CC BY
53
Художник и культурное пространство
оо о оо
<=д
>1
«ЗЕРЦАЛО УМА И ЧУВСТВА НАРОДНОГО»: Н. М. КАРАМЗИН О РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
© Н.В. Сорокина
Статья подготовлена в рамках реализации ФЦП «Русский язык» на 2016-2020 годы Минобрнауки РФ (соглашение № 16. Ш 16.25.0009 от 30.09.2016 г.)
В статье редакционно-издатель-ская деятельность писателя в «Московском журнале» и «Вестнике Европы» рассматривается как этап формирования русского читателя в период становления национального художественного самосознания. Публикация Н. М. Карамзиным произведений зарубежной литературы и рецензий на них, его собственная переводческая работа явились необходимой ступенью в развитии отечественной словесности. Нравственно-эстетическое значение размышлений писателя о сущности литературы, о языковом оформлении произведения, о роли русского языка в начале XIX века значительно повлияли на историю русской литературы и становление теории словесности в России.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: литературная критика Н. М. Карамзина, теория сентиментализма, русская литература XVIII века.
Деятельность Н. М. Карамзина охватывала несколько областей. При упоминании его имени речь чаще всего заходит о нем как об историке, авторе грандиозной «Истории государства Российского», или о писателе, создавшем «Бедную Лизу», «Марфу Посадницу». Не менее значителен вклад Карамзина и в историю русской критики. В. Г. Белинский назвал Н. М. Карамзина «первым критиком и, следовательно, основателем критики в русской литературе» [Белинский 1981, 7: 343].
Современные же исследователи с сожалением замечают, что Карамзин «не оставил нам ни крупных исследований по теории литературы, ни систематического курса словесности» [Курилов 1975: 384]. Однако доступные работы позволяют выстроить систему этико-эстетических взглядов писателя.
Критика оказалась той удобной, интегрирующей площадкой, в рамках которой писателю оказалось возможным четко сформулировать свою позицию. Литературно-критические работы во многом проясняют и художественные, и исторические опыты Н. М. Карамзина. А печатной трибуной для выражения взглядов стал «Московский журнал», заложивший принципы редакционной стратегии последующих русских литературно-критических изданий. Именно на его страницах русские читатели знакомились с лучшими достижениями европейской и русской литературы. Н. М. Карамзин потому и обратился к созданию и редактированию журнала, что печатное издание способно оперативно и широко распространять информацию о достижениях отечественной словесности.
В программной статье «Об издании "Московского журнала"» в качестве основного содержания издания выдвигалась публикация «русских сочинений в стихах и прозе, таких, которые, — замечает автор, — по моему уверению, могут доставить удовольствие читателям» [Карамзин 1964: 6]. На втором месте шла публикация «разных небольших иностранных сочинений, в чистых переводах», а также планировалось печатать «критические рассматривания русских книг,
СОРОКИНА НАТАЛИЯ ВЛАДИМИРОВНА доктор филологических наук, профессор Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина E-mail: [email protected]
вышедших, и тех, которые вперед выходить будут» [Карамзин 1964: 6]. Такой же редакционной политики Н. М. Карамзин намеревался придерживаться и после года издания журнала, заявляя, что и в дальнейшем «содержание "Московского журнала" будут составлять разные небольшие русские сочинения в стихах и прозе /.../, переводы из лучших иностранных авторов /.../ и проч.» [Карамзин 1964: 36].
На страницах «Московского журнала» Карамзин-редактор регулярно помещал отзывы о новых книгах — русских и иностранных. Именно Н. М. Карамзин, говоря словами В. Г. Белинского, сумел «за-охотить русскую публику к чтению русских книг» [Белинский 1981, 6: 109]. Он сделал жанр рецензии ведущим среди литературно-критических жанров, сформировал основные его принципы.
Стремясь способствовать просвещению и воспитанию читателей, Н. М. Карамзин полагал, что всякое чтение в России будет полезно, ибо «чтение имеет влияние на разум, без которого ни сердце не чувствует, ни воображение не представляет» [Карамзин 1964: 119], и даже «в самых дурных романах» есть польза: «кто их читает, будет говорить лучше и связнее совершенного невежды, который в жизнь свою не раскрывал книги», а «дурные люди и романов не читают» [Карамзин 1964: 119].
