CC BY
29УДК 347.471.031
DOI 10.34076/2658_512X_2021_1_19
Калистратов Александр Алексеевич (kalistratov@me.com)
ORCID: 0000-0001-9169-6653 Магистрант Уральского филиала Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при Президенте Российской Федерации
Alexander A. Kalistratov ORCID: 0000-0001-9169-6653 Private Law Research Centre under the President of the Russian Federation
named after S. S.
Alexeev (Ural Branch) Master's Degree Student
Научный руководитель: Васильев Артём Сергеевич
Доцент кафедры вещного права Уральского филиала Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте Российской Федерации
Кандидат юридических наук Academic supervisor: Artem S. Vasiliev Assistant professor of Private Law Research Centre under the Preident of the Russian Federation named after S.S. Alexeev (Ural Branch)
Candidate of Juridical Sciences
«Так вот, тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из
демократии...»
Платон1
Защита прав меньшинства в гражданско-правовых сообществах Minority Rights Protection in Private Law Assemblies
Для цитирования: Калистратов А. А., Защита прав меньшинства в гражданско-правовых сообществах // Уральский журнал правовых исследований. 2021. № 1. С. 19-29. DOI 10.34076/2658_512X_2021_1_19.
For citation: А. A. Kalistratov, 'Minority rights protection in private law assemblies', Ural Journal of Legal Research, 2021, No. 1. pp. 19-29. DOI 10.34076/2658_512Х_2021_1_19.
Аннотация: Данная статья исследует вопросы защиты прав меньшинства при подавлении его воли на решениях собраний. За пределами корпоративного законодательства меньшинство в гражданско-правовых сообществах как правило не обладает арсеналом инструментов защиты своих прав, установленным на уровне закона, в этих условиях предлагается обратиться к более общим положениям гражданского законодательства (к нормам о фидуциарных обязанностях, недействительности сделок, злоупотреблении правом, деликтах). Исследуются иностранные источники, а также существующая отечественная судебная практика оценки решений собраний по существу.
Ключевые слова: решения собраний, принцип большинства, демократический механизм, сделки._
1 Платон. Государство: Книга восьмая, доступ в онлайн-библиотеке lib.ru // URL: http://lib.ru/POEEAST/
PLATO/gosudarstvo.txt (дата обращения: 19.01.2021 г.).
Abstract: The article considers the issues of minority rights protection while the minority's will is oppressed in shareholder meetings. The minority beyond the corporate legislation usually doesn't have a legally provided remedy arsenal, in these circumstances it is suggested to resort to more general provisions of private law (to norms regarding fiduciary relations, invalidity of legal transaction, misuse of right, torts). Foreign, as well as existing Russian case law on assessment of shareholder resolutions on merits is examined.
Keywords: shareholder resolutions, the majority principle, the democratic mechanism, transactions.
Введение
Решения собраний представляют собой необычное для частного права явление. В частном праве характерно главенство принципа автономии воли, согласно которому участники оборота осуществляют свои права по своему усмотрению (п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации - далее ГК РФ). При принятии решений собраний автономия воли ограничивается, подавляется: как бы участник собрания ни голосовал, или если бы он даже отказался от участия в голосовании, в любом случае, он должен будет подчиниться воле большинства. Разумеется, отход от принципа автономии воли является вынужденным, ведь демократический механизм принятия решений в гражданско-правовых сообществах позволяет принимать решения быстро и эффективно [2, с. 45, 3, c. 169]. Но тем не менее, коль скоро правопорядок готов смириться с принципом большинства как в некотором роде «необходимым злом», необходимо обеспечить соблюдение интересов меньшинства при подавлении их воли, что является конституционной ценностью.2 Позитивное право, как представляется, справляется с этим лишь частично: лишь в хозяйственных обществах у меньшинства существует понятный набор инструментов защиты собственных прав, предусмотренный в специальных нормах корпоративного законодательства. К сожалению, в отношении других гражданско-правовых сообществ ситуация куда плачевнее: меньшинство на уровне специальных норм не обладает арсеналом инструментов защиты своих прав и, если исходить исключительно из текста закона, оно вынуждено покорно подчиняться любому решению большинства, каким бы порочным оно ни было. К сожалению, несмотря на то, что подавление воли меньшинства происходит во всех гражданско-правовых сообществах одинаково, только в корпорациях меньшинство удостоилось получения нужных инструментов для защиты своих прав. Это вызов всему светлому, доброму, что есть в частном праве, которое крайне негативно воспринимает властное воздействие на участников гражданского оборота. Только в рассматриваемом контексте оно исходит не со стороны государства, а имеет место куда более «возмутительный» сюжет - подавление воли частного лица осуществляется другим частным лицом.
Предметом исследования в данной работе являются пределы допустимого навязывания воли большинства меньшинству.
