CC BY
131
Г.С. ЦЫГАНКИН
ЗАВОДСКАЯ УСАДЬБА РЯБКИНСКОГО ЧУГУНОПЛАВИЛЬНОГО ЗАВОДА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА (по материалам сдаточной описи 1833 года)
Ключевые слова: заводская усадьба, Рябкинский завод, сдаточная опись, Московское горное правление.
Исследована заводская усадьба Рябкинского завода (Мордовия). До настоящего времени заводская усадьба, в отличие от дворянской усадьбы, была мало освещена в исторической литературе. Автор на основе архивных материалов описывает все компоненты усадьбы, которые были ей присущи.
G.S. TSIGANKIN
THE PLANT ESTATE OF THE RYABKINSKYPLANT IN FIRST HALFXIX CENTURIES (on materials of the delivery Inventory of 1833)
Key words: plant estate, the Ryabkinsky plant, delivery inventory, the Moscow mountain board.
The article of post-graduate G. Tsigankin is concerned with the study of the plant estate at the Ryabkinsky plant (now the republic of Mordovia). The plant estate, unlike the estate of the nobles, has not been well studied so far. The author of the article describes, on the basis of archive materials, all the components that have been intrinsic to the estate of this type.
Рябкинский чугуноплавильный завод находился в Пензенской губернии в Краснослободском уезде (ныне территория республики Мордовия) в 180 верстах от губернского города Пенза и 15 верстах от города Краснослободска. Название Рябкинский произошло от гидронима Рябка (Ряпца), так называется небольшая речка, правый приток реки Мокша, на которой была устроена плотина, заводская фабрика и заводской поселок [1].
По имеющимся у нас источникам, завод был построен по привилегии данной из Государственной берг-коллегии Иваном и Тарасом Миляковыми в 1719 г. на крепостной их земле [2]. К началу XIX в. завод находился в содержании у дочери Ивана Милякова - Марии, которая управляла им совместно со своим мужем, московским купцом 1-й гильдии коммерции советником А. Шапкиным [3].
Нам предоставилась интересная возможность осветить некоторые моменты истории Рябкинского чугунолитейного завода, которые раньше оставались в тени. В этом нам поможет документ под заглавием «Сдаточная опись. На передачу в наличности состоящего разного заводского имущества Ряпкин-ского чугуноплавильного завода от маркшейдера 9-го класса Цитовича прикомандированному от гражданского начальства Краснослободскому мещанину Василию Наумову по 1-е июня 1833-го года», обнаруженный в Центральном историческом архиве Москвы в фонде Московского горного правления [4]. Подобный вид описей заводского имущества был достаточно распространенным явлением для первой половины XIX в. и являлся одним из видов контроля государства за жизненно важными отраслями промышленности.
Как правило, предприятие, находившееся на стадии банкротства вследствие накопления изрядного количества недоимок и не сумевшее погасить их самостоятельно, бралось со стороны горного управления под опеку. Именно такой процедуре был подвергнут Рябкинский чугуноплавильный завод в ноябре 1822 г. По случаю поступивших на владельца завода коммерции советника А. Шапкина денежных претензий по предписанию Московского горного правления был командирован маркшейдер Цитович для управления данным заводом на праве опекуна. На него была возложена задача - путем продажи
имеющихся изделий выплатить числящиеся за заводом долги [5]. Однако со своей задачей он справиться не смог. В Московское горное правление им сообщается, что выплатить горную недоимку не имеется никакой возможности по следующим обстоятельствам: «Завод при расстроенном своем положении во всех частях, хотя действие имеет, но с большими убытками единственно для пропитания мастеровых с их семействами, по причине убогости руд или худого их содержания в металле, кои в сложности дают только четвертую часть, а некоторые и меньше; доставка руд и других материалов по неимению собственных на завод производится вольными крестьянами, вольными ценами; отливаемое на заводе чугунное изделие против прежних лет ценами весьма снизилось, да и покупателей оного по нынешним обстоятельствам в торговле весьма уменьшилось» [6]. Из-за ухудшения положения мастеровых завода, нерегулярных выплат заработной платы на Рябкинском заводе начались волнения рабочих [7]. Такое положение вещей вынудило Московское горное правление приступить к скорейшей продаже Рябкинского завода.
В июне 1833 г. Рябкинский завод по приготовленным сдаточным описям, со всеми припасами, материалами и инструментом был сдан маркшейдером 9-го класса Цитовичем Краснослободскому мещанину Василию Наумову, находящемуся со стороны гражданского начальства доверенному при управлении заводом [8].
