизона, ушел весьма вовремя: спустя несколько часов, на рассвете 1 августа Вурмзер торжественно вступил в Мантую.

Того же 1 августа, вследствие подхваченной во время осады лихорадки, Серюрье пришлось уехать на лечение в Пьяченцу. Однако Серюрье не успел долечиться, как 28 августа получил приказ от Бонапарта убыть в Ливорно в качестве ее коменданта, хотя сам Серюрье рвался на фронт.

Ливорно находилось в составе великого герцогства Тосканского, с февраля 1795 г. подписавшего мир с Францией, но по-прежнему проводившего активную антифранцузскую политику, в результате чего в Ливорно англичане разместили военно-морскую базу (тесно контактировавшую с британским экспедиционным отрядом на Корсике). После ряда побед над австрийцами Бонапарт неоднократно поднимал перед Парижем вопрос об оккупации Тосканы и о конфискации внушительного склада английских товаров в Ливорно, и 7 мая 1796 г. Директория наконец отдала ему приказ захватить город; 27 июня французы легко вошли в Ливорно.

Серюрье, невзирая на расстроенное здоровье, немедленно выехал, и 5 сентября прибыл в Ливорно. Ситуация в городе была очень неспокойная для французов: в течение сентября вспыхивали стихийные бунты против захватчиков; местное духовенство занималось подстрекательством к мятежу против французских войск. Но благодаря твердой позиции Серюрье, в частности, пригрозившего расстрелом священникам, волна волнений спала. Не меньшую твердость Серюрье выказал во время укрепления порта и подготовки городских укреплений для отражения возможной атаки британской эскадры, лишний раз убедив горожан в собственной решительности.

21 ноября Серюрье был заменен на посту коменданта, но ему пришлось ждать еще около месяца, пока шла официальная переписка о его возвращении в Италийскую армию.

Пока Серюрье выполнял обязанности коменданта в Ливорно, Бонапарт 24 августа 1796 г. вновь осадил Мантую, гарнизон которой был усилен прорвавшимся в крепость сильным отрядом во главе с Вурмзером; в итоге в Мантуе оказались 22 тыс. чел. (не считая находившихся вблизи крепости 15-16 тыс. австрийцев.) [2. С. 117]. Поэтому ситуация вокруг Мантуи складывалась, разумеется, по-другому, чем летом: теперь в крепости находилось войско, способное в любой момент на активные действия против Бонапарта, что сильно его беспокоило.

27 декабря Серюрье прибыл к стенам Мантуи и возглавил осадный корпус (в состав которого входил отец знаменитого писателя А. Дюма, генерал Т.-А. Дюма, с которым у Серюрье не сложились отношения): две дивизии общей численностью около 10 тыс. чел., не считая 30 тыс. чел. главных сил с Бонапартом, готовых быстро прибыть к крепости в случае необходимости.

Осаждавшие, не располагавшие осадным парком, были вынуждены заниматься только блокадой крепости, не допуская снабжения ее провиантом и отбивая частые вылазки австрийцев. Нахождение среди малярийных болот давало о себе знать: почти половина гарнизона и немногим меньше осаждавших находились в госпиталях. Зато к Бонапарту шли подкрепления из Франции, в то время как Вурмзеру приходилось рассчитывать только на собственные силы.

Австрийцы неоднократно пытались деблокировать Мантую, но Бонапарт успешно отразил все попытки неприятеля, и в сражении при Риволи (14-15 января 1797 г.), разгромив превосходящие силы противника, лишил начавшего падать духом Вурмзера всякой надежды на помощь. Правда, 12 января 1797 г. Серюрье оказался в критической ситуации: он мог быть зажат в тиски подошедшим 10-тыс. отрядом австрийского генерала Дж. Провера и вышедшим из крепости гарнизоном. Однако в ходе сражения при Ла Фаворите (16 января) Провера потерпел поражение от Бонапарта и сдался в плен.

Спустя две недели, 2 февраля, полностью отчаявшись, Вурмзер, располагавший провиантом на несколько дней, капитулировал. В плен попали 21 тыс. чел., из которых 6 тыс. больными и ранеными [2. С. 181]. Как отметил Наполеон, Серюрье «.имел честь видеть, как перед ним проследовал сдавшийся фельдмаршал Вурмзер» [9. С. 78]. 3 февраля французы вошли в Мантую, где нашли остатки своего осадного парка и взяли в качестве трофеев 60 знамен (которые, кстати, отвез в Париж не Серюрье, а Ожеро, также принимавший участие в осаде).

Оставляя в стороне критический разбор стратегии Бонапарта применительно к осаде Мантуи, нельзя не сказать о том, что Серюрье добросовестно выполнял поставленные ему командующим Италийской армии боевые задачи. В конце осады он вообще приложил мало усилий, и Мантуя капитулировала только вследствие материального (голода) и морально-психологического (разочарования) факторов. Во время первой осады Серюрье, судя по всему, не хватило пары недель, чтобы либо взять крепость штурмом, либо заставить ее капитулировать. Может, именно на данное обстоятельство и намекал Наполеон, когда на Св. Елене сказал о неудачливости Серюрье?

Капитуляция Мантуи продемонстрировала резкое падение австрийского авторитета в Италии и вызвала живейшую радость в Париже. По словам одного из авторов работ по истории Итальянской кампании Бонапарта, артиллерии дивизионного генерала Ф.-Р.-Ж. Помрёйль, «новость огласили под грохот барабанов. Многочисленный конвой сопровождал чиновника, который среди собравшегося несметного количества народа громогласно возвестил о победе нашего оружия» [Цит. по: 27. Р. 272].

12 марта Италийская армия перешла Пьяву и двинулась в направлении Вены, нанося ряд поражений австрийским войскам. Однако Серюрье не смог двигаться вместе с войсками до Леобена, где, в 130 км до Вены, Бонапарт принял предложенные австрийцами условия перемирия (18 апреля): 21 марта Серюрье сдал командование дивизией и вновь отправился на лечение.

Как только здоровье Серюрье восстановилось, Бонапарт отправил его 3 июня в Париж с захваченными за последние две недели двадцатью двумя трофейными австрийскими знаменами. 28 июня представление знамен Директории прошло в необычно торжественной обстановке. Сопровождавшие Серюрье двое адъютантов получили в награду по паре специально изготовленных пистолетов; Серюрье получил также выполненные в единичных экземплярах пару пистолетов, но более богато украшенные.

В сопроводительном письме Директории Бонапарт воздал должное Серюрье: «.показал в двух последних кампаниях столь же много воинского таланта, сколь и гражданской доблести. (...) Непреклонный ревнитель дисциплины, порядка и добродетелей, наиболее необходимых для поддержания общества, он презирает интриги» [Цит. по: 9. С. 218-219]. Еще лучше про Серюрье сказал другой маршал — Мармон: Серюрье был «человеком долга и совести» [26. Р. 150].