Сегодняшние исследователи единодушны во мнении о большом значении литературно-критических работ Н. М. Карамзина, которые, однако, изучены не досконально и нуждаются в более детальном анализе: «Уроки карамзинской критики еще далеко не осознаны и не исчерпаны» [Подойницына 2012: 28]. Уточним, что речь идет не только об исследовании, но и о полном издании работ Н. М. Карамзина. В настоящее время наиболее полно литературно-критическое наследие Н. М. Карамзина представлено в следующих изданиях: Карамзин Н. М. Избранные сочинения: в 2 т. Т. 2. Публицистика. Главы из «Истории Государства Российского». М.-Л., 1964; Карамзин Н. М. Сочинения: в 2 т. Т. 2 Критика. Публицистика. Главы из «Истории государства Российского». Л., 1984.
В издании 1964 года опубликовано 30 работ, а двухтомник 1980-х годов содержит 35 работ, добавлены статьи «Об издании "Московского журнала"», «О сравнении древней, а особливо греческой, с немецкою и новейшею литературою», «О богатстве языка». Оба издания вышли при составлении, комментировании Г. П. Макогоненко. Но эти издания дают неполное представление о критическом наследии Карамзина. Ни в одном из них нет, к примеру, статьи «Кадм и Гармония, древнее повествование, в двух частях». А именно в ней Н. М. Карамзин определяет принципиальное отличие художественной литературы от философского морализаторства. Признавая высокое воспитательное значение литературы, видя в этом ее связь с другими дидактически направленными
науками, он в то же время тонко замечает специфику словесности: «поэт сопровождает мораль свою пленительными образами, живит ее в лицах, и производит более действия. /./ сочинитель /./ хотел в привлекательной одежде сообщить свои нравоучения, политические наставления и понятия о разных вещах, важных для человечества; учить нас, так сказать, неприметно, питая наше любопытство приятным повествованием вещей чудесных» [Карамзин 2002: 330].
Из опубликованных на данный момент статей непосредственно современной Н. М. Карамзину русской литературе напрямую посвящено лишь несколько. Остальные работы — общего историко-теоретическо-го характера или о произведениях зарубежной литературы. Но и о зарубежной словесности Карамзин пишет чаще всего в связи с переводами книг на русский язык: о трагедии Шекспира «Юлий Цезарь», переведенной самим Карамзиным и вышедшей без имени переводчика и автора предисловия; об «Эмилии Галотти»; о «русском Сиде», т. е. о переводе трагедии Корнеля «Сид» белыми стихами Я. Княжниным; о переводах «Клариссы Гарлов» Ричардсона и другие работы.
Есть примеры и автокритики: работа о повести самого Н. М. Карамзина «Известие о Марфе-Посаднице, взятое из жития св. Зосимы». К настоящим критическим работам Н. М. Карамзина, т. е. работам, содержащим отклик на «свежее» литературное творение, относятся две работы: «О Богдановиче и его сочинениях», рецензия на роман Хераскова «Кадм и Гармония». В этих работах Карамзин на конкретных примерах утверждал новые, в противовес классицистическим, эстетические законы.
О чем бы ни писал Н. М. Карамзин — он провозглашает новые принципы художественной литературы, постоянно говорит о личности художника, о литературе как воспитательнице нравов, об эстетическом воздействии произведений искусства. Словесность же должна более других искусств и наук быть «зерцалом ума и чувства народного». Т. е. полноценно представлять русскую жизнь, отражать «звуки сердца русского, игру ума русского в произведениях нашей словесности» [Карамзин 1984: 184].
В стихотворении «Поэзия», демонстрирующем словесно-художественные приоритеты Карамзина, не указаны русские писатели, в то время как иностранных названо достаточное количество. Это, как заметил Ю. М. Лотман, «полное игнорирование русской поэзии должно было прозвучать прямолинейно скандально для современников» [Лотман 1997: 187]:
О россы! век грядет, в который и у вас Поэзия начнет сиять, как солнце в полдень. Исчезла нощи мгла — уже Авроры свет В **** блестит, и скоро все народы На север притекут светильник возжигать...
[Карамзин 1964: 16]
и о х
и О!
со
о ^
и
о ^
и
и ^
а
X го а го
О &
го
го со н и со
го
X ^
о ^
го ^
а
О!
о а о
оа
о
гм
о
гм
го
го
О!
а
к
го ^
и О!
о о
Однако с учетом сложившейся на тот момент ситуации в русской словесности всё окажется логичным. Внимание к иностранной литературе понятно. Родная словесность еще не достигла значительных высот к концу XVIII века, соизмеримых с достижениями зарубежной классики. Прекрасно это понимая, Карамзин стремится как можно скорее пройти эту ступень освоения чужого опыта, неизбежного подражания с тем, чтобы начать создавать собственную оригинальную литературу. Русская поэзия Петровской и послепетровской эпохи прошла те же стадии, что и промышленность, искусство: «поэзия и словесность наши превратились в отзвук и отражение чужеземных поэзий и словесности» [Карамзин 1964: 92]. Редкость «справедливой критики на Руси» замедляет развитие словесности. Но Н. М. Карамзин верит в будущее русской литературы, видя в перспективе появление и сияние солнечного светила отечественной словесности. В этом, кстати, его образ предвосхитил оценку Пушкина современниками как «солнца русской поэзии».