Целью работы является выявление применимых временных инструментов защиты прав меньшинства, основанных на общих нормах гражданского права, которые будут применимы до регламентации инструментов защиты прав меньшинства в специальном законодательстве.
Задачи, стоящие в настоящем исследовании, заключаются в анализе иностранного опыта, практики российских судов, действующего позитивного права с целью выявления возможных инструментов защиты прав меньшинства в случае их отсутствия в законе.
2 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы акционерного общества «Управляющая компания «Ар-
сагера» на нарушение конституционных прав и свобод статьями 32 и 42 Федерального закона «Об акционерных обществах»: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17.01.2017 г. № 1-О // СПС «Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации». URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitut-sionnogo-suda-rf-ot-17012017-n-1-o/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
Теоретическое значение настоящей работы заключается в том, что она предпринимает попытку проанализировать институт решений собраний не с формальной стороны, а с точки зрения сущности этого института, его особенностей, которые при его неверном применении могут потворствовать злоупотреблениям.
Прикладное значение исследования выражается в том, что оно предлагает конкретные инструменты для защиты прав меньшинства в «неурегулированных» гражданско-правовых сообществах, которые могут применяться на практике.
I. Проблема отсутствия инструментов для защиты участников ряда гражданско-правовых сообществ
Демократический механизм института решений собраний,3 без сомнений, необходимо крайне осторожно использовать на уровне позитивного права. Демократию вообще очень часто идеализируют, эта система аксиоматично считается лучшей из всех, а в подтверждение этого постулата часто приводится расхожая фраза, приписываемая Уинстону Черчиллю, согласно которой «демократия - наихудшая форма правления, если не считать всех остальных».4 Трудно с этим не согласиться, но премьер-министр Великобритании говорил о политической сфере и только о ней. Наша подсознательная любовь к демократии, ее идеализация приводит к тому, что у законодателя возникает сильный «соблазн» использовать институт решений собраний даже в тех отношениях, где его быть не должно. Связано это с тем, что, во-первых, решения собраний ускоряют процесс согласия частноправовых сообществ на какое-то действие, необходимое правопорядку. Во-вторых, институт решений собраний создает видимость справедливости при быстром принятии решения: ведь если большинство поддерживает какое-то решение, значит, оно и правильное, справедливое. Однако в частном праве сильны и справедливы «деспотичные права», такие как собственность, и когда эти права подменяются демократическим способом принятия решения, ни о какой справедливости речь уже идти не может.
Ярким примером сомнительного использования механизма решений собраний является так называемая программа реновации жилищного фонда в Москве.
В силу пункта 1 статьи 44 Жилищного кодекса Российской Федерации, общее собрание собственников помещений в многоквартирном доме выступает «органом управления общим имуществом в многоквартирном доме». Указанный орган имеет строгое утилитарное назначение. Законодательство о реновации же предоставляет общему собранию собственников помещений в многоквартирном доме право распоряжаться судьбой всех помещений в многоквартирном доме, фактически передавая собранию правомочие каждого отдельного собственника распоряжаться своим жилым помещением по своему усмотрению.5
Так и выходит, что, согласно логике вышеупомянутой программы, собственник уже и не совсем собственник, но это не проблема, ведь все же происходит демократично, а демократия является справедливостью. Однако для цивилиста должно быть очевидно, что в случае, когда одни равные субъекты частноправовых отношений подавляют волю у других, крайне важно обеспечить соблюдение прав меньшинства.
3 О проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона «Об акционерных обществах», регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций, в связи с жалобами граждан, компании «Кадет Истеблишмент» и запросом Октябрьского районного суда города Пензы: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24.02.2004 г. № 3-П // «Российская газета». URL: https://rg.ru/2004/03/02/ks-dok.html (дата обращения: 19.01.2021 г.).
4 Цитата от 11 ноября 1947 г, информация с сайта международного общества Черчилля: https:// winstonchurchüLorg/resources/quotes/the-worst-form-of-govemment/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
5 О дополнительных гарантиях жилищных и имущественных прав физических и юридических лиц при осуществлении реновации жилищного фонда в городе Москве: закон г. Москвы от 17 мая 2017 г. № 14 // СПС «Гарант». URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/49504188/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
В такой ситуации, когда уровень проработанности законодательства стремится к идеалу, миноритарный участник6 любого гражданского-правового сообщества изначально знает, что на уровне позитивного права он обладает определенным перечнем инструментов защиты прав. Они могут быть представлены как на уровне закона в виде закрытого перечня (как в публичных обществах), так в качестве императивно установленного минимального набора инструментов в закрытых обществах, которые не допустимо блокировать в уставе (так, например, подобный инструмент контроля и защиты как одобрение крупных сделок в обществах с ограниченной ответственностью императивно установлен в законе). Наличие же подобной определенности в отношении специальных инструментов, с другой стороны, уже не позволит миноритариям ссылаться на более общие положения, поскольку они осведомлены о своих правах ex ante.