В день подписания между Парижем и Веной Кампо-Формийского мира (18 октября 1797 г.), завершившем войну между Францией и Австрией и предписывавшем вывод французских войск с территории Венецианской республики, Директория (не без подсказки Бонапарта) назначила Серюрье губернатором Венеции с целью эвакуации во Францию всех материальных ценностей и фактически полного уничтожения остатков былой военно-морской мощи республики. Инструкция Бертье от Бонапарта для Серюрье звучала кратко и исчерпывающе: «Вывозите все, что может оказаться нам полезным» [33. Р. 223].

По прибытии Серюрье взялся за дело с обычной исполнительностью. Корабли перегонялись во французские порты; недостроенные корабли уничтожались. Запасы провианта, ружей, артиллерии, боеприпасов и пороха транспортировали во французские города. Вывозили даже бесценные раритеты, полотна Тициана, венецианских художников XVI в., предметы искусства с улиц города и из музеев; средневековый архив. В частности, под руководством Серюрье французы вывезли знаменитую квадригу из позолоченной бронзы Св. Марка приблизительно IV в. до н. э. (в Венецию скульптура попала как часть добычи, взятой при разграблении крестоносцами Константинополя в 1204 г.). В Париж был вывезен символ города, скульптура Льва Св. Марка (с повреждениями). (Обе скульптуры вернулись в Венецию после падения Наполеона.) Французы не стеснялись даже снять позолоту со знаменитой венецианской церемониальной галеры (35 м длины, 7 м ширины и 8,5 м высоты) «Кентавр» («Bucintoro»), использовавшейся дожами в крайне торжественных событиях.

Грабеж французскими офицерами и солдатами не поддавался перечислению. Горожане, не в силах оказать открытое сопротивление, формировались в небольшие группы, затевали драки с французскими чинами, убивали их на фоне попустительства местных властей и полиции. Бонапарт придавал большое значение наведению порядка (2 ноября 1797 г.): «Я приказываю генералу Серюрье использовать все имеющиеся у него силы и средства и поддержку муниципалитета для поддержания порядка в Венеции, в том числе, если то потребуется, закрыть заведения просветительского характера» [Цит. по: 19. Р. 186 (note № 1)]. Фактически Серюрье действовал как диктатор с неограниченными полномочиями, не обращая внимания на городские власти. 12 ноября Серюрье обратился к горожанам: «Я отвечаю за порядок в Венеции, и я клянусь, что я его поддержу» [Цит. по: 33. Р. 226]. Все равно до полного спокойствия было далеко, хотя генералу, например, все-таки пришлось идти на некоторые уступки, в частности, он разрешил даже открыто носить австрийские кокарды.

Прибывший в город для взаимодействия передачи Венеции Австрии австрийский фельдмаршал-лейтенант граф Ф.К.Й. де Сен-Жульен унд Вальзее пытался остановить разрушения и грабеж, предложив даже ввести австрийские воинские части для спасения городского арсенала, на что Серюрье жестко отказал: «Нет, месье, пока я здесь, вы не войдете в город» [Цит. по: 33. Р. 229].

18 января 1798 г. Серюрье оставил Венецию. Губернаторство в Венеции легло тяжким бременем на плечи Серюрье и черным пятном на его биографию, но он не уподобился другим генералам, будущим маршалам Империи (и в качестве маршалов), беззастенчиво вывозивших из той же Италии (и не только оттуда) предметы искусства, без всякого стеснения украшавшими ими свои замки, хотя некоторые исследователи сомневаются в финансовой порядочности Серюрье во время управления Венецией [17. Р. 765]. Трудно сказать, какие чувства испытывал генерал при выполнении приказа, но, по крайней мере, после оставления Венеции он едва не ушел в отставку (в очередной раз), и остался на военной службе только из-за не прекращавшихся боевых действий.

Начало войны Второй коалиции против Франции (1798-1802) Серюрье встретил в прежней должности командира дивизии в составе Италийской армии, сменив в течение 1798 г. несколько постов. Во-первых, еще во время его пребывания в Венеции, 12 января 1798 г. его дивизию (как оказалось, номинально) назначили в состав французских войск, формировавшихся для высадки в Англии, — «Английской армии» (включавшей две трети войск Италийской армии) во главе с Бонапартом. Во-вторых, спустя полторы недели (24 января), Серюрье назначили командующим войсками Цизальпинской республики. В-третьих, 15 сентября он стал генерал-инспектором пехотных частей, дислоцированных внутри Франции.

В декабре 1798 г. Серюрье получил очередной приказ — оккупировать существовавшую с XII в. Луккскую республику. Поскольку на ее территории появились войска Неаполитанского королевства, Директория решила действовать наступательно силами Италийской армии Б.-К. Жубера, и отправившего в Лукку дивизию Серюрье.

При вступлении на территорию Луккской республики Серюрье издал декларацию (28 декабря 1798 г.), гарантировавшую неприкосновенность жизни местного населения и их имущества и оправдывая ввод войск враждебными действиями Англии и Неаполя против Франции. Еще только французские войска начали приближаться к Лукке, как неаполитанцы оставили не только территорию республики, но и даже территорию Тосканы.

В два часа пополудни 2 января 1799 г. Серюрье вошел в Лукку, спокойно встретившую французов. Хотя он легко и без инцидентов разоружил местные войска, Серюрье столкнулся с сопротивлением луккских властей, крайне недовольных распоряжением Парижа уплатить 2 млн. франков контрибуции в кратчайшие сроки. После долгих препирательств Лукка заплатила требуемую сумму, но Париж не отзывал Серюрье, поддерживавшего штыками профранцузски настроенную часть власти и общества.

Интересы Директории шли намного дальше, чем изгнание неаполитанцев или получение контрибуции. По распоряжению Парижа Серюрье, опираясь на дружественных Парижу представителей местных властей, 4 февраля 1799 г. провозгласил новую Луккскую республику, одну из двух десятков «республик-сестер» на территории Италии (существовавших между 1796 г. и 1802 г.). Серюрье успешно претворил в жизнь инструкции из Парижа, блестяще выполнив поставленную задачу дипломатического характера и обеспечив порядок и спокойствие во время государственных преобразований.

Поскольку военно-политическая ситуация на территории Северной Италии накалялась (австрийские войска начали группироваться во Фриуле и на Адижде), Серюрье получил приказ уйти из Лукки; 5 февраля 1799 г. он оставил город столь спокойным, когда вошел в него. (Менее полгода спустя в Лукку вошли австрийские войска.)

К весне 1799 г. Италийская армия изменилась. Бонапарт забрал в Египетскую экспедицию лучшие полубригады и лучших генералов. В частности, в 1799 г. Серюрье был единственным генералом, сражавшимся в 1796 г. под началом Бонапарта в качестве начальника дивизии. Войска, составленные из прибывших из Франции или из Рейнской армии полубригад, не представляли единого целого, не имели боевой спайки и, по словам очевидца, бригадного командира (будущий дивизионный генерал) Ф. Рогэ, «не имели ни малейшего понятия о методах ведения войны в Италии» [29. Р. 100-101].

