CC BY
98
дискуссия
журнал научных публикаций
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
А. В. Вдовина, аспирант, кафедра философии и социологии, Калужский государственный университет имени К. Э. Циолковского, г. Калуга, Россия, Anastasiya_87@bk.ru
ЖАК ДЕРРИДА О ДВОЙСТВЕННОСТИ ФИЛОСОФСКИХ ТЕКСТОВ И ЭТИКЕ ДЕКОНСТРУКЦИИ
Жак Деррида — французский философ, который при помощи неслыханной операции раздваивает метафизический текст. Именно двойственность текста делает возможной «трансгрессию» открытого текста в текст скрытый.
Двойная игра представляет собой определенный стиль поведения, в котором необходимо делать вид, что покоряешься правилам тирана, но в то же время устраиваешь ему ловушку, предложив такие ситуации, которые он не сможет разрешить. Деррида говорит о «двойном» или «удвоенном» ударе, предполагая раздвоение и удвоение одновременно, в ситуации, когда необходимо оставить свободным и заставить быть зависимым одновременно: «Приглашение оставляет свободу действия, в противном случае оно становится принуждением...»
Исходной точкой является дилемма: говорить, чтобы ничего не сказать (оправдываем ли мы разум, который вполне обходится без наших оправданий, или адресуем ему критику, используя очень разумный прием). Деррида рассуждает о том, что неответ также является ответом, право не отвечать всегда существует и всегда должно было бы существовать, и эта свобода является частью самой ответственности, а обладать свободой, не отвечать на призыв и на приглашение — об этом полезно напоминать и постоянно возвращаться к сущности этой свободы.
Двойная игра относится, однако, не только к ведущему, но одновременно на-
правлена на выявление двойственности, присущей, по мнению Деррида, языку философии. Если эта двойная игра может вестись, уже сам язык философии должен быть исполнен двуличности, слова в ней обладают двумя не сводимыми друг к другу смыслами. Язык этот обманчив, ведь он скрывает свою двуличность, сохраняя только один смысл — здравый смысл, утверждающий, благое только благо, что истинное полностью истинно, что смысл исполнен смысла и т. д. Одни и те же слова, одни и те же грамматические обороты, по мнению Деррида, могут выполнять две функции. Одновременно или последовательно различие между двумя функциями или двумя значениями не нуждается в том, чтобы быть тематизированным, ни настойчивым образом объясненным, ни даже выделенным кавычками или другими невербальными знаками.
Двойная игра Деррида направлена на выявление двойственности текста, каким бы он ни был. Деррида говорит, что в одном тексте всегда заключены два текста: «Два текста, две руки, два взгляда, два слушания. Вместе и одновременно раздельно»2. Первый из этих «двух текстов в одном» — единственный, поддерживаемый классической интерпретацией: он написан под властью присутствия и в честь смысла, разума, истины. Всякое отрицание есть высшее утверждение: если разоблачается некое неразумие разума, то, по сути, отрицается всего лишь отрицательное в разуме, несо-
№ 1 (19) ЯНВАРЬ 2012
ДИСКУССИЯ
журнал научных публикаций ^
вершенство разума в рамках разума. Второй текст — иной и в то же время тот же самый: это текст, который классическое прочтение никогда не расшифровывает. В данном контексте Деррида рассуждает о «примерности» литературы, т. е. она является, она говорит, она всегда делает нечто другое, отличное от нее самой, ее самой, которая, впрочем, является не чем другим, как этим чем-то. «Примерная» литература, отмечает Деррида, «может всегда играть экономным, недоговоренным, ироническим образом на этих метках и не-метках и, следовательно, на примерности всего того, что она говорит или делает, на том, что чтение является одновременно бесконечной интерпретацией, овладением и безграничной неудовлетво-ренностью»3.
Таким образом, чтение общего текста требует двойной науки: первый текст, тот, который эта традиция соглашается прочитать, имеет уязвимые места или следы, намекающие на существование второго текста. Необходимо подчеркнуть важность следующего момента: невозможен никакой синтез текстов, никакое их слияние в один, поскольку второй текст — это не противоположность первого (которую можно было бы примирить с ним благодаря «преодолению» их «отличия»), но слегка смещенная похожесть.
Деконструктивистское прочтение любого текста классической философии направлено на высвобождение неограниченного количества смысловых значений, которые кардинально трансформируют текст, обогащают его новыми оттенками.
Термин «деконструкция» в значительной степени призван означать содержание и стиль мысли самого Деррида, нежели стратегию философствования, характерную для какого-либо направления. Иными словами, деконструкция является не только гносеологическим приемом, который использует Деррида, но и характеризует всю его философию, всю совокупность текстов как некий отличительный признак.
Рассуждая об этике деконструкции, Жак Деррида стремится выйти за рамки метафизики, в ней нет субъект-объектных отношений между читателем и текстом. Взаимоотношения текста и читателя
Приглашение оставляет свободу действия, в противном случае оно становится принуждением...
намного сложнее, и правильнее было бы сказать, что этическая сторона деконструкции направлена на событие рождения смысла, при этом сама деконструкция понимает себя в качестве соучастника такого события.