В частности, об этом ранее говорил Высший Арбитражный Суд Российской Федерации (далее - ВАС РФ) в деле «Концерн ПВО «Алмаз-Антей».7 По мнению суда, применять более общий инструмент защиты интересов миноритариев недопустимо, если последние обладают специальными инструментами для защиты. В данном деле ВАС РФ отказался признавать, что существующий в законе запрет на дарение между юридическими лицами якобы направлен в том числе на то, чтобы защитить интересы миноритариев в безвозмездной сделке общества. Суд же указал на то, что «интересы миноритарных участников обществ, которые могут быть ущемлены сделками, защищаются специальными положениями законодательства о хозяйственных обществах». Следовательно, в этой ситуации ссылаться на более общие инструменты защиты, по мнению суда, некорректно.
Однако что делать в ситуации, если такие специальные нормы отсутствуют? Для начала представляется разумным обратиться к решениям в иностранных юрисдикциях, чтобы понять, применимы ли какие-либо из них в наших условиях.
II. Иностранные правопорядки
В США еще с первой половины 20-го века считается то, что мажоритарные участники корпораций несут те же обязанности перед миноритариями, что и исполнительный орган перед обществом, они должны действовать по отношению к интересам корпорации добросовестно и абсолютно честно.8 Поскольку большинство ведет не только свое дело, но и дело меньшинства, а меньшинство же доверяет большинству принятие решений так же, как и общество доверяет принятие решений исполнительному органу, такие обязанности называют фидуциарными.9
Немецкий правопорядок, стремясь в 70-е и 80-е годы 20-го века увеличить моральные стандарты корпораций, взял на вооружение американский подход [4, c. 21-22]. Федеральный верховный суд Германии сформировал практику, основанную на позиции, что большинство в корпорации имеет фидуциарное обязательство учитывать интересы меньшинства. Более того, миноритарии также несут фидуциарную обязанность перед мажоритариями, когда применяют право вето в сделках, жизненно необходимых обществу.
Во Франции фидуциарные обязанности воспринимаются в намного более узком смысле (например, как обязанность директора предоставлять информацию акционерам, не вести себя
6 В настоящей работе под миноритарными участниками, миноритариями подразумеваются представители меньшинства не только в корпорации, но и в любом другом гражданско-правовом сообществе.
7 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской-Федерации от 04.12.2012 г. № 8989/12 // «Мой Арбитр». URL: http://www.arbitr.ru/bras.net/f.aspx?id_casedoc=1_1_841be62d-5f57-4263-9d1e-d7e00edd79cc (дата обращения: 19.01.2021 г.).
8 Решение Верховного Суда США по делу Pepper v. Litton, 308 U.S. 295 (1939), at 306 ("Their dealings with the corporation are subjected to rigorous scrutiny and where any of their contracts or engagements with the corporation is challenged the burden is on the director or stockholder not only to prove the good faith of the transaction, but also to show its inherent fairness from the viewpoint of the corporation and those interested therein.") // Режим доступа: https:// supreme.justia.com/cases/federal/us/308/295/case.html (дата обращения: 19.01.2021 г.).
9 Решение Верховного Суда США по делу Southern Pacific Co. v. Bogert, 250 U.S. 483 (1919), at 487488 ("The majority has the right to control; but when it does so, it occupies a fiduciary relation toward the minority, as much so as the corporation itself or its officers and directors.") // Режим доступа: https://www.leagle.com/deci-sion/1919733250us4831669 (дата обращения: 19.01.2021 г.).
оппортунистично) [5, c. 598], поэтому правовая оболочка защиты интересов меньшинства выражается не через признание особого рода обязанностей мажоритариев перед миноритариями, а через более привычный для французского права запрет на злоупотребление правом (abus de majorité) [6, c. 634]. Злоупотребление признается, если действие мажоритария 1) направлено против интересов компании; 2) нарушает принцип равенства участников общества. Запрет на злоупотребление правом со стороны большинства (или меньшинства, если оно имеет полномочие навязывать свою волю) при принятии решения собрания, приблизительно в том же виде, что и во Франции, существует в Италии, Испании, странах Скандинавии [7, с. 708].
Как в случаях нарушения фидуциарных обязанностей, так и в случае злоупотребления правом мажоритариями, миноритарии вполне имеют право рассчитывать на признание решения собрания недействительным и взыскание убытков, а также, в зависимости от юрисдикции, на назначение аудитора судом, и в некоторых случаях на привлечение мажоритариев к уголовной ответственности [8, с. 507-517]. Ввиду некоторых особенностей уголовной юстиции в России, последний инструмент рассматривать представляется преждевременным, а назначение аудитора - скорее вспомогательная мера. Следовательно, хотелось бы уделить основное внимание первым двум инструментам защиты прав миноритариев.