Уровень дисциплины частей Италийской армии вновь оказался на невысоком уровне. В январе 1799 г., из-за невыплаченного жалованья в течение нескольких месяцев, взбунтовался гарнизон в Мантуе. Возможный успех солдатских бунтов мог иметь чрезвычайно негативные последствия для французского доминирования в Северной Италии и боевого духа французских войск. Серюрье, временно командовавший французскими войсками в Ломбардии (три дивизии), с трудом изыскал требуемую сумму на погашение задолженности, и в феврале-марте выплатил войскам причитавшееся им жалованье. Хотя благодаря твердости Серюрье волнения улеглись, но ненадолго. Во время отступления перед А.В. Суворовым морально-психологическое состояние французских войск вновь встало на повестку дня. В дивизиях формировались военно-полевые суды, которым командование дало четкое распоряжение расстреливать дезертиров и виновных в подстрекательстве к дезертирству.

Участие Серюрье в сражениях весной 1799 г. на территории бывшей Венецианской республики при Пастренго (26 марта) и Вероне (30 марта) проходило с переменным успехом. В частности, при Вероне, увлекшись наступлением через реку Эча, Серюрье оказался под ударом в два раза превосходящих сил австрийцев. В результате ему удалось с огромным трудом вернуться обратно, потеряв отрезанными на другом берегу два батальона 18-й полубригады легкой пехоты, которым пришлось сложить оружие. Тем не менее в отчете Директории Шерер выразил поддержку действиям Серюрье.

Спустя менее неделю (5 апреля) произошло встречное сражение при Маньяно, в котором Серюрье вместе с тремя дивизиями во главе с генералом Ж.-В. Моро успешно выполнил поставленные задачи, но из-за понесенных потерь другими дивизиями, Шереру пришлось не только оставить поле боя неприятелю, но и отступить в западном направлении, к Милану, остановившись на р. Адда. Именно здесь судьбе было решено завершить будущему маршалу Наполеона военную карьеру в качестве полководца.

Расположившись на р. Адда, Шерер решил не дать союзной австро-русской армии под командованием А.В. Суворова (35-40 тыс. чел.) переправиться через реку и занял оборонительную позицию на правом берегу. Однако его армия (28 тыс. чел.) была рассредоточена на добрую сотню километров.

Во время сражения на Адде (26-28 апреля 1799 г.) дивизия Серюрье оказалась на левом фланге Италийской армии, разделенная на две части на расстоянии пары десятков километров: первая (около 5 тыс. чел.) у моста в Лекко, вторая (3 тыс. чел.), во главе с Серюрье — в Вердерио. Именно здесь он простоял в полном бездействии в течение двух дней сражения (и не будучи обнаруженным ни австрийцами, ни русскими), в ожидании приказов о дальнейших действиях, занимаясь укреплением своих позиций.

Утром 27-го Серюрье написал записку Моро (преемнику Шерера с 26 апреля): «Не получив никаких приказов, ни инструкций... я не полагаю себя вправе поставить в неприятное положение располагаемой мною остаток войск; я отступаю к вашей штаб-квартире, где буду готов получить ваши приказы. Я оставлю позиции в 2 часа пополудни» [33. Р. 261-262]. Однако почему Серюрье остался на месте, до сих пор непонятно. Равным образом остался и неизвестным факт получения Моро записки, и в какое время.

Только в полдень 28 апреля полубригады Серюрье подверглись атаке 7-тыс. отряда австрийского фельдмаршал-лейтенанта Й.Ф. Вукасовича, двигавшегося вместе с главными русско-австрийскими силами к Милану, и не ожидавшего встретить здесь противника, находившегося фактически уже в тылу победителей. Обладая численным превосходством, Вукасович тем не менее не решился атаковать сильные оборонительные позиции Серюрье и полностью блокировал его, ограничившись перестрелкой с французами, пока к вечеру не подошел 9-тыс. отряд русской службы генерала А.Г. Розенберга.

Когда все боеприпасы полностью закончились, Серюрье ничего не оставалось, как капитулировать. Он представил Вукасовичу проект капитуляции в пять статей, две из которых были отвергнуты: «Статья 1. Господа офицеры всех чинов сохраняют оружие, лошадей и багаж; солдаты сохраняют свой багаж. Статья 2. Все офицерские и нижние чины будут подвергнуты размену в первую очередь. Статья 3 (отказано). В ожидании совершенного [окончательного. — М.Ч.] размена, следует немедленно произвести размен захваченных в сегодняшнем деле австрийских пленных, равняющимся числом своим с французами. Статья 4. В соответствии с настоящей капитуляцией, оставшиеся пленные французской или пьемонтской служб генералы, штаб- и обер-офицеры будут отправлены во Францию или Пьемонт с обещанием никогда более до совершенного размена не обращать оружие против его величества императора и короля. Статья 5 (отказано). Равным образом подобные условия имеют силу и для унтер-офицеров и солдат» [33. Р. 259 (note №1)]. (Любопытно, что в ст. 4 речь не шла об императоре всероссийском.)

Количество пленных при Вердерио оценивалось почти в 3 тыс. чел. В частности, 12 мая Суворов указал 2952 чел. По его же данным в реляции Павлу I (30 мая) в плен попали вместе с Серюрье командир бригады драгун генерал М.-И. Фрезиа, 200 штаб- и обер-офицеров и 2,7 тыс. нижних чинов при 6 пушках. В рапорте военному министру и Моро Серюрье указал численность сдавшихся в плен 2,4 тыс. чел. (батальон 21-го линейной полубригады, два батальона 30-й полубригады легкой пехоты, 1-я бригада пьемонтцев, эскадроны 9-го драгунского полка и рота легкой артиллерии 7-го артиллерийского полка) [10. С. 44-45; 8. С. 591; 33. Р. 259]; в числе пленных оказался 9-го драгунского полка бригадный командир Г.-Ф.-Б. Себастиани де Лапорта (будущий военный и государственный деятель Франции и с 1840 г. маршал Франции).

В Милане произошла встреча Серюрье с Суворовым, который вернул пленному генералу шпагу: «Кто ею так владеет, как вы, у того она неотъемлема». Беседа с Суворовым (отказавшего генералу в снисхождении к его дивизии) оставила большой след в памяти Серюрье, в восхищении воскликнувшего: «Какой человек!» [12. С. 103, 179].

Вину Серюрье за его пассивность, приведшую к пленению половины его дивизии, можно считать совершенно доказанной. Жомини очень хорошо заметил: «На войне случаются обстоятельства, когда нужно уметь толковать приказ» [цит. по: 33. Р. 263]. Знаменитый военный теоретик Г. фон Клаузевиц вторил ему: если Серюрье оставался на позициях в силу приказа, все равно он должен был спешить на звуки боя, и если не изменить его ход в свою пользу, по крайней мере, «спасти свою честь и выполнить свой долг» [3. С. 134].

