CC BY
178
А. С. Тысячнюк
ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ И ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ ДЕПРИВИРОВАННЫХ ПОДРОСТКОВ
В современной отечественной литературе значительное количество работ посвящено клинико-психологическим исследованиям подростков с различными нарушениями поведения, начиная от антисоциальных до девиантных [1-7].
Психологические концепции психического развития рассматривают широкий спектр неблагоприятных факторов, обусловливающих возникновение поведенческих нарушений. В их числе находятся как патогенные биологические воздействия (концепция дизонтогенеза К. С. Лебединской), так и круг проблем социального развития (теория восьми возрастов Э. Эриксона, типология неправильных типов семейного воспитания А. Е. Личко и Э. Г. Эйдемиллера, теория социального научения А. Бандуры). Широко изучается проблема психической депривации, отражающая ситуацию развития ребенка в условиях социальной, эмоциональной и психической изоляции [8-15].
Формулирование понятия «депривация» (от английского deprivation — лишение) в предметной области психологии связано с именем английского психоаналитика и психиатра Джона Боулби. Исследование слабо адаптированных и делинквентных детей, которым Боулби занимался в ходе своей работы в одной из детских клиник Лондона в 30-40-е годы ХХ века, пробудило у него интерес к факторам, регулирующим развитие ребенка. На основании данных наблюдения за детьми в клинике, Боулби пришел к выводу, что центральными точками развития каждого ребенка можно считать два фактора: а) наличие или отсутствие матери или периодов длительного расставания с нею; б) эмоциональная установка матери по отношению к ребенку [16]. Уточнить и эмпирически обосновать эти данные позволило проведенное в той же клинике исследование причин формирования делинквентного поведения у подростков и юношей. В ходе подготовительной фазы работы было обнаружено, что в группе делинквентов, в отличие от представителей контрольной группы, имеется значительная часть подростков, обладающих специфически пониженными показателями эмоционального развития, названными исследователем «безэмоциональным характером». Анализ показал, что у большинства членов этой группы наблюдался длительный период разлуки с матерью в возрасте от рождения до 5 лет. В результате исследования Боулби пришел к выводу о том, что длительный период расставания с матерью становится причиной сохраняющегося на протяжении всей жизни расстройства эмоционального реагирования [17]. Кроме Боулби, на патогенное влияние ранней разлуки с матерью в развитии психики ребенка в тот период обращали внимание такие авторы как R. A. Spitz, W. Goldfarb, A. Freud и D. Burlingham [18-20,]. В докладе под названием «Материнская забота и психическое здоровье», опубликованном ВОЗ в 1951 году, Боулби подчеркивает: «Младенец и ребенок должны испытывать теплые, близкие и продолжительные отношения со своей матерью (или лицом, ее заменяющим), в котором оба находили бы удовольствие и радость», обратный же результат, может иметь серьезные и неотвратимые последствия для психического здоровья. Отсутствие или прерывание
© А. С. Тысячнюк, 2011
эмоциональных связей с матерью или лицом, ее заменяющим, автор обозначил как «материнская депривация» [21].
Попытку интегрировать имевшуюся информацию в единую концепцию депривации предпринимают чешские исследователи Лангмейер и Матейчек [8]. Значение понятия «депривация» они расширяют за пределы «материнской депривации» Боул-би, определяя понятие «психическая депривация» как психическое состояние, возникающее в результате таких жизненных ситуаций, где субъекту не предоставляется возможность для удовлетворения некоторых его основных (жизненных) психических потребностей в достаточной мере и в течение достаточно длительного времени [8, с. 19]. Указанные авторы раскрыли и описали 4 основные формы психической депривации: сенсорная; когнитивная; депривация идентичности (ограничение потребности в возможностях для усвоения самостоятельной социальной роли); депривация эмоционального отношения (характеризуется невозможностью установления интимных эмоциональных отношений с другим лицом). Авторы отмечают, что перечисленные формы встречаются раздельно лишь в эксперименте, в реальных жизненных условиях представляя собой уровни одной и той же депривационной ситуации. Уровни психической депривации, выделенные в работах Лангмейера и Матейчека, остаются востребованными в современных исследованиях отечественных авторов [10, 13, 15, 22-25].