К Письму «Несколько слов о русской литературе», направленному во французский журнал «Северный зритель», строки из которого процитированы, Н. М. Карамзин приложил «отрывок из прозаического произведения, стяжавшего в России некоторый успех». Этим отрывком был краткий обзор «Писем русского путешественника». На его примере французский читатель мог судить о том, «как мы видим вещи, как пишем и как изучаем создания словесности» [Карамзин 1964: 93].
Н. М. Карамзин принадлежит к знаковым фигурам своего времени. Сменилась культурно-этическая парадигма словесности, которая естественно повлекла за собой потребность в изменении словесного выражения содержания художественной литературы. Трансформировался язык литературы. Изменение идей способствовало изменению стиля. И Карамзин и в собственных оригинальных произведениях, и в переводах стремился «избегать противных нашему языку выражений» [Карамзин 1964: 10], призывал не отдавать предпочтение французскому языку перед языком русским. Писателей прошлого Карамзин стремился оценивать и с точки зрения их влияния на формирование языка. В «Пантеоне российских авторов» (1802) предшествующие этапы развития русской литературы рассматривал с точки зрения развития разговорного языка и стиля, самобытных национальных начал литературы. Напомним, что в то время было открыто «Слово о полку Игореве». Н. М. Карамзин, чтобы сохранить имя и память древнейшего русского поэта, начал историю русской литературы с Бояна-вещего, потом охарактеризовал ряд древнерусских авторов.
Положение о чувстве как важнейшем предмете и объекте, цели искусства становится одним из центральных положений литературной теории Карамзина: «Поэзия состоит не в надутом описании ужасных сцен
натуры, но в живости мыслей и чувств» [Карамзин 1964: 88]. Учиться чувствовать, чтобы повелевать чувствами других людей и потрясать их сердца, — одно из требований, которое предъявляется Карамзиным поэту: «истинный поэт находит в самых обыкновенных вещах пиитическую сторону» [Карамзин 1964: 89]. Однако Карамзин был против показной, нарочитой слезливости, приторности, выступал за живое чувство и воображение: «Не надобно беспрестанно говорить о слезах, прибирая к ним разные эпитеты, называя их блестящими и бриллиантовыми, — сей способ трогать очень ненадежен: надобно описать разительную причину их...» [Карамзин 1964: 89].
По мнению Карамзина, до читателя доходит только такое слово, которое пропущено через чувства поэта: «Слог, фигуры, метафоры, образы, выражения, — все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством»; «Говорят, что автору нужны таланты и знания. Справедливо: но сего недовольно. Ему надобно иметь и доброе, нежное сердце». Н. М. Карамзин уверенно заявляет: «Одним словом: дурной человек не может быть хорошим автором». Об этом Карамзин рассуждает в программных работах «Что нужно автору?», «Отчего в России мало авторских талантов?». Важность поднимаемых проблем подчеркнута вопросительными предложениями-заглавиями. Другие статьи Карамзина не названы вопросами. Автор увлечен постановкой актуального, общественно-художественного вопроса, ответ на который является для него фундаментом поэтической деятельности, своеобразным манифестом. Гуманистическими постулатами пронизаны все литературно-критические работы Н. М. Карамзина.
Литературная теория Н. М. Карамзина оказала большое влияние на развитие нашей литературы и литературной науки XIX века. Суждения Карамзина послужили основой для составления собственных историко-литературных концепций П. Вяземского, В. Кюхельбекера, В. Белинского. Карамзин одним из первых заговорил о подражательном, а не самобытном характере русской литературы послепетровского времени. Но своей деятельностью стремился развить именно национальные основы, присущие только русской словесности, многократно призывал к этому и писателей и всех, кто имел отношение к русской словесности. Его деятельность, его теория «изящного вкуса» предвосхитила и романтическую критику, романтические представления о поэте и поэзии. Формула пиитической диэтики К. Н. Батюшкова «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь», безусловно, восходит к карамзинскому требованию чувственной и доброй натуры художника, к его собственному требовательному отношению к себе.
«Роль Карамзина в истории русской культуры, — утверждает Ю. М. Лотман, — не измеряется только его литературным и научным творчеством.