С другой стороны, нельзя снимать и вину с Моро, который не отдал Серюрье приказ об отступлении, если только он не получил записку о предполагавшемся уходе. Вероятно, Моро не знал точные перемещения Серюрье (либо

получил записку намного позднее), поскольку оправдывался тем, что, получив сведения о самовольном отступлении части дивизии Серюрье (от Лекко), полагал, что Серюрье ушел вместе с ней по собственной инициативе [33. Р. 255, 257; 23. Р. 229]. В рапорте Директории (5 мая), после беседы с Серюрье на дороге в Париж, Моро твердо заявил: «Серюрье не заслуживает упреков в свой адрес, поскольку при Вердерио он исполнил отданные ему ранее приказы, может быть, чересчур добросовестно» [33. Р. 263]. Не исключено, что подобные строки Моро мог написать и для оправдания своих действий.

Остается сожалеть, что Серюрье не представил свою версию произошедшего, либо этот документ все еще ждет исследователей. Учитывая характер Серюрье, можно допустить, что он просто не счел необходимым оправдываться.

В течение периода «войн за свободу» (1792-1799) Серюрье так никогда и не стал командующим армией. Впрочем, из пятерых маршалов Империи, ставших дивизионными генералами в 1796 г. (Бертье, Л. Гувион Сен-Сир, Ф.-Ж. Лефевр, Макдональд и Монсей), Париж утвердил командующих армиями только двоих — Гувиона Сен-Сира и Макдональда.

Серюрье уделял много времени не только обучению офицеров и солдат, требуя от них большую точность в исполнении службы, но и по-отечески радел о солдате. В частности, он так и написал Дюма: «Мне никогда не надоест, генерал, проявлять заботу о солдате. Те, кто служит под моим началом, знают, что я постоянно думаю о них» [Цит. по: 18. Р. 94]. С другой стороны, Серюрье не колебался расстреливать подчиненных, уличенных в мародерстве и проявлении насилия к мирному населению. Не случайно дивизия Серюрье стала образцовой для Италийской армии. Адъютант Серюрье, будущий генерал Ж.-А.-А. Делор вспоминал: «Серюрье навел среди своих войск в Италии такой образцовый порядок и поддерживал дисциплину на столь высоком уровне, что при приближении его дивизии, даже после самых ожесточенных боев, дома и лавки оставались открытыми, словно в мирное время, и жители не отрывались от повседневных забот» [16. Р. 204]. Служивший под началом будущего маршала будущий генерал Рогэ свидетельствовал: Серюрье являлся «среди нас живым воплощением порядка и дисциплины......он всегда боролся за порядок и общую пользу.» [28. Р. 398].

Как говорилось выше, Серюрье был смелым и неустрашимым полководцем. Генерала можно было часто увидеть на аванпостах. Он был легко узнаваем: высокий (175 см), сухопарый, серьезный, сосредоточенный, с бледным лицом, с темной шевелюрой, синими глазами и со шрамом на губе. Будучи смелым и опытным генералом, что отмечали его начальники, включая Бонапарта, он умел маневрировать на поле боя и привести дивизию в назначенную командующим точку в отведенный ему срок.

Однако поддержание дисциплины, храбрость и исполнительность, — это еще не все качества для настоящего полководца. Серюрье обладал существенным недостатком (отмеченный Бонапартом), мешавшим ему превратиться в талантливого военачальника: в решающие минуты боя он боялся брать на себя ответственность; изменение ситуации вызывало у него чувство нерешительности, и ему требовалась твердая опека со стороны командующего.

К тому же Серюрье был одним из великовозрастных и зрелых генералов Италийской армии. К апрелю 1796 г. ему было 54 года, Бонапарту — 27 лет, Ожеро — 39, Массене — 38 лет.

Серюрье не пользовался большой популярностью среди солдат-патриотов. Он не был генералом Революции: его умеренный характер северянина, уравновешенность духа противоречили пылким и страстным проявлениям душевных порывов офицеров и солдат, выходцев из простых слоев, воодушевленных новыми политическими идеями. В Италийской армии, составленной из басков, гасконцев, провансальцев, были востребованы генералы образца корсиканца Бонапарта, пьемонтца Массена. Серюрье не обладал, и не мог обладать солдатской фамильярностью, например, образца Ожеро, вызывавшей восторг у солдатской массы. Серюрье, похожий на «аристократа», скорее служил родине, чем Революции. Про него и других подобных ему генералов можно было сказать словами маршала Франции XVI века Б. де Монлюка: «Если вы идете в бой, пребывая в явной

грусти и задумчивости, не воспаляя души солдат, в груди которых бьется сердце льва, вы воспринимаете их словно за идущих на бойню баранов» [Цит. по: 16. Р. 21].

ВМЕСТЕ С НАПОЛЕОНОМ (1799-1814)

После освобождения из плена Серюрье ждал в Лионе распоряжений из Парижа, но Директория вернула его в столицу без предоставления ему какой-либо должности: скорее всего, вряд ли из-за мести за его поражение, поскольку пленение генерала и половины его дивизии не привели к какой-либо серьезной катастрофе. Только в конце 1799 г., т.е. накануне переворота 18 брюмера, вместе с Монсеем и Макдональдом, он был введен в состав некоей комиссии, «уполномоченной выискивать возможности для использования вспомогательных батальонов» [33. Р. 270]. В любом случае, Серюрье вряд ли должен был испытывать положительные эмоции к Директории. Правда, не очень понятно, кого он прочил в свои лидеры (если, конечно, вообще задумывался над подобным вопросом).

Когда Серюрье находился в Париже, 26 октября в столицу прибыл из Египта Бонапарт. Спустя десять дней, Бонапарт встретился с Серюрье, возглавлявшего уже небольшой гарнизон около Сен-Клу, где 18 брюмера пройдут знаменательные события. На упреки Серюрье в адрес Директории Бонапарт ответствовал: «На что могут надеяться генералы, возглавляемые правительством адвокатов? Генералы должны посвятить свою жизнь командующему, способному оценить их по заслугам, ими руководить и содержать...» [32. Р. 64].

Причины присоединения к Бонапарту 18 брюмера крылись, вероятно, не столько в очаровании личностью Бонапарта и неких к нему симпатий со времен кампаний 1796-1797 гг., и не столько в полном отрицании Директории, а в представлении Серюрье Бонапарта как сильного правителя Франции, единомышленника по отрицанию не Революции как таковой, а сопряженных с ее последствиями ужасов, беззакония и беспорядка.

Бонапарт не забыл поддержку Серюрье (пусть даже пассивную) в исторический день 18 брюмера: спустя месяц, 27 декабря 1799 г. Серюрье стал сенатором (24-го сенатором стал Келлерман). Спустя почти полтора года после оставления военной службы (13 августа 1801 г.), 22 декабря 1802 г. он стал вице-председателем Сената (одно из трёх законодательных собраний Консулата и Первой империи).

За месяц до провозглашения Первой империи, Первый консул Бонапарт назначил Серюрье губернатором Дома инвалидов, где полвека назад служил его прадед Матье II. Это был достойный Серюрье выбор. Здесь требовались порядок и честность, учитывая выделяемые императором огромные суммы на содержание организации (например, 25 марта 1811 г. Наполеон определил Дому инвалидов бюджет в 6 миллионов франков) и резкий рост количества инвалидов, требовавших внимания: если в 1799 г. в распоряжении администрации находились 8 тыс. инвалидов, в 1812 г. в парижском Доме инвалидов и его отделениях в Версале, Авиньоне, Генте и Лувене — 26 тыс. человек.

