CC BY
109
бы он знал, что можно получить их, он пришел бы ради этого, но в данном случае его приход совпал с получением денег.
По Аристотелю, случайность отличается от самопроизвольности тем, что она предполагает существование способа к действию и выбору. Поэтому ни нео-
душевленное существо, ни зверь, ни ребенок ничего не делают случайно, так как у них нет способности выбора, но самопроизвольность им свойственна. Самопроизвольное имеет более широкий охват, все случайное в то же время самопроизвольно, а последнее не всегда случайно, считает Аристотель.
Примечания
1. Александров Г. Аристотель / Г. Александров. - М.: Соцэкгиз, 1940. - 275 с.
2. Аристотель. О возникновении животных / Аристотель. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - 252 с.
3. Аристотель. Сочинения: в 4 т. / Аристотель. - М.: Мысль, 1976.
4. Зубов В. П. Аристотель / В. П. Зубов. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 366 с.
5. Карпов В. Т. Натурфилософия Аристотеля / В. Т. Карпов. - М., 1985.
6. Наврузов С. Н. Предметная действительность сущностных сил человека / С. Н. Наврузов. - Душанбе: Ирфон, 2002. - 408 с.
7. Разумович В. П. Политическая и правовая культура. Идеи и институты Древней Греции / В. П. Разумович. - М.: Наука, 1989. - 237 с.
8. Чанышев А. Н. Аристотель / А. Н. Чанышев. - М.: Мысль, 1981. - 200 с.
9. Корбэн А. Таърихи фалсафаи ислом / А. Корбэн. - Техрон, 1982. - 107 с.
С. М. Малкина
ПРОБЛЕМА ОШИБОЧНОГО ЧТЕНИЯ В ДЕКОНСТРУКТИВИЗМЕ ПОЛЯ ДЕ МАНА
Статья посвящена проблемам деконструктивистской герменевтики. В центре внимания находятся идеи представителя американской школы деконструкции Поля де Мана, в частности его теория ошибочного чтения. Обращаясь к анализу языка, де Ман демонстрирует невозможность однозначного смыслового прочтения текста. Ключевые слова: теория культуры, деконструкция, ошибочное прочтение, критика, Поль де Манн.
The article deals with the problems of deconstructive hermeneutics. It focuses on the ideas of a representative of the American school of deconstruction, Paul de Man. Applying to the linguistic analysis, de Man demonstrates in his theory ofmisreading the impossibility of definite sense reading of text. Key words: theory of culture, deconstruction, misreading, critics, Paul de Man.
Деконструкция как литературно-критическая методология и практика анализа художественного текста сложилась прежде всего не во Франции, а в США, где образовалась авторитетная в этой области так называемая «Йельская школа», к которой относят работавших в одно время в Йельском университете Поля де Мана, Джона Хиллиса Миллера, Джефри Хартмана и Харольда Блу-
ма. Ведущим представителем данной школы, которому Жак Деррида посвятил отдельную работу, был Поль де Манн.
Одной из отличительных методологических черт деконструкции вообще, особенно выраженной в проектах деконструкции Жака Деррида и Поля де Мана, является отсутствие стремления к однозначным выводам и законченным
теоретическим построениям. Констатация того или иного вывода перечеркнула бы всю работу по деконструкции, сведя ее к одному смыслу, в то время как она стремится показать «разбегание» смыслов по противоположным траекториям. Поэтому де Ман, как и Деррида, не стремится формализовать свой метод, выстраивая его в каждом анализе заново. Ведь и сам метод можно рассмотреть как текст (метод должен быть для начала описан), который в свою очередь не может обладать единственным направлением смысла: «Литературный текст одновременно утверждает и отрицает авторитет своего собственного риторического модуса, и, читая текст так, как мы его читаем, мы всего лишь пытаемся приобрести статус столь же строгого читателя, сколь строгим должен быть автор для того, в первую очередь, чтобы высказаться» (2, с. 27). Поэтому де Ман обращает свой метод риторической герменевтики на самого себя: «Всякий вопрос о риторическом модусе литературного текста — всегда риторический вопрос, не ведающий даже о том, спрашивает ли он о чем-либо на самом деле» (2, с. 29). И это - не признак бессилия деконструкции. Нельзя сказать, что деконструкция де Мана ни к чему не приходит. Скорее, она приходит к слишком многому, где сам процесс так же играет важную роль.