Несмотря на широкий научный резонанс, вызванный представленной концепцией, единой точки зрения на основные психологические факторы формирования психической депривации по-прежнему нет. Существует различные классификации, в которых наравне с описанными выше видами выделяются по этиопатогенетическому признаку и несколько дополнительных, например, психосоматическая депривация (возникшая в ситуации тяжелых нарушений психосоматического здоровья) или эмоционально-социальная депривация (как результат отторжения от широкой социальной среды) [13, 22]. Широко используется классификация соратницы Боулби Мэри Солтен Эйнсворт, в которой различные варианты материнской депривации выделяются с помощью анализа качества и количества интеракции с объектом привязанности [26].
Не представляется возможным также описать единый депривационный синдром, чтобы отграничить круг проявлений депривации подобно тому, как это делается при рассмотрении соматических или психических заболеваний [8]. Возникновение состояния психической депривации зависит от разнообразных факторов, включающих как внешние (госпитализм, депривация в семье в силу тех или иных причин психологического характера, воспитание в закрытых детских учреждениях, депривация в общественной среде, экстремальные жизненные ситуации), так и внутренние факторы депривации (различия по полу, конституциональные различия, наличие или отсутствие стойких эмоциональных привязанностей в прошлом, расстройства психических функций и т. д.). Как следствие у детей, воспитывающихся в одинаковых депривационных условиях, возникают различные формы депривационных последствий [8]. Описание круга последствий попадания в депривационную ситуацию, по мнению ряда авторов, требует различения наиболее распространенных «типов» личности депривирован-ных детей [8, 11] или вариантов «депривационного развития» [13, 14]. С точки зрения некоторых авторов, возможным представляется выделение некоторых наиболее обобщенных признаков наличия состояния психической депривации, к которым относятся эмоциональные расстройства (депрессивные состояния, обедненность эмоционального реагирования), волевые нарушения (пассивность, слабость, истощаемость
побуждений и мотивов, аутистические тенденции), расстройства инстинктивной сферы и функциональные соматовегетативные проявления (нарушения аппетита, сна и пр.) [22].
Имеющийся сегодня объем данных, касающихся проблемы психической депривации, не может быть признан исчерпывающим. Существует множество неразрешенных вопросов относительно влияния депривации на психическое развитие ребенка, процесс его социализации. Определение специфики психической депривации должно осуществляться с учетом особенностей как депривационных факторов, так и клиникопсихологических характеристик ребенка и подростка. Решение этой проблемы требует четкого теоретико-методологического подхода и эмпирических исследований, в том числе с использованием лонгитюдного анализа и наблюдений за ребенком в процессе направленной психологической коррекции. При клинико-психологическом анализе личности депривированного ребенка или подростка большое значение имеет изучение таких его характеристик как структура личности и особенности системы психической адаптации.
В отечественной литературе распространен подход к изучению психической адаптации на основе системной биопсихосоциальной модели [27-30]. По мнению авторов, психическая адаптация является целостной, самоуправляемой многоуровневой системой, состоящей из подсистем, реализующих психологические, биологические и социально-психологические механизмы жизнедеятельности. Ф. Б. Березин выделяет следующие функции психической адаптации: поддержание психического гомеостаза, установление адекватного соответствия между психическими и физиологическими характеристиками, оптимизацию постоянного взаимодействия индивидуума с окружением [27].