Прежде чем перейти к рассмотрению этих инструментов в российских условиях, стоит отметить, что в иностранных правопорядках значительно развиты специальные инструменты защиты прав миноритариев за пределами корпоративного законодательства. Например, если взять собрания, которые управляют общим имуществом многоквартирного дома (в зависимости от юрисдикции это либо управляющий совет, либо же собрание собственников): в Германии принятые решения возможно оспорить в суде, если они не соответствуют принципу должного управления [9, с. 413]; в Дании принятие ключевых вопросов допускается только единогласно, а по ряду вопросов меньшинство обладает правом вето; [9, с. 453] в Норвегии не допустимо даже с санкции большинства совершать траты, необходимые только для ограниченного числа собственников; [9, с. 563] в Бельгии же решение в пользу ограниченной группы собственников будет считаться злоупотреблением правом [9, с. 534].
Во всех этих правопорядках специальное регулирование несколько отличается, однако в любом случае меньшинство обладает инструментами защиты своих прав от решений, принятых в пользу одной группы за счет меньшинства. Представляется то, что регулирование решений собраний можно считать совершенным в достаточной степени только в случае, если на уровне позитивного права специальные инструменты защиты предоставлены миноритариям в любых гражданско-правовых сообществах, а не только на уровне корпоративного права.
Однако поскольку на сегодняшний момент в российском праве подобная регламентация отсутствует, видится необходимым обратить внимание на возможность применения в случае, когда у миноритария в «неурегулированном» гражданско-правовом сообществе отсутствует инструмент защиты, более общих инструментов.
III. Признание решений собраний недействительными
Согласно п. 5 ст. 181.5 ГК РФ, противоречащие основам правопорядка и нравственности решения собраний являются ничтожными. Представляется то, что именно это основание решений собраний необходимо применяться по отношению к решениям, принятым во вред интересам меньшинства. Противоречие же добрым нравам как основание недействительности сделки (решения собрания) как раз работает в условиях отсутствия прямого законодательного запрета на те либо же другие недобросовестные действия, при этом же, противоречие добрым нравам возникает в том числе и в случаях нарушения базовых принципов права [10, с. 43]. Одним из таких принципов является принцип равенства: он не допускает необоснованные
различия в правовом положении находящихся в одинаковом положении лиц10 и содержательно по общему правилу исключает власть одного частного лица над другим.
В практике Конституционного Суда Российский Федерации (далее - Конституционный Суд) рассматривалось дело, которое касается нарушения принципа равенства при принятии решения собрания, и в котором (также как и в иностранных правопорядках) Конституционный Суд принципиально высказался относительно того, что не допускается принятие решения, вредящего слабой стороне, но приносящего выгоду лишь одной группе.11 Во время же общего собрания собственников помещений многоквартирного дома при отсутствии необходимого в подобном случае экономического основания был по-разному определен размер обязательных выплат для собственников помещений. Так, собственники коммерческих помещений платили значительно меньше, чем собственники жилых помещений. Конституционный Суд указал на невозможность установления «необоснованных различий в правовом положении собственников помещений в многоквартирном доме, относящихся к одной и той же категории», а также признал возможность признания решения собрания, «предусматривающего различные размеры такого рода платежей для собственников жилых и нежилых помещений», недействительным. Других дефектов решения собрания в данном деле выявлено не было.
Конституционный Суд указал, что нормы статей 181.4 и 181.5 ГК РФ «не препятствуют» миноритарию «обратиться в суд с заявлением об обжаловании данного решения», однако не обозначил, являются ли они оспоримыми или ничтожными, равно как и не определил, какое основание может быть положено в обоснование требований. Представляется, что для точного ответа необходимо обратиться непосредственно к нормам статей 181.4 и 181.5 ГК РФ.
Пункт 1 ст. 181.4 ГК РФ содержит перечень оснований оспоримости решений собраний, который слишком трудно применить к сомнительным сюжетам подавления воли на решениях собраний. Исключение же составляет только противоречение закону, однако едва ли было бы верным продолжать конкуренцию оснований ничтожности сделок, противоречащих закону со ссылкой на злоупотребление правом (п. 2 ст. 168 ГК РФ со ссылкой на ст. 10 ГК РФ) и сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), но уже в контексте решений собраний [11, с. 545]. Более того, ст. 181.4 (аналог ст. 168 ГК РФ в главе о решениях собраний) уже не предусматривает возможности для признания решения собрания ничтожным, как это было возможно в случае с п. 2 статьи 168. Противоречащее закону решение собраний может быть только оспоримым. Из этого следует, что подмена основания недействительности в контексте решений собраний уже приведет к невозможности считать антисоциальное решение ничтожным. В то же время, ст. 181.5 ГК РФ признает противоречащие основам правопорядка или нравственности решения собраний ничтожными.