Вообще истина в текстах де Мана, по мнению Деррида, представлена как траур, т.е. состоит как раз в том, чтобы «принять непонимание, оставить для него место и холодно, почти как сама смерть, перечислить те модусы языка, которые, коротко говоря, отрицают риторичность истины» (7, с. 31). Такая истина траура, по Деррида, означает «не оставить шанса наивному стремлению к истине» (7, с. 31).
Деконструкция исходит из принципиальной невозможности выбрать одно «истинное» значение смысла текста из набора выявленных противоречащих друг другу значений. Как считает сам Жак Деррида, это одна из базисных особенностей деконструкции: «Такая не-
разрешимость является условием любой деконструкции: в смысле условия возможности, конечно, действенности, и в то же время в смысле ситуации или судьбы. Деконструкция есть благодаря этому условию и проявляется в этом условии... Сама неразрешимость колеблется туда и сюда и ткет текст; она прокладывает, если это возможно, путь письма через апорию. Это невозможно, но никто никогда и не говорил, что деконструкция как техника или метод возможна; она мыслит только на уровне невозможного и того, что еще вызывается в качестве немыслимого» (7, с. 135).
Однако, как справедливо отмечает американский исследователь деконст-руктивизма в литературной критике М. -Х. Абрамс, «если все интерпретации являются ошибочными и если любой критикой (как любой историей) текстов можно заниматься только вместе с неверным истолкованием собственной критики, зачем утруждать себя деятельностью по интерпретации и критике?» (5, с. 434) Каллер, автор своего рода учебника по деконструкции, по этому поводу замечает очень важный момент: если бы интерпретация была бы целью деконструкции, тогда действительно деконструкция как стратегия интерпретации представляла бы собой саморазрушение (6, с. 222). Но деконструктивистское прочтение может быть рассмотрено в интертекстуальном пространстве, и Каллер считает, что именно в нем становится ясно, что целью деконструкции является не раскрытие смысла отдельной работы, но исследование сил и структур, повторяющихся в чтении и письме (6, с. 260).
В деконструктивистском исследовании взаимодействия сил и структур в тексте главная проблема заключается в том, что множество значений, которые можно, по де Ману, грубо разделить на буквальные и фигуральные (хотя, как показывает де Ман, мы не можем однозначно определить, какое из них было задействовано в конкретной ситуации), никогда не могут быть сведены к единому смыслу. Это противоречие текстуаль-
ных смыслов неразрешимо, поскольку это не противоречие на уровне формальной логики и не диалектическое противоречие, которое можно снять синтезом. Это противоречие не может быть разрешено традиционными философскими методами, поскольку противоречащие текстуальные значения находятся на разных уровнях дискурса: когда мы рассматриваем буквальное значение, мы не видим фигурального значения, и наоборот.
Поэтому получается, что любой, кто рискнет высказать что-либо однозначно-утвердительное относительно того или иного текста, изначально впадает в ошибочное прочтение, которое де Ман называет «слепотой критика». Полемизируя со структуралистом Ц. Тодоро-вым, считающим, что критик говорит то, что не сказано в произведении, де Ман указывает, что критик говорит еще и то, что он не намеревался сказать (3, с. 147). И поскольку каждый критик будет утверждать, что он выявляет смысл произведения, можно сказать, что все эти ошибочные прочтения уже заложены в самом тексте и что «повествование бесконечно рассказывает историю своей ошибки наименования и может только повторять эту ошибку на разных уровнях риторической сложности. Тексты порождают тексты вследствие своей неизбежно ошибочной семантической структуры» (2, с. 191). При этом ошибочность этих прочтений не зависит от желания критика, а заложена уже в самой интенции выявить окончательный смысл произведения: «Мы здесь не имеем дела, как это может показаться, с напряженным сосуществованием частичных истин, но с комбинацией ошибки и необходимости, которую трудно описать» (6, с. 272). Простое выявление ошибочности критики в утверждении нового прочтения здесь также не будет являться выходом из ситуации: «Различие заключается только в степени, и аллегория не стирает фигуру. Аллегории - всегда аллегории метафоры, и как таковые они всегда представляют собой аллегории невозможности прочтения» (2, с. 243).