На собственно психологическом уровне системы психической адаптации организма средством обеспечения психического гомеостаза выступает совокупность защитных механизмов личности [27, 29, 30]. Первая целостная концепция защитных механизмов детей и подростков была создана Анной Фрейд. Генез защитных механизмов, как и З. Фрейд, она рассматривает как производное от взаимодействия внутренних психических процессов — бессознательных желаний и интериоризированных социальных требований, но подчеркивает обусловленность защитных механизмов процессом социального взаимодействия на ранних этапах развития ребенка. Источником формирования защиты могут стать травматические переживания, полученные в результате конфликта между стремлением проявить естественные желания и страхом наказания за их проявление со стороны окружающих. Другим важным уточнением Анны Фрейд было дальнейшее развитие взгляда на защитные механизмы как явление, выходящее за рамки психической патологии. В детском возрасте использование защитных механизмов провозглашалось автором нормальной и необходимой составляющей психического развития [31]. Как справедливо утверждают Романова и Гребенников, идеи Анны Фрейд стали основой для современного деления защитных механизмов на первичные и вторичные, примитивные и развитые, менее или более осознанные, адаптивные и неадаптивные.
Ф. Б. Березин отмечает, что использование защитных механизмов может производить не только конструктивный, но и деструктивный эффект [27]. Шкалу распределения защитных механизмов в зависимости от когнитивной сложности, периода формирования и адаптивной ценности на каждом возрастном этапе представила Cramer.
Наименее когнитивно сложные механизмы формируются на ранних этапах развития личности и в это время являются адаптивными. Использование тех же механизмов во взрослом возрасте не адаптивно и встречается чаще в ситуации психической патологии или стресса. Обобщенный вариант шкалы выглядит следующим образом: отрицание и расщепление (раннее детство), проекция (средний школьный возраст), идентификация (старший подростковый возраст) [32].
Исследования, направленные на изучение особенностей защитных механизмов у депривированных подростков, в отечественной литературе пока единичны [33].
Для анализа комплекса защитных механизмов, структуры личности и особенностей психической адаптации у депривированных подростков в Санкт-Петербурге были обследованы 55 воспитанников социально-реабилитационного центра в возрасте от 13 до 15 лет. Причиной пребывания подростков в Центре являлось неадекватное выполнение их родителями своих родительских обязанностей, в связи с алкоголизацией последних и фактами жестокого обращения с детьми. Анализ анамнестических данных показал, что недостаток родительского участия в воспитании наблюдался в группе обследованных подростков, начиная с периода раннего детства, в связи с чем их семьи находились под наблюдением органов опеки и попечительства. В контрольную группу вошли 32 подростка из благополучных семей, учащиеся двух параллельных 10-х классов специализированной гимназии (см. табл. 1).
Табпица 1. Половозрастные характеристики изучаемых групп
Изучаемая группа Пол Количество (Ы) Возраст (М)
Экспериментальная группа Мальчики 32 14,03 ± 0,8
Девочки 23 13,9 ± 0,9
Контрольная группа Мальчики 17 15,3 ± 0,5
Девочки 15 15,4 ± 04
В исследовании использовался следующий психодиагностический инструментарий:
1. Для исследования структуры и специфики защитных механизмов личности — методика для диагностики механизмов психологической защиты «Индекс жизненного стиля» Р. Плутчика, Г. Келлермана, в апробации Л. И. Вассермана и соавторов (Вассерман и др., 2005).
2. Для анализа структуры личности подростков — подростковый вариант многофакторного личностного опросника Кеттелла (HSPQ).
3. Метод изучения фрустрационных реакций Розенцвейга.
Достоверность различий проверялась с помощью параметрического ^критерия Стьюдента для независимых выборок. Для оценки связи между двумя переменными (средние значения результатов экспериментальной и контрольной групп) использовался г-коэффициент корреляции Пирсона для метрических данных.
Результаты обследования подростков по методике Кеттелла представлены в графике 1.
А А ♦ /
А ♦\ / -+■ \ г 'В' ч -а- "П
/ г— -V- V X* \' / . / ♦
V ♦
А В С О Е ? в Н I и О 02 03 04 Р2 —в— Экспериментальная — — Контрольная
График 1. Профиль структуры личности изучаемых групп.