Ознакомившись с финансовым состоянием и хозяйственными делами Дома инвалидов, Серюрье пришел в ужас. В частности, 2 августа 1806 г. маршал прямо указывал министру военно-хозяйственной службы генералу Ж.-Ф.-Э. Дежану, что среди персонала Дома инвалидов у него нет преданных делу помощников: «.в моем распоряжении нет ни одного человека, который меня устраивал бы» [33. Р. 367]. Серюрье попросил отставки у императора, который отказался ее удовлетворить. Насколько маршалу удалось ликвидировать злоупотребления, непонятно, но он взялся за дело, как всегда, твердой рукой.

Первая Империя стала настоящим золотым веком для Дома Инвалидов. Именно в часовне Дома инвалидов, во время губернаторства Серюрье, состоялась пышная официальная церемония первого вручения Наполеоном орденов Почетного легиона (15 июля 1804 г.) маршалам, лицам духовного звания, ученым, художникам, музыкантам. Именно при губернаторстве Серюрье в Доме инвалидов с необыкновенным торжеством в 1806 г. были размещены награды, шпага и шарф (пояс) короля Пруссии Фридриха II Великого, в 1808 г. было захоронено сердце знаменитого маршала Франции и военного инженера С. Лепретра де Вобана, в 1810 г. — сердце погибшего при Ваграме маршала Империи Ж. Ланна, в 1813 г. — сердца скончавшихся в Русской

кампании 1812 г. командующего понтонным парком Великой армии генерала Ж.-Б. Эбле и первого генерального инспектора артиллерии генерала Ж.-А. Бастона де Ларибуазьера.

Вместе с провозглашением Первой империи, Бонапарт 19 мая 1804 г. включил бывшего дивизионного командира эпохи Итальянских кампаний 1796-1797 гг. Серюрье в список первых 14-ти маршалов, хотя и в разряд не только одного из четырех почетных маршалов, уготованным для гражданской службы, но и последним из них (после Лефевра, Келлермана и Периньона).

Эпоха Наполеоновских войн прошла мимо Серюрье, ставшего наряду с другими почетными маршалами (за исключением Лефевра, сражавшегося за императора в 1806-1814 гг.) отныне только символом преемственности Республики с Империей. Правда, в сентябре 1809 г. Серюрье чуть было не возглавил французские войска (точнее, полки национальной гвардии) в качестве заместителя командующего Парижской национальной гвардии во время захвата британцами о. Флессинген в ходе Вальхеренской экспедиции (июль-декабрь 1809 г.), но в итоге из двух кандидатур (Монсея и Серюрье) Наполеон отдал предпочтение Монсею.

В 1811 г. Серюрье возглавил комиссию по расследованию обстоятельств капитуляции гарнизона на о. Иль-де-Франс (совр. Маврикий) под командованием генерал-капитана французских владений в Индии генерала Ш.-М.-И. Декан, и полностью оправдал обвиняемого.

При создании дворянства Империи Наполеон тщательно подбирал кандидатуры. Из всех маршалов Наполеон назначил графами Империи (без надлежащего фьефа) шестерых; из них титул только графа получили четверо — Гувьон Сен-Сир, Серюрье, Периньон и Груши. Серюрье стал вторым графом (8 мая 1808 г.), после Гувиона Сен-Сира. Первоначально Наполеон намеревался присвоить Серюрье либо титул герцога Беллюнского (доставшегося в сентябре 1808 г. маршалу Виктору), либо титул герцога Мондови, как он присвоил титулы в честь побед в Италии в 1796 г. Массене (герцог Риволи) и Ожеро (герцог Кастильоне). Автор биографии Серюрье Тюэтэ нашел в архиве два документальных подлинника, датированных накануне провозглашения дворянства Империи, принадлежащие перу Наполеона и государственного секретаря Империи Ю.-Б. Маре, в которых Серюрье фигурировал как герцог Мондови наряду с другими герцогами-маршалами [33. Р. 131]. (В том же 1808 г. Серюрье стал масоном в сане Почетного Великого приора капитула «Императорская пчела», хотя был замечен 29 декабря 1806 г. в числе присутствующих на празднике Порядка ложи «Великий восток».)

Причины, по которым Наполеон отказался от создания герцогства Мондови, до сего дня неизвестны, но можно предположить не менее двух вариантов развития событий. Во-первых, вероятно, со стороны Серюрье, лично воспротивившегося идеи стать герцогом (как и двое других маршалов, не желавших стать дворянами, но заядлых революционеров: Ж. Жур-дан и Г.-М.-А. Брюн). Во-вторых, со стороны Наполеона, посчитавшего присвоение титула герцога для Серюрье избыточным: из четырех почетных маршалов титул герцога принадлежал Келлерману, но за громкую победу при Вальми, и Лефевру, но за взятие Данцига в 1807 г.; Периньон же к маю 1808 г. не являлся обладателем никакого титула.

Поскольку у Серюрье не было детей, титул графа исчез со смертью маршала.

Под конец Французской кампании 1814 г. маршал заставил вспомнить о себе, когда в 9 час вечера 30 марта во дворе Дома инвалидов сжег по собственной инициативе, как утверждал маршал Л.-Г. Сюше в надгробной речи на кончину Серюрье, захваченные в XVШ-XIX вв. французскими войсками трофейные знамена и штандарты; пепел был сброшен в воды Сены. Среди знамен находились трофеи военной славы королевской Франции со времен Войны за Испанское наследство, например, битвы при Денене (24 июля 1712 г.) до побед императора включительно. Причем среди уничтоженных знамен числились и знамена, доставленные в Дом инвалидов из Собора Парижской Богоматери, но по какому-то странному отбору, ибо в Соборе остались восемь австрийских знамен, захваченных при Вертингене (8 октября 1805 г.). В огне погибли принадлежавшие Фридриху II Великому реликвии. Общая стоимость сожженных святынь составила 16238 франков без учета исторической значимости; общий вес бронзовых предметов составил 495 кг. [25. Р. 10-13, 16]. Разумеется, в Париже циркулировали не имевшие никакой основы слухи, что Серюрье ничего не сжигал, и знамена либо были вывезены, либо спрятаны.

