CC BY
243
РЕСУРСЫ РАЗВИТИЯ
Каткова И.П., Катков В.И.
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ - ВАЖНЕЙШИЙ РЕСУРС СОЦИАЛЬНОГО И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СТРАНЫ
Анализ социально-экономических достижений ведущих раз-в итых стран мира показал, что рост национальных ВВП в последние десятилетия ХХ века в значительной степени был обусловлен улучшением здоровья населения этих стран. Происходит глобальная смена парадигмы оценки значимости здравоохранения в развитии общества: от роли крупного потребителя бюджетных средств — до роли крупного соучастника в процессах производства материальных благ и, как следствие, участия в формировании национальных ВВП и обеспечении благополучия граждан.
В настоящее время здравоохранение становится основой жизнедеятельности общества, одним из ведущих секторов национальных экономик. В эпоху глобализации, геополитической напряженности, урбанизации, миграции, климатических изменений и стремительного развития мировой пандемии неинфекционных заболеваний его роль резко возрастает [15. С. 2, 6, 25; 5. С. 86, 148].
Именно поэтому здравоохранение стало реальным критерием уровня прогрессивного развития общества и эффективности деятельности правительств различных стран мира. Это обстоятельство имеет чрезвычайное значение для трансформации восприятия здравоохранения и в нашей стране из затратного сектора в отрасль, предопределяющую экономический рост, конкурентоспособность национальной экономики, устойчивость и прогрессивность социально-экономического развития страны.
Сектор здравоохранения наиболее активно вовлекается в процессы формирования глобальных рыночных отношений, реализуя маркетинговые стратегии международного масштаба по подбору кадрового состава участников производств, разработке и внедрению новейших коммуникационных технологий и инновационных методов профилактики и оздоровления, оказанию лечебных и реабилитационных услуг населению и по управлению системами здраво-
охранения. Понимание того, что успехи экономики здравоохранения определяют важнейшие грани конкурентоспособности страны и ее инвестиционной привлекательности за счет значительного влияния на производительность труда способствовало созданию правительством Германии в структуре Министерства экономического развития управления здравоохранения. Его целью является усиление значимости экономических аспектов здравоохранительной деятельности всего народного хозяйства страны. В целом во многих странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) на долю сектора здравоохранения приходится 10% валового внутреннего продукта и 10% занятого населения [17. С. 42].
Здравоохранение, с точки зрения академика А.Г. Аганбегяна [1. С. 11], является самой отсталой и запущенной отраслью в экономике России: удельный вес российского здравоохранения в ВВП России в 2,5-3 раза ниже по сравнению с наиболее развитыми странами. Поэтому в настоящее время обеспечение роста эффективности здравоохранения действительно может повлечь решающее изменение в сформировавшийся в последнее десятилетие «уклад жизнедеятельности» нашего общества. Одной из важнейших его сущностей, с нашей точки зрения, стала выраженная ориентация на предпочтительность восполнения численности потерь трудоспособного населения в результате высоких уровней предотвратимой смертности, обусловленной низкой эффективностью здравоохранения и уровня его государственного финансирования за счет расширения масштабных вложений в формирование миграционных потоков. Вслед-
ствие этого интенсифицируются и закрепляются процессы ускоренного замещения местного населения.
Назревшие проблемы повышения эффективности здравоохранения, уровень научных достижений и их использование находят яркое отражение в показателях смертности и ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ), которые могут служить мониторинговыми показателями по-пуляционного здоровья населения, отражая социально-экономические условия жизни и состояние генетического фонда страны.
Однако все большее число европейских стран и США начинает использовать в качестве целевого индикатора разработанный ВОЗ (2000 г.) показатель ожидаемой продолжительности здоровой жизни (ОПЗЖ). Он учитывает как смертельные, так и несмертельные последствия для здоровья инвалидности, из которых наиболее распространенными во всем мире являются потеря слуха, нарушение зрения и психические расстройства.
Необходимо отметить, что в Лиссабонской стратегии ЕС по экономическому развитию и созданию рабочих мест (2000 г.) показатель ОПЗЖ избран критерием прогресса в достижении странами растущей экономической конкурентоспособности и социального согласия [5. С. 110].
По данным Всемирного банка, на протяжении всего XX в. интенсивное сокращение смертности обеспечили три фактора: рост доходов, совершенствование медицинских технологий и реализация программ по охране здоровья [11. С. 36, 214].