Общий вид графика профиля личности, позволяет констатировать некоторую дисгармоничность структуры личности депривированных подростков по сравнению со структурой личности их сверстников из контрольной группы. Это проявляется в достоверно низких показателях по фактору общительности (А-) и экспансивности (Р-), высоких показателях по фактору доминантности (Е+) и фактору индивидуализма(/+), низкой динамике мыслительных операций (В-).
Содержательный анализ средних значений по группам показал, что для деприви-рованных подростков характерны сниженная способность к поддержанию живого, эмоционально насыщенного общения, сниженная активность в социальном взаимодействии, замкнутость, прохладное отношение к групповым нормам. Полученные данные согласуются с результатами исследований И. В. Дубровиной, И. И. Мамайчук, Е. Г. Трошихиной [9, 34] и др.
Для более качественного анализа результатов мы использовали предложенные
В. М. Мельниковым и Л. Т. Ямпольским формулы выявления специфики коммуникативных и эмоциональных функций у подростков [35, с. 60-61].
При анализе коммуникативного блока авторы выделяют два уровня — потребность в общении и показатели способности к реализации этой потребности. У депривированных подростков при достоверно низком уровне потребности в общении (А-), наблюдаются также достоверно более низкие личностные ресурсы для ее реализации (Н- и F-).
Эмоциональный блок включает в себя два компонента: уровень эмоциональноволевой неустойчивости и уровень контроля над эмоциями. Достоверных различий в уровнях эмоциональной неустойчивости (0+, Q4+, Н-) и контроля над эмоциями (С+, QЗ+) между группами не выявлено, однако, в обоих случаях у депривированных подростков наблюдается тенденция к отклонению от показателей контрольной группы, проявляющаяся в форме повышения эмоциональной неустойчивости и снижения контроля над эмоциями.
Корреляционный анализ показал, что низкие показатели коммуникативной сферы личности (А и Н) у депривированных подростков достоверно коррелируют с низкой
эмоциональной устойчивостью (С-) и чувством вины (0+), а в контрольной группе наблюдается их корреляция с такими факторами как сдержанность ^-) и тенденция к избеганию групповой деятельности (/+). Эти данные подчеркивают, что эмоциональные проблемы депривированных подростков негативно отражаются на коммуникативном потенциале их личности.
Анализ особенностей реагирования на фрустрацию у депривированных подростков проводился с помощью методики Розенцвейга. По результатам исследования у депривированных подростков выявлено достоверно более высокое число интропунитив-ных реакций, характеризующихся направлением эмоциональной реакции в ситуации фрустрации на самого себя (см. табл. 2).
Таблица 2. Средние значения типа и направления реакции в изучаемых группах в сравнении с нормативными данными
Источники данных Категории
Направление реакции Тип реакции GCR
E I M O-D E-D N-P
Данные Даниловой 33,3 25,8 40,4 22,5 42,3 34,2 69,2
Данные Розенцвейга 46 25,6 28,5 16,3 54,9 29,5 62,1
Экспериментальная группа 35 32,5 31,6 22,5 43,8 33,7 34,5
Контрольная группа 42,5 25,8 31,6 19,4 47,9 32,1 36,4
Из трех возможных вариантов простых реакций интропунитивного направления для подростков из экспериментальной группы наиболее характерны следующие два: в форме признания собственной виновности или ответственности за возникновение фрустрирующей ситуации и доставленные другим неудобства (I) и, в форме принятия на себя ответственности за разрешение конфликтной ситуации или удовлетворения ситуативно возникшей потребности (г') (см. график 2).
|«=7|
1Т 1(=Н1*
0- Е' Е е I' I 1 М' М т
■ Экспер. Гр. 0,9 4 2,2 0,1 3,5 4,8 3,5 2,6 1,7
□ Контр. Гр. 1,3 6,2 2,5 0,04 2,4 3,6 3,1 2,9 1,5
График 2. Профиль простых реакций в экспериментальной и контрольной группах.