До сегодняшнего дня остались несколько неразрешенных вопросов, связанных с уничтожением знамен. Во-первых, источники осведомленности Сюше, упомянувшего в надгробной речи крайне точное количество уничтоженных реликвий — 1417 знамен и штандартов, поскольку свидетели действа говорили о 1500-1600 знаменах [31. Р. 21; 25. Р. 11-12]. Во-вторых, непонятны причины, подвигнувшие Серюрье на сожжение знамен. Неизвестно, предпринимал ли маршал попытки спрятать знамена, поскольку военный министр генерал А.-Ж.-К. Кларк четко указал маршалу 30 марта: «Вам следует. позаботиться о сохранении вверенных вам его величеством императором трофеев» [25. Р. 17]. С другой стороны, непонятно, когда Серюрье получил этот приказ, хотя и министр, и маршал находились в тот день в Париже. В-третьих, сомнительно, чтобы Серюрье действительно мог пойти на столь ответственный шаг исключительно по собственной инициативе, не заручившись согласием (например, устным) от кого-то из вышестоящих начальников (того же Кларка). В-четвертых, неизвестно, упрекал ли Наполеон маршала в уничтожении трофеев во время Ста дней.

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ: С КОРОЛЕМ И С НАПОЛЕОНОМ (1814-1819)

После отречения Наполеона Серюрье, видимо, не без горечи от поражения Франции и падения императора, вместе с находившимися в Париже восемью маршалами присоединился к первой Реставрации. Если Серюрье не рассчитывал на яркие знаки признательности со стороны новой власти, он оказался прав. Они оказались ограниченными: 4 июня король оставил его на посту губернатора Дома инвалидов и возвел его (вместе с пятнадцатью маршалами) в пэры Франции.

В Сто дней Серюрье вместе с десятью маршалами принес присягу верности вернувшемуся в Париж 20 марта 1815 г. императору, оставившего героя Мантуи на прежней должности губернатора и сохранившего для него кресло в Палате пэров. Причины признания Серюрье Наполеона второй раз императором крылись, вероятно, либо в эмоциональном начале Серюрье, то есть в признательности Бонапарту за оказанные ранее благодеяния; либо в силу обычной усталости и безысходности от происходивших событий, либо в сочетании этих двух факторов одновременно.

Вторая Реставрация приступила к репрессиям против поддержавших узурпатора военных и гражданских должностных лиц. Так, Серюрье безропотно вместе с четырьмя другими маршалами проголосовал 6 декабря за смерть М. Нею, после чего король отправил Серюрье в ссылку, точнее, в забвение, лишив маршала сана пэра Франции и губернаторства над Домом инвалидов. Для короля «исчезновение» Серюрье как одного из героев «революционных войн» было дополнительным поводом для удовольствия не видеть его рядом.

Впрочем, как известно, опала короля над провинившимися перед властью должностными лицами продолжалась относительно недолго. Спустя три года после второго отречения Наполеона Серюрье, как говорилось выше, был награжден орденом Св. Людовика; с 1 января 1819 г. маршал был восстановлен на военной службе и в прежних званиях и титулах. Как оказалось, ненадолго.

Спустя немногим менее года, 21 декабря 1819 г. в парижском особняке на улице Дюфо 77-летний Жан-Матье-Филибер Серюрье, забытый французами, тихо ушел из жизни: причиной смерти стал церебральный паралич, усугубленный подагрой, от которой он страдал в течение последних нескольких лет. Он стал одним из шести маршалов (Ожеро, Массена, Периньон, Келлерман и Лефевр), скончавшихся в своих кроватях во время ссылки Наполеона на оостров Св. Елены. Поскольку на момент смерти он не был губернатором Дома инвалидов, маршала похоронили на кладбище Пер-Лашез. В силу политических причин, только в 1847 г. его сердце поместили в специальный склеп Дома инвалидов, предназначенном для губернаторов Дома инвалидов.

23 августа 1863 г. в родном городе маршала Лаоне в честь Серюрье открыли статую. Ее ждала необычная и трагическая судьба: за год до окончания Первой мировой войны, 12 ноября 1917 г., она была снята с постамента германцами и увезена в неизвестном направлении. После войны город поставил копию, которую сняли теперь нацисты во время оккупации Франции в 1940-1944 гг., и также увезли в неизвестном направлении, после чего до сего дня статуя так и не была восстановлена: от памятника на сегодняшний день остался только пустой постамент. Со статуями маршалу явно не везло: в нише на северном фасаде Лувра, где находятся статуи маршалов и генералов Империи и Революции, статуя Серюрье (как и статуя Сюше) отсутствует.

В 1864 г. имя маршала присвоено одному из 19 парижских «Маршальских бульваров».

В родном городе маршала Лаоне его именем назвали улицу, где он родился (как говорилось выше), и в 1887 г. — форт Ланискур (5-6 км западнее Лаона), существующий и поныне. Имя Серюрье вписано на южной стороне Триумфальной арки в Париже.

СЕМЬЯ МАРШАЛА

32-летний Серюрье, будучи пехотного Босского полка лейтенантом, связал свою судьбу в Лаоне 3 февраля 1778 г. с 23-летней Луизой-Марией-Мадленой Итасс (1755-1828), дочерью некоего буржуа, главного секретаря бальяжа и полиции Лаона, превосходной персоной, однако, не подарившей маршалу детей и пережившей его на десять лет. Наряду с Келлерманом он стал одним из десятка маршалов, женившихся до Революции. И он стал одним из восемнадцати маршалов (из всех 26-ти), женившимся только один раз.

Судя по всему, основу брака четы Серюрье составляла искренняя любовь друг к другу, ибо финансовое положение обоих супругов было весьма скромным. Не случайно Серюрье получил во время боев в Италии прозвище «Итальянская Дева» за добродетели и строгость к мародерам. Он даже жил в Доме инвалидов. Стоит ли удивляться, что после его смерти вдова оказалась без средств к существованию, и уже на следующий день после кончины супруга графиня, оказавшись в стеснительном положении (ей даже пришлось продать часть обстановки), обратилась к правительству с просьбой назначить пенсию. Просьбу удовлетворили.

15 ноября 1814 г. супруги Серюрье удочерили дочь инвалида унтер-офицера Маргариту Депрэ (1795-1854), которую спустя месяц (точная дата неизвестна) выдали замуж за военного интенданта барона Империи полковника Ф.-Э. д'Авранж Дюкермон (1784-1863), участника сражений при Маренго, Аустерлице, Йене и Смоленске и ставшего при Людовике XVIII генерал-майором (1821). Их потомство существует и поныне. Одна из потомков маршала, М.-А. де Лаварен (1885-1978), в 1911 г. вышла за-муж за Л.-Ж.-Ж. Авре де Бетиньи (1884-1959), брата знаменитой французской разведчицы эпохи Первой мировой войны Луизы де Беттиньи (1880-1918).

Кроме того, супруга Серюрье удочерила свою родную племянницу, Кларис-Элизу Ланшан (1799-1889), которую выдала замуж за гвардейца королевского полка Телохранителей. Именно Кларис-Элизе маршальша оставила всё нажитое в браке с Серюрье имущество.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В качестве краткой характеристики Серюрье как генерала (потому что в качестве маршала он не воевал) можно уверенно сказать, что он никогда не был талантливым полководцем. Можно даже сказать, что и эполеты генерала он получил только благодаря храбрости и длительному участию в продолжительных кампаниях. Без Революции он вряд ли смог когда-нибудь получить не то что чин генерал-майора королевской армии, а даже полковника. По мнению Наполеона на о. Св. Елене, как утверждал Лас-Каз, Серюрье навсегда сохранил «манеры и суровость старого пехотного майора» [5. С. 200].