Опись производилась по стандартной процедуре в присутствии заинтересованных сторон, а также представителей пензенской дворянской опеки и включала подробный перечень всех заводских строений и имущества.
Опираясь на эти сведения, попытаемся реконструировать внешний облик заводской усадьбы Рябкинского завода.
Основным структурообразующим элементом всего Рябкинского заводского поселка выступал заводской пруд, имеющий значение не только функционально-энергетического центра, но и своего рода архитектурной доминанты, определяющей размещение практически всех сооружений, построек и комплексов зданий. Заводской пруд был образован в результате строительства плотины на реке Рябке. По мнению В.М. Арсентьева, именно заводская плотина являлась главным композиционным элементом заводской застройки, которому было подчинено большое количество зданий и сооружений [9]. Это было связано с тем, что доминирующим видом энергии в начале XIX в. продолжала оставаться энергия воды.
Плотина Рябкинского завода, по данным описи, представляла собой пе-репруду из хвороста длиной около 58 метров, шириной с откосами 22 метра и вышиной порядка 5 метров, с восемью вешнячными запорами. На момент составления описи Цитовичем плотина была построена заново и была совершенно непригодна для действия завода. Дело в том, что с 16 на 17 июня 1831 г. плотину Рябкинского завода промыло и пронесло на 70 метров с повреждением амбара и строения нижней мельницы [10]. До этого инцидента плотина была длиной 164 метра, шириною 22 и вышиной 9 метров, с девятью запорами, сливным мостом и боковыми косорубами. Данные запоры служили для приведения в действие водяных колес, два из них располагались при молотовой фабрике, один - при доменном корпусе, один при мельнице и пять служили для спуска излишне накопившейся в пруде воды [11].
Доменный двор представлял собой каменное строение длиной 34 и шириной 24 метра, был покрыт тесом, укреплен новыми столбами, поперечными и продольными брусьями. Доменная печь была в рабочем состоянии в длину и ширину по 10 метров, вышиной 8 метров. При ней - два кричных меха, до-
менный запор с водяным наливным колесом в диаметре около 4 метров, шириною 2 метра, с двумя обручами из шинного железа, а также доменный ларь. Рядом располагались два амбара для хранения изделий [12].
Молотовая фабрика была практически полностью разрушена, на улице лежали различные инструменты, которые ранее находились в ней. Неподалеку располагались вновь отстроенная мукомольная наливная мельница и амбар, сделанный из «старого с прибавлением нового разного лесу, на трех поставах с новыми сухими и водяными дубовыми колесами». Мельничной амбар, покрытый тесом, был длиной около 7 метров, шириной 6 и вышиной 4 метра, с бревенчатыми потолком, полом и полатями под жерновами. Рядом с плотиной располагались сарай, каменная кузница, меховая или столярная, вновь построенная на кирпичном фундаменте, длиной 12 метров, шириной 11, вышиной 10 метров, в ней 12 окон со стеклами, крыта тесом [13].
Как мы видим, все постройки и сооружения промышленного назначения находились в одном комплексе, причем наиболее важные из них (доменная печь, молотовая фабрика и мельница) располагались в непосредственной близи от заводского пруда, вода из которого приводила в действие водяные колеса, питавшие энергией располагавшиеся в них заводские машины и механизмы.
В некотором отдалении от промышленной зоны находился так называемый жилой комплекс, доминантой в котором выступал каменный двухэтажный дом заводовладельца. Имея в длину 20 метров и ширину 8 метров, он сильно выделялся на фоне преобладания деревянных одноэтажных домов мастеровых. Часть нижнего этажа занимала заводская контора, разделенная тремя деревянными перегородками, отапливаемая каменной печью с очагом на чугунных столбах поперечниках и двумя вьюшками. В каждом отделении стоял письменный стол и шкаф, в одной из комнат стоял внушительных размеров сосновый сундук, окованный листовым железом с внутренним и двумя внешними замками для хранения заводских дел и денег. В нем лежал проект горного положения в двух томах, заводская железная печать и железное клеймо с литерами. В конторе также располагался медный рабочий колокол на столбах. Остальную часть первого этажа занимали сени и кладовые помещения. Сени - проходные, с двумя дверями, из сеней на верхний этаж вели две лестницы, одна парадная с искусно выполненными перилами столярной работы, а другая - с заднего крыльца круглая дубовая. На втором этаже было десять комнат, отапливаемых четырьмя изразцовыми голландскими печами с железными заслонками и медными отдушниками. Если нижний этаж служил сугубо утилитарным функциям, то верхний был исключительно жилой. Об этом говорит обилие различной мебели: столы, стулья, кровати, различного рода шкафы, комоды, люстры, в одной из комнат располагалась двуспальная перина «с наволокою», все эти предметы являлись отражением повседневной жизни заводовладельца и его семейства [14].