Интропунитивный способ реагирования на ситуацию фрустрации рассматривается исследователями двояко. С одной стороны, отсутствие внешне обвинительных реакций, признание своей вины и ответственности за создавшуюся ситуацию может приводить к самостоятельным попыткам справиться с возникшими трудностями, что зачастую является наиболее конструктивной формой ответа на ситуацию фрустрации [10]. С другой стороны, в случае своей чрезмерной выраженности, данный способ реагирования может стать опасным для личности, так как внутренне направленные агрессивные импульсы, в отличие от внешне направленных, не сдерживаются контролем, и всегда достигают своей «цели», нанося урон позитивному самовосприятию. Пока неподтвержденной остается декларируемая многими исследователями связь высокого числа интропунитивных реакций со сниженной самооценкой [36].
Качественный анализ протоколов обследования позволил нам отметить, что большое количество интропунитивных реакций у депривированных подростков отражает их заниженную самооценку, а также повышенную чувствительность в процессе социального взаимодействия, проявляющуюся в излишнем конформизме, особенно в ситуациях обвинения.
Исследование защитных механизмов личности показало, что для депривиро-ванных подростков характерно использование неадаптивных защитных механизмов, в сравнении с контрольной группой (см. график 3).
80 --------------------------------------
70 60 50 40 30 20 10 0
ог уг я к р г № ^
□ Экспериментальная □ Контрольная
График 3. Средние значения выраженности защитных механизмов в обеих группах.
В числе трех наиболее часто используемых защитных механизмов в группе депри-вированных подростков на первом месте находится механизм отрицания, рассматриваемый психологами как онтогенетически наиболее ранний, теряющий к подростковому возрасту свою адаптивную ценность. Действие механизма отрицания основано на блокировании негативной информации на стадии восприятия и не предполагает когнитивной переработки информации [37]. Для подростков из экспериментальной группы характерна достоверно более высокая частота использования механизма отрицания, чем у их сверстников из контрольной группы. Корреляционный анализ показал, что у депривированных подростков отрицание достоверно положительно коррелирует с факторами эмоциональной устойчивости, в контрольной группе наблюдается
корреляция с факторами ^2+) и (/+), отражающими зависимость от группы и интерес к групповой деятельности. По степени востребованности среди других защитных механизмов в контрольной группе отрицание занимает третье место, уступая механизмам замещения и компенсации.
Второе место по степени востребованности в экспериментальной группе занимает механизм вытеснения, рассматриваемый наравне с механизмом отрицания как примитивный, предполагающий недопущение осознания тревожащей информации и не допускающей ее когнитивной переработки, механизм [27, 38]. Происхождение механизма вытеснения один из авторов методики Р. Плутчик связывает с необходимостью сдерживания эмоции страха, проявления которой неприемлемы для позитивного са-мовосприятия и грозят попаданием в прямую зависимость от агрессора [39]. Страх блокируется с помощью забывания его стимула, а также всех обстоятельств, могущих быть ассоциированными с ним. Как и А. Фрейд [31], Плутчик считает данный механизм опасным для целостности личности, так как эмоциональные и соматовегета-тивные компоненты вытесненного события сохраняются, вызывая внешне не мотивированное и поэтому не подконтрольное сознанию эмоциональное напряжение. Для депривированных подростков характерна достоверно более высокая частота использования механизма вытеснения, что может объясняться наличием в анамнезе подростков различных травмирующих ситуаций, таких как семейное насилие, смерть близкого человека и др. Анализ корреляционных связей, образуемых механизмом вытеснения у депривированных подростков, выявил его связь с характеристиками эмоциональной сферы — высокой тревожностью, чувством вины и недовольством собой (0+), а также рядом социально-психологических характеристик, таких как низкий уровень социальной смелости (Н-), общительности (А-), самодостаточности (р2+), избегание групповой деятельности (/+). На основании этих данных можно сделать вывод о том, что особенности коммуникативных характеристик депривированных подростков могут объясняться неконструктивным защитным действием механизма вытеснения, который препятствуя осознанию тревожащих факторов, создает эмоциональное напряжение в форме чувства вины, беспокойства и тревожности, что в свою очередь может служить причиной снижения коммуникативного потенциала подростков. В контрольной группе значительная роль механизма вытеснения в структуре психической адаптации не выявлена: корреляционных связей с факторами опросника Кеттелла не обнаруживается, а по частоте использования, в сравнении с другими защитными механизмами, механизм вытеснения занимает предпоследнее седьмое место.