Несмотря на значительный рост в последние годы валового внутреннего продукта (ВВП) и позитивных тенденций роста ожидаемой продолжи-
тельности жизни (ОПЖ) в России в 2012 г. отстает в целом на 10 лет [19. Р. 64-65, 68-69, 80, 88].
Для мужчин эти различия достигают 13 лет, для женщин — 7 лет. За период 1990-2012 гг. этот показатель не изменился, оставаясь на уровне 69-ти лет.
В России выявленные особенности динамики ОПЖ предопределяются существующей разницей в коэффициентах смертности, в частности, у взрослых в возрастах от 15 до 60 лет. Так, в 2012 г. они была выше при сравнении с этой группой стран в 2,5 раза среди мужчин и в 1,9 раза — среди женщин.
В то же время ожидаемая продолжительность жизни в Бразилии выросла с 66 лет до 74 лет, в Китае — с 69 лет до 75 лет, Индонезии — с 62 года до 71 года. В 2012 г. показатель ожидаемой продолжительности здоровой жизни составлял соответственно 64, 68 и 62 года.
За период 2007-2012 гг. показатель ОПЗЖ в Финляндии, Франции и Англии сократился на 1 год, в Швеции и Германии уменьшился на 2 года, что иллюстрирует тяготы проживания населения и в этих странах в период общемирового кризиса. В нашей стране показатель ОПЗЖ в 2000 г. был равен 55,5 лет, в 2007 г. — 60,1 лет и 61 год — в 2012 г., что меньше на 5 лет в сравнении со странами, имеющими высокий средний уровень дохода и на 9 лет в сравнении со странами с высоким уровнем дохода.
Показатель «потерянные годы жизни» (ПГЖ) измеряет преждевременную смертность и позволяет учитывать как частоту случаев смерти, так и возраст, в котором наступает смерть. ПГЖ в России от всех причин в расчете на 100000 населения в
2012 г. составлял 37717 лет, что в два раза выше уровня стран с высоким уровнем дохода.
Число потерянных лет жизни, обусловленных неэпидемическими заболеваниями, составляло 28356 лет на 100000 населения, что является самым высоким уровнем в Европе. Это свидетельствует о низком уровне жизни населения, высоком уровне социального неравенства в стране и наличии серьезных проблем в доступности медицинской помощи, а также характеризует состояние накопления нездоровья населения и грозит дальнейшим ростом потребностей в медицинской помощи и средствах социального обеспечения.
Осознание неразрывности взаимосвязей тенденций здоровья и благополучия населения послужило основой принятия в сентябре 2012 г. пятьюдесятью тремя государствами-членами Европейского региона ВОЗ новой европейской политики здравоохранения «Здоровье-2020», ориентированной на содействие развитию и формированию интеграционного подхода государства и общества к вопросам охраны здоровья и обеспечения благополучия населения.
По сути, в ней предложена модель расшифровки социального генома перехода Европы от индустриального общества к обществу знаний, в котором главной движущей силой экономического процветания являются люди, их здоровье, способность к инновационной деятельности. Низкий уровень здоровья населения является существенным тормозом на этом пути.
Всеобъемлющими целями Программы «Здоровье-2020» является увеличение потенциала здоровья и благополучия населения на основе достижения всеобщего его охвата
необходимыми видами медико-санитарной помощи, включая услуги по профилактике, укреплению здоровья, лечению, реабилитации и оказанию паллиативной помощи без риска разорения или обнищания как в связи с индивидуальными, так и общественными проблемами охраны здоровья. Успешность продвижения стран к всеобщему охвату населения медицинскими услугами тесно связана с повышением приоритетной значимости вопросов здравоохранения в решениях правительства по вопросам распределения государственных ресурсов.
В основу формирования названных целей положен опыт развития здравоохранения в странах Западной Европы, имеющих наиболее высокий уровень эффективности охраны здоровья населения, что позволило им достичь уровня ОПЖ выше 80-ти лет.
Признано, что во всех развитых странах Западной Европы, ОЭСР (за исключением Мексики и США) существует всеобщее или почти всеобщее медицинское обеспечение населения основным набором услуг и товаров медицинского назначения благодаря преобладанию государственного финансирования (до 80%).