Карамзин-человек был сам величайшим уроком. Воплощение независимости, честности, уважения к себе и терпимости к другому не в словах и поучениях, а в целой жизни, развертывавшейся на глазах у поколений русских людей, — это была школа, без которой человек пушкинской эпохи, бесспорно, не стал бы тем, чем он сделался для России. <.> Постоянно "выковывая себя", он создал живой эталон русского писателя, эталон, в котором душевное благородство мыслилось не как высокое достоинство, а лишь как естественное условие человеческой жизни и минимальное из требований, предъявляемых к литератору» [Лотман 1997: 237, 309].
Личность Н. М. Карамзина — образец того, как теоретические рассуждения не расходятся с практическими занятиями, когда писатель подтверждает свои размышления собственным нравственным, художественным, гражданским опытом. Вся его деятельность была направлена на развитие литературы как общественного, патриотического дела, являющегося «зерцалом ума и чувства народного».
ЛИТЕРАТУРА
Алпатова Т. А. Карамзин-филолог на страницах «Писем русского путешественника» // Вопросы литературы. 2006. № 4. Белинский В. Г Собр. соч.: в 9 т. М., 1981. Карамзин Н. М. Избранные сочинения: в 2 т. Т. 2. М.-Л., 1964.
Карамзин Н. М. Сочинения: в 2 т. Т. 2. Л., 1984.
Карамзин Н. М. «Кадм и Гармония. Древнее повествование, в двух частях» // Критика XVIII века. М., 2002.
Курилов А. С. Теоретико-литературные взгляды русских писателей первой половины XIX века // Возникновение русской науки о литературе. М., 1975.
Лотман Ю. М. Карамзин. СПб., 1997.
Подойницына О. Э. Проблемы поэзии в литературно-критических статьях Карамзина // Вестник Томского государственного университета. 2012. Вып. № 357.
REFERENCES
Alpatova T. A. Karamzin-filolog na stranicah «Pisem russkogo puteshestvennika». Voprosy literatury. 2006. № 4. P. 159-175.
Belinskij V. G. Sobr. soch.: v 9 t. M.: Hudozh. lit., 1981.
Karamzin N. M. Izbrannye sochinenija: v 2 t. Vol. 2. Moscow-Leningrad, 1964.
Karamzin N. M. Sochinenija: v 2 t. Vol. 2. Leningrad, 1984.
Karamzin N. M. «Kadm i Garmonija. Drevnee povest-vovanie, v dvuh chastjah». Kritika XVIIIveka. Moscow: Olimp, ACT, 2002. 439 p.
Kurilov A. S. Teoretiko-literaturnye vzgljady russkih pisatelej pervoj poloviny XIX veka. Vozniknovenie russkoj nauki o literature. Moscow: Nauka, 1975. P. 375-411.
Lotman Ju.M. Karamzin. Sankt-Peterburg: Iskusstvo-SPb, 1997. 872 p.
Podojnicyna O.Je. Problemy pojezii v literaturno-kritiches-kih stat'jah Karamzina // Vestnik Tomskogo gosu-darstvennogo universiteta. 2012. Vol. 357. P. 25-28.
UDC 808.1
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина».
Поступила в редакцию 15.10.2016 г.
Received 15.10.2016 г.
"MIRROR OF INTELLIGENCE AND NATIVE FEELING" N. M. KARAMZIN ABOUT RUSSIAN LITERATURE
и о x
<v
CO
о
о a
X ra a ra
О &
ra
ra со i—
со
ra
X ^
О ^
ra J a
<v
N. V. Sorokina
In the article analysis of literature-esthetic position of N. M. Karamzin on the base of his literature-critic works is given. Editorial writer's action in "Moscow magazine" and "Messenger of Europe" is regarded as stage of of formation Russian reader in the period of the emergence of artistic self-conciousness. Editing of foreign literature works and reviews on them by N. M. Karamzin, his personal translating work became necessary stage in development of native literature. Exactly literature, by "mirror of intelligence and native feeling", is able to reflect "some abilities, traditions, skills" of Russian people most brightly in the comparison with other sciences and art. N. M. Karamzin's works dedicated to common questions of theory of sentimentalism and the problem of artist's personality served as a prerequisite of creating romantic esthetics. Moral-esthetic meaning of essence of literature, about language issuance of a work, the role of Russian language in the beginning of nineteenth century significantly influenced on the history of Russian literature and becoming of the theory of literature in Russia.
KEY WORDS: literature critics of N. M. Karamzin, theory of sentimentalism, Russian literature of eighteenth century.
о a о
ori
sorokina nataliya v.
Doctor of Philology, Professor of Tambov State university named after G. R. Derzhavin E-mail: [email protected]