Полученные в исследовании данные о преобладающем использовании деприви-рованными подростками примитивных механизмов отрицания и вытеснения, согласуются с данными, имеющимися в литературе [33, с. 167].
Исследование выявило специфические особенности депривированных подростков на уровнях как структуры личности, так и системы психической адаптации. Значительная роль эмоциональных факторов в структуре личности обусловливает сниженный коммуникативный потенциал депривированных подростков. Для них характерны невысокие показатели желательности общения и личностных ресурсов для ее реализации. В ситуации фрустрации подростки реагируют интропунитивно, что на уровне поведения в межличностном общении выражается в повышенной чувствительности в межличностном взаимодействии, излишнем конформизме и принятии на себя чрезмерной ответственности за разрешение фрустрирующей ситуации. Одной из причин
характерной эмоциональной неустойчивости можно считать использование примитивных, потерявших свою адаптивную ценность к подростковому возрасту защитных механизмов отрицания и вытеснения, фиксация которых в качестве предпочтительных может объясняться обилием в анамнезе подростков травмирующих переживаний.
Полученные данные имеют значение для работы специалистов по оказанию дифференцированной психологической помощи депривированным подросткам, которая должна быть направлена на гармонизацию их личности в процессе комплексного клинико-психолого-педагогического сопровождения, а также на формирование фру-страционной толерантности и активных копинг-стратегий в процессе направленных психокоррекционных воздействий в зависимости от структуры, степени тяжести поведенческих нарушений.
Литература
1. Лебединская К. С., Райская М. М., Грибанова Г В. Подростки с нарушениями в аффективной сфере: Клинико-психологическая характеристика «трудных» подростков. М.: Педагогика, 1988. 168 с.
2. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. 2-е изд-е. Л.: Медицина. 1983. 256 с.
3. Курек Н. С. Нарушения психической активности и злоупотребление психоактивными веществами в подростковом возрасте. СПб.: Алетейя, 2001. 226 с.
4. Егоров А. Ю., Игумнов С. А. Расстройства поведения у подростков. СПб.: Речь, 2005. 436 с.
5. Змановская Е. В. Девиантология: Психология отклоняющегося поведения. М.: Академия, 2004. 288 с.
6. Шнейдер Л. Б. Девиантное поведение детей и подростков. М.: Академический проект, 2007. 335 с.
7. Мамайчук И. И., Смирнова М. И. Психологическая помощь детям и подросткам с расстройствами поведения. СПб.: Речь, 2010. 384 с.
8. Лангмейер Й, Матейчек З. Психическая депривация в детском возрасте. Прага: Авице-нум, 1984. 335 с.
9. Дубровина И. В., Рузская А. Г. Психическое развитие воспитанников детского дома. М.: Педагогика, 1990. 264 с.
10. Прихожан А. М., Толстых Н. Н. Психология сиротства. М.: Питер, 2007. 414 с.
11. Денисевич Н. Н. Проявление самостоятельности младшими школьниками в условиях психической депривации: дис. ... канд. психол. наук. СПб, 1992. 124 с.
12. Проселкова М. Е. Депривационные расстройства у детей из условий сиротства // Охрана здоровья детей и подростков: мат-лы IV конгр. педиатров России. М., 17-18 ноября 1998. С. 91-92.
13. Ярославцева И. В. Депривированный подросток. Личностные и психофизиологические особенности развития: дис. ... д-ра психол. наук. Икрутск, 2003. 364 с.
14. Буторин Г Г. Психические состояния депривационного генеза в структуре школьной дезадаптации: дис. ... д-ра психол. наук. М., 2005. 363 с.