Целевым индикатором, раскрывающим сложности обеспечения финансовой устойчивости здравоохранения на пути перехода стран к всеобщему охвату населения услугами здравоохранения и реализации гарантий прав на здоровье, программой ВОЗ выбран показатель доли личных средств граждан, который не должен превышать 20% в общем объеме финансирования здравоохранения. При этом сопряженный с ним уровень обеспечения государственных расходов на здравоохранение должен составлять не менее 5% от ВВП.
Приверженность правительств большинства стран мира идеям преодоления процессов неравенства в здоровье и доступности медицинской помощи населению нашла выражение в тенденции сокращения платежей наличными за медицинские услуги, поскольку именно она характеризует способность и намерение государства защитить население от финансовых рисков снижения доходов, обусловленных необходимостью оплаты за медицинское обслуживание. Это стало новым современным вектором политики развития здравоохранения в мире.
В настоящее время в 63 странах, большинство из которых составляют страны с низким уровнем дохода, 40% всех затрат на здравоохранение вносится гражданами из личных средств [6. С. 14]. Уже этот факт свидетельствует о необходимости защиты от финансовых рисков достаточно большого числа пациентов, что требует реализации целевых социальных программ поддержки.
В то же время в 62-х странах с высоким уровнем дохода доля личных средств граждан в общем бюджете здравоохранения соответствует рекомендациям ВОЗ и составляет менее 20%. К 2020 году достижение такого уровня структуры финансирования здравоохранения планирует и Китай.
В 2011 г. из 34-х стран, входящих в ОЭСР, три страны (Нидерланды, Франция, Англия) имели долю средств в общем бюджете здравоохранения менее 10%, в 20-ти странах она составила от 10 до 20%, в 7-ми странах — от 20 до 30%, в 3-х странах — от 30 до 40%.
Государственные средства в целом по странам ОЭСР покрывают 72% расходов на здравоохранение, личные средства граждан составляют
20% от общего бюджета здравоохранения, частное страхование — 6% [16. Р. 153-159].
К сожалению, в нашей стране [18] динамика уровня государственных затрат на здравоохранение (в % от ВВП) в период 1995-2012 гг. характеризуется тенденцией к снижению с 4 до 3,8%, что привело к сокращению доли государственных средств в об-
щем объеме финансирования здравоохранения с 74 до 61%. При этом в качестве компенсирующего механизма были привлечены личные средства граждан, доля которых увеличилась за этот период времени в 2,1 раза и составила в 2012 году 34,3%.
Динамика структуры расходов на здравоохранение в РФ представлена на рис. 1.
Источник: [18]
Рис. 1. Динамика государственных затрат на здравоохранение и расходов граждан на прямую оплату медицинских услуг как долей общих расходов на здравоохранение в Российской Федерации (1995-2012 гг.)
Произошедший в 2009 г. по сравнению с 2003 г. рост затрат государственных средств на здравоохранение с 305 до 785 ППС$ на душу населения способствовал сокращению доли личных средств граждан в бюджете здравоохранения с 32,8 до 27,2%. В то же время при последо-
вавшем в 2010 г. сокращении государственного финансирования на душу населения доля наличных средств граждан возросла до 36,4%, которая в 2012 г. уменьшилась до 34,3% при росте госфинансирования. Это оказало положительное влияние на преодоление кризисных тенден-
ций в здоровье населения, но оказалось недостаточным для существенного прироста потенциала его здоровья.
Вследствие такого подхода к финансированию здравоохранения в 2012 г. каждый российский гражданин оплачивал медицинские услуги из своих личных средств больше, чем житель Англии в 1,4 раза, Новой Зеландии — в 1,5 раза, Франции и Чешской Республики - в 1,6 раз, Словении — в 1,7 раз, Эстонии — в 2 раза. Согласно оценке ВОЗ [12. С. 1-25], при доле личных средств граждан в общих объемах финансирования здравоохранения, составляющих от 30 до 40%, (как и в России) катастрофические расходы домохозяйств1 встречаются в 3% случаев, а обнищание — в 1,3% случаев.
Эти процессы затрагивают интересы почти 6 млн. человек в нашей стране.
Однако проблемы неудовлетворенности медицинской помощью сохраняют свою актуальность. Согласно данным Росстата, в 2011 г. россияне в возрасте 15 лет и старше в 42,7% случаев (свыше 51 млн. человек) не обращались за медицинской помощью при наличии потребности в ней, в том числе 33,4% (более 17 млн. человек) из-за неверия в возможность получения качественных медицинских услуг, в 5,7% случаев (около 3
1 Катастрофические расходы домохозяйств — расходы, приводящие их к их финансовому краху. В качестве индикатора в мировой практике принято использовать долю населения, затратившую на прямую оплату услуг здравоохранения непропорционально большую для бюджета домохозяйств сумму, значительно снижающую жизнедеятельность семьи и приводящую к ее финансовому краху, т.е. к катастрофе. Обнищание — доля домохозяйств, оказавшаяся вследствие расходов на медицинскую помощь за чертой бедности.
