CC BY
154
Суицидология и аддиктология
мужчин можно охарактеризовать как парадоксальные и отражающие, по-видимому, повышенный риск именно тяжелых СП в этой группе. Максимальную факторную нагрузку (0,82) для латентной ЛП РА обнаруживает индикатор «Ценности», фасетка фактора Открытость опыту. Как было показано нами ранее, переживающие ЧБ суициденты отличаются от общей массы суицидентов, прежде всего, заниженными значениями метафактора Пластичность, частью которого является фактор Открытость опыту [14]. Таким образом, именно этот личностный показатель оказывается ключевым в регуляции влияния аффекта гнева на тяжесть суицидальной попытки.
Альтернативная модель, построенная для смешанной выборки суицидентов, переживающих безнадежность, т.е. без учета гендерного фактора, показала некоторое снижение уровня адекватности по сравнению с предыдущей моделью: /=16,451 (df=13, p=0,226), RMSEA=0,042. Тем не менее, уровень значимости её остался, как мы видим, вполне приемлемым. Важно также то, что попытки приложения первой моделик выборкам мужчин и женщин, совершивших суицидальную попытку, но не переживавших ЧБ, оказались неудачными. Эти обстоятельства указывают на общность системных механизмов аффективной регуляции у суицидентов, переживающих ЧБ, вне зависимости от гендерной принадлежности. Такой вывод открывает новые перспективы для более специфических и «прицельных» подходов к вторичной превенции суицида среди совершивших суицидальную попытку, с учетом гендерного фактора и особенностей когнитивной и аффективной сфер.
Литература:
1. Захаров В.Е., Розанов В.А., Кривда Г.Ф., Жужуленко П.Н. Данные мониторинга суицидальных попыток и завершенных суицидов в г. Одессе // Суицидология. -2012. - № 4. - С. 3-10.
2. Мидько А.А. Феномен безнадежности и гендерный тип суицидальности в связи с факторно-аналитической структурой личности // ВКник Одеського нацюнального ушверсггету. Психолопя. - 2010. - Том 15. - Вып. 9. -
C. 71-84.
3. John L., Oliffe R.N., Melanie J. et al. Men, depression and masculinities: A review and recommendations // Journal of Men's Health. - 2008. - Vol. 5, № 3. - P. 194-202.
4. Rutz W., RihmerZ. Suicidality in men - practical issues, challenges, solutions // The Journal of Men's Health & Gender. - 2007. - Vol. 4, № 4. - P. 393-401.
5. Wilson M. Suicidal behavior: toward an explanation of differences in female and male rates // Suicide Life Threat Behav. - 1981. - Vol. 11, № 3. - P. 131-140.
6. Canetto S.S. Meanings of gender and suicidal behavior during adolescence // Suicide Life Threat. Behav. - 1997. -Vol. 27, № 4. - P. 339-51.
7. Houle J., Mishara B.L., Chagnon F. An empirical test of a mediation model of the impact of the traditional male gender role on suicidal behavior in men // J. Affect Disord. -2008. - Vol. 107, № 1-3. - P. 37-43.
8. Innamorati M., Pompili M., Gonda X. et al. Psychometric properties of the Gotland Scale for Depression in Italian psychiatric inpatients and its utility in the prediction of suicide risk // Journal of Affective Disorders. - 2011. - Vol. 132, № 1-2. - P. 99-103.
9. Moller-Leimkuhler A-M., Yucel M. Male depression in females? // Journal of Affective Disorders. - 2010. - Vol. 121, № 1-2. - P. 22-29.
10. Актуальные проблемы суицидологии: Сборник научных статей. / Материалы Первой Международной научнопрактической конференции (26 октября 2012 года) // Под общей редакцией В.В. Сулицкого. — Горловка-Донецк, 2012. - 35 с.
11. Browne M.W., Cudeck R. Alternative ways of assessing model fit. In Bollen, K.A. & Long, J.S. [Eds.] Testing struc-turale quation models. Newbury Park, CA: Sage, 1993. - P. 136-162.