Деконструкция в узком смысле — это специальный анализ литературного текста, направленный главным образом на выявление в нем неочевидных смыслов, ускользнувших не только от читателей, но, возможно, и от самого автора4. Чтение не только созданного в прошлые эпохи, но и современного художественного произведения — это всегда некий поиск, работа по разгадыванию загадок. Нередко смысл, подразумеваемый автором, очевиден и лежит на поверхности — но это совсем не значит, что право на существование имеет только он: напротив, обнаружение (часто неожиданное) других прочтений текста, до тех пор незаметных, спорящих друг с другом и с «очевидным» смыслом, выявляя «неразрешимости» и противоречия, «размывает» замысел автора, но и, по мнению деконструк-тивистов, обогащает произведение новыми пониманиями.
Современная философия трактует «деконструкцию» значительно шире. Одна из важных причин этого — распространение пантекстуализма, взгляда, которого придерживаются многие современные гуманитарии, не обязательно профессиональные философы, но и такие интеллектуалы, как Умберто Эко. «Каждая книга говорит только о других книгах и состоит только из других книг»5 — это также и одна из центральных мыслей Деррида. Умберто Эко в значительной степени стирает грань, разделяющую художественную и научную литературу: некоторые его специальные работы написаны живым языком беллетристики, а романы, стилизованные под переводы оригинальных мемуаров, похожи на увлекательные исторические энциклопедии.
Одним из самых распространенных предубеждений относительно этической стороны деконструкции является то, что чаще всего ее воспринимают как определенный ме-- тод, не оглядываясь на то, что сам Деррида повторяет в своих текстах, что деконструкция не есть метод и ин-
дискуссия
журнал научных публикаций
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
терпретировать ее, не учитывая этого, не возможно.
Деррида выступал против упрощенного понимания деконструкции как сведения всего и вся к языку. Неверно -
изображать деконструкцию как то, что отрицает все внешнее по отношению к языку, или как то, что все включает в язык. Не следует, говорит Деррида, путать язык и текст. Деррида рассматривает весь мир как текст, и этот текст не сводится к языку. Надо признать, что здесь Деррида движется в русле общих для большинства постмодернистов представлений о текстуальной природе мира. Однако в нашем понимании этики деконструкции это ничего не меняет.
Деконструктивистское прочтение любого текста классической философии направлено на высвобождение неограниченного количества этически смысловых значений, которые кардинально трансформируют текст, придают ему новые оттенки.
Основным положением деконструкции является то, что тексты создаются, пере-осмысливаясь, на основе других уже существующих текстов. Основной единицей исследования здесь оказывается текст, но не любой, а только аллегорически препарированный. В постструктурализме, например, рассматривается только удвоенный текст. Итак, каждый текст берется здесь для того, чтобы прочитываться через другой текст. Многие авторы указывают на то, что этот принцип обеспечивает нечто вроде своеобразной санкции на воровство (так как обеспечивает авторское алиби). Жак Деррида считает, что так оно и есть и, более того, именно этот принцип как раз и является интеллектуальным правилом современной этики.
Деррида не применяет ни формальную логику, которая позволяет уточнять смыслы, ни диалектическую логику, которая позволяет разрешать противоречия, ни мифологическую, которая позволяет строить бинарные оппозиции. Деррида обращается к деконструктивисткому анализу, т. е. внесению в старые понятия нового содержания путем некоторого отстранения их прежнего содержания и придания им новых смыслов. Анализ, используемый Ж. Дерри-
Каждая книга говорит только о других книгах и состоит только из других книг.
да, в котором критик как бы повторяет основные структуры критикуемого дискурса, чтобы затем привить на них свои собственные установки, не является принципиально новым в западной философии.
Не вызывает сомнения и поворот позднего Деррида к этическим проблемам. Впрочем, деконструкция всегда несла в себе этический заряд. Было бы неверным понимать деконструкцию как своего рода непоследовательный нигилизм. Здесь присутствует, несомненно, конструктивный момент: деконструкция преодолевает критикуемые способы мышления. Другого способа мышления Деррида не предлагает, однако деконструкция самим способом чтения превращает деконструируемые тексты в новые тексты. Получив импульс от критикуемого мышления, она развивает мышление собственное, и в своем развитии оно раз за разом будет наталкиваться на своего предшественника, определяющего его новизну.
Иными словами, этика деконструкция — это не просто расчленение языковых и понятийных систем, это практика переосмысления философии. Жак Деррида считается родоначальником и главой деконструкции, предмет исследования которого — несистемное отражение реальности в философских текстах.
Исходя из работ Деррида, становится возможным эксплицировать содержание его этики — это непрерывная деконструкция смысла, созидание нового и вновь его деконструкция. ; ■
1. Деррида Ж. Страсти // Эссе об имени / Пер. с франц. Н. А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; Спб.; Алетейя, 1998. С. 13-70. (серия «Gallicinium»). C. 31.
2. Derrida J. Marges de la philosophic. P.: Mimiit, 1972. P. 75.
3. Зенкин С. Н. Послесловие переводчика // Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? / Пер. с фр. и по-слесл. С. Н. Зенкина — Институт экспериментальной социологии; Спб.; Алетейя, 1998. С. 70.
4. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструкти-визм. Постмодернизм. М., 1996. С. 4.
5. Суслов Н. В. Предисловие // Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака: [Сборник]. СПб.: «Алетейя», 1999. С. 67.