Любое подавление воли на решениях собраний, которое направлено на необоснованное предоставление привилегий определенной группе лиц, в корне своем противоречит базовому для российского права принципу равенства, который является одной из основ правопорядка. Только ничтожность подобных решений может иметь превентивную функцию, поскольку при выборе мажоритариями стратегии поведения решающее значение будет занимать вероятность применения последствий недействительности решения собрания. В случае же с оспоримостью мажоритарии могут рассчитывать на то что преимущество от их неправомерного поведения
10 См., например, Определения Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2015 г. № 305-ЭС14-1186; от 15.09.2015 г. № 305-ЭС15-3617. «... принцип равенства (статья 19 Конституции Российской- Федерации) означает, помимо прочего, недопустимость введения не имеющих объективного и разумного оправдания ограничений в правах лиц, принадлежащих к одной- категории (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях)».
11 По делу о проверке конституционности положений статей 181[4] и 181[5] Гражданского кодекса Российской Федерации и части 1 статьи 158 Жилищного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.А. Логинова: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 29.01.2018 г. № 5-П // «Российская газета». URL: https://rg.ru/2018/02/05/ks-dok.html (дата обращения: 19.01.2021 г.).
будет куда более значительной, поскольку миноритарии могут и не обратиться в суд, а если и обратятся, то к данному моменту мажоритарии уже извлекут все экономические преимущества из своего неправомерного поведения. Ничтожность при этом будет не только гарантировать отсутствие подобного расчета, но также выполнять «устрашающую» функцию, предоставлять возможность суду констатировать ничтожность решения собрания ex officio.
Представляется то, что приведенный выше подход представляет собой общее правило и должен применяться к любому решению собрания. Сам Конституционный Суд обозначенный им конституционно-правовой смысл ст. 181.4 и ст. 181.5 считает общеобязательным без дополнительного указания на тот факт, что он распространяется исключительно на решения общих собраний собственников помещений многоквартирного дома. Кроме того, Конституционный Суд также отмечал то, что недопустимо нарушение на решениях собраний принципа равенства в предшествующих этому актах, касающихся решений разных сообществ, а вышеприведенное Постановление лишь развивает предыдущую практику высших судов.12
Это же решение может быть применимо в ситуации, когда законодатель, решая вопросы публичного права, использует частноправовой институт решений собраний, провоцируя тем самым злоупотребления со стороны большинства в гражданско-правовом сообществе.
В частности, речь здесь идет о рассмотренном в Конституционном Суде деле, по фактам которого заявитель имеющий двойное гражданство был лишен корпоративных прав в обществе, которому принадлежало средство массовой информации.13 Являясь участником (с долей в 49 %) общества-соучредителя радиостанции, заявитель в силу статьи 19.1 Закона Российской Федерации о средствах массовой информации (далее - Закон о СМИ) был лишен права осуществлять любые корпоративные права, предусмотренные ст. 65.2 ГК РФ. В результате, основной актив общества (лицензия на его радиовещание) был безвозмездно выведен его мажоритарным участником, а заявитель, ввиду того факта, что его корпоративные права были парализованы на уровне закона, не имел возможности оспорить сделку с заинтересованностью в суде.
Этот пример точно демонстрирует опасность использования институтов частного права для решения задач права публичного. При таком использовании один из участников собрания перестает являться равным другому, чем последний и пользуется. Для достижения публичных целей (воздержимся от их оценки) необходимо использовать административные инструменты. Например, в США иностранному учредителю СМИ могут отказать в лицензировании, но речь не идет о поражении в правах как участника гражданского оборота.14
Конституционный Суд не выразил позицию относительно того, можно ли ограничивать корпоративные права, но в рамках дела признал это неоправданным. Это позитивное явление, поскольку было признано, что для такого ограничения должны быть действительно серьезное правовое основание.
Более того, Конституционный Суд РФ приостановил действие оспариваемой нормы по причине неопределенности законодательного регулирования, в результате которой заявитель не может защитить свои права. Представляется тот факт, что он мог бы в отсутствие доступных для него норм корпоративного права сослаться на общие положения о решениях собраний и потребовать признания решения собрания, принятого с заинтересованностью, ничтожным в силу ст. 181.5 ГК РФ.
12 См., например, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22.07.2002 г. № 14-П; Определения Верховного Суда Российской Федерации от 20.11.2017 г. № 305-ЭС16-10852 (3), от 17.05.2016 г. № 305-ЭС16-1045, от 19.12.2016 г. № 305-ЭС15-18052(2).