12. Митина О.В. Моделирование латентных изменений c помощью структурных уравнений // Экспериментальная психология. - 2008. - № 1. - C. 131-148.
13. Arbuckle J.L. IBM SPSS Amos 20 User's Guide. IBM Corporation, Armonk, NY, 2011.
14. Розанов В.А., Мидько А.А. Метафакторы BigFive и феномен безнадежности в предикции суицидальности // Суицидология. - 2012. - № 2. - С. 34-43.
ЗАВИСИМОЕ ПОВЕДЕНИЕ И СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Б.Ю. Приленский, А.В. Приленская Тюменская ГМА, г. Тюмень, Россия
Экзистенциальный кризис, переживаемый постсоветским обществом и поныне - привел к утрате прежних смыслов, мучительному поиску новых, дегуманизации, насаждаемой средствами массовой информации, стихии потребления с одной стороны, и безысходно низкий уровень жизни, с другой. Часто люди сами не знают того, чего они хотят, что думают или чувствуют. Они не понимают, что могут создать собственную судьбу внутренними усилиями. Они зависят от других в самоуважении и направленности [7]. Люди, ставшие жертвой процесса дегуманизации, постепенно утрачивают способность сочувствовать, сопереживать другим живым существам. Они блестяще овладевают мастерством рациональных построений и легко находят недостатки в мыслях и чувствах других людей [1].
Аддиктивные формы реагирования (в том числе - и суицидальные) являются деструктивным способом решения этих «проклятых» вопросов. Аддиктивное поведение в этом смысле можно рассматривать как планомерное, растянутое во време-
№ 1, 2013 Тюменский медицинский журнал
19
Суицидология и аддиктология
ни лишения себя жизни, сокращения её продолжительности. Аддиктивная личность последовательно, планомерно сужает границы своей личности -имеется в виду её материальный, социальный и духовный аспекты [2].
В первую очередь, и это возможно зафиксировать в процессе медицинского обследования, речь идет о материальном и физическом аспекте личности, с неизбежным развитием физического нездоровья и патологических осложнений вследствие употребления психоактивных веществ, зависимого пищевого поведения, интенсивной нагрузки на работе или гиподинамии. Наблюдающееся в результате сокращение продолжительности жизни в современной России является результатом её обесценивания. Выбор за человеком - брать на себя грех суицидального поведения, или сокращать её подобным образом.
Аддиктивное поведение приводит к деформации социальных связей (семья, работа, друзья) [5]. Зависимый человек «выпадает» из привычного социума, избавляясь от контроля над своим поведением. Мы можем наблюдать повышение тревожности, агрессивность, пренебрежение социальными нормами, всё это ведёт к дезинтеграции семьи и общественной жизни [3].
Деградация духовного аспекта личности зависимого человека редко является предметом специального рассмотрения в медицине. Но экзистенциальные проблемы, по данным В. Франкла [6], лежат в основе современных неврозов.
Двадцатилетний опыт применения трансперсональной психотерапии при работе с зависимыми пациентами позволяет распутать этот клубок внутриличностных противоречий.
Внутриличностный психологический конфликт является универсальным пусковым этиопа-тогенетическом механизмом, исподволь раздирающим целостную психологическую структуру на части. Система психологических защит призвана сохранить хотя бы внешнее единство системы. В зависимости от того, как работают психологические защиты, в каком направлении, и на каком уровне спектра психологических защит произойдет «прорыв» накопленного объема неотреагиро-ванных переживаний, возникает то или иное расстройство. Глубина, степень и массивность нарушения защитных механизмов определяется интенсивностью, степенью и видом вредности, а также реактивностью (то есть способностью отвечать на стресс) и способностью к самоорганизации самого организма.