К дому был пристроен деревянный флигель на каменном фундаменте длиной 19 метров, шириной 10 метров с семью комнатами. Отапливался он также с помощью двух кирпичных голландских печей с чугунными заслонками и железными отдушниками. При флигеле было трое сеней с полами и потолками. К флигелю через сени под одну связь была пристроена изба, вновь выстроенная из липового леса, крытая тесом. Рядом располагалась кухня, выстроенная из липового леса, вновь перестроенная длиной и шириной по 6 метров. Для приготовления пищи использовалась кирпичная печь, с очагом и чугунною доскою с тремя камфорками с чугунною фигурною заслонкой. Для хранения продуктов «был устроен специальный погреб и ледник под одну связь» [15].
Дом окружали различные хозяйственные постройки, среди них: три амбара и сарай для хранения различных вещей, баня, конюшня с каретным сараем, несколько жилых домов для конюхов. Позади господского дома был расположен сад. Он был разделен на восемь аллей с дорожками, по сторонам которых были насажены березовые, липовые и рябиновые деревья, крыжовник и смородина, в кустарниках посажены лесные и садовые яблони и вишни. Сад был огорожен с трех сторон на случай пожара плетнем, в длину и ширину примерно по 80 метров [16].
Дом заводовладельца был ключевым элементом всей структуры заводского поселения Рябкинского завода. Представляя единый усадебный комплекс со всеми необходимыми для определенного жизненного уклада хозяйственными постройками, он выполнял не только функции жилого пространства, но и функции административно-управленческого характера. Об этом говорит расположенная на первом этаже господского дома заводская контора. В структурнотерриториальном отношении он также занимал центральное положение, располагаясь в центре заводского поселка. К сожалению, мы не имеем данных о домах мастеровых, по 7-й ревизии, на заводе проживал 371 человек, из них 45 были иноземцы, приписанные к заводу по собственному желанию [17].
Таким образом, заводская усадьба Рябкинского завода коренным образом отличается от классических сельских дворянских усадеб. Являясь центральным элементом заводского поселка, предназначенного для обслуживания промышленного сектора, она была проводником совершенно нового типа отношений, основанных на неаграрном способе производства. И хотя заводской поселок Рябкинского завода по своим размерам сложно сравнить с аналогичными в Выксе, Гусь-Железном и Людинове, здесь можно проследить те же процессы, связанные со становлением промышленного производства.
Литература и источники
1. Цыганкин Д.В. Память, запечатленная в слове: словарь географических названий Республики Мордовия / Д.В. Цыганкин. Саранск: Тип. «Красный октябрь», 2005. С. 307.
2. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 198. Л. 77.
3. Арсентьев В.М. Промышленное развитие Мордовии в первой половине XIX в. / В.М. Арсентьев. Саранск: Изд-во Морд. ун-та, 2001. С. 180.
4. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д.. 168. Л. 528-538.
5. Там же. Л. 23.
6. Там же. Л. 26.
7. Рабочее движение в России в XIX веке: в 4 т. М.: Изд-во Главного архивного управления, 1951. Т. 1. С. 424-427.
8. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 168. Л. 254.
9. Арсентьев В.М. Архитектурно-производственный облик промышленных центров первой половины XIX века (по планам и чертежам Замосковного горного округа) / В.М. Арсентьев, А.М. Ду-бодел // Саранск: история и образ города - провинциал: материалы III Воронинских науч. чтений. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2005. С. 188-202.
10. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 168. Л. 158.
11. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 198. Л. 77.
12. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 168. Л. 528.
13. Там же. Л. 530-531.
14. Там же. Л. 534-535.
15. Там же. Л. 536-537.
16. Там же. Л. 537-538.
17. ЦИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 198. Л. 80.
ЦЫГАНКИН ГЕОРГИЙ СЕРГЕЕВИЧ родился в 1983 г. Окончил Мордовский государственный университет. Аспирант кафедры экономической истории и информационных технологий. Область научных интересов - история промышленности и предпринимательства России конца XVIII - начала XIX вв. Автор 2 научных работ.