13 По делу о проверке конституционности статьи 19.1 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» в связи с жалобой гражданина Е. Г. Финкельштейна: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17.01.2019 г. № 4-П // «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_316142/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
14 Federal Communkations Commission, Mémorandum Opinion and Order and Dedaratory Ruling of Feb23, 2017 (DA 17-190) // URL: https://docs.fcc.gov/public/attachmeпts/DA-17-190A1.pdf (дата обращения: 19.01.2021 г.).
Видится то, что еще одной проблемой признания решений собраний недействительными является неопределенность касательно возможности применения к решениям собраний правил о недействительности сделок из главы 9 ГК РФ как инструмента защиты прав меньшинства. IV. Применение к решениям собраний правил о сделках
Эта работа не стремится внести вклад в дискуссию относительно правовой природы решений собраний: представляется тот факт, что сделка это или нет - не так важно. Основной утилитарный эффект доктринальной дискуссии о правовой природе решений гражданско-правовых сообществ сводится именно к разрешению вопроса о той возможности применения к ним правил о сделках. В рамках работы об инструментах защиты прав миноритариев важно сделать, очевидно, достоверное суждение о возможности применения к решениям собраний, даже если не считать их сделками, правил главы 9 ГК РФ и инструмента, посредством которого данное применение будет возможным. Очевидно то, что наиболее целесообразным решением является применение правил по аналогии закона, что наталкивается на известные ограничения: считается то, что императивные нормы, коими, без сомнения, являются нормы о юридических фактах, по аналогии не применяются [12, с. 481].15 Едва ли не единственный выход, хоть и менее компромиссный, - все же считать решения собраний особой разновидностью сделок.
Текст закона указывает только на существование более специальных норм, чем глава 9.1 (п. 1 ст. 181.1 ГК РФ) не указывает напрямую, нужно ли применять к решениям собраний только положения главы 9.1, или же эта глава применяется совместно с главой 9. Однозначного ответа нет и в Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - Концепция), однако последняя, как видится, по духу поддерживает сделочную природу решений собраний.16
Тем не менее, если не применять правила о сделках к решениям собраний, то это будет создавать условия, в которых возможно злоупотребление своим правом: в Концепции говорится о правильности применения судами к решениям собраний нормы п. 3 ст. 182 ГК РФ, согласно которой, представитель не может совершать сделки в отношении себя лично.17 Действительно, крайне сомнительно отказываться от применения этого запрета только на основании того, что представитель участвует в принятии решения собрания, а не в «настоящей» сделке.
Другим примером является использование решения собрания для обхождения правила о недействительности мнимой сделки. Если мы будем считать решения собраний самостийным институтом, а не одной из разновидностей сделки, то в цепочку совершенных для вида сделок можно добавить решение собрания, которое, не будучи сделкой, лишит эту цепочку свойства мнимости, а следовательно и недействительности.18
Таким образом, даже если доктринально решение собраний сделкой в классическом виде не является, принципиальный отказ от применения правил о сделках к решениям собраний скорее приводит к явно необоснованному отказу от огромного пласта норм права о сделках и соответствующей судебной практики, вполне применимого к решениям собраний.
Представляется тот факт, что нет никаких разумных причин для не признания решения собраний недействительными по общим основаниям недействительности сделок. Доктриналь-ные разногласия относительно природы решений собраний не должны быть препятствиям для признания недействительности решений собраний, принятых под влиянием угрозы, или же
15 Считается, что императивные нормы всегда предполагают какое-либо ограничение прав. Соответственно, нельзя ограничения прав по аналогии недопустимы. Любое ограничение должно быть прямо предусмотрено законом (п. 1 ст. 2 ГК РФ).
16 Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, раздел IV, §2 // URL: http://privlaw.ru/sovet-po-kodifikacii/conceptions/koncepciya5/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
17 Там же, §2, п. 1.8.
18 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 21.01.2014 г. № 9913/13 // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: http://www.vsrf.ru/documents/ arbitration/17457/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
существенного заблуждения, в отношении имущества, решений собраний в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено. Может быть приведен аргумент, что некоторые составы недействительности не могут возникнуть в случае с решением собраний. Едва ли такой аргумент является весомым, поскольку и в случае с обычными сделками не все составы могут работать в любой ситуации как в силу как фактических обстоятельств (сделка несовершеннолетнего), так и в силу характера регулируемых правоотношений (нарушение представителем интересов юридического лица).
Следовательно, правила главы о решениях собраний нужно считать более специальным по отношению к главе о сделках. В пользу подобного говорят весомые политико-правовые аргументы. Такое решение позволит применять огромный пласт правовых позиций по сделкам напрямую к решениям собраний.