Какой психопатологический регистр клинических нарушений мы будем наблюдать - невротический, гипопсихотический, психопатический, пси-
хоорганический или психотический, будет зависеть от сочетания и глубины воздействия патогенных факторов, а также от уровня работы или полома защитных механизмов [4]. Нарушения, затрагивающие значительное количество уровней защитных механизмов, приводят к более деструктивной психопатологической картине. Наличие многоуровневого, массивного психологического конфликта, затрагивающего весь спектр сознания, усложняет, делает менее психологически понятной (важный для психиатрии критерий, позволяющий говорить об эндогенном характере психопатологических проявлений) картину психического расстройства.
Об эффективности трансперсональной психотерапии сказано уже немало. Тем не менее, следует подчеркнуть, что это направление не может быть средством от всех болезней. Поэтому в клинической практике требуется грамотное, в соответствие с показаниями и противопоказаниями, осознанное применение этих методов. Следует учитывать, что трансперсональная психотерапия имеет свои ограничения. Психотерапевту, работающему в этом направлении, важно помнить о необходимости адекватного применения методов трансперсональной психотерапии.
Для этого клиницист должен научиться внимательно и грамотно отбирать пациентов, рекомендуя им определённый метод психотерапии. Навыки, которые при этом специалист приобретает, помогут избежать ошибок, разочарований и разного рода неприятностей в процессе терапии. Прежде всего, важно освободиться от иллюзии, что, поскольку в кармане лежит сертификат специалиста, то автоматически все население готово безоглядно ринуться за помощью.
Во-первых, среди части населения имеется некоторая настороженность по отношению ко всему новому, необычному. Это обстоятельство может отпугивать подобных пациентов от психотерапевтической работы. При этом, уже в процессе первичного консультирования, такой пациент выдвигает самые различные, порой необоснованные и нелепые аргументы. Специалисту не стоит эти опасения сразу же опровергать, помня о том, что даже логичная и научная аргументация может лишь усиливать сопротивление пациента.
Кроме того, известно, что для психотерапевтической работы пациент должен «созреть». В большей степени это относится к пациентам трансперсонального психотерапевта. Нередко для пациента возможность спокойно страдать в рамках давно проверенной зависимости, получая при этом вторичную выгоду в виде заботы и внимания своего окружения, намного предпочтительнее шансу
20
Тюменский медицинский журнал № 1, 2013
Суицидология и аддиктология
стать здоровым и счастливым и в то же время ответственным человеком!
Готовность к глубинной работе у большинства пациентов появляется не сразу и не вдруг. Требуется определенная смелость, доверие к психотерапевту и, конечно же, к собственной психической и физической природе для того, чтобы состоялось это увлекательное путешествие в глубины бессознательного. Закономерно, что при зависимостях страхи пересиливают желание от них избавиться. Порой пациенту приходиться пройти немалый путь страданий и разочарований, обивая пороги кабинетов поликлиник и различных центров, прежде чем, уже почти на грани отчаяния, он сможет решиться наконец-то, освободить свое бессознательное от психологического мусора.
Представления пациента о природе своего страдания могут разительным образом отличаться от модели болезни трансперсонального психотерапевта. Аддикт убежден, что ему важнее всего «наладить сон», «убрать раздражительность», избавиться от головных болей. Симптоматическое улучшение слишком легко достижимо - для этого достаточно обратиться в ближайшую аптеку и попросить что-нибудь «от бессонницы», «от головной боли». Но эта кажущаяся простота излечения очень обманчива! Симптоматическое лечение неврозов и психосоматических страданий неэффективно, поскольку не затрагивает основных патогенетических механизмов, и приводит к рецидивам.
В России нет традиций обращения за помощью к психотерапевту. К сожалению, до сих пор в сознании обывателя - это довольно необычная и не очень нужная специальность. Обобщив имеющиеся среди обывателей мифы, мы выделили причины, по которым потенциальному пациенту «не следует» ходить к психотерапевтам.
1. Психотерапевты - это люди сами ненормальные, неуравновешенные.
2. Психотерапевты опасны, они постоянно «залазят» людям в мозги.
3. Психотерапевты много говорят и ничего не делают. На эту работу способен любой человек.