млн. человек) — из-за невозможности их оплаты и в 5,9% случаев (более 3 млн. человек) — из-за удаленности медицинского учреждения [9].
Анализ данных обследования Росстата позволяет охарактеризовать взаимосвязанные компоненты, отражающие доступность медицинской помощи и уровень финансовой защиты в связи с необходимостью ее оплаты. Установлено, что отказ пациента от необходимой медицинской помощи при обращении в амбулатор-но-поликлиническое учреждение среди взрослого населения страны в 2011 г. затронул судьбы более двухсот тысяч россиян: необходимое лечение можно было получить только на платной основе.
Проведенное Институтом социологии РАН в сотрудничестве с Фондом им. Ф. Эберта в апреле 2013 года общероссийское социологическое исследование «Бедность и неравенства в современной России: 10 лет спустя» [2. С 1-2, 15, 25] показало, что в нашей стране имеет место дальнейшее углубление процессов бедности. Ее распространение принимает крайне неблагоприятные устойчивые формы, имеющие тенденции к самовоспроизводству от поколения к поколению. Данное исследование выявило, что недоступность медицинской помощи принимает угрожающие масштабы. Так, из числа лиц, входящих в группу бедных, имеющих доход ниже прожиточного минимума и испытывающих лишения в удовлетворении витальных потребностей, каждый второй не смог получить необходимые медицинские услуги и приобрести лекарственные средства из-за отсутствия возможности их оплатить. Такая ситуация типична для каждого пятого россиянина, не входящего в эту группу.
В то же время, согласно экспертным оценкам, в планы правительства РФ входит дальнейшее сокращение объемов государственного финансирования здравоохранения 20142017 гг. с 3,4% до уровня 2,3% от ВВП [13].
Такое решение правительства приведет к увеличению доли наличных средств в финансировании здравоохранения до 50%, что характерно для ряда стран с низким уровнем дохода.
Сформировавшийся в нашей стране подход к оплате услуг здравоохранения сродни подходу, который использовали многие развитые европейские страны в период реформ конца восьмидесятых годов прошлого века [14. С. 1, 3, 9-11, 15-17, 39-41]. Эти страны, как практикуется в настоящее время и в России, стремились увеличить приток финансов в здравоохранение за счет привлечения средств населения, одновременно используя их как форму экономии государственных средств и восполнения недостающего уровня государственного финансирования.
Масштабы последовавшего за таким решением ущерба при этом были явно недоучтены, так как резко сократилось число пользователей услугами, особенно среди социально уязвимых групп населения, резко возросла частота катастрофических расходов и социальных издержек домо-хозяйств, обусловленных ими.
Все очевиднее становится для политиков, принимающих решение в области охраны здоровья населения, понимание того обстоятельства, что политика уменьшения расходов значительно снижает результативность здравоохранения, и она должна сопровождаться системой сдерживающих мер, компенсирующих возника-
ющее неравенство в доступности медицинской помощи.
Эти обстоятельства привели к распространению тенденций неравенства в охране здоровья населения, накоплению нереализованных потребностей в лечебно-профилактической помощи, обусловивших рост в объемах финансовых средств, расходуемых на здравоохранение.
Следует отметить, что в процессе реформирования здравоохранения западноевропейских стран восьмидесятых годов была отвергнута идея рассмотрения медицинского обслуживания и оказания медицинской услуги как обычного товара, которым можно торговать и покупать на открытом рынке.
После многочисленных дискуссий с участием правительства, политических партий, общественных и профессиональных организаций был достигнут общественный консенсус, что оно является общественным благом, важным для всего населения и общества в целом.
Отличительной особенностью сформировавшейся практики личных доплат пациентов за оказанные медицинские услуги в Западной Европе, по сравнению с нашей страной, является то обстоятельство, что эти доплаты как способ дополнительного финансирования системы здравоохранения больше не рассматриваются.