V. Взыскание убытков с большинства
Представляется, что можно говорить о наличии в российском праве общего обязательства большинства не действовать во вред меньшинства, которое, очевидно, что берет свое начало из п. 1 ст. 10 ГК РФ [13, с. 17]. При этом, вероятно, речь идет о внедоговорном обязательстве, которое возникает вследствие причинения вреда.
Исходя из ст. 1064 ГК РФ, причиненный лицу вред надлежит компенсировать в полном объеме. Данное положение отражает принцип обеспечения восстановления нарушенных прав (п. 1 ст. 1 ГК РФ). При этом право участника собрания является противопоставимым третьим лицам, как и, например, право собственности. А если же последнее защищается положениями о деликтах, то нет никаких причин отказывать в защите прав участника гражданско-правового сообщества тем же способом, поскольку правила о деликтах не ограничиваются в применении к закрытому кругу лиц [14].
Следует отметить тот факт, что хоть участники собрания и принимают решения в своей воле, и используют в своих интересах принцип большинства, но, как было приведено ранее, большинство не в праве создавать для себя экономически необоснованные преимущества за счет меньшинства. Видится, что уже это является достаточным основанием для возникновения вреда, причинителем которого являются именно участники гражданско-правового сообщества.
Следовательно, слабые участники собрания должны иметь право взыскать убытки, как и следует из общего правила ст. 15 ГК РФ. Меньшинству будет необходимо лишь обосновать реальный ущерб и упущенную выгоду от действий большинства.
Заключение
Институт решений собраний в российском правопорядке, как видится, находится в этапе своего развития. Правоприменительная практика постепенно отходит от формальной оценки решений собраний: например, суды отказываются признавать законными решения собраний кредиторов, большинство голосов в которых принадлежат к аффилированным с должниками лицам.19 Принцип большинства, как и было продемонстрировано в настоящей работе, уже не воспринимается высшими судами как нечто абсолютное, считается недопустимым принимать решения, предоставляющие экономически необоснованные привилегии определенной группе лиц на собрании.
При этом дальнейшее применение демократического механизма по отношению к решениям собраний будет вызывать только все новые вопросы в правоприменительной практике, поскольку существует тенденция к расширению области применения принципа большинства в институтах, где решения традиционно принимаются единогласно. Так, в частности, в Концепции развития законодательства о вещном праве предлагается применять принцип
19 Определения Верховного Суда Российской Федерации от 17.05.2016 г. № 305-ЭС16-1045; от 19.12.2016 г. № 305-ЭС15-18052(2); Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2017), п. 17.
большинства к отдельным случаям, предусмотренным федеральными законами в отношении долевой собственности.20 Не слишком давно в Государственную Думу Российской Федерации был внесен законопроект (его рассмотрение на сегодняшний момент отложено), в котором предлагалось установить распоряжение исключительным правом большинством голосов.21
Представляется то, что целью развития законодательства о решениях собраний должно быть формирование массива специальных норм, регламентирующих инструменты защиты меньшинства в различных гражданско-правовых сообществах, а до этого момента интересы меньшинства должны быть защищены на уровне наиболее общих положений. Более того, для формирования специальных норм законодателем возможно применение судами по аналогии закона в некорпоративных сообществах инструменты защиты миноритариев в хозяйственных обществах. Однако для такого применения необходимо дать оценку применимости каждого инструмента за пределами корпоративного законодательства. Так, Верховный Суд Российской Федерации фактически признал допустимость применения по аналогии правил о решениях собраний собственников помещений в многоквартирном доме по отношению к собраниям собственников помещений в торговом центре.22
В случае недопустимости применения аналогии закона в любом случае можно признать решение собрания, принятое в ущерб меньшинству, противоречащим основам правопорядка и нравственности, а также допустимо взыскание убытков с большинства.
Библиографический список
1. Платон. Государство: 8 книга URL: http://lib.ru/POEEAST/PLATO/gosudarstvo.txt (дата обращения - 19 января 2021).
2. Кузнецов А. А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. - М.: Статут, 2017. - 160 с.
3. Степанов Д. И. Феномен корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2009. №3. Т 9. C. 142-206.
4. Holger Fleischer, "A Guide to German Company Law for International Lawyers. Distinctive Features, Particularities, Idiosyncrasies'', in Holger Fleischer, Jesper Lau Hansen and WolfGeorg Ringe (ed.), German and Nordic Perspectives on Company Law and Capital Markets Law, Tübingen, Mohr Siebeck, 2015.
5. Evan J. Criddle, Paul B. Miller, Robert H. Sitkoff (ed.), The Oxford Handbook of Fiduciary Law, Oxford University Press, 2019.