4. От психотерапии становиться только хуже - людям становится больно, они плачут и начинают думать о смерти и сходят с ума. Психиатрическая больница переполнена людьми, которые были у психотерапевта.
5. Психотерапевты - жулики. Психотерапевт думает только о том, чтобы урвать у вас как можно больше денег. Поэтому он специально сделает вас больным и зависимым!
6. Человек должен сам решать свои проблемы. К психотерапевту обращаются только слабаки и безвольные.
7. Психотерапевт после работы рассказывает о вас своим знакомым и смеется над нами!
8. Вам никто не смог помочь, ваше страдание безнадежно, и какой-то там психотерапевт тем более вам не поможет.
9. Вы не готовы к психотерапии. Это отнимает слишком много времени, которое лучше провести с друзьями за бокалом вина или чего-нибудь покрепче. Друзья вас поймут гораздо лучше и обязательно помогут.
10. Зачем идти к психотерапевту, когда есть замечательные таблетки и что-нибудь посерьезнее.
11. Гадалки, колдуны и экстрасенсы помогут гораздо лучше и дешевле.
Должно порой пройти немало времени, пока потенциальный пациент, обойдя немало врачей разных специальностей, гадалок, экстрасенсов, убедится на собственном опыте в неэффективности их помощи. И все равно не факт, что после этого он обязательно обратиться к психотерапевту.
По нашим наблюдениям, чем больше, с точки зрения врача пациент нуждается в такой психотерапевтической помощи, тем сильнее тревоги и опасения больного. В этой ситуации сложно освободиться от соблазна посоветовать пациенту пройти сразу же терапию в трансперсональной группе. Позднее, уже в процессе работы, могут возникнуть достаточно серьезные проблемы - от настойчивого желания покинуть группу, в которой происходят «такие ужасные вещи» до довольно сильных негативных чувств, проецируемых чаще всего на психотерапевта, которые осложняют групповой процесс. Работа с сопротивлением пациента в группе требует, порой, слишком много сил от психотерапевта, немалого умения и квалификации. Все эти обстоятельства в совокупности могут негативно влиять на атмосферу группы и состояние отдельных участников. Именно поэтому следует избегать включать пациентов с сильным сопротивлением в столь интенсивный трансперсональный групповой процесс.
На отношение к трансперсональной психотерапии влияет, безусловно, и общественное мнение. Излишний ненужный ажиотаж, сенсационность приводят к слишком большим ожиданиям, которые нередко не оправдываются. К сожалению, даже в профессиональной психотерапевтической среде не всегда хватает такта и мудрости, чтобы не высказывать своего негативного мнения о методике или о коллегах своим пациентам, что, безусловно, является грубейшим нарушением профессиональной этики и деонтологии. На методику могут проецироваться невротические страхи и опасения, причем, не только пациентов, но и, к сожалению, коллег. Но в науке лишь опыт является критерием истины.
№ 1, 2013 Тюменский медицинский журнал
21
Суицидология и аддиктология
Литература:
1. Бадхен А. Вместо заключения // Психосинтез и другие интегративные техники психотерапии. Под ред. А.А. Бадхена, В.Е.Кагана. - М., Смысл, 1997. - С. 289-297.
2. Козлов В.В. Работа с кризисной личностью. Методическое пособие. - М.: Изд-во Института психотерапии, 2003. - 302 с.
3. Приленский Б.Ю., Родяшин Е.В., Приленская А.В. Интегративный подход в психотерапии суицидального поведения // Суицидология. - 2011. - № 2. - С. 49-51.
4. Приленский Ю.Ф. Нервно-психические расстройства при острых и воспалительных заболеваниях: Автореф. дис.: ... докт. мед. наук. - Л., 1973. - 24 с.
5. Солдаткин В.А., Мавани Д.Ч., Дьяченко А.В.Игровая зависимость: криминогенность, виктимность и суицидо-генность // Суицидология. - 2012. - № 1. - С. 13-18.
6. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник. Перевод с английского и немецкого / Общая ред. Л.Я. Гоз-мана и Д.А. Леонтьева. - М., Прогресс, 1990. - 368 с.
7. Шайнберг Д. Научить терапевтов пребыванию с клиентами // Психотерапия и духовные практики. Подход запада и Востока к лечебному процессу. Сост-ль В. Хохлов. - Минск, «Вида-Н», 1998. - С. 251-271.
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПАРАСУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ НА ФОНЕ НАРКОТИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ
В. А. Розанов, А.А. Мидько, Ж.В. Емяшева
Одесский национальный университет им.И.И.Мечникова Институт последипломного образования, г. Одесса, Украина
E-mail авторов: rozanov@te.net.ua
Наблюдения из практики и специальные исследования свидетельствуют о том, что различные поло-возрастные группы отличаются по характеру суицидального и парасуицидального поведения. Менее изучены в этом отношении группы, объединенные той или иной психопатологией. Одной из таких групп являются наркозависимые, численность которых растет. В суицидологии известно, что наркозависимые являются группой повышенного риска, и что многие смерти от передозировки могут на самом деле быть скрытыми суицидами. Мы предположили, что эта категория лиц может также отличаться стилем парасуицидального поведения вследствие постоянного контакта с психоактивными веществами.
В связи с этим в настоящем исследовании мы поставили перед собой задачу выяснить особенности суицидальных попыток у лиц с явлениями наркотической или лекарственной зависимости. Была проанализирована база данных, содержащая хорошо документированные сведения о лицах,
совершивших суицидальные попытки, собранная в ходе исследования генетических особенностей суицидального поведения в различных городах Украины в 2000-2007 гг. Общее число обследованных в данной выборке составило 800 чел. обоего пола, средний возраст 24,21+4,92 г., в том числе мужчин 391 (48,9%), женщин 490 (51,1%). Сравнительно молодой возраст обусловлен особенностями отбора участников исследования, у которых, по условиям генетического анализа, должны были быть живые биологические родители, также принимавшие участие в исследовании.
Из выборки были отобраны лица, имеющие диагнозы спектра F11-19, т.е. все психические и поведенческие расстройства, вызванные употреблением психоактивных веществ, вызывающих зависимость (кроме алкогольной). Таких обнаружилось 93 человека (11,6%). Были проанализированы способы суицидальных попыток у лиц, страдающих химической зависимостью, в сравнении с остальными пациентами. В число остальных входили как лица без диагнозов, так и страдающие различными расстройствами, преимущественно эмоциональной сферы, расстройствами адаптации, личностными расстройствами, а также небольшое число лиц с шизофренией. Все психические расстройства были верифицированы с помощью диагностического опросника CIDI 2.1., применяемого в компьютерном варианте с обработкой данных с помощью статистического пакета SPSS 12.
Анализировали частоту (в % от общего числа в данной группе) различного типа суицидальных попыток согласно классификации МКБ-10 (от X60 доХ84). Все попытки связанные с самоотравлением (X60-X69) рассматривали как неагрессивные, в то время как все попытки, связанные с удушением, прыжками с высоты и под транспорт, самопорезами, повреждениями тупыми предметами, электрическим током и т.д. (Х70-Х83) рассматривали как более агрессивные. При сравнении всей группы химически зависимых с остальными суицидентами существенных отличий не выявлено. Так, неагрессивные способы среди зависимых составили 51,3%, а в остальной группе - 53,4%. В то же время, среди химически зависимых лиц разнообразие способов было заметно ниже, а самоотравление с помощью противосудорожных, седативно - снотворных и иных психотропных препаратов (Х61) встречалось чаще (27,7% против 21,4%).
Существенные различия были выявлены при раздельном рассмотрении мужчин и женщин. Так, наркозависимые мужчины намного чаще, чем мужчины без зависимостей, использовали различные виды отравлений (44,7% против 33,7%) и при этом почти в 2 раза чаще - группой X61, в то вре-
22
Тюменский медицинский журнал № 1, 2013