Они направлены в большем числе случаев на ограждение пациентов от стремления к чрезмерному, излишнему потреблению медицинских услуг и лекарственных средств. Поэтому соучастие пациентов в оплате медицинских услуг носит весьма ограниченный характер и зачастую сопровождается большой системой льгот по освобождению от оплаты
наименее социально защищенных слоев населения.
Кроме того, в странах Западной Европы такая система оплаты направлена на уменьшение уровня использования излишних медицинских услуг, оказываемых по инициативе самого пациента.
Тем не менее, в шести странах ОЭСР в год более 1% населения (почти 4 млн. человек) имеют катастрофические расходы, а в пяти других странах 5% находятся на грани финансового краха [7. С. 9].
Прямые платежи — самая несправедливая форма финансирования здравоохранения. Они носят регрессивный характер, т.к. более обеспеченные слои населения платят за медицинские услуги столько же, сколько и бедные.
Практически, во всех странах Западной Европы устанавливается предельный уровень выплат из личных средств, с тем чтобы ограничить обязательства отдельных лиц или семей по покрытию своих расходов на медицинскую помощь. Такой подход иллюстрирует стремление государства защищать доходы населения с тем, чтобы обращение за медицинской помощью не могло привести к снижению уровня их благосостояния.
В наибольшей степени сбалансированность данного вида выплат оказалась характерной для Франции и Англии, где, независимо от уровня дохода, только 5% и 2% пациентов соответственно сделали большие затраты (свыше 1000$ США на человека), которые составили в структуре конечного потребления домохо-зяйств в каждой из этих двух стран около 1,6%, в то же время в Швейцарии они достигли уровня 6,2% и являются самым высоким в ОЭСР. Эти данные служат наглядной иллюстра-
цией того, что защита доходов населения является одной из наиболее значимых функций систем здравоохранения в развитых странах.
ВОЗ и Группа Всемирного Банка предложили [10. С. 6, 11] включить в программу глобального социального и экономического развития на период после 2015 года стратегию всеобщего охвата населения услугами здравоохранения в качестве основы снижения предотвратимой смертности и увеличения ОПЗЖ. В качестве целей ее реализации предлагается:
• к 2030 году обеспечить охват населения всех стран основными услугами здравоохранения, который должен составлять не менее 80 % независимо от доходов, расходов или благосостояния домо-хозяйств, места проживания и пола;
• к 2030 году должна быть обеспечена 100-процентная финансовая защита всего населения от оплаты услуг здравоохранения из собственных средств.
В связи с отмеченной выше тенденцией сокращения государственного финансирования здравоохранения в нашей стране, как в настоящее время, так и в перспективе, необходимо отметить, что она несет на себе печать либеральных реформ 1990-х годов. Однако, с точки зрения экспертов ПРООН [4. С. 32-33] именно распад существовавшей ранее всеобщей государственной защиты населения является великой трагедией переходного периода, препятствующей эффективному функционированию рыночных механизмов.
В связи с этим интересна точка зрения известного американского экономиста Джеффри Соммерса [3. С. 42-45] о том, что в Республиканской партии США доминирующей идеоло-
гией в течение последних лет становится стремление к сокращению роли государства в жизни общества.
В целях обеспечения роста государственных расходов и повышения доходов населения, особенно для средних и беднейших слоев населения, необходимо проведение целевых налоговых реформ и отказ от использования офшорных зон.
Различия в уровнях государственного финансирования здравоохранения отражают политический выбор правительств стран. В настоящее время такой выбор реализуется одной из двух стратегий социально-экономического развития стран [8. С. 21-22].
С одной стороны, в борьбе за выход из долгового кризиса многие индустриально развитые страны принимают жесткие экстренные меры, основанные на ограничении роли государства в обеспечении столь важного для жизнедеятельности и благосостояния большинства населения объема общественных услуг в области здравоохранения, образования и занятости.
Необходимо отметить, что в деятельности правительств этих стран доминируют программы экономии, но не программы социальной защиты и развития, нивелирующие неблагоприятные последствия принимаемых экстренных мер. Парадоксом таких европейских «социальных новаций» стало происшедшее в последние годы значительное повышение доходов среди наиболее богатых групп населения этих стран.
Тем не менее, растущее и углубляющееся неравенство в доходах способствует росту требований именно этих слоев населения сократить роль государства и ограничить национальные бюджеты в целях закрепле-
ния своей доминирующей роли для получения максимальных прибылей в процессе общественного развития.