Но, по де Ману, такая слепота критика оказывается залогом прозрения читателя, который, при внимательном прочтении критической работы и видении слепоты критика, уже не впадает в однобокое прочтение, а видит противоречивость прочтений произведения и, таким образом, наиболее полно постигает его: «Прозрение существует только для читателя, занимающего особую позицию наблюдения слепоты как полноправного феномена... и только так способного отличать высказывание от смысла. Он должен отказаться от явных результатов того видения, которое способно пробиться к свету лишь потому, что, будучи уже слепо, может не бояться силы этого света. Но такое видение не способно внятно сообщить об увиденном» (3, с. 143). Необходима не просто критика критики, а особая работа по деконструкции, учитывающая именно противоборство смыслов в самом тексте: «Парадигма всех текстов состоит из фигуры (или системы фигур) и деконструкции. Но поскольку эту модель невозможно завершить окончательным прочтением, она, в свою очередь, порождает дополнительное наложение фигур, повествующее о невозможности прочитать первичное повествование» (2, с. 243).
На практике интенция деконструкции не высказывать излишне определенных позиций зачастую выражается в ироничном модусе философского повествования деконструктивистского анализа. Этот момент отмечали многие исследователи. Например, Б.Г. Соколов пишет, что «.при всей видимости сходства, само содержание подобных приемов у Хайдеггера и Деррида различны. Можно сказать, что Деррида более "легковесен", а Хайдеггер - более "основателен". В текстах Деррида подчас "спрятана хитрая улыбка", тогда как подобная метафора вряд ли подходит к "судьбоносным размышлениям" Хайдеггера» (4, с. 32). Но им не были выявлены причины деконструктивистской иронии, и поэтому он оценил ее негативно. Однако в текстах деконструкции, как и вооб-
ще во всех текстах с точки зрения деконструкции, вообще нет ничего случайного. Как показывает де Ман, ирония -сущностная черта деконструкции как метода философского анализа: «Ирония появляется именно тогда, когда самосознание теряет над собой контроль. ирония - не фигура самосознания. Она - слом, вторжение, разрыв. Этот тот миг, когда теряет контроль не только автор, но вместе с ним и читатель» (8, с. 580).
Деконструктивистское прочтение разрушает некоторые обобщающие понятия - такие, как, в частности, понятие генетической модели истории (литературы или философии). Поль де Ман постоянно возобновляет критику любого историцизма, любой периодизации, любой истории происхождения. Он всегда рассматривает их как риторические фигуры, как басни или вымыслы. Но важно отметить, что деконструкция не делает это в плане полного отрицания этих моделей: ведь это отрицание было бы очередной моделью, такой же ошибочной, как и критикуемые схемы. Принципиальным моментом деконструкции при этом оказывается разрушить как «утвердительные», так и «отрицательные» схемы, «демистифицирующие» первые. Действительно, эти «отрицающие» модели претендуют на лучшее проникновение в суть литературного процесса, в результате чего снова выстраивается линия от заблуждения к пониманию, представляющая собой модель прогрессивного развития. Таким образом, простое отрицание, простая критика бессильная перед любыми обобщающими схемами, поскольку она в своей критике уже опирается на них.
Де Ман пишет, что то, что критик неизбежно ошибается в своей интерпретации, вовсе не говорит о том, что его интерпретация не имеет внутренней связи с произведением, что его интерпретация - произвольное прибавление или вычитание или что разрыв между высказыванием и тем, что он хотел в него вложить, можно отбросить просто как недоработку или ошибку: ведь «можно
снова обратиться к произведению и показать, где и как критик отклонился от него, но по мере такой демонстрации изменится и наше понимание произведения, а продемонстрированная ошибочность видения обнаружит свою эффективность» (3, с. 147).