Как гласит легенда, в 1755 г. Серюрье-старший, вручая сыну, будущему маршалу, патент на чин милиции лейтенанта, напутствовал его: «Сын мой, я могу предложить тебе только шпагу. Куда не забросит тебя судьба, пусть твоей путеводной звездой станет честность» [33. Р. 7]. Оценивая жизненный путь маршала, можно быть уверенным, что он с честью исполнил завет отца.

Список литературы

1. Богданович М.И. Поход 1796 года Бонапарта в Италии. СПб.: тип. Карла Крайя, 1845. — 134 с.

2. Клаузевиц К. Итальянский поход Наполеона Бонапарта. 1796 год. М.: Госвоениздат, 1939. — 232 с.

3. Клаузевиц К. 1799 год. М.: Госвоениздат, 1938. — 298 с.

4. Куриев М.М. Маршалы Наполеона: групповой портрет. — Very Important Person. 1991. №1. С. 60-63.

5. Лас-Каз. Мемориал Св. Елены, или Воспоминания об императоре Наполеоне. Т. 1. М.: Захаров, 2010. — 784 с.

6. ЛашукА. Наполеон. Походы и битвы. 1796-1815. М.: Эксмо, 2004. — 960 с.

7. Левицкий Н. А. Полководческое искусство Наполеона. — М.: Воениздат, 1956. — 278 с.

8. Милютин Д.А. История войны России с Францией в царствование Императора Павла I в 1799 году. СПб.: тип. штаба военно-учебных заведений, 1852. Т. 1. — 622 с.

9. Наполеон. Избранные произведения. М.: Воениздат, 1956. — 788 с.

10. Суворов А.В. Документы. Т. 4: 1799-1800. М.: Воениздат, 1953. — 676 с.

11. Троицкий Н.А. Маршалы Наполеона // Новая и новейшая история. 1993. №5. С. 166-178.

12. Фукс Е.Б. Анекдоты Князя Италийского, Графа Суворова Рымникского. СПб.: типография А. Смирдина, 1827. — 194 с.

13. Чандлер Д. Военные кампании Наполеона. Триумф и трагедия завоевателя. М.: Центрполиграф, 2011. — 693 с.

14. Шиканов В.Н. Созвездие Наполеона. М.: Шатон, 2002. — 448 с.

15. Chuquet A. Valmy, Paris: librairie Léopold Cerf, 1887. — 270 р.

16. Delort. Deux episodes militaries: 1799 et 1814. — Revue heb-domadaire. №234 (14/11/1896). Р. 191-212.

17. Dictionnare Napoléon. T. 2. Paris: Fayard, 1999. — 1000 р.

18. Dumas A. Mes mémoires. T. 1. Paris: Lévy frères, 1863. — 320 р.

19. Gaffarel P. Bonaparte et les républiques italiennes (1796-1799). Paris: F. Alcan, 1895. - 304 р.

20. Guerres de la Révolution Française et du Premier Empire. Т. 3. Paris: librairie A. Pilon, 1886. - 548 р.

21. Hennezel J. de. Souvenirs sur le Maréchal Serurier et sa famille // Bulletin de la Société académique de Laon. Vol. 35. 1913. P. 3-26.

22. Jomini. Histoire critique et militaire des guerres de la Révolution. T. 8. Bruxelles: J.-B. Petit, 1838. — 334 p.

23. Jomini. Histoire critique et militaire des guerres de la Révolution. T. 11. Bruxelles: J.-B. Petit, 1838. — 380 p.

24. Krebs L., Moris H. Campagnes dans les Alpes pendant la Révolu-tion (1792-1793). Paris: E. Plon, Nourrit et Cie, 1895. — 558 p.

25. LallemandA. Souvenirs de 1814: les drapeaux des Invalides. Paris: Auguste Aubry, 1864. - 24 p.

26. Marmont. Mémoires du maréchal Marmont, duc de Raguse, de 1792 à 1841. T. 1. Paris: Perrotin, 1857. — 454 p.

27. Pommereul F.-R.-J. de. Campagne du général Buonaparte en Italie, pendant les années IVe et Ve de la République française. 1797. Paris: chez Plassan, chez Bernard. 1797. — 378 p.

28. Roguet F. Mémoires militaries. T. 1. Paris: J. Dumaine, 1862. — 512 p.

29. Roguet F. Mémoires militaries. T. 2. Paris: J. Dumaine, 1862. — 644 p.

30. Simplicien P.-L. L'Etat de la France. T. 2. Paris: chez d'Houry-fils, 1749. — 624 p.

31. SuchetL.-G. Éloge de feu M. le Mal Cte Sérurier. Paris: Impri-meurs de l'Institut de France, 1847. — 29 p.

32. Thiébault. Mémoires. T. 3. Paris: Plon, 1894. — 564 p.

33. Tuetey L. Un général de l'armée d'Italie. Sérurier. 1742-1819: d'après les archives de France et d'Italie, Paris: Berger-Levrault, 1899. — 380 p.

34. Valynseelle J. Les Maréchaux de Premier Empire. Paris: Paris 10e, 1957. — 334 p.

Информация об авторе

Чиняков Максим Константинович, кандидат исторических наук, доцент Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета, доцент Института технологий управления Российского технологического университета, г. Москва, Российская Федерация.

Автор-корреспондент

Чиняков Максим Константинович, e-mail: mk.chinyakov@mpgu.su

HISTORY IN THE FACES

Personalities Jean Mathieu Philibert Serurier

Maxim K. Chiniakov 1 2 *

1 Moscow State Pedagogical University, Moscow, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0544-333X, e-mail: mk.chinyakov@mpgu.su

2 Russian Technological University,

Moscow, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0544-333X, e-mail: chinyakov@mirea.ru

Abstract:

Based on the studied and little-studied sources and scientific literature, the article reveals the biography of Marshal and Count of the First Empire, Peer of France Jean-Mathieu-Philibert Serurier. The article examines the degree of knowledge of the marshal's biography, his main life milestones, his origin, ancestors, family, the main and stages of his military service before the French Revolution, his attitude to it. Similarly, the relationship between Serurier and Bonaparte, Serurier and Napoleon, including during the coup of 18 Brumaire, is studied. The subject of the study is important events in the life of Serurier as a commander as both a regimental commander and a division commander, in particular his participation in the Italian campaign of 1796-1797. Special attention is paid to the role of Serurier during the first and second sieges of Mantua and during the governorship in Venice, during the evacuation to France of various kinds of material values, including art objects, which took on a predatory character on the part of the French. No less attention is paid to the actions of Serurier during the battle on the Adda River (1799), where he was captured at the head of part of his division. The paper attempts to study the activities of Serurier as governor of the Invalids' Home. For the first time in Russian literature, on the basis of little-known in Russia memoirs, the problem associated with the burning of captured banners and standards by the Serurier on March 30, 1814 in the Invalids' Home is investigated. The analysis of the marshal's generalship and the peculiarities of perpetuating his memory in France is given.