С другой стороны, на противоположном полюсе экономического и человеческого развития находятся успешно развивающиеся страны, сочетающие быстрый экономический рост с социальной политикой. Согласно прогнозу экспертов ООН, к 2020-му году совокупный продукт всего лишь трех развивающихся стран Юга (Китай, Индия, Бразилия) превзойдет объем ВВП семи самых развитых экономик мира, включая экономики США и Франции.
В этих странах была усилена про-активная роль государства в сфере развития, которая позволила им успешно использовать возможности глобальных рынков и развития инноваций в сфере реализуемой социальной политики.
Избранная социально-экономическая стратегия успешно развивающихся стран Юга нацелена на приоритетность мер человеческого развития в отношении мер экономического роста.
Это отличает их цели и методы от целей и методов развития государств всеобщего благоденствия, в которых развитая система социальной защиты призвана компенсировать неблагоприятные последствия развития рыночных отношений в обществе. Однако она может успешно функционировать в условиях экономического процветания этих стран.
Успехи этих государств демонстрируют важность «благотворного цикла», при котором экономический рост и социальная политика, усиливая друг друга, позволяют резко увеличить государственные вложения в инновационную социальную стратегию по укреплению здоровья населе-
ния, овладения знаниями и умениями, востребованными на рынке труда, что способствует переходу беднейших слоев населения от пассивного потребления социальной помощи
к активному участию в обеспечении экономического роста. Именно такой выбор должен определять концептуальные основы развития здравоохранения в нашей стране.
Литература
1. Аганбегян А.Г. 2013. Стратегическая задача России — ускорение социально-экономического развития // Экономические стратегии. — 2013. — № 8 (11б).
2. Бедность и неравенства в современной России: 10 лет спустя. Аналитический доклад. Институт социологии РАН. — М., 2013. — Режим доступа: http://www.sociology-institute.ru/analytical_report_bednost_i_neravenstva.html (по состоянию на 19.10.2013).
3. Джеффри Соммерс. Не в деньгах счастье, но без них никуда // Экономические стратегии. — 2013. — № 7 (115). — С. — 42-45.
4. Доклад о развитии человеческого потенциала в странах Европы и СНГ. UNDP. — Москва. 1999.
5. Доклад о состоянии здравоохранения в Европе 2009 г. Здоровье и системы здравоохранения. ВОЗ, 2010.
6. Доклад о состоянии здравоохранения в мире, 2013. Научные исследования в целях достижения всеобщего охвата населения медицинскими услугами. ВОЗ. 2013.
7. Доклад о состоянии здравоохранения в мире. Финансирование систем здравоохранения. Путь к всеобщему охвату населения медико-санитарной помощью. ВОЗ, 2010.
8. Доклад о человеческом развитии 2013. Возвышение Юга: человеческий прогресс в многообразном мире. ПРООН. 2013. — Режим доступа: http://www.mfa.gov.by/ upload/HDR_2013_RU.pdf (по состоянию на 10.10.2014).
9. Комплексное наблюдение условий жизни населения 2011 год, Оценка состояния здоровья. — Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/urov/ kn-ujn/tab/3-10_1-50.doc (по состоянию на 15.0б.2014).
10. Мониторинг прогресса в обеспечении всеобщего охвата услугами здравоохранения на уровне отдельных стран и на глобальном уровне. Система, показатели и цели. Май 2014 г. ВОЗ и Группа ВБ. 2014.
11. Отчет о мировом развитии — 1993. Инвестиции в здравоохранение. Всемирный банк. — Вашингтон. 1993.
12. Подходы к политике финансирования здравоохранения в Европейском регионе ВОЗ. Европейский региональный комитет. Пятьдесят шестая сессия. Копенгаген, 11-14 сентября.200б. EUR/RC56/BD/1. 2б июля 200б. б1102. — Режим доступа: http:// www.euro.who.int/__data/assets/pdf_file/0007/74527/RC57_rdoc0б.pdf (по состоянию на 10.0б.2012).
13. РБК, 4.07, 2014. Российская экономика: на перепутье. — Режим доступа: http://rbctv.rbc.ru/archive/levchenko/562949991834536.shtml, сост. 10.07.2014).
14. Реформы здравоохранения в Европе: анализ нынешних стратегий. Резюме. ВОЗ Европейское региональное бюро. Копенгаген. 199б.