Итак, деконструкция, по де Ману, нацелена прежде всего не на очередное «новое» прочтение текста, а на выявление работы противоборствующих сил и структур внутри текста: «...Деконструкция всегда нацелена на обнаружение существования скрытых соединений и разъединений внутри предположительно целостных монад» (2, с. 296).
Рассматривая этот метод в архитектурных метафорах, Деррида говорит, что действие деконструкции основано на выявлении в философском построении определенных мест: «Сначала определяется в архитектонике, в технике системы "пропущенные места" и "дефектный краеугольный камень", которые с самого начала угрожают согласованности и внутреннему порядку конструкции. Но это краеугольный камень! Он необходим для архитектуры, которую он, тем не менее, в добавок, деконстру-ирует изнутри» (7, с. 72). Таким образом, деконструкция, как в трактовке Дерри-да, так и в трактовке де Мана, не добавляет ничего к системе, она рассматривает основание системы (которое, правда, не всегда бывает заметно с первого взгляда) и показывает, как это основание расшатывает целостность всей системы.
Конечно, поскольку деконструкция не является жестко определенным методом, и вообще нет одной «деконструкции», то и не все деконструктивистские жесты Поля де Мана подчиняются этой логике и этой «архитектурной» риторике. Но, тем не менее, основной идеей деконструкции, в том числе и деконструкции Поля де Мана, остается критическая проверка системных конструкций на предмет их системности и целостности.
Как видим, таким образом, деконструкция никогда не добавляет к тексту новой интерпретации, а выявляет толь-
ко противоборство смыслов внутри философских конструкций. Деконструкция находится всегда уже в тексте и зависит только от текста, а не от произвола читателя. Поэтому совсем неверно говорить, что постулирование изначальной множественности интерпретаций в деконструктивизме говорит о существовании свободы интерпретаций, как это делают некоторые исследователи (1, с. 46-47, 186). «Близость» деконструкти-вистского прочтения основывается не на пословесном или построчном комментарии, но на внимании к тому, что сопротивляется другим способам понимания (6, с. 256). Именно поэтому деконструк-тивистская герменевтика полагает, что деконструкция текста заложена в нем самом. Вообще, де Ман считает, что «поскольку интерпретация есть не что иное, как возможность ошибки, то, утверждая, что определенная степень слепоты есть неотъемлемая черта всей литературы», он тем самым вновь подтверждает «абсолютную зависимость интерпретации от текста и текста от интерпретации» (3, с. 189).
Философы пишут, но они не считают, что философия должна быть письмом. Философия, которую они пишут, обращается с письмом как со средством выражения, которое, в лучшем случае, иррелевантно мысли, которую они выражают, а в худшем - является препятствием для мысли. Наилучшим выражением такой противоречивой позиции являются тексты Платона, которые, являясь письмом, дискредитируют понятие письма и тем самым, с точки зрения деконструкции, подрывают свое собственное основание. Таким образом, философский дискурс определяет себя в оппозиции к письму и, таким образом, в оппозиции к самому себе, но это эта оппозиция, заявляет Деррида, не является ошибкой или случайностью, которая иногда случается в философских текстах. Это структурный компонент самого дискурса.
Для философов, пишет в своей статье о философии Ж. Деррида Р. Рорти, «письмо - это злосчастная необходи-
мость; что действительно желаемо — это показать, продемонстрировать, указать, выставить на показ, заставить своего собеседника пристально смотреть на мир... В развитой науке слова, в которых исследователь "описывает" свои результаты, должны быть настолько немногочисленны и прозрачны, насколько это возможно... Философское письмо для Хайдеггера, как для кантианцев, на самом деле нацелено на то, чтобы положить конец письму. Для Деррида письмо всегда приводит к тому, что письма становится все больше, и больше, и еще больше» (9, с. 145).
Таким образом, если все философы до Деррида рассматривали письмо как прозрачную среду мысли (Кант и, в определенном отношении, Хайдеггер) или стремись сделать его таким (аналитические философы и логические позитивисты), то Деррида не закрывает глаза на данную проблему, а признает, что письмо неустранимо, оно не только искажает, но у нас, по сути, нет ничего, кроме этого искажения, и с этим надо считаться.