15. Алексеенкова Е. Г. Личность в условиях психической депривации. СПб.: Питер, 2009. 96 с.
16. Karen R. Becoming Attached: First Relationships and How They Shape Our Capacity to Love. New York, 1998. 512 p.
17. Bowlby J. Forty-four juvenile thieves: Their characters and home life // International Journal of Psychoanalysis. 1944. N 25. P. 19-52
18. Spitz R. A. Hospitalism — An Inquiry Into the Genesis of Psychiatric Conditions in Early Childhood // Psychoanalytic Study of the Child. 1945. Vol. I. P. 53-74.
19. Goldfarb W. Psychological privation in infancy and subsequent adjustment // American Experimental Education. 1943. Vol. 14. P. 441-447.
20. Freud A., Burlingham D. Infants without Families. Reports on the Hampstead Nurseries. 19391945 // The Writings of Anna Freud. New York, 1973. Vol. III. P. 681.
21. Bowlby J. Maternal Care and Mental Health. Geneva, 1951. 179 p.
22. Брутман В., Каган В., Скобло Г. Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста. СПб.: Питер, 1999. 752 с.
23. Фурманов И. А., Фурманова Н. В. Психология депривированного ребенка: пособие для психологов и педагогов. М.: Владос, 2004. 321 с.
24. Кондратьев М. Ю. Социальная психология закрытых образовательных учреждений. СПб.: Питер, 2005. 304 с.
25. Золотарева О. С. Влияние материнской депривации на развитие Я-концепции детей подросткового возраста: дис. ... канд. психол. наук. Астрахань, 2007. 183 с.
26. Ainsworth M. D. The effects of maternal deprivation: review of findings and controversy in the context of research strategy // Deprivation of maternal care. A reassessment of its effects. New York, 1962. P. 97-165.
27. Березин Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л.: Наука, 1988. 270 с.
28. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. М.: Медицина, 1993. 400 с.
29. Вассерман Л. И., Беребин М. А., Косенков Н. И. О системном подходе к оценке психической адаптации // Обозревание психиатрии и мед. Психологии им. В. М. Бехтерева. 1994. № 3. С. 16-25.
30. Коцюбинский А. П., Скорик А. И., Аксенова И. О. и др. Шизофрения: уязвимость — диатез — стресс — заболевание. СПб.: Гиппократ, 2004. 336 с.
31. Фрейд А. Психология Я и защитные механизмы. М.: Педагогика пресс, 1993. 144 с.
32. Cramer P. Personality, personality disorders, and defense mechanisms // Journal of Personality. 1999. Vol. 67(3). P. 535-554.
33. Головко Н. В. Специфика формирования эго-защитных механизмов и состояния здоровья у детей, воспитывающихся в детских домах: дис. ... канд. психол. наук. СПб., 2004. 167 с.
34. Мамайчук И. И., Трошихина Е. Г. Особенности психической адаптации учащихся вспомогательных школ-интернатов // Дефектология. 1997. № 3. С. 3-10.
35. Мельников В. М., Ямпольский Л. Т. Введение в экспериментальную психологию личности: учеб. пособ для слушателей ИПК преподав. пед. дисциплин ун-тов и пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1985. 319 с.
36. Яньшин П. В. Клиническая психодиагностика личности. СПб.: Речь, 2007. 320 с.
37. Cramer P The development of defense mechanisms // Journal of Personality. 1987, № 55. P. 597614.
38. Вассерман Л. И. Психологическая диагностика индекса жизненного стиля / Л. И. Вассерман, О. Ф. Ерышев, Е. Б Клубова. СПб.: Изд-во: СПбНИПНИ им. В. М. Бехтерева, 2005. 51 с.
39. Plutchik R, Kellerman H. & Conte H. R. A structural theory of ego defenses and emotions // Izard (Ed.) Emotions in personality and psychopathology. New York, 1979. P. 229-257.
Статья поступила в редакцию 16 июня 2011 г.