6. Carsten Gerner-Beuerle, Michael Schilling, Comparative Company Law, Oxford University Press, 2019.
7. Jeffrey Gordon, Wold-Geord Ringe (edj, The Oxford Handbook of Corporate Law and Governance, Oxford University Press, 2018.
8. Pierre-Henri Conac and Luca Enriques and Martin Gelter, Constraining Dominant Shareholders' Self-dealing: The Legal Framework in France, Germany, and Italy, in European Company and Financial Law Review, Vol. 4, No. 4, 2007.
9. Cornelius Van Der Merwe, European Condominium Law, Cambridge University Press, 2015.
20 Концепция развития законодательства о вещном праве, раздел Общая собственность, п. 2.4. // URL: http://privlaw.ru/sovet-po-kodifikacii/conceptions/koncepciya5/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
21 Страница законопроекта № 573466-7 // Режим доступа: https://sozd.duma.gov.ru/bill/573466-7 (дата обращения: 19.01.2021 г.).
22 Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 22.04.2019 г. № 305-ЭС18-23717 по делу № А40-217490/2015 // «Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации». URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-sudebnoi-kollegii-po-ekonomicheskim-sporam-verkhovnogo-suda-rf-ot-22042019-n-305-es18-23717-po-delu-n-a40-2174902015/ (дата обращения: 19.01.2021 г.).
10. Егоров А. В. Сделки, противные основам правопорядка и нравственности: в России и за рубежом // Liber Amicorum в честь 50-летия А. Н Жильцова. Трансграничный оборот и право / под ред. Муранова А. И., Плеханова В. В. - М.: Infotropic, 2013. С. 41-66.
11. Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153208 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А. Г. Карапетов. - М.: М-Ло-гос, 2018. - 1264 с.
12. Katja Langenbucher, Argument by Analogy in European Law, Cambridge Law Journal, 57(3), Nov1998.
13. Степанов Д. И. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы? // Корпоративный юрист. 2011. № 11. C. 8-23.
14. Сурина Е. С. Защита участников корпорации инструментами обязательственного права // Материалы Международного молодежного научного форума «Л0М0Н0С0В-2019» / под ред. И. Я. Алешковского. - М.: МАКС Пресс, 2019.
References
1. Plato, Republic: Book 8, http://lib.ru/POEEAST/PLATO/gosudarstvo.txt (Accessed of Jan19, 2021).
2. A. A. Kuznetsov, The Limits of the Autonomy of the Will in Corporate Law, Moscow, Statut, 2017.
3. D. I. Stepanov, The Phenomenon of Corporate Control (2009) Vestnik of Civil Law 3, Vol. 9, at 142-206.
4. Holger Fleischer, A Guide to German Company Law for International Lawyers. Distinctive Features, Particularities, Idiosyncrasies, in Holger Fleischer, Jesper Lau Hansen and WolfGeorg Ringe (ed.), German and Nordic Perspectives on Company Law and Capital Markets Law, Tübingen, Mohr Siebeck, 2015.
5. Evan J. Criddle, Paul B. Miller, Robert H. Sitkoff (ed.), The Oxford Handbook of Fiduciary Law, Oxford University Press, 2019.
6. Carsten Gerner-Beuerle, Michael Schilling, Comparative Company Law, Oxford University Press, 2019.
7. Jeffrey Gordon, Wold-Geord Ringe (edj, The Oxford Handbook of Corporate Law and Governance, Oxford University Press, 2018.
8. Pierre-Henri Conac and Luca Enriques and Martin Gelter, Constraining Dominant Shareholders' Self-dealing: The Legal Framework in France, Germany, and Italy, in European Company and Financial Law Review, Vol. 4, No. 4, 2007.
9. Cornelius Van Der Merwe, European Condominium Law, Cambridge University Press, 2015.
10. A. V. Yegorov, Deals, Made for the Purpose, Contradicting the Foundations of the Law and Order, and of Morality in Russia and Abroad, in Liber Amicorum dedicated to A. N. Zhiltsov 50th Anniversary, Moscow, Infotropic, 2013.
11. A. G. Karapetov [Ed.], Deals, Representation, Limitation of Actions, the Article-by-Article Commentary to Articles 153-208 of the Russian Civil Code, Moscow, M-Logos, 2018.
12. Katja Langenbucher, Argument by Analogy in European Law, Cambridge Law Journal 57(3), 1998.
13. D. I. Stepanov, Liability of One Shareholder Towards Another, Can Such Issue Be Raised? (2001) The Corporate Lawyer 11, at 8-23.
14. Y. S. Surina, Protection of the Members of the Corporation by the Law of Obligations Tools, Lomonosov 2019 International Scientific Forum Material Edited by I. Y. Aleshkovsky, Moscow, MAKS Press, 2019.