Деррида также обращает внимание на анализ де Маном знаменитого тезиса Хайдеггера «Die Sprache spricht» («язык говорит»). Как пишет Деррида, де Манн, в отличие от многих интерпретаторов этого хайдеггеровского выражения, понимает, что это вопрос о том, чтобы принять во внимание «факт, что язык — это не управляемый инструмент говорящего существа (или субъекта) и что его сущность не может проявиться через какую-либо иную инстанцию, чем субстанция самого языка» (7, с. 97). И, по мнению Деррида, Поль де Ман действительно исходит из этого факта.
Но, более того, де Ман вскрывает еще один аспект языка: не просто Die Sprache spricht, но Die Sprache verspricht («язык обещает»). Это обещание касается прежде всего обещания смысла, которое немыслимо без языка и которое язык, говоря, подразумевает. Но это только один вариант прочтения Die Sprache verspricht. Здесь, с помощью языкового анализа, выявляется второе
прочтение данного выражения, противоположное этому. Дело в том, что ver-в немецком также делает речь неурегулированной, беспорядочной, испорченной, искаженной, подверженной своего рода фатальной тенденции. Таким образом, обещание становится невозможным, хотя и неизбежным. Язык, говоря, обещает, но он не содержит никакого смысла в себе, поэтому это обещание изначально обречено на провал.
Деррида пишет, что это не может не случится, это судьба языка, даже если versprechen и угрожает исполнению своей судьбы. «И эта угроза, - продолжает Деррида, - приходит как текст, как письмо, через событие подписи, подписи, которая может только обещать себя и может только (неизбежно) обещать себя постольку, поскольку путь к ее назначению заперт, не имеет выхода, не имеет конца, мертвый конец, непроходимость апории» (7, с. 100).
Здесь чистое обещание невозможно, и эта невозможность должна быть осмыслена прежде всего. То, что необходимо и неизбежно, является одновре-
менно невозможным. Говоря, язык тем самым уже обещает смысл, это обещание - сущность речи, но она не может это обещание выполнить. Неустранимая риторичность языка приводит к тому, что речь всегда представляет собой ту или иную разновидность риторических фигур, которые трансформируют смысл, не донося его в обещанном виде. Не случайно одной из основных тем анализа де Мана является выявление аллегорий (когда подразумевается не совсем то, что говорится) в различных философских и литературных текстах.
«Трагедия» традиционной философии заключается в том, что она базируется именно на этом обещании языка, не замечая или абстрагируясь от второй стороны этого обещания, т.е. от невозможности его выполнить. Она опирается на возможность смысла, не подвергая осмыслению сам факт смысла, как он дан в языке. Риторический деконструк-тивистский анализ языка показывает двойственность этого обещания языка, и только деконструкция имеет мужество взглянуть в глаза этому факту.
Примечания
1. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И. П. Ильин
- М.: Интрада, 1996. - 256 с.
2. Ман П. де. Аллегории чтения: Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста / Поль де Ман. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999. - 368 с.
3. Ман П. де. Слепота и прозрение / Поль де Ман. - СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2002. - 256 с.
4. Соколов Б. Г. Маргинальный дискурс Деррида / Б. Г. Соколов. - СПб.: СПГУ, 1996. -121 с.
5. Abrams M. H. The Deconstructive Angel / M. H. Abrams // Critical Inquiry. - 1977. - №3.
- P.425-438.
6. Culler J. On deconstruction: Theory and Criticism after Structuralism / Jonathan Culler. -Ithaca, New York: Cornell University Press, 1982. - 307 p.
7. Derrida J. Memoires: for Paul de Man / Jacques Derrida. - N.Y.: Columbia U.P., 1986. -153 p.
8. Moynihan R. Interview with Paul de Man / Robert Moynihan // Yale Review. - 1984. -Vol. 73. № 4. - P. 576-602.
9. Rorty R. Philosophy as a kind of writing: An essay on Derrida / Richard Rorty // New lit. history. - Charlottesville, 1978. - Vol. 10, № 1. - P. 141-160.