15. Стратегическое руководство в интересах здоровья в XXI веке: исследование, проведенное для Европейского регионального бюро ВОЗ. Копенгаген, Европейское региональное бюро ВОЗ — Режим доступа: — Режим доступа: http://www.euro.who.int/__ data/assets/pdf_file/0004/149971/RC61_rInfDoc06.pdf?ua=1 (по состоянию на 10.09.2013).
16. Health at a glance 2013: OECD indicators. 7. Health expenditure and financing. OECD 2013.
17. Josef Figueras, Martin McKee, Suszy Lessot, Antonio Duran, Nata Menabde. Системы здравоохранения, здоровье и благосостояние: оценка аргументов в пользу инвестирования в системы здравоохранения. Справочный документ. Европейская министер-
ская конференция ВОЗ по системам здравоохранения: Системы здравоохранения-здоровье-благосостояние. Таллинн, Эстония, 27 июня 2008 г.
18. WHO. Global Health Expenditure Database. — Режим доступа: http://apps.who.int/nha/database, по состоянию на 10.08.2014).
19. World Health Statistics 2014. Part III. Global health indicators. — Режим доступа: http://www.who.int/gho/publications/world_health_statistics/EN_WHS2014_Part3.pdf?u a=1. (по состоянию на 07.07.2014).
Bibliography
1. Aganbegyan A.G. Strategic task of Russia is acceleration of the socio-economic development. Economic Strategies. 2013. No 8 (116).
2. Poverty and Inequality in Modern Russia: Ten Years Later. Analytical report. Institute of Sociology RAS. Moscow. 2013. Available at: http://www.sociology-institute.ru/analytical_ re-port_bednost_i_neravenstva.html (accessed on 19. October 2013).
3. Sommers J. Happiness is not money, but without money you can get nowhere. Economic Strategies. 2013. No. 7 (115).
4. Human Development Report for Europe and CIS Countries. UNDP. Moscow. 1999.
5. The European Health Report 2009: Health and Health Systems. WHO. 2010.
6. Report on the State of Health Care in the World 2013. Scientific Research in Order to Achieve Universal Coverage of Health Services. WHO. 2013.
7. The World Health Report: Health Systems Financing: the Path to Universal Coverage. WHO. 2010.
8. Human Development Report 2013. The Rise of the South: Human Progress in a Diverse World. UNDP. 2013.
9. A comprehensive observation of the living conditions of the population in 2011. Assessment of the state of health. Available at: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/ popula-tion/urov/kn-ujn/tab/3-10_1-50.doc (accessed on 15 June 2014).
10. Monitoring Progress towards Universal Healthcare Coverage at the Level of Individual Countries and at the Global Level. System, Indicators and Targets. May 2014. WHO and World Bank.
11. The World Development Report 1993. Investment in Health. World Bank. Washington. 1993.
12. Policy Approaches to Financing Health Care in the WHO European Region. The European Regional Committee fifty-sixth session. Copenhagen, 11-14 September. EUR/RC56/BD/1. 26 July 2006. 61102. Available at: http://www.euro.who.int/__data/assets/pdf_file/0007/ 74527/RC57_rdoc06.pdf (accessed on 10 June 2012).
13. RBC. 4 July 2014. Russian economy: at the crossroads. Available at: http://rbctv.rbc.ru/ archive/levchenko/562949991834536.shtml (accessed on 10 July 2014).
14. Health Care Reform in Europe: Analysis of Current Strategies. Summary. WHO regional office for Europe. Copenhagen. 1996.
15. Governance for Health in the Twenty-First Century: a Study Conducted for the WHO European Regional Office. Copenhagen. WHO regional office for Europe. Available at: http:// www.euro.who.int/__data/assets/pdf_file/0004/149971/RC61_rInfDoc06.pdf?ua=1(acces sed on 10 September 2013).
16. Health at a Glance 2013: OECD Indicators. 7. Health expenditure and financing. OECD 2013.
17. Figueras J., McKee M., Lessot S., Duran A., Menabde N.. Health systems, health and wealth: assessing the case for investing in health systems. Reference document. European Ministerial conference of the WHO health systems: Health Systems-Health-Welfare. Tallinn. 27 June 2008.
18. WHO. Global Health Expenditure Database. Available at: http://apps.who.int/nha/database (accessed on 10 August 2014)
19. World Health Statistics 2014. Part III. Global health indicators. Available at: http://www.who.int/gho/publications/world_health_statistics/EN_WHS2014_Part3.pdf?u a=1 (accessed on 7 July 2014).