Keywords:

France, Serurier, Revolution of 1789, Venice, Marshal of the Empire, Mantua, Les Invalides, Napoleon

References

1. Bogdanovich M. I., 1845, Pohod 1796 goda Bonaparta v Italii [Campaign of 1796 Bonaparte in Italy]. St. Petersburg: tip. Karla Krajya, 1845. — 134 s. [In Russ]

2. Klauzevic K., 1939, Ital'yanskij pohod Napoleona Bonaparta. 1796 god [Italian campaign of Napoleon Bonaparte. 1796]. Moscow: Gosvoenizdat, 1939. — 232 s. [In Russ]

3. Klauzevic K., 1938, 1799 god [1799]. Moscow: Gosvoenizdat, 1938. — 298 s. [In Russ]

4. Kuriev M. M., 1991, Marshaly Napoleona: gruppovoj portret [Marshals of Napoleon: group portrait]. — Very Important Person. 1991. №1. S. 60-63. [In Russ]

5. Las-Kaz, 2010, Memorial Sv. Eleny, ili Vospominaniya ob imperatore Napoleone [Memorial of St. Helena, or Memories of the Emperor Napoleon]. T. 1. Moscow: Zaharov, 2010. — 784 s. [In Russ]

6. Lashuk A., 2004, Napoleon. Pohody i bitvy. 1796-1815 [Napoleon. Campaigns and battles. 1796-1815]. Moscow: Eksmo, 2004. — 960 s. [In Russ]

7. Levickij N. A., 1956, Polkovodcheskoe iskusstvo Napoleona [Napoleon's military art]. Moscow: Voenizdat, 1956. — 278 s. [In Russ]

8. Milyutin D. A., 1852, Istoriya vojny Rossii s Franciej v carstvovanie Imperatora Pavla I v 1799 godu [History of the war between Russia and France in the reign of Emperor Paul I in 1799]. St. Petersburg: tip. Shtaba voenno-uchebnyh zavedenij, 1852. T. 1. — 622 s. [In Russ]

9. Napoleon, 1956, Izbrannye proizvedeniya [Selected works]. Moscow: Voenizdat, 1956. — 788 s. [In Russ]

10. Suvorov A. V, 1953, Dokumenty. T. 4: 1799-1800 [Documentation. T. 4: 1799-1800]. Moscow: Voenizdat, 1953. — 676 s. [In Russ]

11. Troickij N. A., 1993, Marshaly Napoleona [Marshals of Napoleon]. — Novaya i novejshaya istoriya. 1993. №5. S. 166-178. [In Russ]

12. Fuks E. B., 1827, Anekdoty Knyazya Italijskogo, Grafa Suvorova Rymnikskogo [Anecdotes of the Prince of Italy, Count Suvorov of Rymnik]. St. Petersburg: tipografiya A. Smirdina, 1827. — 194 s. [In Russ]

13. Chandler D., 2011, Voennye kampanii Napoleona. Triumf i tragediya zavoevatelya [Napoleon's military campaigns. Triumph and tragedy of the conqueror]. Moscow: Centrpoligraf, 2011. — 693 s. [In Russ]

14. Shikanov V. N., 2002, Sozvezdie Napoleona [Constellation Napoleon]. Moscow: Shaton, 2002. — 448 s. [In Russ]

15. Chuquet A., 1887, Valmy. Paris: librairie Léopold Cerf, 1887. — 270 p. [In French]

16. Delort, 1896, Deux episodes militaries: 1799 et 1814. — Revue hebdomadaire. №234 (14/11/1896). P. 191212. [In French]

17. Dictionnare Napoléon. T. 2. Paris: Fayard, 1999. — 1000 p. [In French]

18. Dumas A, 1863, Mes mémoires. T. 1. Paris: Lévy frères, 1863. — 320 p. [In French]

19. Gaffarel P., 1895, Bonaparte et les républiques italiennes (1796-1799). Paris: F. Alcan, 1895. — 304 p. [In French]

20. Guerres de la Révolution Française et du Premier Empire. T. 3. Paris: librairie A. Pilon, 1886. — 548 p. [In French]

21. Hennezel J. de., 1913, Souvenirs sur le Maréchal Serurier et sa famille. — Bulletin de la Société académique de Laon. Vol. 35. 1913. P. 3-26. [In French]

22. Jomini, 1838, Histoire critique et militaire des guerres de la Révolution. T. 8. Bruxelles: J.-B. Petit, 1838. — 334 p. [In French]

23. Jomini, 1838, Histoire critique et militaire des guerres de la Révolution. T. 11. Bruxelles: J.-B. Petit, 1838.

— 380 p. [In French]

24. Krebs L., Moris H., 1895, Campagnes dans les Alpes pendant la Révolution (1792-1793). Paris: E. Plon, Nourrit et Cie, 1895. — 558 p. [In French]

25. Lallemand A., 1864, Souvenirs de 1814: les drapeaux des Invalides. Paris: Auguste Aubry, 1864. — 24 p. [In French]

26. Marmont, 1857, Mémoires du maréchal Marmont, duc de Raguse, de 1792 à 1841. T. 1. Paris: Perrotin, 1857.

— 454 p. [In French]

27. Pommereul F.-R.-J. de, 1797, Campagne du général Buonaparte en Italie, pendant les années IVe et Ve de la République française. 1797. Paris: chez Plassan, chez Bernard. 1797. — 378 p. [In French]

28. Roguet F., 1862, Mémoires militaries. T. 1. Paris: J. Dumaine, 1862. — 512 p. [In French]

29. Roguet F., 1862, Mémoires militaries. T. 2. Paris: J. Dumaine, 1862. — 644 p. [In French]

30. Simplicien P.-L., 1749, L'Etat de la France. T. 2. Paris: chez d'Houry-fils, 1749. — 624 p. [In French]

31. Suchet L.-G., 1847, Éloge de feu M. le Mal Cte Sérurier. Paris: Imprimeurs de l'Institut de France, 1847. — 29 p. [In French]

32. Thiébault, 1894, Mémoires. T. 3. Paris: Plon, 1894. — 564 p. [In French]

33. Tuetey L., 1899, Un général de l'armée d'Italie. Sérurier. 1742-1819: d'après les archives de France et d'Italie. Paris: Berger-Levrault, 1899. — 380 p. [In French]

34. Valynseelle J., 1957, Les Maréchaux de Premier Empire. Paris: Paris 10e, 1957. — 334 p. [In French]

Information about the author

Maxim K. Chiniakov, Cand. Sci. (History), Assoc. Prof. of the Department of History of the Institute of Social and Humanitarian Education of Moscow State Pedagogical University, Assoc. Prof. of the Department of History of the Institute of Management Technologies of the Russian Technological University, Moscow, Russian Federation.

Corresponding author

Maxim K. Chiniakov, e-mail: mk.chinyakov@mpgu.su

Наука. Общество. Оборона 2311-1763

2022. Т. 10. № 2 Online ISSN

Science. Society. Defense 2022. Vol. 10. № 2